***
Когда я встал перед мордочкой драконицы, через меня прошла странная волна чувств. Это духи двух драконов изгнали из меня всех остальных, оставшись наблюдать. Я улыбнулся, ведь грозная хищница перед моими глазами осталась такой же прекрасной и любимой. Она сделала шаг, грациозно изогнула длинную шею и широко распахнула зубастую пасть. Вид опускающихся ко мне клыков и капающие на тело вязкие горячие слюни заставили меня присесть и закрыть голову руками. Драконица едва не обхватила меня клыками и почти коснулась земли носом. Но её пасть плавно закрылась только над моей головой, а язык ласково скользнул влажным кончиком по носу. Я встал и также нежно прижался губами к кончику драконьего носа. Об этом мы не договаривались, и оба рассмеялись от такой случайной нежности. Сильвара уже специально облизала мне лицо своим гладким бархатистым языком, а я в ответ поцеловал её в губы. Драконица днём ранее попробовала все защитные зелья, что были в моих запасах. Это дало неожиданный эффект, её чешуя стала намного более крупной и рельефной, превратившись в мощную броню. В таком виде драконица не стала менее красивой, хотя гладить её стало труднее. Не потому что её шкура перестала ощущать лёгкие прикосновения. Наоборот, она стала даже острее ощущать рельеф поверхностей прикасающихся к кончикам и выступающим граням чешуек. Это мне стало невозможно гладить против торчащей чешуи. Её мордочка также покрылась крупными пластинками, придающим ей более грозный вид. Сильвара ещё раз раскрыла свою пасть, заставляя меня присесть и сжаться. На этот раз её горячий язык прижался ко мне сбоку и скользнул по спине. Она, не касаясь меня зубами, стала облизывать меня, обильно заливая горячей вязкой слюной. Язык переместился на другую сторону, обернулся вокруг ног, затем прижался к животу. Каждое прикосновение этого гибкого нежного мускула заставляет меня трепетать и улыбаться. Пасть снова поднялась, но не закрылась. Я распрямился и стал любоваться этим грозным оскалом. Между клыками протянулись блестящие прозрачные ниточки слюны, язык тоже покрылся прозрачным слоем. Под языком и в глубине пасти слюна драконицы превратилась в массу пузырьков. Сильвара словно специально немного двигает языком и напрягает горло, чтобы слюна шумела и превращалась в пену с крупными прозрачными пузырями. Это выглядит страшно, отталкивающе, но при этом ещё и красиво. Пасть драконицы по своему манит, а не только пугает. Это мои настоящие чувства, в глубине сердца я признаю себя пищей дракона. Простым рассматриванием пасти дело не ограничивается, я протягиваю руки вперёд и берусь за гладкие тёплые клыки. В голове невольно всплывают воспоминания о том, как легко эти клыки пронзали моё тело. Да и ощущения драконицы, когда её лишнее тело лишал жизни точный укус тоже вспомнились. Но я рад, что на этот раз столь грозное оружие не будет пущено в ход. Я немного тяну голову драконицы к себе, чтобы потрогать и осмотреть остальные зубы. Они не менее совершенны в своей белизне и разрушительной силе. Зубы в глубине рта драконицы могут разгрызать кости любой толщины, что можно найти в этой пещере. В первую очередь, кости другого тела Сильвары. После зубов, я глажу губы драконицы и её дёсны. Губы у неё мягкие, особенно в уголках рта. Щёки изнутри тоже очень нежные и гладкие. К ним хочется прижаться всем телом, даже если после этого меня раздавят и разорвут на кусочки твёрдые зубы. Дёсны у Сильвары просто гладкие, скользкие от слюны и тёплые, немного волнистые и выпуклые там, где под ними скрыты корни зубов. Мне нравится их тёплый розовый цвет, но ими невозможно наслаждаться долго. Это не самая интересная часть пасти. Не намного интереснее нёбо. Оно у драконицы гладкое и немного волнистое. Выпуклые линии идут от каждого зуба, чтобы соединиться в одну центральную. Всё это образует красивый вытянутый свод, такой же розовый, как и дёсны. Только в самой глубине, где за последней жёсткой аркой всё становится более мягким, на нёбе есть несколько круглых серых пятен. Такой же цвет имеет и кожа драконицы на губах и всём теле. Просто в пасти это уже не привычный серебристый цвет, а просто симпатичные круглые пигментные пятна. Я стараюсь не смотреть в глотку и не касаюсь языка, пока любуюсь и восторгаюсь остальной пастью. Самое лучшее я оставил на десерт. Сильвара прекрасно понимает мои чувства, и её язык лишь немного колышется на дне пасти. И перед знакомством с ним я тоже немного отстраняюсь от пасти. Слюны становится больше, тонкая струйка течёт на землю. И драконица глотает лишнее, позволяя рассмотреть всю гибкость своего языка. Он красиво изгибается горбом, прижимается к нёбу, затем сгибается очень милым крючком. Когда я с удовольствием глажу его, ощущая под пальцами бархатистый рельеф и скользкую от слюны мягкость языка, сам язык не лежит ровно. Он приподнимается, изгибается, обхватывает руки краями. Затем он высовывается из пасти, вытягиваясь на порядочную длину. Пока что это только знакомство с прекрасной драконицей, и довольно глубокое приветствие. Каждое съедение вызывает у меня ощущения, словно это в первый раз. И мне по прежнему тяжело решиться отдать свою жизнь драконице. Запах её горячего дыхания заставляет меня трепетать от ужаса, инстинкты кричат об опасности. Но вместо побега я наклоняюсь в пасть, обнимаю