Сердце дракона

Я отправился во вторую пещеру, за следующей драконицей. И мне удалось убедить её не есть меня в самый последний момент, я уже начал скользить навстречу её желудку. Но она остановилась от моих слов и отпустила меня. Так мы с ней вышли к остальным. Изумление на мордочке новенькой стоит того, чтобы рискнуть очередной жизнью. Пока старшие драконицы переносят в большую пещеру очередной набор костей и ещё три яйца, я объясняю новенькой правила этой ловушки. Затем, уже привычно, остаток дня я учусь языку драконов. Новенькой рассказывают план эксперимента с ней. Она со своей копией обменяется половинками сердца. Затем одна из двух связанных так дракониц передаст мне половинку своего сердца. Ещё одна драконица, не связанная с остальными, после этого меня съедает. Если две эти драконицы остаются в живых, то после моего воскрешения одна из них должна сама умереть. Это нужно, чтобы во первых узнать, останется ли связь после моей смерти. Во вторых, нужно определить, выдержит ли драконица с двумя телами гибель человека напарника. А в третьих, какой эффект окажет поедание человека с половинкой драконьего сердца в груди. А в конце, если связь сохранится, расправа с одним из тел позволит узнать, спасёт ли второе тело драконицы от смерти её саму и меня. А если связь при моём воскрешении исчезает, то её придётся возобновлять. Когда я слишком устал для изучения драконьего языка, пришло время обновить вторую пещеру. И по уже сложившейся у нас традиции, я попросил новенькую драконицу принять меня в дар и съесть своего первого человека самостоятельно. Чтобы после слияния воспоминания об этом были уникальными, чтобы каждый раз был первым для драконицы. В этот раз я решил попробовать без всяких зелий и источников света, в полной темноте. Мы с новенькой Сильварой уединились в тёмном проходе, и светящаяся старшая унесла с собой весь свет. Каким-то шестым чувством я ощутил, что пасть драконицы нависла над моей головой. И я инстинктивно сжался в комок, прикрыв голову руками. От влажного звука раскрывающейся ещё шире пасти драконицы по спине побежали мурашки. Мы решили, что драконица сама решит, как меня съесть. И в темноте, не зная её планов и не видя пасти, я испытываю настоящий страх. Из темноты веет влажным теплом, и я с дрожью жду удара острых клыков. Но драконица не касается меня зубами, я вздрагиваю от капающей на спину горячей слюны и ещё больше сжимаюсь, когда драконица мурчит от удовольствия. Ей нравится мой страх, да и мне тоже нравится это чувство. Я рад порадовать её этой малостью. Затем горячий бархатный язык прижимается к моему боку и подхватывает под зад. Упругий гибкий мускул посылает дрожь по моему телу, волнами изгибаясь и проскальзывая по коже своей влажной поверхностью. Наконец, кожи касаются скруглённые кончики клыков. И я понимаю, что пасть драконицы сейчас вокруг меня. От очередного колебания языка и шумного глотка слюны у меня замирает сердце. В темноте я стал ощупывать гладкие зубы и горячие дёсны. И пусть я всё равно оживу, страх смерти по прежнему очень силён. И когда гибкий язык прижимается к моему лицу, я не могу сдержать слёз. В темноте даже красота драконицы не может стать утешением. Язык уверенно подхватил меня, толкнул глубже в пасть, приподнял и помог не попасть между смыкающимися зубами. Драконица подняла меня от земли, затем всё перевернулось, и я оказался висящим над её горлом. Ей даже не нужно глотать, я сам проваливаюсь в эту скользкую гладкую воронку. Но то, что я сжался в комок, не позволяет меня проглотить. Драконица немного сжимает меня челюстями и словно жуёт. И я с ужасом жду, что она меня раздавит или укусит. Но этого не происходит, драконица толкает меня упругим языком, разворачивает, разгибает. И я начинаю соскальзывать вниз. Зубы вокруг слишком сильно пугают, я не сопротивляюсь в начале. Но когда гладкие стенки сжимают мне живот, я с жалобным мяуканьем хватаюсь за язык и прижимаюсь лицом к ложбинке на его середине. Язык гибко извивается в моих объятиях, толкая меня глубже в горло. Хищница мурчит от удовольствия, ощущая мою отчаянную борьбу в своей пасти. Она наслаждается своей первой живой едой, а я борюсь за свою жизнь. Вот только, какая то моя часть наслаждается этой борьбой не меньше, чем это делает драконица. Вокруг меня грациозно изгибается гибкая шея хищницы, проталкивая дальше по пищеводу, слюнявый язык выскальзывает из рук. Я не могу держаться, хотя руки у меня совсем не устали. Просто, в пасти всё очень скользко. А слюны так много, что я рискую утонуть. Драконица качает головой, и я наконец отпускаю её упругий язык и соскальзываю в горло. А она очень громко мурчит, когда я в панике скребу пальцами по её языку перед тем, как горло сжимается вокруг моих рук. И она не спешит глотать, садистски растягивая процесс. Я понимаю, это не только её желание, но всё равно, меня разрывает между ужасом и удовольствием. Не знаю почему, но в горле драконицы удивительно хорошо. Через несколько минут скольжения по тугому пищеводу драконицы, я прибываю в её желудок. Там я начинаю толкать эластичные горячие стенки и скрести пальцами упругие скользкие складки, играя роль жертвы. Даже не так, я позволяю страху подсказывать, как мне действовать. Драконице это нравится, она только слегка отрыгивает. Очень быстро обычная слизь сменяется скользким желудочным соком, кожу начинает покалывать. А от постоянных усилий у меня заканчиваются силы. А ещё, внутри начинает заканчиваться воздух. От запаха слезятся глаза и свербит в носу, в самых нежных местах появляется сильный зуд и неприятное жжение. Мои слабеющие усилия сохранить жизнь только радуют драконицу. Желудок не наполняется соком и не сжимается, на этот раз я постепенно задыхаюсь