Как можно ближе
22 февраля 2022 г. в 07:47
Даже не знаю, почему мне особенно запоминаются некоторые из съедений Сильварой. Каждый раз, когда её новая версия присоединяется к нашей компании, мы с ней стараемся устроить уникальное съедение. Вариантов действительно много, начиная с мучительных и грубых, и заканчивая нежными и приятными. И не только сама Сильвара разнообразит процесс, я тоже могу по разному воспринимать происходящее, по разному относиться к этому. Примеров этому накопилось немало. Однажды выпало так, что сильвара повторила довольно болезненный для меня вариант, при котором она несколькими укусами переломала мне кости. В первый раз она была зла на меня, а я был напуган. Но в этот раз я с восхищением смотрю на её зубы и желаю быть как можно ближе к их хозяйке. При каждом укусе я целую и глажу язык, только немного постанывая от боли, когда сжимающиеся челюсти ломают мне ещё одно ребро, или вдавливают клык в мягкую часть тела. Есть и отличия от того раза, кроме моего настроя. Сильвара ломает мне намного больше костей. Но боль я воспринимаю не как наказание, а как испытание и тренировку своей воли. А когда я уже не могу терпеть эту боль, драконица прикладывает клык к моей шее и медленно сжимает челюсти…
После воскрешения я вижу, как моё тело исчезает в пасти любимой. Язык толкает его глубже, безвольно свисающие ноги скрываются за окровавленными зубами, и тело плавно скатывается по гибкой шее большим вытянутым бугром. Не быстро, и я вижу как оно ещё содрогается внутри. Это не конец ритуала сегодня, мы договорились, что она съест меня четыре раза подряд. Или даже пять, если получится. Я хочу, чтобы в этот раз моя дракошка наелась под завязку, чтобы больше не влезло ни кусочка. Её живот вполне вмещает два моих тела, но мы не пробовали три. А ещё, мы ни разу не пробовали сделать так, чтобы у меня там медленно закончился воздух. Драконица выпивает пару бутылок походного вина, чтобы добавить приятный запах к моим ощущениям, после чего мы начинаем.
— Я хочу быть как можно ближе к тебе, любимая. Как можно ближе.
— Это так странно. Ты знаешь меня лучше, чем я сама себя знаю. В тебе моё сердце, хотя я его тебе не передавала. А ещё, мне странно есть того, кто относится ко мне с такой нежностью. Да ещё и когда в животе уже есть мясо. Если бы ты был там один, то я смогла бы назвать это нашей близостью. Но там ты будешь не один.
— В каком-то смысле так и задумано. Эти твои сомнения — то, чего раньше не было. Я знаю, каким может быть такое сближение, и ты сама вспомнишь это, когда соединишься с другой собой. А она вспомнит вот этот раз. Первый для тебя, а потому, первый и для неё.
Я подошёл к драконице и просунул руки в её пасть, положив их на бархатный упругий язык. Каждый раз её пасть заставляет меня трепетать от ужаса. Но при этом она манит меня, затягивает внутрь. Если я отправляюсь туда сам, часть меня стремится бороться. А если я сопротивляюсь, то часть меня наоборот стремится отдаться драконице. Сильвара ласково сжимает губами мои руки и начинает посасывать, лаская их языком и тихонько втягивая меня глубже в пасть. Дрожь страха сменяется трепетом предвкушения и удовольствия. Перед глазами открываются зубастые челюсти, в лицо веет влажным теплом и запахом свежей крови. От этого мои инстинкты просто вопят об опасности. Но я сам могу лишь восхищаться. В глубине пасти пульсирует глотка, куда так легко скатилось человеческое тело. И мне тоже предстоит исчезнуть там. Но так я стану ещё ближе к этому чудесному созданию. Я признаю себя едой драконицы, принимаю неизбежность конца. И не сопротивляюсь, когда она всё больше втягивает меня в пасть. Наоборот, я полностью отдаюсь всем приятным ощущениям, что сопровождают моё съедение.
Горячая липкая слюна приятно согревает тело после пещерной прохлады, она смазывает кожу и делает меня скользким. Язык Сильвары такой гибкий и сильный, но вместе с тем мягкий, упругий, бархатистый и нежный. Он скользит по коже, и я хочу ещё больше его согревающего прикосновения. Пока драконица смакует меня, я сам немного фантазирую. В этих фантазиях вокруг ещё холоднее, а само жертвоприношение намного торжественнее. Храм или круг жертвенных камней сменяется пиршественным залом, где прекрасная драконица принимает свой живой обед. Запах крови и алые пятна на розовой плоти и белых зубах делают Сильвару ещё более устрашающей и хищной. Но это только делает приятнее её ласки. Осторожное и бережное отношение лишь подчёркивает наше сближение.