упругий язык драконицы и прижимаюсь к его середине щекой. Мой нос упирается в плоть с другой стороны проходящей посередине ложбинки, волосы прилипают к слою слюны. В рот и нос тоже едва не заливается. Меня уже трясёт, но я всё же говорю нужные слова. — Я весь твой. До последнего кусочка, до последнего вздоха. Язык мягко изгибается, прижимается сбоку и скользит по спине, его кончик вытягивается дальше. Теперь я всем телом ощущаю, как он двигается и меняет форму, как напрягаются и расслабляются его мышцы. Я сдвигаюсь глубже в пасть, но моё лицо всё также удобно лежит в ложбинке, где слюна не мешает дышать. Теперь очередь драконицы изучать моё тело. Хотя, и в более гастрономическом аспекте. Но я рад, что она наслаждается этим и не ранит моё тело. Я стараюсь не вспоминать ту пару экспериментов, когда моё тело познакомилось с её зубами. Конечно, с обезболивающим и вином. Но даже так хруст костей и треск раздираемой плоти иногда звучит у меня в ушах, когда Сильвара в очередной раз меня пугает широко раскрытой пастью. Ей нравится мой испуг, а вот сильный страх портит вкус. И сейчас она старается успокоить меня ласковым облизыванием. Полностью избавить меня от страха не получается, я возрождаюсь в том состоянии, в котором сел на трон. А значит, отбить мне страх невозможно. Драконица старательно облизывает меня. Её язык не пропускает ни единого участка кожи, покрывая всё горячей слюной и лаская тело бархатом своей поверхности. Сильвара сжимает меня, оборачивая язык вокруг тела, затем она сгибает мои конечности и изучает руки гибким кончиком. И то, что я продолжаю обнимать середину её языка, ничуть не мешает ей играть с моими пальцами. А затем она прикладывает язык между ног и начинает наглаживать мне спину. При этом язык трётся об живот, бёдра и пах. Это очень меня смущает. Но она разрешает мне в следующей жизни и её тело изучить с этой стороны. С тихим смехом она убирает язык и даёт мне несколько минут покоя, так и не доведя меня до финала этой лаской. Хотя, она и не против попробовать этот вкус. Конечно, это ей посоветовали духи родителей. Это одна из их забав, способ сломить сопротивление жертвы. Для самой Сильвары это только невинная забава. Язык сдвигает меня ещё глубже, и края глотки обнимают голову. Хотя, перед лицом ещё остаётся немного свободного пространства. Всего один глоток теперь отделяет меня от её пищевода, я почти касаюсь его гладких стенок и вижу вход. Это не ведущий в глубину тоннель, а плотно сжатая звёздочка с несколькими лучами. Пищевод закрыт для экономии места. Но я прекрасно знаю, что эти мягкие гладкие стенки легко растянутся вокруг меня. А скрытые внутри них мощные мышцы не оставят мне и шанса на сопротивление. Все мои силы уходят на то, чтобы не попроситься обратно. Пусть живот драконицы и очень мне нравится, моё тело совсем не желает умирать. И такое медленное съедение, кроме удовольствия для нас обоих, становится испытанием моей отваги. Любовь и готовность отдать себя любимой перевешивают. А это испытание только освежает чувства. Я буду скучать по этому, когда мы выберемся, ведь в обычном мире я смогу испытать эту близость всего один, последний раз. Всадники драконов живут долго, и ждать этого я буду не один век. Сильвара облизала мои ноги и наконец начала глотать. Не спеша, наслаждаясь ощущениями. Для её размеров, я не самый удобный кусок. Голова входит в пищевод легко, он очень приятно обволакивает лицо. При этом у меня остаётся карман с воздухом. А вот плечи уже не проходят между челюстями. Драконице приходится раскрывать дополнительные суставы в челюстях, чтобы проглотить меня. Так её укус теряет силу, но глотка расширяется в несколько раз против обычного размера. И она как раз не спешит, раскрывая пасть очень медленно. Словно она смакует меня уже своим горлом. Отчасти это так, прикосновения чувствует всё её тело, каждый орган, почти каждый крупный сосуд. Дракон может усилием воли и напряжением отдельных мышц перекрыть пробитую артерию или соединить осколки раздробленной кости. Побочный эффект этого — способность ощущать пищу внутри желудка и глубже. Каждое прикосновение и движение. Когда Сильвара делится со мной этими ощущениями, я буквально тону в них. Это осязание всего тела в несколько раз превосходит ощущения от всего моего собственного тела. А ведь я неплохо натренирован, мои чувства заметно острее, чем у большинства. Да и зелья я использую умело. Прямо сейчас драконица не передаёт мне эти ощущения, но я и так понимаю, насколько приятно ей ощущать трепет моего тела внутри. И она смакует эти ощущения так, словно это в первый и в последний раз. Со временем и моё тело приобретёт похожие способности. Всадники многое перенимают у драконов, не только привычки. Я совсем не против обзавестись чешуёй или отрастить гибкий хвост с пушистой кисточкой. Я стараюсь увеличить удовольствие моей любимой хищницы. От холода дрожать не получается, да и сознательно вызвать дрожь тоже. А вот принимая всё это как по настоящему последнее приключение, я начинаю трепетать. Сердце колотится в груди, дыхание перехватывает. Мне стоит некоторых усилий не плакать и не просить пощады. И пусть каждый раз съедение для меня ощущается как в первый, всё же страх отступает перед знанием о неизбежном воскрешении. Но когда я убеждаю себя в