внутри. И это, хоть и страшно, не так уж и плохо. Я всё больше ощущаю приятную мягкость и тепло внутри драконицы, а не отвращение от запаха и поливающих меня жидкостей. Как и многие жертвы до меня, я смиряюсь со своей участью и спокойно угасаю, исчерпав весь воздух… Очнувшись на троне, я улыбнулся драконицам и обнял мордочку новенькой. Затем я стал гладить её урчащий живот, ощущая сквозь гладкую кожу и упругие мышцы плотность своего прошлого тела внутри. Затем начинается уже привычное для меня. Я раскладываю свои вещи и использую верёвки для соединения костей двух драконов в подобие настила или висячего моста. При этом я сохраняю то положение костей, какое они занимают в теле живого дракона. Неожиданно я чувствую, что кости шевелятся. Но эта дрожь быстро угасает, призракам хозяев этих костей не хватает сил. После этой работы, драконицы учат меня языку магии, пока от усталости я не начинаю делать ошибки. Так что мы устраиваемся на отдых. Я укладываюсь между яйцами в гнезде, и светящаяся Сильвара укрывает меня своим крылом, а новенькая ложится так, чтобы её дыхание согревало воздух под этим живым навесом. Я протягиваю руку и касаюсь зубов новенькой драконицы, протолкнув ладонь между губами. Негромкая отрыжка наполняет воздух жутким запахом, от которого у меня опять бегут мурашки. — Так странно, я не могу перестать думать о тех людях, которых съедали твои родители. Сколько их было, тех, кто вот так скатился по драконьему горлу в горячий скользкий желудок? Сколько из них могли вот так трепыхаться и толкаться перед тем, как успокоиться и угаснуть? — Много. Слишком много. Я рада, что твой голос не присоединился к хору их душ сегодня. — Ага. Иначе бы у тебя появилось очень много одинаковых духов в коллекции. Эх, завтра ещё одну тебя нужно привести, а потом начать эксперименты. Может, лучше соединиться не двум, а трём вам? Точнее, сначала двоих объединить в одну, с двумя телами. Передать мне половинку сердца… И отдать меня третьей. Ох, надеюсь, это не причинит вам боли. — Я тоже боюсь этого. Пусть меня теперь много, лично мне не хочется умирать. Поэтому то у меня по плану только два тела. И эти опасные тесты только со мной будут. А теперь, нам надо отдохнуть. Завтра у нас особый день… Или ночь? В этой пещере не понять. — Ага. Сладких снов, любимая. И остальным тоже. Я прижался щекой к мордочке драконицы и быстро заснул. Полезный навык любого приключенца… А проснулся я от жаркого дыхания и толчков языков всех четырёх дракониц. От такого обилия клыков в опасной близости от моего хрупкого тела, я свернулся в клубочек, чем вызвал у хищниц обильное выделение слюны. Затем одна из них и вовсе взяла меня в пасть. Гибкий язык игриво меня облизал, а затем я снова оказался в гнезде. — Ты такой аппетитный, когда боишься. Трудно удержаться от этого соблазна. Но сегодня ты предназначен новенькой. Я молча согласился и направился к пещере, поддерживаемый хвостом драконицы. Одной из них. Старшая уменьшила свой свет, и кроме её очертаний я не вижу ничего. Поэтому я сначала направился к своим вещам. На этот раз я взял один из светлячков вместо факела. И с волнением я вступил в пещеру новой Сильвары, держа золотисто светящуюся палочку в поднятой руке. — Доброй ночи, моя серебристая подруга. Я каждый раз очень рад тебя видеть. Удивлённая драконица вышла из темноты и подошла ближе. Она несколько раз обошла вокруг меня, принюхиваясь и облизываясь. Это неудивительно, я ведь могу стать её первой едой в жизни. И я тяну к ней руку со светлячком, чтобы прикоснуться к чешуйчатому носу. Но слова драконицы меня настораживают. — Я не помню, чтобы встречала тебя раньше. Но на тебе моя метка, и ты — моя законная добыча. Драконица резко щёлкнула зубами, и я едва успел отдёрнуть руку. Может я и не лишился кисти, но она откусила конец светлячка, и меня забрызгало светящимся составом. Драконица выплюнула светляк и хищно улыбнулась. — Подожди, Силь… Не убивай меня сразу! Нам нужно поговорить сначала. Подруга, прекрати это. Я всегда успею наполнить твой животик. Мне приходится снова отскакивать от драконицы, а затем и вовсе — бежать со всех ног. Я делаю круг по пещере, но драконица ловко прыгает по стенам, не позволяя мне забежать в тоннели. А когда мне это удаётся, я попадаю в проход, который замкнут на эту же пещеру. Это удивляет драконицу, но она с радостью продолжает охоту. — Любимая, да подожди ты! Мы потом побегаем, соседняя пещера поинтереснее будет. Там мы с удовольствием поиграем в кошки мышки. — А какая разница, если ты станешь моей едой? Не знаю, почему я не помню, как метила тебя своей слюной. Но раз на тебе мой запах, значит ты мой. Беги дальше, обед. Я хочу поиграть. Я чертыхнулся и побежал, чудом уворачиваясь от пасти или лап драконицы. С каждым разом её ужасающие зубы клацают всё ближе. Капельки слюны и жаркое дыхание при этом заставляют меня покрываться потом. И я всё больше понимаю, что на этот раз мне не удастся подружиться с драконицей. — Сильвара! Перестань пытаться меня убить! Тебе нужно сходить в соседнюю пещеру, пока я жив. Иначе ты опять всё забудешь. Острый драконий коготь оставил неглубокую царапину на плече, затем я не успел увернуться от взмаха хвоста. К счастью, я только отлетел в сторону и ничего не сломал. А драконица позволила мне подняться на ноги. А когда она ринулась на меня с распахнутой пастью, я попрощался с жизнью. Но я успел поднырнуть под эту пасть. Затем я увернулся от передних лап уже тормозящей хищницы. И последним инстинктивным движением я ткнул кулаком ей между лап, вложив в удар все силы тела. Естественно, броню драконьей чешуи голой рукой не взять, и самцу дракона это бы не повредило. Да и опытной самке тоже. Вот только Сильвара забыла про это