Фантазии становятся настолько реальны, что я едва замечаю, что зубы драконицы скользят уже по моим ногам. Я лишь подтягиваю к себе колени, чтобы Сильвара не откусила мне пятки. Она легко это может, мы уже пробовали такое. Проход в её горло закрыт изгибом языка, прижавшимся к нёбу. Я упираюсь в этот тупик головой и начинаю посмеиваться. Меня собираются съесть целиком, а я беспокоюсь о том, чтобы меня не укусили. Вокруг вибрирует голос драконицы, тело обдувает горячий воздух. Из-за контраста, воздух снаружи кажется обжигающе холодным. Я наслаждаюсь теплом и нежностью пасти моей хищницы, любовь вытесняет страх. Всё равно самое страшное уже случилось, я лишился всякой надежды на спасение.
Язык драконицы уверенно и нежно прижимается к моему телу, и кроме тепла я ощущаю разгорающийся жар возбуждения. Хищница не только смакует мой вкус, но и сознательно прикасается к самым чувствительным местам. Я полностью отдаюсь приятным чувствам и забываю обо всём остальном. Язык опускается, из открывшегося горла веет запахом вина, кислоты и крови. Я проскальзываю глубже, запоздало вскрикивая от страха. Но ужас сталкивается с удовольствием, когда язык мягко прижимается к моему животу, проходя между ног. И чем глубже я прохожу в гладкое горло, тем больше язык накрывает меня тёплым одеялом, а его скольжение по моему паху, вместе с ритмичными напряжениями мускулов, настолько сильно стимулируют моё тело, что волна удовольствия полностью смывает все мысли и страхи. И драконица не спешит меня глотать. Глотка уверенно обнимает верхнюю половину тела и ритмично напрягается. В том же ритме язык скользит по паху и нажимает на живот и зад. Я снова могу соображать только скатываясь по гладкому пищеводу в полной темноте. И то, я прихожу в сознание от того, что давление горячих стен не позволяет вдохнуть. Перед глазами начинают мелькать цветные пятна, воздух одуряюще пахнет кислым вином и кровью.
Неожиданно стало свободнее. Я плюхнулся в какую то жижу и стал барахтаться, пытаясь подняться и вдохнуть душный воздух. По телу скользят склизкие складки, я постоянно упираюсь в мягкие стены и скользкое тело прошлой жертвы. Где то гулко стучит сердце драконицы, шумит её дыхание, смесь вина, слюны, желудочного сока и крови плещется вокруг и заливает мне лицо. Я не могу подняться, повсюду горячая упругая плоть. Не знаю как, но я оказываюсь под мёртвым телом, его вес не даёт свободно вдохнуть. Эйфория от единения с любимой сменяется липким ужасом и паникой. Я извиваюсь среди склизких складок, барахтаюсь в липкой жиже, толкаю горячие стенки вокруг и жадно хватаю ртом душный воздух, отталкивая скользкое и ещё содрогающееся тело. От испарений кружится голова, и я всё же чувствую удивительную мягкость вокруг себя. Желудок драконицы ритмично сжимается волнообразными движениями, помешивая кислый сок и смачивая и без того покрытые им тела. Я хочу насладиться этой нежностью в свои последние минуты с драконицей, но паника не позволяет мне прекратить борьбу. И не только паника, но и простая необходимость вдохнуть воздух.
Сильвара легко может наполнить желудок воздухом, расправить его, дать мне больше места. Но она хочет, чтобы я толкался и барахтался, хочет обнимать меня всеми складочками желудка. Я наконец понимаю, что значит — как можно ближе. Она вокруг меня, и ничего нет между нами. Плоть обволакивает кожу, промежутки заполняет слюна и слизь. А то, что со мной мёртвое тело — лишь часть этой близости. Я был этим телом, и по сути, оно не мешает нашей близости. С другой стороны, желудок Сильвары не церемонится с пищей на этот раз. Он поливает меня едким соком, от которого стягивает и щиплет кожу. Его постоянные ленивые сокращения перемешивают соки вокруг, угрожая утопить. Желудок старается растопить меня, расплавить. И это сделает меня ещё ближе к любимой. Не останется никаких промежутков. А после я и вовсе впитаюсь в это прекрасное тело. Дышать тяжело, мысли скачут и путаются от одуряющего запаха вина и нехватки воздуха. Голова кружится, я с трудом различаю где я, а где не я. Всё одинаково скользкое от слизи. Разве что желудок более гладкий, а второе тело иногда поскрипывает сломанными костями. Это должно быть больно, ведь даже мёртвое тело иногда вздрагивает.