том, что я сейчас действительно отдаю свою жизнь прекрасной драконице, все чувства становятся ярче и естественнее. Мне страшно, но при этом я наслаждаюсь нежностью драконицы. Ощущения от упругого бархатистого языка, к которому прижимается лицо и тело, постепенно сменяется более тесной гладкостью в горле драконицы. Её язык двигается восхитительно гибко, я чувствую его силу всем телом. А в горле окружающие меня мышцы не такие мощные и гибкие. Они лишь лениво обнимают меня, сдавливают плечи, обхватывают голову и тело. Сначала они просто ритмично напрягаются, затем я ощущаю всасывание вокруг головы. А когда через узковатый проход между челюстями проходит больше меня, начинает ощущаться более сложная работа пищевода. Его стенки не просто давят на меня в своём спокойном ритме. Участки мышц напрягаются по очереди. От этого горло Сильвары прокатывается по мне тяжёлыми волнами. Я не могу сопротивляться этим толкающим меня сокращениям, пищевод заставляет ощущать беспомощность. Но при этом тепло и мягкость, вместе с силой сжатий, удивительно расслабляют тело. А ещё, меня поражает то, насколько идеально работает этот механизм. Между волнами нет перерывов, нигде меня не сжимает в не то время. Просто идеальная слаженность. Язык тоже толкает меня в этом ритме. Только им драконица управляет, поэтому он может и не толкнуть меня в нужный момент, обвивая ноги и удерживая за них. Моё тело приятно растягивает при этом, ведь Сильвара не хочет меня раздавить. Она прикладывает к горлу лапу, позволяя мне ощутить её форму сквозь мышцы и чешую. Но чешуя мешает ей задержать моё скольжение в горячую глубину. Если в пасти было приятно тепло, то в самом центре её существа уже немного горячо. Но это тоже очень приятно. Наконец я достиг драконьего желудка. Тяжёлый неприятный запах и небольшая нехватка воздуха — вот что я ощутил первым. Затем мягкие скользкие складки нежно обхватили руки и стали скользить по коже. Густая липкая слизь моментально покрыла всё, облепив толстым вязким слоем. Обычно, такого внутри намного меньше, но в этот раз у нас особый случай. Постепенно я весь вошёл внутрь желудка. Он немного изогнутый и вытянутый, но его эластичные стенки позволяют мне перевернуться и занять самую удобную позу. Я не сжался в плотный шарик, но и не вытянулся полностью. Получилось что-то среднее. Нежные складки полностью окружили моё тело, даже втиснувшись между ногами, прижавшись в подмышках, обхватив голову и тело. Я почувствовал себя очень дорогим сокровищем, которое драконица только что уложила в идеально подогнанное гнездо в обитой бархатом шкатулке. Я немного пошевелился, лаская стенки желудка и ещё лучше покрывая себя слизью. Почти сразу я ощутил и кислый вкус желудочного сока, и перерастающее в жжение забавное покалывание. Ужас попытался вытеснить восхищение и удовольствие, но не смог. Я продолжил наслаждаться, доставляя наибольшее удовольствие и Сильваре. Именно так, слегка поглаживая, ёрзая от укусов кислоты и трепеща от волнения. Я отдаюсь ей без борьбы, со всей любовью. Довольно быстро жжение становится неудобством. От влаги и испарений воздух становится очень душным. Я перегреваюсь, не имея ни единого способа охладиться. Всё это нарастает и нарастает, моя кожа разбухает и рвётся. Но всё это так и не перерастает в пытку. Я успеваю привыкнуть к силе ощущений, и рост этой силы становится почти незаметным. И вместо страха я чувствую покой и радость, ведь моя жизнь становится жизнью Сильвары. Если она всё же делает мне больно, то дрожь тела или резкие толчки становятся подсказкой. Даже желудок, который должен работать сам, медленнее и нежнее сжимается после этого. И то, как окружающие меня складки плоти втирают густой сок в тающую плоть, доставляет странное удовольствие. Тело зудит от кислоты, я не могу сам почесать, чтобы не причинить боль. Но нежные волны сокращений драконьего желудка прекрасно унимают зуд, не отрывая от меня больше плоти, чем нужно. Драконица прикладывает лапу к животу, давит на него носом. Сквозь шумы желудка и его движения я прекрасно ощущаю и слышу всё это. Даже когда меня сгибает пополам, выламывает плечи и выкручивает ноги из суставов, я по прежнему чувствую лишь ласковую заботу драконицы о самом ценном сокровище. И пусть я разрушаюсь, как и должно любой пище, на этот раз в этом совсем нет насилия. Я отдался добровольно, и драконица лишь принимает мою жертву. Я даже удивляюсь, как мне удалось сохранить жизнь, когда от моего тела осталась лишь бесформенная кучка мяса и костей, омываемая соками желудка и тающая в питательном супе. Из всех чувств осталось лишь осязание. И весь мир для меня ограничился лишь стенками желудка Сильвары. Её дыхание и сердцебиение я не слышу, а ощущаю телом. Как и её голос. Кажется, она тревожится. Но вскоре она успокаивается. А я замечаю, что у меня больше не бьётся сердце. Более того, я словно окружаю какой-то склизкий комок с торчащими из него палками. Не сразу до меня доходит, что это мои останки. Я не могу двигаться, не могу ничего кроме как ощущать прикосновения волнистых стенок желудка и их ленивые нежные сжатия. Затем я осознал, что умер в желудке Сильвары. И я испугался, что воскрешение не сработало. Но уже через секунду я снова ощутил себя целым человеком. На холодном каменном сиденье… Этот опыт мне безумно понравился, но Сильвара категорически отказалась делать такое снова. Она жутко перепугалась, когда моё сердце остановилось в её желудке, но гром от моего появления на троне не прогремел. Она переварила меня настолько нежно и бережно, что я даже не заметил собственную смерть. Моя душа осталась в теле драконицы, вместе с остатками тела. Она отказалась пробовать такое снова, ведь я могу навсегда застрять в ней. Я принял её опасения, хотя и с сожалением. Мне очень интересно подольше пробыть в виде жидкости внутри желудка любимой. Увы, я незаменим, а её поглотить некому, чтобы с помощью связи между двумя драконицами проверить всё.***