уязвимое место, и моя рука провалилась внутрь почти до плеча. И я при этом упёрся лицом прямо в драконий зад, тоже не прикрытый чешуёй. Мы оба замерли от изумления. — Ой! Извини. Милая, я готов даже расцеловать твою попку, только бы ты не убила меня сразу, а хотя бы отнесла в ту пещеру, из которой я вышел. Я попытался вытащить руку из горячей влажности, но вокруг крепко сомкнулись гладкие мышцы. Сильвара зарычала от смеси удовольствия и возмущения. Затем она схватила меня зубами поперёк тела, едва не перекусив пополам. Сильным рывком она выдернула меня из-под себя и бросила на пол. От давления её клыков у меня хрустнули рёбра, и я едва не задохнулся. И как только я сел, она с оскорблённым рыком распахнула пасть над моей тушкой. Я пискнул и попытался сжаться в комок, но от боли я сделал это слишком медленно. Клыки сжались на моей груди и начали давить. Свет от остатков светлячка позволил мне рассмотреть пасть драконицы изнутри. Снова хрустнули рёбра, по телу потекли ручейки крови. И я поцеловал мягкий влажный язык драконицы, перед тем, как она медленно перекусила меня пополам… — Прощай, любимая. Скоро встретимся. Но укус остановился, не убив меня на месте. Драконица сердито зарычала и немного опустила пасть, снова кусая и ломая ещё ребро. Я с трудом сдержал крик и ругань, прижавшись лицом к слюнявому языку. Челюсти снова раздвинулись и начали опускаться. На меня полилась слюна, зубы грубо впились в зад. Я начал дёргаться от боли, и драконица ещё глубже вонзила в меня клыки. — Сильвара, пожалуйста, не делай этого. Лучше сразу проглоти. Она услышала мои слова, и резким рывком пасть перехватила меня ещё глубже. Глотка сжалась вокруг головы, а зубы сомкнулись на голенях, безжалостно ломая кости. И ещё одним рывком драконица полностью втянула меня в пасть. Она не стала меня смаковать, и очень быстро проглотила. Внутри я едва смог дышать из-за переломов и боли. А драконица пошла куда-то. Со мной говорить она не стала, только громкой отрыжкой оставила мне один вдох воздуха. Раны от зубов вспыхнули огнём, когда в них попал желудочный сок, желудок начал сжиматься и месить моё поломанное тело. Я взвыл от боли. Снаружи раздались голоса других дракониц, моя хищница села, и я захлебнулся в уже выделившихся соках и слюне. Драконица не дала мне и шанса продержаться ещё немного… — Да блин! То, что мне нравится у тебя в животе или пасти, Сильвара, не означает, что я мазохист! Если уж будем играть с тобой в догонялки, то только без укусов и сломанных костей. Более старшие драконицы начали весело смеяться. Они окружили меня и начали тереться носами. А новенькая так и продолжила сидеть, шокированная увиденным. Я подошёл к ней и уверенно прислонился к округлому животику. — Только не беги сейчас в свою пещеру. А то придётся уже вас двоих успокаивать и объяснять случившееся. Если честно, я не знаю, как ты отреагируешь на появление самой себя. Как ты на меня реагируешь, я уже неплохо знаю… Девочки, перед тем, как посылать меня за ещё одной, не стоит меня облизывать. Новенькая закрыла нос лапами, остальные дружно фыркнули. А сожравшая меня едва не лишилась дара речи. Я обнял её лапу и стал гладить повернувшийся ко мне хвост этой драконицы. — Не волнуйся, это всего лишь петля времени и пространства. Сейчас тут всё закольцовано, и моя смерть замыкает все кольца. Такой вот парадокс получается, если ты в этот момент находишься в этой пещере, а не в той. А теперь можно и начать волноваться, отсюда нет выхода. Если не будем работать вместе, останемся тут навечно. Я снова стал гладить живот драконицы, нащупывая там своё мёртвое тело и слушая урчание желудочного сока. — Я тебя обидел и оскорбил, когда мы там бегали. Именно тебя. И за это я заслуживаю наказания. Можешь съесть меня ещё раз, хоть прямо сейчас. Только, дай сначала раздеться. Только, не кусай больше. Драконица помотала головой, подбирая слова. Она отодвинула меня хвостом, теперь не чуя метки. А обнюхав остальных, она поверила в реальность происходящего. Особенно, увидев гнездо с множеством яиц. — Если мы в ловушке, кто её устроил? — Не знаю. Это за гранью нашего понимания. Мы в петле, и нам нужно как-то её разорвать. Я стал узнавать новенькую по немного иной манере двигаться. Точнее, она двигается обычным образом, а три старшие частично повторяют движения друг друга. Новенькая подошла к ещё более новенькой и предложила обменяться сердцами. Чтобы не объяснять всё в очередной раз, она предлагает соединить память. Две драконицы садятся друг перед другом, приподнимают массивные пластины чешуи у себя на груди, когтями прорезают плоть и режут что-то внутри. Они вынимают светящиеся золотым светом и истекающие кровью половинки сердец, затем вкладывают их в раны друг друга. Почти сразу раны вспыхивают огнём и затягиваются без следа. Даже пролившаяся кровь исчезает. Так две одинаковые драконицы становятся единым целым. Она смотрит на меня двумя парами глаз и облизывается парой языков. — Девочки, давайте не будем хоть сегодня устраивать гонки на выживание? Знаю, было весело. Но я не готов снова знакомиться с вашими зубками. Драконицы засмеялись и полезли облизывать меня бархатными языками. Это приятно, мне с каждым разом всё больше нравится горячая слюна на коже. А потом я вспоминаю, что так драконица меня метит. — Эй! Мне ещё за одной надо сходить. А теперь она меня сразу захочет съесть. — А мы другую метку на тебе оставим. Ты один раз случайно это сделал, и меня разозлил. Теперь должен снова, только нежнее. Я вспомнил, что произошло в той пещере и покраснел от смущения. Я хотел только отвлечь драконицу, а не оскорблять её таким вторжением. А пара дракониц повиляли хвостами и легли рядом друг с другом, переплетя лапы и хвосты. Они