Силы тают, жара и духота не дают мне восстановить выносливость. Ведь для каждого вдоха мне нужно растянуть мускулистые стенки и отодвинуть давящее на меня тело. А когда сокращается тот конец желудка, где находится моя голова, приходится ждать и не дышать. Это ещё больше утомляет. Покалывание превращается в болезненное жжение, но я борюсь дальше. Уже не ради своего спасения, а чтобы продлить мою близость с любимой драконицей. Я люблю её оглушающее в тишине и тихое сердцебиение, спокойное дыхание и резонирующее в груди мурлыканье. Даже её булькающие и урчащие внутренности теперь звучат приятно. Ужас пропал, став слишком сильным. Осталась лишь нежность, и уверенная сила её тела. Я устал очень быстро, и даже заливающаяся в рот противная жижа не может прогнать неодолимую сонливость. Тело становится невесомым, жгучий болезненный жар сменяется приятным теплом. И я больше не борюсь с этим смертельным сном. Пусть я и могу это сделать, я не хочу снова пугать любимую. Всё погружается во тьму и пустоту, чтобы смениться прохладой пещеры и жёстким каменным троном под задом.
Я рад своему воскрешению, но мне хочется вернуться в мягкое тепло внутри драконицы. Она как раз подходит, чтобы посмотреть на моё возвращение. Я привычно раздеваюсь, складываю свои вещи на нашем складе, приветствую дракониц и желаю всем доброго утра. Новенькая зубасто улыбается и приглашающе распахивает пасть. На этот раз я хочу узнать, насколько сильную боль должно причинить мне пищеварение, чтобы я перестал чувствовать удовольствие от близости с Сильварой. Я появляюсь как новенький, и нужно время на то, чтобы моя любовь снова разгорелась. Поэтому пасть драконицы меня пугает. Нужно вспомнить, что я всё равно воскресну, это не будет мой последний раз. Поэтому я забираюсь в тёплую пасть и опускаю ноги в гладкую тесную глотку. Меня трясёт, но ужас уже вытесняет удовольствие. Внутри драконицы очень приятно, я люблю её и хочу быть ещё ближе.
На этот раз я недолго держусь за изгибающийся язык руками. Я обнимаю его, а он словно обнимает меня. Кончик выгибается вдоль, чтобы не закрывать мне рот и нос полностью. Я всё равно касаюсь его губами, на языке чувствуется вкус драконьей слюны и моей крови. Запах тоже довольно сильный. Но все эти напоминания о хищной натуре любимой не мешают мне любить и восхищаться. Я соскальзываю в горло Сильвары по своей воле, а не потому что не хватает сил держаться дальше. Я даже не устал держаться за не самую удобную для этого опору. За клыки держаться намного легче, особенно опытному скалолазу вроде меня.
На этот раз в желудке драконицы я оказываюсь сверху. Два тела ещё не успели перевариться, они лишь покрылись слизью и погрузились в сок. Желудок также перестал так жадно стискивать меня своими мягкими стенками. Хотя, сейчас они не только мягкие, но и упруго тугие. Три тела полностью наполняют желудок, растягивая его и заполняя весь объём. Это не проблема, внутри ещё есть немного воздуха, а Сильвара регулярно отрыгивает его и глотает свежий. Но просто так лежать внутри и перевариваться я не хочу. Да и сама Сильвара тоже не против поиграть немного. Простая фантазия о том, что красивая драконица уносит меня в своём животе в лучшее место. Сильвара начинает гулять по пещере, иногда карабкаясь выше или спускаясь ниже. Этот путь для меня не такой, как я представлял в фантазии. Ведь в фантазии был лишь круглый серебристый животик прекрасной драконицы, уносящий меня далеко от всех бед. А сейчас меня прижимает к двум бездыханным телам и заливает слизистым соком, от кислого вкуса которого сводит скулы, а от запаха крови бунтует желудок. Будь я один в пустом желудке, или с кем то живым в такой тесноте, я бы назвал путешествие по своему приятным. Но сейчас я чувствую себя обманутым, конечно лишь вжившись в роль.