Духам двух драконов представление с моим съедением понравилось безмерно. Они сами никогда не встречали подобное, чтобы душа не заметила гибель тела. В тот же день мы перенесли все яйца к ним, чтобы при вылуплении малышей не было ни одного лишнего духа вокруг. Эта мысль пришла мне в голову раньше, чем им или Сильваре. Зато сами эти духи заранее предложили использовать не только их целые кости для строительства гнезда. Они попросили изготовить из лишних костей цемент, и им достраивать этот дом. А Сильвара предложила также использовать её кровь и шкуру. Чешуйчатую с тела, и мягкую с перепонок крыльев. Я попытался было тоже предложить что-то похожее, но все оказались против. Я и так отдаю намного больше, чем все они. С кровью проблем не возникло. В пещере, где драконицы обустроили трапезную, образовалось небольшое озеро и кровавый водопадик. Кровь драконов, как и их плоть, оказалась практически неподвластна разложению в условиях этой пещеры. Превратить в порошок кости старых драконов оказалось намного тяжелее. И ещё сложнее оказалось правильно подготовить кожу. Я не только не отказался переживать с Сильварой каждую её смерть в той пещере, я стал помогать. А так как воды для купания у нас нет, после тяжёлой и грязной работы по получению запасов мяса для дракониц я стал обязательной частью их меню. А чтобы это не стало рутиной, мы договорились разнообразить моё поедание. Конечно, никаких жестоких вещей без обезболивания для меня. Хватает и ощущения острых клыков, так легко входящих в нежное горло драконицы. Я не согласился только смотреть со стороны на это и разделять ощущения с драконицей, когда она жертвует своим телом для пропитания других. Я попросил участия в этом всём, даже смертельного. Один раз я посмотрел на это прямо из пасти Сильвары, и утонул в её крови. В другой я оказался внутри горла, и укус меня раздавил. В третий раз я тоже был внутри, и клык пронзил мне сердце. Не знаю почему, но мне оказалось тяжелее перенести очередную смерть Сильвары, чем умереть вместе с ней. Более разнообразным стало и съедение меня. Кроме проглатывания меня целиком, драконица стала иногда убивать меня укусом. Одним, или двумя, если один оказывался не смертельным. При этом она стала оставлять эти тела, чтобы я мог увидеть то, как они соскальзывают в её желудок. А иногда и следовать за ними или принимать их уже там. Также я со смешанными чувствами начал сидеть в её пасти во время еды, или находиться в это время в желудке. Каждый раз мне приходится гадать, отправлюсь ли я в желудок из окровавленной пасти, завалит ли меня там ещё тёплым и содрогающимся мясом, утону ли я в крови, задохнусь или буду заживо гореть в желудочном соке. А может быть эта Сильвара меня отрыгнёт и отдаст другой. Странная игра, которая по нраву нам обоим. Хотя, итог игры всегда один — громогласное возвращение на каменный трон. При съедении я стал всегда бороться за свою жизнь в животе Сильвары. Не важно, один ли я в желудке, с копией своего тела, в куче драконьего мяса или озере крови. Она слишком испугалась, когда я остался в её теле после смерти. Но она перестала причинять мне сильную боль в своём желудке. Остался лишь приятный жар и раздражающий зуд. Но я заметил, что отсутствие боли сделало мою жертву какой-то ненастоящей. И я придумал способ разнообразить всё это, устроив ещё одну игру. Каждая новенькая Сильвара перед своим соединением с одной из старших стала съедать меня, придумывая что-то новенькое. Деталь, которой не было раньше. Чтобы и для неё это был первый раз, и для меня — новый опыт. Единственное, я стал бросать монетку, чтобы не пришлось перебирать весь список уже испробованных способов меня поглотить. Зато, приводить новеньких стало просто. Я нашёл идеальный способ избежать моего убийства в первую минуту. Простой азартный спор, исход которого решает бросок монеты. И простые варианты. Орёл, значит я в полной власти драконицы. И она решает мою дальнейшую судьбу. Решка — значит мы становимся друзьями на ближайший час. А раз так, то она идёт со мной в соседнюю пещеру, где знакомится с остальными и узнаёт необходимое. Вот только я жульничаю и бросаю две монеты сразу. Одну с двумя орлами, а вторую — с двумя решками. Драконица всегда реагирует на одну монету и соглашается с условиями. Даже если она смотрит на монету с орлами. Потом я обращаю её внимание на вторую монету, и она со смехом называет меня перехитрившим самого себя жуликом. Оба условия нашего пари действуют одновременно, и драконица всегда идёт за мной. Но иногда одна из монет теряется среди камней. Если это монета с решками, то драконица сама решает не есть меня сразу. А если пропадает монета с орлами, я рассказываю о ней, когда драконица проверяет вторую монету.***