пригласили меня присоединиться, и я забрался между ними. В желудке одной из них топорщится моё тело, а животик с другой стороны урчит от пустоты. Неожиданно одна из дракониц хватает меня лапой, вторая когтем режет мою грудь и раздвигает рёбра. Это очень больно. Но боль уходит, когда обе драконицы вкладывают в эту дыру по кусочку своих сердец. Рана закрывается, оставляя только светящийся шрам. — Вот так. Теперь ты обязан сделать нам приятное, чтобы оплатить этот дар. Я ощутил странный зуд и приятный жар внизу живота. А увидев открывшиеся защитные чешуйки между лап дракониц, я понял — они стали передавать мне свои ощущения. Стало тяжело сдерживаться, и я положил руки на нежные места обоих, небольшим поглаживанием унимая зуд. Дальше драконицы потребовали гладить глубже, и я стал проталкивать руки внутрь их горячих гладких тел. Сами драконицы тоже плотнее сдвинулись, потом ещё, и ещё. В итоге мои руки вошли по самые плечи, а драконицы сжали меня своими животами. Это приятно, но я боюсь, что неосторожным движением они меня ранят. Но я вспомнил, что это теперь одна драконица, просто с двумя телами. Так что я успокоился и отдался удовольствию. Я буквально чувствую то, что чувствует Сильвара. И сам стараюсь передать ей свои чувства. Я люблю эту драконицу, но меня смущает такой способ проявления этой любви. Я не готов к всяким пошлостям. — Хи-хи. Ты так мило смущаешься. Надо будет потом показать тебе и другие драконьи забавы. А теперь, приводи следующую. Драконицы позволили мне выбраться. И теперь я мокрый не только от их слюны, но и от более интимных соков. Даже я теперь чувствую приятный запах. Надеюсь, после такого, новенькая не станет сразу меня есть. И всё же я волнуюсь, возможность снова приручить красавицу дракоху каждый раз будоражит и пугает. Снова я беру в руки светящуюся палочку и иду в соседнюю пещеру, голый и без оружия. Такой мой вид достаточно удивляет Сильвару, так что она не нападает сразу. Да и поводов для нападения нет, так как я не похож на врага. Дальше всё зависит от моих слов. Чем сильнее драконица удивляется, тем меньше шансов, что она атакует. В прошлый раз я недостаточно удивил её, а начав за мной гоняться, она уже не пожелала остановиться. В этот раз я повторил уже знакомые фразы, с помощью которых я раньше смог подружиться с ней. И теперь, я постарался повторить все интонации и эмоции. Вот только всё пошло не по сценарию, когда драконица принюхалась. Она начала сердиться, не понимая происходящего и чувствуя подвох. — Почему от тебя пахнет мной? И почему я об этом не помню? Отвечай! Пока я тебя не сожрала. Раз уж на тебе моя метка, я могу это сделать свободно. — Ответ в соседней пещере, любимая. Но я должен остаться жив. Если я умру и ты останешься тут, то ты опять всё забудешь. Можешь даже съесть меня, только позволь побыть с тобой ещё. Зря я сказал про съедение. Драконица шумно сглотнула слюну, и я проследил за колебаниями чешуйчатого горла. Она снова принюхалась, и стала рассматривать мой шрам на груди. Затем она проверила свою собственную грудь и там не оказалось шрама. По её глазам я понял, что смерти на этот раз не избежать. — Давай хоть понежнее в этот раз. Мне нравится у тебя в животике, пока он не пытается меня убить. Драконица мурлыкнула и начала меня облизывать. И я с трудом сдержал своё желание свернуться в шарик под её носом. И когда она наконец распахивает свою пасть, я наконец сажусь на корточки и закрываю руками голову. — И чего же ты боишься, если тебе нравится у меня в животе, человечек? — Мне нравится. А вот моему телу очень страшно. Люди не всегда могут справиться со страхом, вот я и… Тебе это тоже нравится, ты любишь меня пугать видом своей нависающей разинутой пасти. Пасть драконицы распахнулась во всю ширину, она надвинулась на меня сверху, нос драконицы почти коснулся пола. Как и раньше в такие моменты, я издал жалкий писк, а на меня полились тягучие струйки горячей слюны. Но не последовало укуса, мягкий язык не толкнул меня в пульсирующее горло. Я смог поднять голову и рассмотреть белые клыки и розовые дёсны перед лицом, смог дрожащей рукой погладить ложбинку на середине языка. Затем пасть поднялась и закрылась, и я выдохнул с облегчением и ноткой разочарования. — Так почему я не помню, как мы встречались раньше? — Это сложно объяснить. Когда я умираю, то появляюсь в соседней пещере, как и всё, что находится в этой. В том числе и ты. — А что происходит со мной? — В этой пещере исчезает всё постороннее, она возвращается в исходное состояние. Поэтому, тебе нужно перейти в соседнюю пещеру и перенести туда яйца, к остальным. — Интересно. Если так, то там должны быть мои более ранние копии. И в тебе сейчас половинка сердца одной из них. Значит, я могу тебе доверять, ведь так? — Полностью. — Тогда, зачем тебе понадобилась ещё одна я? — Мы пытаемся разорвать петлю времени и выбраться. Но для этого нужно… Провести несколько экспериментов. Вот сейчас нужно понять, возрождение убирает связь, или сердце становится частью меня и тоже возрождается. — Знаешь, это не очень приятно, если ты пришёл за моим сердцем. Драконица оскалилась, а я положил руку ей на губу и коснулся пальцами влажных зубов. И это её немного успокоило. — Не за сердцем, а за желудком. Никто не знает, что будет, если съесть человека с сердцем дракона в груди. Поэтому я прошу, чтобы ты меня съела. А чтобы ты сама не исчезла вместе с содержимым этой пещеры, я прошу на время сохранить мою жизнь и перенести туда всё ценное. Тебя, твои яйца, кости твоих родителей. Драконица облизнулась и снова распахнула пасть. Я немного сжался от инстинктивного ужаса перед съедением. А затем пасть опустилась на меня, глотка мягко обняла голову и плечи, а язык стал