С каждым шагом когтистых лап драконица покачивает полным животом, окуная меня в сок. Упругая гладкая плоть приятно обтягивает меня сверху, при этом вжимая в неприятно мягкие тела снизу. Я хочу погладить драконицу, выразить ей свои тёплые чувства, но её желудок не оставляет мне возможности пошевелиться. А я не хочу толкаться и пинаться внутри, я же хотел этого. И в целом путешествие мне нравятся. Сытый живот драконицы уютно урчит и булькает, над головой ровно стучит её сердце, тёплое дыхание наполняет лёгкие и мягко сжимает желудок и его содержимое. Даже запах и вкус почти не портят впечатление. Драконы уносят павших героев в лучший мир, и мне приятно, что я вдруг оказался этого достоин. Даже жаль, что это лишь фантазия. Но драконицу я люблю, моё восхищение полностью настоящее.
Сильвара поднимается по какой то крутой тропе, её лапы толкают живот. Соки утекают ниже, но желудок при этом намного крепче меня сжимает. Дышать становится тяжело, перед глазами мелькают пятна. Но драконица выходит на ровное место, её животик провисает, а я могу свободно дышать. И чтобы показать, что я жив в животе прекрасного создания, я плавно толкаю стенку желудка ногой. Может быть, драконица и ошиблась, когда я притворился мёртвым при её появлении на поле боя. Но она не остановилась, когда взяла меня в пасть и ловко освободила от одежды языком. И не убила. (В нашем сценарии.) После толчка она мурлыкнула и остановилась на минуту. Я прислушался к её дыханию и постарался снова погладить. Но, я не смог. А она пошла дальше. И на этот раз она стала спускаться. Меня затопил сок, сжавшийся желудок выдавил из груди воздух. И я постарался не закричать, вдыхая жидкий огонь. Сознание начало гаснуть, но драконица встала ровно. Я из последних сил вытолкнул из лёгких кислый сок и жадно вдохнул. Меня скрутил кашель, и несколько минут я не мог ни о чём думать. Меня всего корёжило и выворачивало. Но я смог это пережить. И даже попросил у драконицы прощения, если мои судороги были ей неприятны.
На этот раз она мурлыкнула более удивлённо. Видимо, я не должен был пережить это. Или я удивил её своим извинением. Она проглотила свежего воздуха и пошла дальше. А затем всё перевернулось. Тела навалились всем своим весом, сок хлынул в рот и нос. Я постарался не биться в конвульсиях и даже смог вытянуть голову повыше для вдоха. А драконица стала изгибаться и извиваться в разные стороны, временами так вжимаясь животом в выступающие камни, что я слышу скрежет чешуи и треск ломаемых костей. Когда ломается моя нога, я лишь булькаю едким соком. Во рту вкус крови, кислота пылает внутри. То и дело она полностью заливает мне лицо. Но я держусь, упрямо не желая прекращать путешествие. Может быть, легенды просто умолчали о том, что это ещё и испытание? Наконец эта пытка заканчивается, я снова просто лежу сверху, прижатый к стенке желудка. Тело начинает гореть уже снаружи. Движение драконицы изменилось, кажется, она ложится. Всё сжимается сильнее, лишая меня половины воздуха. Я не двигаюсь, снаружи раздаётся милое сонное посапывание. Я вздыхаю, кашляю, и пытаюсь тоже уснуть. Может быть, на этом испытание закончится.
Увы, спать, когда тело горит от кислоты вокруг, просто нереально. Я могу лишь ждать пробуждения драконицы. И её образ помогает мне выдержать боль. Гладкий чешуйчатый животик слишком приятно выглядит, чтобы внутри него было плохо. А значит, там неплохо. Проснувшись драконица чувствует трепет моего тела. Она извиняется, признаёт меня героем, а не едой, и обещает отнести туда, куда уносит прочих. Я из последних оставшихся сил её глажу. Сказать, что я хочу остаться с ней я не могу, выходит только жалкий хрип. Драконица садится и слегка нажимает лапой на живот. Я об этом лишь догадываюсь, и дорисовываю образ в голове. Она оказывает мне этот знак уважения и ждёт, когда же у меня закончится воздух. Он заканчивается, и живот драконицы становится действительно очень мягким и тёплым, а не тесным и жгучим… Драконица отпускает меня дальше, но я хочу остаться с ней, и я оказываюсь сидящим на холодном каменном сиденье, одетый в свой воровской костюм и улыбающийся.