Со временем гнездо расширяется, я могу использовать те кости, которые удобно. Да и новые помещения теперь не ограничены лишь формой драконьих рёбер. Стены покрываются красивой чешуёй, а на полу появляется нежная и прочная кожа. Оказалось, огненное зелье впитывается в свежеснятую кожу драконицы и моментально делает её невероятно прочной. Такой, что даже когти Сильвары не способны её протыкать или резать. Только её же клыки. Изображения двух драконов остались без изменений, только внутри скелета драконицы появилась составленная из клыков камера с яйцами, свободная от призрачного присутствия. А у призраков драконов появились собственные комнаты, где у них есть лапы, хвосты и головы, которыми они могут даже двигать. Они научили, как переносить память из всего целого скелета в небольшую его частичку. Этих комнатах плотность призрачных тел драконов стала такой большой, что они приобрели возможность по настоящему меня съесть. И я согласился иногда это им позволять. Только Сильвара потребовала, чтобы при этом и она сама была со мной. Потребовала со скандалом, когда в начале призраки отказались. Но их жажда человеческой плоти победила, и драконица вынудила их принять это условие. Всё же двум этим драконам нельзя полностью доверять, они могут причинить мне слишком сильную боль. Так я узнал, что значит быть съеденным драконом, ведь в призрачном желудке я уловил последние воспоминания жертв, отпечатавшиеся даже в такой плоти дракона. Настолько много их было в тысячелетней жизни крылатого тирана и его кровожадной супруги. Благодаря Сильваре они ограничились лишь приятным растворением в густой светящейся слизи. Но при этом я по настоящему ощутил обречённость проглоченного драконом человека. Ведь с Сильварой я всегда помнил о воскрешении, а в начале я не успевал даже понять, что меня убило.***
Мы перестали отсчитывать время нашего заключения в петле. Всё равно в пещере нет способов узнать, сколько же дней или лет мы внутри. В один из дней Сильвара вспомнила об интимном предложении, которое она когда-то сделала. Вспомнила и предложила насладиться этим опытом по полной. Она же предложила и сценарий. Я со смущением согласился. Она предложила не просто секс, всё же наши размеры слишком различаются. Она предложила использовать меня как интимную игрушку сразу для двух её копий. Раньше мы уже касались этих тем во время обучения, она рассказала об анатомии драконов и их брачных обычаях. А на практике я лишь пробовал прикасаться снаружи, чтобы познакомиться со вкусом и запахом. Тогда же я ощутил и действие феромонов любимой драконицы. Призраки тогда поделились своим более богатым опытом таких игр с людьми, при этом ограничившись лишь теорией. Они не рискнули предлагать практику, опасаясь что их призрачные тела будут способны породить противоестественную жизнь. Ведь пищу они уже начали поглощать. Две драконицы устроились в самом уютном из спальных мест, одна из них легла на спину, широко распахнув крылья и раздвинув лапы. Я лёг на её горло и стал передвигаться к хвосту, лаская мягкие гладкие чешуйки. Драконицы специально приняли одно из зелий. Мне оно позволяло протискиваться через узкие проходы и щели. А драконицы с его помощью размягчили свою чешую. Неспешно я добрался до задних лап Сильвары и учуял пряный запах готовой к спариванию драконицы. По сценарию я сел на её хвост, согнул ноги в коленях, и положил пятки на нужное место. Чешуйки там не отличаются от остального тела драконицы, только запах усилился. Потом чешуйки раздвинулись, и мои ноги погрузились в гладкую влажную нежность внутри. Сильвара издала стон, её тело начало трепетать. В первый раз после долгого воздержания ей трудно удержать контроль. Дыхание второй драконицы согревает мне спину, кончик носа водит по позвоночнику. От этого уже моё тело трепещет. И это не вожделение, а ужас. Я затылком чувствую острые зубы дракона… Шутка духов удалась, и они со смехом освободили меня от этих чужих воспоминаний. Остался лишь бархатный чешуйчатый нос любимой дракошки, скользящий по спине вверх и вниз. Я продолжил медленно погружать ноги в лоно сильвары. Её хвост немного двигается, и мне приходится держаться за её задние лапы, чтобы не свалиться. Я вкладываю руки между её пальцев для крепкой хватки, и она сжимает их приятными подушечками. Её лапы сжимаются в том же ритме, в котором пульсирует её гладкое нежное нутро. И я немного чувствую, что моё тело слишком грубое и жёсткое для столь нежного места. Но это чувство не мешает мне наслаждаться ощущением влаги на коже ног. Эта влага выступает наружу, и стекает по чешуе густыми медовыми каплями. Да и пахнет драконица теперь именно мёдом. Затем её хвост приподнимается, чтобы мне было удобнее погружаться внутрь. Я в свою очередь распрямляю ноги, и они погружаются внутрь почти без усилий. Драконица у меня за спиной дышит часто и неравномерно, с паузами при каждом сокращении внутри тела той, в которую я вхожу. Всё же это одно существо, просто с двумя телами. Мои ноги скользят по волнистым нежным стенкам и входят в более широкое место внутри. Чешуя на животе драконицы только немного приподнимается, когда я вновь сгибаю колени, уже внутри. Я хочу залезть поглубже и доставить любимой