скользить по телу и прижиматься к паху. Мне не осталось ничего другого, кроме как обнять упругий язык драконицы и поцеловать то место, где он переходит в стенку пищевода. После этого драконица стала лизать меня немного более нежно. Но в итоге она подняла меня, перевернула, и одним гладким движением языка отправила в пищевод. Это скольжение горячей мышцы у меня между ног стало последней каплей, я едва не отрубился от удовольствия. Да и драконице понравилось, судя по весёлому мурчанию и смеху хищницы. Сильвара стала ходить, раскачивая меня в своём животе. И уже через несколько минут вокруг начал плескаться обжигающий тело сок. Я не смог как следует погладить желудок драконицы из-за качки, но мои попытки держаться на месте стали неплохим массажем. Судя по едва слышным голосам снаружи, новенькая познакомилась с остальными. А затем она начала носить из своей пещеры кости родителей и яйца. При этом она продолжила меня переваривать. Бульканье и плеск густого сока, спокойное биение сердца драконицы, её весёлое дыхание и смех, стали музыкой для меня. А едкий сок не начал жечь тело, он только вызвал ощущение сильного жара. Но из-за светляка я наконец смог увидеть, как же выглядит процесс пищеварения. Раньше Сильвара убивала меня в темноте, или не давала увидеть многое, плотно обнимая желудком. А теперь я увидел, как рвётся побелевшая кожа, как распадается жир, как мышцы превращаются в мочало, как кровь смешивается со слизистым соком и покрывает нежные розовые стенки желудка. На этот раз я умер только через несколько часов, разварившись на совсем уже неаппетитные куски и отдельные кости. Вернувшись к жизни, я сразу стал искать взглядом моих дракониц. Они оказались живы, все шесть. Затем я разделся и сложил вещи к остальныммна моём складе у трона. Шрам на груди исчез, но осталась тонкая светящаяся полоска на его месте. И я с улыбкой пошёл к новенькой, чтобы погладить её грудь и живот. — А вот и я, как новенький. Спасибо за чудесную поездку, ты просто чудо. А вы как перенесли всё это? Как вам было, когда я таял в этом животике? — Немного жарко, потом было тяжело дышать. Я на пару минут лишилась всех чувств, когда ты умирал. Но как только громыхнуло, я стала как новенькая. И обе четвертинки моих двух сердец на месте, в твоей груди. Дальше заговорила старшая. — Ага. Это облегчит нам поиск выхода, с тобой сердца не будут теряться при каждой смерти. Да и при съедении, сердце не переходит съевшей тебя. Сейчас мы продолжим наши занятия, затем ты приведёшь ещё одну драконицу. И она съест одну из этой пары. После, если вы двое останетесь в живых, новенькие соединятся с твоей парой через сердца. Уже через час занятий у меня невыносимо разболелась голова. Слово драконьего языка оказалось слишком сложным для меня сейчас. Даже с сердцем дракона в груди. Так что меня послали в пещеру. Драконицы опять заключили пари, и я согласился попробовать новый сценарий. Я взял лук, обвешался скалолазным снаряжением, а к стрелам вместо наконечников я прикрепил светлячки. А ещё, я взял парочку банок с огненным зельем. Перед тем, как переступить границу, я привязал к камню страховочную верёвку и пустил стрелу с светляком в пещеру. Затем ещё парочку, освещая пространство внутри. И по своему опыту зная положение драконицы в пещере, я выстрелил в неё, словно случайно. Светляк ударил об чешую и, неожиданно, застрял. Драконица стала видимой и зарычала. Я ойкнул от испуга и отскочил в сторону от потока пламени из её пасти. — Эй! Прекрати! Я не хотел тебе вредить, дракон. Я хотел пещеру осветить и изучить. Драконица зарычала, дёрнула стрелу зубами, и прорезала оболочку фонарика краем чешуи. Светящаяся жидкость полилась по её боку на пол пещеры, посыпались осколки стеклянной трубки, бывшей внутри этого фонарика. Драконица взревела и послала в меня поток огня. Затем ещё один. И ещё. Она приготовилась выдохнуть очередную струю, но я бросил перед ней банку с зельем. Полыхнул огонь, не сильно уступающий драконьему. В пещере стало жарко. От неожиданности драконица отшатнулась, её пламя ударило в стену. — Эй! Может не будем горячиться? Извини, что попал в тебя. Я же тебе не навредил? Да успокойся ты! Я не хочу кидать в тебя ещё зелья. Они денег стоят! Но я слишком разозлил драконицу, она побежала на меня. Пришлось попытаться отпугнуть её вторым взрывом. И это сработало, она отскочила в сторону и стала обходить огонь, опасаясь ещё одного броска. Вот только у меня остались только светляки на стрелах. И как только она с рыком побежала ко мне, я швырнул лук ей в голову и побежал. Судя по недоумённому рявканью, я попал. Дальше пришлось кидаться в драконицу стрелами, пытаясь её успокоить и извиниться перед ней за вторжение и эти броски. Огонь от зелья начал гаснуть, а драконица ухватила лапой страховочную верёвку и повалила меня на пол. Она подтянула меня ближе, подняла в воздух, и начала рассматривать, поддавая лапой, чтобы я крутился перед её носом со звоном снаряжения. К счастью, она уже успокоилась, и не стала меня калечить или убивать. — Не стану спрашивать, зачем ты полез в пещеру ко мне, притворяясь скалолазом. Ты специально выстрелил в меня, потом не добросил свой огонь. Зачем ты устроил это представление? — Извини, не хотел обманывать. Я хотел познакомиться с тобой… — Познакомился? Теперь познакомься с моим желудком. Драконица распахнула пасть, я сжался от вида её острых зубов, и она проглотила меня одним большим глотком, вместе с последним светляком на поясе, вместе с кучей железок. И даже верёвку на поясе оставила. Попав внутрь желудка, я привычно погладил мягкие волнистые складки, изучая интерьер драконьего живота. — А тут не так плохо. Только вот, я не хочу поранить это место всякими железками. Дракон, давай