Я подхожу к сидящей рядом драконице, величественно раскрывшей полупрозрачные крылья, прижимаюсь к её округлому булькающему брюшку и говорю: Я не хочу уходить дальше. Я хочу остаться. С тобой. Как можно ближе. Даже если от этого так кисло и жгуче.
Сильвара грациозно опускает голову и медленно открывает пасть. Я провожу руками по влажному бархатному языку, от кончика к глотке. А затем и погружаю их в гладкое горло. Слюна делает одежду горячей и тяжёлой, скалолазные железки звякают об белоснежные клыки. Драконица принимает меня в себя, втягивает в гладкое тепло своего тела. И я не могу не проскользнуть дальше, ещё ближе к её сердцу. После сердца я вхожу в желудок, протискиваюсь между тремя уже совсем мягкими телами, и полной грудью вдыхаю густеющий кислый сок… Моя последняя связная мысль так и звучит — как можно ближе…
Я с тревогой вскакиваю с трона и подбегаю к Сильваре, осторожно прижимаясь к её животу.
— У меня же там куча опасного зелья, и острые железки! И лук со стрелами!
— Хи-хи. А что из этого может мне навредить? Железки я переварю спокойно. Как говорили мои сёстры, они и огненное зелье пили, и все остальные. Зато, у меня самый уникальный опыт с тобой. Я съела тебя вместе со всем, что у тебя было. И мне так приятно, что ты хочешь остаться со мной больше, чем покинуть эту ловушку. Только, научись всё же сдерживать это своё желание быть ко мне ближе. Мне приятно, когда ты рядом, живой. Приятнее, чем когда ты булькаешь у меня в брюхе. Но если хочешь быть немного ближе прямо сейчас, тогда раздевайся, проводи урок языка с сёстрами и или ко мне. У меня ведь есть ещё одно место, через которое близость превращается в соединение.
Я соглашаюсь с драконицей, и иду к остальным для ежедневного урока языка. Свои вещи я оставляю на складе, раскладывая их по соответствующим кучкам и стопкам. Но очень тяжело заниматься магией, когда я так тревожусь о новенькой. Мне хватает самоконтроля, чтобы как обычно закончить урок небольшой тренировкой способностей. На этот раз я смог сотворить свет и продержать его довольно долго, не теряя концентрацию и не затрачивая много сил. Но после урока я едва не бегу к драконице.
— А ты беспокоился. Конечно, от огненного масла у меня внутри всё порядком проварилось. И отрыжка теперь воняет горелыми тряпками. Но я сама в полном порядке. И остальные зелья просто идеально в меня впитались. Смотри сам, я теперь могу вот так.
Серебристая драконица за несколько секунд покрылась металлическими пластинами. Но они почти все пропали, остались лишь чешуи на лапе.
— Железа маловато, чтобы полностью преобразовать чешую. Даже с твоими зельями. Хи-хи. Вот и пригодятся твои железяки. Не только крепить верёвки. А теперь, приготовься узнать на себе любовные чары драконов… Ой! Мама! Хватит мне нашёптывать всякие пошлости. Я не стану его там варить.
— А почему нет? Ещё один способ стать твоей пищей. А потом, когда я вернусь, я смогу искупаться в очень необычном супе у тебя в животике. В переваренном себе я там купался, а вот варёного ещё не было.
Я с волнением смотрю на низ живота дракошки. Её желудок ещё округлый, и она выглядит сытой. Но вот ниже у неё пусто, и я готов её наполнить и там. Даже если это будет значить, что я опять отдам жизнь своей любимой. Драконица начинает немного светиться, что делает её ещё красивее. Она величаво раскрывает крылья и окружает меня ими, отгораживаясь от всех посторонних взглядов. Меня ещё немного смущают свободные нравы драконов, их отсутствие привычных для людей условностей и ограничений. Вот сейчас Сильвара открыто показывает свою готовность к интимным забавам, при этом ещё и стараясь выглядеть величественно и благородно.
— Если готов, то покажи, как близко ко мне ты хочешь быть. Как далеко ты готов зайти для этого.
