Счастливейшие годы

Сэмми было лет пять, когда он начал задавать вопросы. Обычно по вечерам, когда все мультики уже были досмотрены и братья лежали в своих кроватях, думая о чем-то своем, мальчик начинал как-то задумчиво разговаривать, как будто с самим собой. А после переключался на Дина. - Дин? – спрашивает он тоненьким голоском, принимая вертикальное положение и неотрывно смотря на брата. Дин зевает и переворачивается на другой бок, делая вид, что он уже давно видел девятый сон. – Дин, я знаю, что ты не спишь! - Чего тебе? – недружелюбно говорит старший, ложась лицом к брату. - А когда папа вернется? Дин напряжен. Он и сам не знает, когда ждать Отца. Тот обещал звонить периодически, но вот уже неделю от него нет никаких новостей, И Дин невольно начинает думать, что могло случиться что-то плохое. Но Сэмми… Сэмми не знает об охоте, о демоне, убившем маму, он не помнит, что случилось тогда в их доме, не помнит пожар, не знает, что именно Дин тогда, едва сдерживая слезы, вынес его из горящего дома. А Дин помнит все. Он помнит каждую секунду после пожара. Каждое мгновение, каждую незначительную деталь. Потому что именно тогда он повзрослел. Именно тогда в его детском мозгу появились мысли о том, что он всегда будет защищать папу и любимого брата. - Я не знаю, Сэмми. Ложись спать. Сэм хмурится. - Почему мы все время переезжаем? - Я не знаю, Сэм. Папа приедет, у него и спросишь. Старший прекрасно знает, что этого не будет. Отец приедет уставший, они переночуют в очередном городе еще одну ночь, а после поедут дальше. Сэмми, конечно, попытается возражать, но затихнет под строгим взглядом отца и прижмется к Дину. И так они будут ехать и ехать, снова и снова бросая появившихся было друзей. Сэмми молчит. Он смотрит куда-то перед собой, и Дин уже начинает было засыпать, когда брат вдруг спрашивает совсем тихо, почти шепотом: - А где мама? И сна не остается. Дин хмурится, приподнимается на кровати и задумчиво глядит на брата. Что он может сказать? Что их мама умерла? Что она сгорела в их доме, который Сэм даже не помнит? Возможно, Сэму все равно. Он просто знает, что в других семьях так: мама и папа. Двое. Но их семья никогда не была обычной. Дин чувствует, как неожиданно щиплет в носу, и ложится. Сэм повторяет свой вопрос. Повторяет настойчиво, надеясь дождаться ответа. А старший молчит. Он уже не ребенок, но каждый раз, когда Сэмми спрашивает про маму, ему хочется по-детски дать слабину и расплакаться. - Не спрашивай, Сэмми. Пожалуйста, - голос совсем хриплый, как будто Дин простудился. Но он здоров, и от этого в разы обиднее, ведь он снова дал слабину. Снова не справился с эмоциями. Сэмми все понимает. Он умный мальчик и не станет досаждать брату вопросами, на которые тот совсем не хочет отвечать. По крайней мере, не сейчас, когда тот Дин вдруг снова отворачивается, и Сэму остается только смотреть на его напряженные плечи. - Дин, - он проворно спрыгивает с кровати и садится рядом с братом. Тот мычит что-то. – Дин, мне страшно. Можно я с тобой посплю? И Дин расслабляется. Хитрый Сэмми знает, как переключить внимание брата, когда тот снова расстраивается. Поэтому мальчик улыбается, когда Дин приподнимает край своего одеяла и освобождает больше места рядом с собой. Под боком брата уютно и очень тепло, и Сэм быстро засыпает, прижимаясь к старшему всем телом. Он уже не слышит тихие всхлипы и не видит, как Дин зажимает рот рукой, стараясь не разбудить братишку. Ему стыдно за эти слезы, но прошло еще слишком мало времени, чтобы он смог забыть маму. В конце концов, он все еще ребенок.