заключим пари? Если я смогу по этой верёвке вылезти из твоего брюха, то мы спокойно поговорим. Только держи верёвку крепче. Драконица мурлыкнула в знак согласия, и я стал карабкаться по скользкой от слюны верёвке, протискиваясь через туго сжатый пищевод. Но перед этим я завернул свои железки для скалолазания в свою куртку. Чтобы не поранить эту Сильвару. Я справился с этой задачей, хотя, пару раз я сорвался в наполняющийся соком желудок. А один раз я едва не задохнулся из-за давления стенок пищевода на грудь. В конце я до половины выбрался в пасть и стал гладить язык и зубы драконицы. — Какая красивая у тебя пасть, дракон. На эти зубы хочется любоваться. А язык, он такой мягкий и тёплый. Даже немного хочется сорваться и ещё раз подняться сюда. Драконица открыла пасть и выпустила меня на землю. Я зажёг последний светляк и отцепил с пояса свёрток с железом. Моё искреннее восхищение понравилось драконице. И я спросил, съела бы она меня и позволила бы выбраться вот так, если бы я оказался настоящим любителем пещер и скал. — Странный вопрос для того, кто только что избежал смерти. Но, скорее всего, именно так бы и повторилось. Но ты ведь не скалолаз? Ты специально выстрелил в меня, словно видел. — Мы не в первый раз встречаемся, так что я запомнил то место, откуда ты нападала. Хотя, стрелял я немного наугад. Ты не пострадала? Стекло между чешуйками не осталось? — Странно. Я не помню тебя. Но ты говоришь правду, ты знаешь меня. Рассказывай. — Петля времени. Когда я умираю, в этой пещере всё возвращается к первоначальному состоянию. Даже ты и твоя память. И я тоже, в соседней пещере. Только я помню случившееся. И соседняя пещера не обновляется… Так что ты там уже не одна. — Трудно в это поверить. Может, ты научился обманывать драконов? Докажи, что в той пещере моя копия. — Твоё имя я не назову, не хочу выдавать его духам тут. Хватит и твоих родителей. Кстати, им этот спектакль понравился? Или им по нраву другое окончание? А доказательство весомее моих слов, вот. Как можно получить половину огненного сердца, при этом оставшись без шрама? Я показал драконице светящуюся метку на груди, и она действительно удивилась. И немного разозлилась, ведь я, по её мнению, подверг её копию огромному риску. Так что я поспешил её успокоить. — Моя смерть не слишком приятно ощущается. Особенно в конце. Но это можно перетерпеть. Не знаю, как для неё будет моя боль, и не хочу выяснять. Но нам нужна твоя помощь. Без тебя другие не смогут выбраться из этой петли. — Ладно. Что от меня требуется? — Нужно изучить связь между мной и тобой. Другой тобой. И по плану… Твоя смерть. Точнее, смерть одного из двух тел другой тебя, что связана со мной. Сейчас объясню. Когда ты обмениваешься половинкой сердца с другой тобой, память и разум объединяются. Получается один дракон с двумя одинаковыми телами. Два тела выдерживают мою смерть, до моего воскрешения. Но как она выдержит гибель одного из своих двух тел? И как это подействует на меня? — И ты хочешь, чтобы я позволила себя убить? Драконица снова оскалила пасть и нависла сверху, готовясь укусить. Я сжался и присел, дрожа от страха. — Нет, убивать будешь ты. Я не могу сделать этого быстро и без боли. И сама ты тоже не можешь убить своё второе тело. Да и нам нужно больше версий тебя и того, что в этой пещере. — Я не позволю тебе навредить моим яйцам! От рыка драконицы я опять сжался в уязвимый комочек, а драконица взяла меня в пасть, ещё раз намочив одежду в слюне. — Эти яйца ты сама положишь в гнездо к остальным. Пока эта пещера обновляется, малыши не могут появиться на свет. Для яиц в той пещере время идёт обычным образом. Нужно лишь подождать. Прошу, посмотри сама. Только не убивай. Можешь держать меня в желудке, несколько часов я там проживу, если ты пожелаешь. И не буду врать, мне там нравится. Хотя и очень страшно каждый раз. Драконица выпустила меня из пасти и толкнула носом. — Ну хорошо. Веди. Показывай свою другую пещеру. Но если что, я буду долго жевать тебя, ещё живого. Я ничего не ответил, только поднял свои вещи с пола пещеры и пошёл к выходу. Остальные тепло встретили новенькую, и та наконец поверила в мой рассказ. Наконец всё пошло уже по привычному пути. Драконицы перенесли кладку и кости, я закрепил их на растущей платформе над провалом. Получается неплохо. А когда я забираюсь между рёбрами драконов, чтобы завязать там верёвки, я чувствую тепло и сырость. Словно в желудке Сильвары. Даже запах похожий, только слабее и неприятнее. Для удобства мне пришлось раздеться, так что эти ощущения никак не связаны с мокрой от слюны одеждой. Завершив все работы, я обедаю, а драконицы обсуждают, как им будет лучше всё сделать. И решив все вопросы, они пошли в глухой тупик, достаточно удалённый от жилой части пещеры. Там небольшой зал с высохшим озером. Трещина в дне соединена с такой же на потолке, только расположенной в другом конце зала. Я пришёл туда следом и стал гладить живот новенькой. А затем она подошла к устроившейся в углу драконице и укусила её в подставленное горло. Я тоже ощутил боль от вонзающихся в плоть острых зубов, когда драконица начала задыхаться и захлёбываться кровью, я тоже испытал всё это. Моё сознание выключилось тогда же, когда остановилось сердце драконицы. Но уже через минуту я очнулся. Вторая драконица тоже выжила, хотя и она потеряла сознание на пару секунд. Все встали над телом убитой. Затем одна из старших предложила остальным съесть это тело, чтобы не пришлось его тащить в другую пещеру и стирать при обновлении. Я с содроганием вышел перед новенькой и попросил её проглотить меня. Ведь она ещё не ела меня по настоящему, а это уже стало традицией. — А ты уверен? Я сейчас буду пить кровь. И ты там