драконице как можно больше наслаждения. Вот только места внутри мало, я не могу свернуться там в клубочек, мне не хватает гибкости, чтобы проскользнуть в полость. Но мои попытки всё же очень приятны для драконицы. Да и мне безумно нравится это мягкое и горячее место. Скользкая густая жидкость там горячее, чем желудок Сильвары. Но этот жар просто восхитительный, как и сжимающие бёдра мышцы внутри живота драконицы. Возможно, входя туда головой вперёд, я бы смог полностью поместиться в лоне Сильвары. Тем более, её родители сказали что это вполне осуществимо и даже безопасно для меня. Я больше не могу согнуть ноги внутри живота драконицы, слишком туго их обнимает нежная плоть внутри. Да и я не хочу сильно толкаться там, когда меня ещё ждёт вторая. Она как раз готовится к этому. Драконица встаёт над телом первой и высоко задирает хвост над моей головой. Она ещё выгибается так, что её живот становится очень круглым и ровным. И в первую очередь я прижимаюсь именно к нему. Внутри громко урчит и булькает, и я не могу не думать о том, что бы я ощущал сейчас там, внутри. Каково это, быть лишь пищей драконицы, когда она любит кого-то. Я не могу это ощутить, так как тут нет других драконов, нет никого, с кем бы Сильвара могла… Драконица прижимается грудью к первой, и нужный участок её живота оказывается прямо перед моим лицом. Чешуйки красиво блестят от влаги и пахнут мёдом. Настоящим мёдом, а не чем то ещё. Всё же драконица слегка не сдержалась в этом теле, ощущая всё другим.я ласково глажу её хвост и живот, провожу по напряжённым задним лапам ладонями. Даже с такого ракурса и в такой позе она вызывает у меня восхищение. Пусть даже перед лицом маячит и менее приятное отверстие. Мне уже не нужно подготавливать драконицу ласками, она уже готова принять меня. И я с улыбкой смущения замечаю, что и я сам полностью готов. Не вижу, так как я сижу внутри другого тела Сильвары по пояс. А она не чувствует, так как согнутыми ногами я создаю там небольшой карман воздуха. Позже придёт время и для этой близости, а сейчас я рад, что именно в этом месте мы друг друга не касаемся. Руки легко входят между гладкими стенками внутри, даже легче, чем ноги. Обе драконицы вздрагивают, а по чешуе течёт ещё больше похожей на масло жидкости. Мне хочется внимательно изучить всё внутри чуткими пальцами, но драконица просит не увлекаться. Такой массаж слишком приятный, и она не выдержит, если я это сделаю. Она хочет намного более глубокого проникновения. И я с удовольствием и волнением нажимаю сильнее, проталкивая руки глубже. Вот уже и локти скрываются под серебристой чешуёй. После этого я уже не могу держать руки вместе, и я раздвигаю края входа в стороны. Из открывшегося прохода веет теплом, влагой и сладким запахом. Плоть внутри нежно розовая и мягкая даже на вид. А по ощущениям… Незабываемо мягко, тепло и гладко. Я останавливаюсь только когда уже касаюсь краёв лона лицом. Внутри есть воздух, между вытянутыми руками есть место. Но мне нужно решиться на этот шаг. Даже странно, что погрузившись глубже чем по бёдра, я не стал сомневаться. Я решился, глубоко вдохнул свежий воздух, поцеловал тёплую чешуйку с краю, и толкнул себя вперёд. Голову мягко обняло живое тепло, уши наполнил влажный шелест. Немного влаги попало в рот, и вкус оказался не сладким, а солёным. После медленного выдоха я осторожно вдохнул. После желудка драконицы, я уже знаю, как неприятно может быть дышать внутри тела Сильвары. Но на этот раз ничего плохого не случилось. Лишь от сильного запаха слегка заболела голова. Да по телу стало разливаться тепло, намного более сильное, чем от первого вдоха её запаха. А затем я понял, что сам я уже не могу двигаться вперёд, не поднимаясь из другого тела Сильвары внизу. Драконица об этом догадалась, она стала плавно опускаться, немного виляя хвостом, чтобы я легче проскользнул. Пусть её лоно и очень мягкое, своим телом я расширил его до предела. Но драконица счастлива, ощущая меня внутри. Руки протискиваются через более узкое и плотное место, я ощущаю гладкие упругие стенки, уже не такие мягкие как прежде. В этой камере яйца драконицы принимают свою окончательную форму. И Сильвара открывает мне, что драконы всё же являются живородящими. Просто их малыши проходят метаморфозу, превращаясь в яйцеподобную куколку. Без неё, они рождаются как морские драконы, а не как крылатые воздушные. И Сильвара говорит, что я смогу это увидеть своими глазами. Хотя, малыши могут меня хорошенько покусать при этом. У них острые зубки. Представляя всё это я даже пропускаю момент, когда две драконицы плотно сжали свои животы вместе, согнув меня пополам внутри. Моя голова тоже вошла внутрь полости. Я этого не заметил сразу, но внутри довольно много этой жидкости. Не так, чтобы я рисковал утонуть. Но при каждом наклоне тела Сильвары мне на лицо попадает волна. Да и со стенок постоянно капает и течёт из-за этого. Но мне нравится. Сильвара наслаждается одним лишь моим наличием внутри, мне не нужно двигаться, ласкать её, или даже пить эти соки и лизать стенки, как это любят её родители. Они вообще были очень злыми драконами. Но сейчас они остаются снаружи, и для меня есть только тёплое лоно драконицы, в котором я хочу попробовать свернуться клубком и просто полежать так. Увы, постепенно вокруг меня всё