Счастливейшие годы

Дин любил играть в машине отца. Еще до того, как Импала заменила им дом, он часто неуклюже залезал внутрь и делал вид, что едет куда-то. Ехал он обычно в дальние страны, куда не летали самолеты и не плавали корабли, но машины почему-то всегда ездили. Детское сознание рисовало высокие пальмы, вкусные ананасы (больше всего Дин почему-то хотел попробовать именно настоящие ананасы, а не те колечки, которые покупала мама в магазине в конце улицы) и веселых туземцев, танцевавших странные танцы. Когда мальчик немного подрос, он уже редко садился за руль. Отец очень серьезно относился к Импале и не пускал детей на священное водительское место Детки. Поэтому неудивительно, что мечты о дальних странах быстро заменили более приземленные мечты о том, что когда-нибудь он сядет за руль и по-настоящему поедет. Поедет куда-нибудь далеко, прихватив с собой братишку, туда, где ему бы удалось забыть о монстрах и охоте. Позволялось детям сидеть только на заднем сидении, где и хранились их немногочисленные игрушки. Перед пожаром, навсегда изменившем мир мальчишек, Дин снова залезал в машину вместе со своими солдатиками, которые и остались там. Теперь это были единственные его игрушки. Позднее отец подарил ему настоящий перочинный ножичек. Дин хотел такой с трех лет, когда соседский паренек похвастался приобретением подобного. Конечно, ножичек, подаренный Отцом был гораздо круче, в нем даже была настоящая открывашка и штопор. Мальчик быстро научился ловко крутить его в руках и даже легко бросал его прямо в яблочко. Сэмми восхищенно наблюдал за отточенными движениями брата и однажды даже попытался повторить, но закончилось это печально: порезанной ладошкой и аккуратными швами, наложенными в ближайшей больнице. Папа тогда не ругался. Он просто неодобрительно посмотрел на Дина и забрал Сэмми на переднее сидение. Впервые в жизни. Однажды Дин снова добровольно отдал тот самый ножичек в руки брата. Сэм усердно выцарапывал что-то. Дин же, не отставая от брата, схватил туповатый после последней папиной охоты нож и тоже стал быстро выводить первые буквы своего имени. Они получались кривыми и по-детски угловатыми, но ни Дин, ни Сэм пока не умели писать лучше. В конце концов, в Импале навсегда появились неуклюжие знаки: “D.W.” и “S.W.” Эти буквы стали для Дина чем-то особенным. Уже тогда он понимал, что с такой жизнью, какую вел их Отец и какую собирался вести он, ему бы точно не удалось прожить очень долго. А Сэмми точно бы уехал. Дин бы сделал все, чтобы брат уехал, потому что он не хотел, чтобы тот когда-нибудь узнал про нечисть. И про смерть мамы. И эти буквы рано или поздно остались бы единственным их следом. Он любил рассматривать их иногда. Особенно по вечерам, когда они снова ночевали в машине и Сэм уже спал, он иногда смотрел сначала на брата, а после на буквы и много-много думал. Думал о будущем, о семье и об охоте. А после так и засыпал полусидя, чтобы не потревожить Сэмми. Ему снилась мама…