будешь купаться в ней. А потом я набью желудок мясом. Это будет очень неприятно. — Ничего страшного. Не хуже, чем перевариваться в чистом желудке прекрасной дракохи. Ой!.. Грудь резануло болью, когда оставшаяся без пары драконица обменялась сердцем со старшей. Слияние прошло не так мягко из-за обилия собственных воспоминаний. У дракониц разболелись головы. Да и управление уже четырьмя телами стало не такой простой задачей. Так что драконицы вышли из пещеры, оставив только новенькую. — Я уверен. И пока я смогу, я буду ласкать твой животик изнутри. Это будет приятно. — Хорошо. Но перед тем, как начать, мы сделаем пару вещей. Я передам тебе сердце из этого тела. Оно будет работать не так мощно, как половинка сердца живого дракона. Но ты станешь сильнее и лучше. А потом я дам тебе половинку своего. Сильвара повернула тело убитой на спину, прорезала грудь когтем и вынула тускло светящееся сердце. Я встал ближе, и она окровавленным когтем прорезала мне грудь, раздвинула рёбра, вложила внутрь это сердце. И пока рана не закрылась, она поместила туда и часть своего. Боль прошла, рана закрылась, а по телу стал расходиться приятный жар. — Спасибо. Это честь для меня, носить в груди частичку твоего сердца. Ты ведь не половину отдала, а небольшой кусочек? — Да. Чтобы её целое сердце смогло сиять у тебя внутри как живое. Но между нами теперь есть связь. И раз ты готов, мы проверим что будет, если съесть тебя с частичкой своего сердца в груди. — И давай насладимся этим как следует? Мне приятно, когда ты меня лижешь. А тебе нравится пугать меня видом своей пасти. Я почти всегда приседаю и закрываю голову руками, когда ты делаешь вид, что сейчас сделаешь большой кусь. Ничего не могу с собой поделать. Даже если мне хочется как следует посмотреть на твои зубки или погладить язык, я всё равно начинаю дрожать. Драконица мурлыкнула и распахнула пасть для укуса. От вида крови на её зубах и языке я едва не вырубился. Страх такой, что я не только присел и сжался, но и едва не сделал лужу. Но драконица только нежно облизала мне спину, оставив слой слюны на коже. — Извини. С кровью твой приятный испуг превращается в неприятный страх. У меня сердце болит, когда ты так боишься. — Ты тоже прости. Я не знал, что это так меня испугает. У тебя красивая пасть. И в животе тоже приятно по своему. Пусть и страшно, но не так. От того страха всё только становится ярче. Знаешь, когда другая ты переваривала меня заживо, я восхищался тем, как работает желудок. Мне не было противно. Я люблю тебя, и любую версию тебя. Поэтому, стать частью твоего чудесного тела для меня только в радость. Даже если это выглядит очень грязно и страшно. Драконица продолжила лизать меня, и разогнувшись я увидел нависающую пасть, в которую я уже погрузился. Первый страх прошёл, но вид окровавленных клыков продолжил пугать. Драконица спросила, нужен ли свет внутри, и я указал на ярко красный светляк, привязанный к стреле и зацепившийся за чешууйки на спине драконицы. Она легко достала его, и с помощью кусочка ткани я отфильтровал жидкость внутри от осколков внутренней колбы. Я напомнил, что свечение станет частью драконьей маскировки и станет полностью подконтрольным ей. Не только снаружи, но и внутри. И я попросил оставить светить только само зелье в желудке. Драконица проглотила жидкость, а затем её ещё светящаяся пасть опустилась на меня сверху. Я опять сжался, и на этот раз она подняла меня и начала толкать языком, вынуждая разогнуться и проскользнуть в горло. Я окончательно покрылся слюной и стал скользким, мои ноги провалились в гладкий пищевод. И всего несколькими глотками Сильвара отправила меня по изогнутой шее в желудок. Пульсация мышц в гладких стенках очень приятно разминает тело, а изгиб шеи драконицы тянет мне спину и растягивает конечности. Это тоже приятно, приятнее чем подниматься по верёвке из желудка, преодолевая сопротивление этих мышц и их стремление отправить меня в желудок. На этот раз желудок драконицы выглядит устрашающе. Малиновое свечение жидкости из фонарика превращается в алое из-за крови. И не успел я расслабиться в тепле на мягком дне желудка, как мне в лицо полилась струя ещё тёплой крови. Драконица начала высасывать её из тела своей убитой двойницы. Для меня это не слишком приятно, но драконица проще относится к этому вопросу. После смерти тело это лишь мясо и кости. Драконы едят своих мёртвых вполне спокойно. Я тоже пробую на вкус кровь Сильвары. Кровь как кровь, только вкус более острый, даже жгучий. Но от небольшого глотка у меня внутри начинает гореть. Кровь дракона не совсем ядовита, но в ней достаточно огня, чтобы вогнать меня в лихорадочный жар. Желудок наполняется кровью, она смешивается с зельем и светится алым. Тусклее, так как она разбавляет его. Но я прекрасно вижу розовые стенки и алые подтёки на покрывающей их слизи. И пока внутри есть место, я стараюсь погладить приятно упругие горячие складочки. Но долго ласкать подругу не получается, меня заливает алой жидкостью, становится тяжело держаться на поверхности. Желудок скользкий, он раскачивается и пульсирует, руки и ноги скользят по его стенкам. Я снова и снова окунаюсь в кровь, выныривая за воздухом. Находясь внутри, невозможно разговаривать с Сильварой, мой голос не выходит из её брюха. А её голос вибрирует вокруг и искажается до полной неразборчивости. Но ей явно нравится, как я барахтаюсь внутри. Поток крови иссяк, но уже через минуту мне на лицо упал большой кусок мяса. Я даже увидел, как он проскользнул через сфинктер. Тяжёлый кусок пришлось оттолкнуть в дальнюю часть желудка, и я едва успел заново вдохнуть воздух. Новый кусок упал на меня. На этот раз он не такой большой, рваный и шершавый. А по форме я понял, что