сильнее сжимаются мускулы. Сильвара не выталкивает меня, это от удовольствия. Но это уже опасно для меня. И чтобы не переломать мне рёбра, она выпускает меня, двумя хвостами поддерживая за талию, а затем вылизывая сразу двумя языками. Это было чудесно. Но на этом моё знакомство с этой стороной дракониц не закончилось. Для второй пары сценарий совсем иной. С ними я смогу вдоволь насладиться всем с помощью рук. Драконицы легли так, чтобы я смог поглубже проникнуть в обоих. От тепла и мягкости, и от их запаха я стал пьяным. На этот раз они не стали сдерживаться, и в конце наших ласк мои руки так сжало, что я перестал чувствовать пальцы. Зато, обе драконицы от удовольствия рявкнули так, что я едва не оглох. Осталась лишь старшая, единственная. И она решила полностью погрузить меня внутрь. Пусть и с помощью хвостов других. Вот только сначала я старательно приласкал её живот и лапы, чтобы она расслабилась и впустила меня внутрь. Вновь я просунул в скользкое мягкое тепло обе руки, затем эти нежные стенки обхватили грудную клетку и слегка её сжали. Но после мои ноги обвили четыре чешуйчатых хвоста и немного надавили, чтобы я растянул эластичные стенки внутренней камеры. Мне даже не пришлось сгибаться очень сильно, давление стенок позволило подтянуть ноги внутрь. Хотя, это получилось не сразу. Внутри я лёг на бок, положив руки под щёку. В такой позе я полюбил засыпать в желудке Сильвары. Но драконица строго запретила мне спать. Она не умеет обновлять воздух внутри, и я должен буду покинуть её лоно до того, как воздух закончится. Но внутри я провёл не меньше часа, купаясь в густой жидкости и слушая биение сердца любимой. Только когда у меня стала болеть голова от нехватки воздуха, я заметил ещё одно. Моё сердце стало биться в одном ритме с сердцем драконицы — очень медленно для человека. Драконица вытолкнула меня на свежий воздух с внушительной струёй этого масла. Точнее, не на воздух, а в пасть другой. Но я не скользнул в её желудок, она умыла меня языком и выпустила на волю. После такого приключения и желудок драконицы вполне прекрасно подошёл бы мне для отдыха. Слишком уж приятно и легко на душе после. Я устроился в полукруге из лап пяти дракониц в одной из комнат нашего жилища, в гнезде перед призрачными драконами. В этом семейном кругу драконицы стали делиться впечатлениями. А их родители стали рассказывать о собственных забавах. Хотя, и не таких нежных. Сильвара не первый их детёныш, они рассказали, что многие из их детей отведали человечины ещё до своего рождения. Да и участникам их игр редко удавалось выбраться живыми. Хотя, калечить людей там не так приятно. Приятнее, когда они бьются внутри, пока не задохнутся. Или не утонут. Традицией этих тиранов было забирать жизни одновременно с зачатием. Меня этот рассказ заставил содрогнуться. Я представил испуганного человека в лонне драконицы, понимающего, чем занимаются драконы. И хватающего воздух в наполняющемся известно чем лоне хищницы. А призраки со смехом направили мои фантазии в иное русло, рассказав что это были добровольцы, и они свои последние часы занимались тем же, чем и сами драконы. Ведь у драконов этот приятный процесс длится долго. А жидкости делают людей неутомимыми. Я настолько ярко представил всё это, что драконицы засмеялись от моего смущения. Призраки рассказали и о своих особых слугах, допущенных доставлять им удовольствие особым массажем. Конечно, нет ничего лучше дракона. Даже угасающая внутри жизнь немного уступает любви со своей парой. И естественно, даже самый лучший массаж не дотягивает даже до этой вершины. Но для людей это была не столько обязанность, сколько награда. При всей своей любви к поеданию людей, этих драконов собственные слуги уважали и любили. Драконы были по своему справедливыми и мудрыми. Их убийцы пришли из другой страны, и очень многие неприятно закончили жизнь в качестве закуски. Призраки посмеялись над теми драконоборцами, что пытались отравить их или ранить изнутри. Ведь те тоже смеялись перед смертью, злобно желая самой мучительной смерти сожравшим их драконам. Призраки стали намного более серьёзными. Ведь те люди не просто мстили за причинённое зло. Они были безумны. С собой они несли смерть и разрушение, раззоряя в первую очередь человеческие владения. А после смерти, вся эта злоба никуда не исчезла. Всё это крепко заперто в пещере за старым гнездом Сильвары. В этой пещере есть лишь призраки обычных жертв двух старых людоедов, застрявших в их утробах после смерти. Этим двум драконам нравится, как я люблю и уважаю их дочь, да и её чувства ко мне их не оскорбляют. Ведь они и сами имели всадников и всадниц. Дракон носил лишь одного рыцаря, а вот у драконицы был целый орден драконорожденных. Тех, кто удостоился второго рождения или даже зачатия в её лоне. Хотя, и сам дракон был не против невинных шалостей с девушками. Я даже не могу представить, сколько же прошло времени с тех пор. Да и в этом ли мире всё это происходило. Хотя, моё королевство совсем молодое. А сведений о том, что было до конца старого мира осталось ничтожно мало. Настолько страшный катаклизм опустошил материк, а затем и войны людей друг с другом. Никто даже не представляет, чем были все руины изначально. Драконы пробудили во мне давно уснувший интерес к прошлому. Для себя я решил, что моя крылатая семья займётся поиском и сохранением памяти о прошлом людей, не вмешиваясь в дела правителей и обычных жителей. При всей своей силе, драконы не должны стать оружием. По крайней мере, они не должны стать только лишь оружием.***