это сердце. Ещё через пару минут на меня свалилась печень. Мне некуда деваться, и каждый новый кусок падает мне на голову. Драконица делает достаточно большие паузы между глотками, я успеваю сдвинуть проглоченные куски дальше, успеваю вынырнуть и отдышаться. Я в ужасе, но мне нравится бороться за жизнь вот так, почти на пределе своих сил. Желудок драконицы растягивается, заваленные мясом ноги не касаются стенок. Я стараюсь протолкнуть новые куски под себя, поднимаясь к верху желудка на неустойчивой куче. Меня прижимает к горячей гладкой плоти, становится тяжело дышать от давления. И когда я больше не могу двигаться, драконица прекращает есть. Она ложится на ровное место и расслабляется, оставляя меня на волю своего живота. Вырабатывается жгучий желудочный сок, слизь постепенно покрывает мясо и моё тело. Кровь куда-то утекает. Но её более чем достаточно. Я втираю едкий сок в один из кусков мяса, чтобы тот расплавился и освободил немного места внутри. Плоть драконицы обжигает, приходится закопаться в мясо. Так от давления на грудь очень тяжело дышать. И хотя мои руки погружены в свежий пищеварительный сок, они довольно долго остаются целыми. Один кусок мяса под пальцами распадается в кашицу, затем второй. На третьем пальцы начинают гореть, а когда я с трудом перетащил на себя кусок покрупнее, я не досчитался нескольких косточек на пальцах. Но я продолжил помогать желудку заснувшей Сильвары растапливать всё это мясо вокруг. Руки пришли в полную негодность, пришлось начать работать ногами. Но желудочный сок внутри груды мяса уже ослабил кожу. Так что ногами я смог растереть всего два куска. Кровь смешалась с соками желудка и почти пропала, темнота наполнила маленький объём моего воздуха. Запах переварившегося мяса стал невыносимым, я начал задыхаться. Ноги переварились, и мне осталось только извиваться телом, чтобы перемешать мясо с желудочным соком. Затем и тело перестало слушаться, начав распадаться на куски. Мне осталось только беспомощно ждать жгучего конца. Но кроме едва ощутимого страха смерти, я ощущаю только удовольствие от общества драконьего тела. Мне нравится сила Сильвары, и я рад стать её частичкой. Пищеварение остаётся долгим и немного мучительным процессом. Едкая противная каша стала заливаться в рот, дыхание начало прерываться. Я отравлен газами и ослаблен страшными ранами. Непонятно, как я вообще ещё цепляюсь за жизнь. Постепенно все ощущения угасают, я погружаюсь в горячую булькающую темноту… После возрождения я как обычно оставляю все вещи, рассортировывая всё по кучкам. После я здороваюсь с Сильварой в четырёх её телах и иду к новенькой. Она по прежнему в дальней пещере, лежит с полным брюхом возле порядком обглоданной туши своей копии. Она вздыхает, что не видела моего возрождения, только слышала гром. А я глажу её по носу, стирая кровь с чешуи. — Может, стоит остальных позвать? Одной тебе с таким количеством пищи не справиться. — Я не против. А ты? Людям ведь нельзя есть сырое мясо, а я готовить не умею. — Я умею. Но… Это странно. У людей не принято есть себе подобных. — По любому, тебе нужна будет еда, кроме твоих запасов. Раз уж ты меня будешь кормить собой, то и мне с тобой можно поделиться. Странно, я её называю собой. — У другой тебя сейчас четыре тела, и ей неудобно от этого. Боюсь, придётся повторить это снова. А пока… Давай попробуем приготовить мясо. На твоём огне. Ты умеешь управлять им? — Вполне. Нужно ведь не сжечь мясо? — Ага. Нужно, чтобы оно зажарилось… Я сейчас принесу всё нужное. Я сбегал к своим вещам и объяснил старшей, что мне требуется сделать. И она согласилась мне помочь, используя свой желудок в качестве ёмкости. После я вернулся в пещеру, названную кухней. С собой я принёс нож и вино. С помощью дракониц я нарезал мясо крупными кусками и отдал их старшей, попросив выпить и вино. Мы подождали, и она отрыгнула это мясо, ставшее мягким и ароматным. За время ожидания из камней мы соорудили грубую печку, Сильвара раскалила камни внутри, и я стал жарить мясо. Запах по пещере поплыл изумительный, и мясо на вкус тоже удалось. Так что следующие несколько часов мы трое продолжили готовить. Большую часть мы не просто пожарили, а почти высушили, чтобы получившаяся еда хранилась дольше. Заодно, драконицы продолжили учить меня языку магии. Когда я совсем устал, у новенькой иссяк запас огня внутри, а старшая пожаловалась на боль в животе, мы решили остановиться. И чтобы отплатить уставшему драконьему животику, я предложил сделать ему внутренний массаж. Тем более, старшая решила доесть то, что осталось от её старого тела. Но она разрешила мне стать её пищей на этот раз. Она меня проглотила, и я смог приласкать её желудок. Она дала мне много времени, прежде чем начать глотать целые кости. Я снова устроился на верхушке большой груды драконьей еды, прижатый к эластичной плоти. И на этот раз зарыться в мясо и спрятаться от едкого сока не удалось. А ещё, на этот раз желудочный сок стал несколько злее. Жжение быстро охватило тело, оно усилилось до весьма болезненного уровня. Процесс также пошёл быстро, и я не смог долго бороться за свою жизнь. Но даже со всей болью, мне по прежнему понравилось быть в животе Сильвары. Его стенки очень нежно обнимают и сжимают тело, складки гладко скользят по коже, тепло тела любимой согревает меня. До самого конца. Всего через час я возродился, показав это новенькой. Я снова разделся, разложил свои вещи, и мы устроились в гнезде, все вместе, для ещё одного урока языка. Мы решили пока не продолжать эти эксперименты. Всё нужное мы узнали, все драконицы насытились, и у нас остался ещё большой запас пищи. А значит, можно заняться чем-то другим. Моим обучением, обустройством пещеры, тренировками.