После очень приятного знакомства с интимной жизнью драконов, началось довольно долгое, хотя и приятное ожидание вылупления малышей. Ведь у драконов после любых интимных удовольствий следует некая пауза. Они не могут заниматься этим каждый день, как люди. Через какое-то время духи двух драконов настолько оживили свои кости, что они стали иногда становиться полностью настоящими драконами, а не скелетами с призрачной плотью. Но они отказались развивать этот свой успех. Вместо этого они стали укреплять призрачные части нашего дома и ещё лучше соединять в них кости, верёвки, кожу и призрачную плоть с цементом. Их облик в виде оживших скелетов также начал меняться. Кажется, их прижизненное зло начало покидать двух зверей. Колючая чешуя постепенно превратилась в мягкую шерсть, тела стали более гибкими и изящными. Да и ощущение их присутствия стало более добрым. Но от усиления их призрачной плоти в остальном жилище возникла проблема. Всё стало слишком материальным, я даже как то раз по настоящему утонул внутри призрачного сердца, не сумев выплыть наружу. Пришлось построить отдельные комнаты для хранения призрачных органов. А чтобы всё работало надёжно, пришлось эти призрачные организмы кормить. А так как кроме меня в пещере нет людей, пришлось мне вписать своё имя в меню для ещё двух существ. И то, о чём рассказывали два призрака, мне пришлось испытать на себе по настоящему. Отдавать жизнь Сильваре я готов с радостью. А вот кормить её родителей мне не нравится. Я испытываю настоящий ужас смерти, когда кто-то из них забирает мою жизнь. Но и у этого есть свои положительные стороны. Безнадёжно биться об сочащиеся желудочным соком мягкие стены хищного драконьего брюха очень страшно. Этот страх убивает меня раньше, чем пищеварение. Сердце не выдерживает. Или я погружаюсь в настолько глубокое отчаяние, что не сопротивляюсь даже когда тону в мелкой луже слюней. В пасти не принадлежащей любимой Сильваре. В её пасти я не смог вот так утопиться в слюне, когда попробовал. Но после смерти и возрождения, даже привычные действия радуют меня. Я чувствую себя живым много дней после этого. Драконам не нужно много, чтобы не создавать проблем живым. Раз в три недели им надо есть или интимно развлекаться. И в половине случаев я не так плохо провожу это время с ними. В такие дни я не горю в кислоте в страшном тёмном мешке из плоти, а до конца борюсь за свою жизнь в желудке одного из родителей своей любимой, ради нашего благополучия в будущем. А когда мою жизнь завершило соитие этих двоих, я при этом также испытал огромное удовольствие. Хотя, следующие три случая такого кормления запомнились совсем по другому. Один раз моё сердце не выдержало страха уже после первой порции семени дракона в лоне его пары. Во второй раз это оказалось настолько противно, что я предпочёл утонуть сразу, когда как в третий раз получилась лишь отчаянная борьба за жизнь. Страшная потому что я постарался продержаться всеми доступными способами, прежде чем в оставшемся у меня кармашке воздуха не закончился кислород, из-за чего я наконец утонул. Желудок Сильвары также предоставил мне много возможностей побороться за жизнь. Да и способов её там потерять я узнал немало. И в чём я там только не тонул, напиваясь под завязку и освобождая место для воздуха. Свежая кровь Сильвары, частично переваренная, кровь с переваренным мясом, свежая кровь с остатками мяса, слюна, слизи разных видов, разного состава соки, даже мои зелья. Мне довелось попробовать на вкус всё. И тонуть пришлось как в наполненном до предела желудке, так и в крошечном объеме такой жидкости между складками плоти. Довелось и дышать всем, чем дышать невозможно. Вариантов того, в каком порядке меня переварит животик Сильвары оказались не менее разнообразными. Хотя, она только один раз использовала самый мучительный вариант, выпив огненное зелье. Сильвара не забыла показать и другие причины смерти в её животе. Да что там, она немало раз убила меня в своём горле, просто сгибая его или напрягая мышцы, прижимая лапой и ложась на камень. Это всё благодаря нашей игре, при которой новенькая Сильвара съедает меня до объединения с остальными. Кроме гастрономических экспериментов друг с другом, мы занялись и алхимией. Ингредиентов у нас нет, как и большинства инструментов. Но есть набор зелий и неограниченный запас времени. Но все эксперименты мы проводим в зале старого гнезда. Чтобы в случае моей гибели из-за взрыва или отравления всё исчезало вместе с замыканием петли времени. Пригодилось. Как пригодилось это очищение для избавления от всего ненужного. Начиная от излишков костей драконов, пустых бутылок походного вина и упаковки от еды, и заканчивая туалетом. Хотя, несколько моих черепов и костей Сильвара постаралась сохранить. Ей это удалось не с первого раза, да и с их чисткой после прохождения сквозь тело пришлось повозиться. А я опять задумался, каково не просто погибнуть в желудке любимой, а пройти весь путь до конца. Увы, ответ на этот вопрос я смогу получить только после вылупления малышей из яиц.