Я не могу отказать её приглашению и начинаю гладить низ её живота. Постепенно я опускаюсь между её ног и глажу уже внутри. Там так тепло, гладко и нежно. И мне трудно сдержать невольный трепет и возбуждение. Запах одурманивает, и мне трудно сдерживать свои порывы. Так хочется нырнуть в мягкое тепло с головой, грубо расталкивая стенки. Но я хочу быть с ней нежным и ласковым, а потому лишь глажу, постепенно погружая руки в тёплую влагу. Запах усиливается, и моё сознание погружается в транс. Я пробуждаюсь сначала целуя края лона Сильвары, затем облизывая уже внутри него по грудь. А затем и вовсе, оказавшись внутри её тела. Всё же это место немного меньше, чем желудок. Я не могу распрямиться, согнутая спина прижимается к горячей гладкой стенке, руки и ноги погружены в горячую слизь. Плоть вокруг меня светится так, словно внутри тлеют угли. И кроме сладкого возбуждающего запаха я чувствую и привкус дыма от огненного масла. А ещё я со смущением замечаю и запах собственного семени. И драконица словно читает мои мысли, отвечая на тревожный невысказанный вопрос.
— От соединения человека и дракона всегда получается дракон. В этом проявляется наше совершенство. Вот только человеческой женщине доступно выносить лишь одного морского дракона за раз. Обратить того в яйцо она не сможет. Малыш не позволит ей навредить себе вот так. Ведь яйцо может остаться внутри на много лет. А при вылуплении и дракончик не сможет освободиться не убив мать, и осколки скорлупы ранят. И не надо тревожиться, если у морского малыша не будет доступа к воде. Земляные и песчаные драконы тоже существуют. В лесах драконьи малыши становятся пернатыми змеями. Даже во льдах обитают особые драконы. Их сердца также наделяют людей особыми силами, не похожими на то, что дают сердца драконов небесных.
— Ох, кажется я понял одну вещь. Возможно, мне придётся принять сердца наших детей. С этого дня, воду мы не пьём. У меня всего одна фляга в вещах.
— Может, ты и прав. Попробуем сделать озерцо с вином и пруд с кровью, когда у нас появится потомство. А сейчас, прости. Я вызову в себе силы, полученные от того огненного зелья. Я поработаю с огнём, но тебе это уже не пережить.
— Ничего. Я потеряю сознание намного раньше, чем начну чувствовать боль от этого жара. И я люблю тебя так, что готов действительно приготовить себя заживо, чтобы угостить тебя чем-нибудь вкусным.
Жар вокруг меня нарастает, от пара становится тяжело дышать. Да и запах интимных соков драконицы снова пьянит не хуже крепкого вина. Горячие стенки вокруг трепещут и сжимаются, свет вокруг пульсирует и разгорается сильнее. Кажется, это светится кровь драконицы. От жары я начинаю терять сознание, но я держусь. Всё нагревается слишком быстро, и от жара я не могу не извиваться внутри. Но всё же моя жизнь заканчивается совсем не болью. Я просто проваливаюсь в темноту от сильного перегрева…
После возрождения я спокойно раскладываю все свои вещи и иду в тупиковый проход, откуда веет сильным жаром. Там я нахожу Сильвару. И она совсем не величественно выглядит сейчас. Вывалившийся из пасти язык, ниточка слюны на губах, расфокусированный взгляд. Её хвост виляет, а сама она смотрит на остывающее углубление в расплавленном камне. И я вижу не только углубление, но и раскалённый камень весьма интересной формы. Сильвара не просто лепит его, пока камень мягкий от жара. Она лижет его, обдувает едва видимым пламенем. А затем она использует этот камень в качестве интимной игрушки. У меня замирает сердце, когда что-то шипит, а из-под ног драконицы выходят облака пара. Но затем я вижу, что камень теперь раскалён до белого свечения. И от него исходит такой жар, что мне приходится отойти подальше. Да и сама драконица испускает жар кузнечного горна. Она просит принести металл, и я бегом приношу целую охапку скалолазных крюков, молотков и клиньев. Она берёт их у меня, кладёт на тускло светящийся язык по одному. И металл сначала раскаляется, а затем и плавится. Сильвара глотает металл, когда тот начинает кипеть. И я содрогаюсь, представляя себя внутри её желудка.
Драконица буквально съедает пару охапок железа, прежде чем начать остывать. Но при этом она становится ещё более расслабленной на вид. Даже, более пьяной. Выражение её мордочки очень потешное, особенно когда она начинает смотреть в разные стороны или сводить глаза к носу. От последнего я не могу сдержать смех, и Сильвара также смеётся. А потом она извиняется. Она только что сожгла всю ту еду, что съела недавно. И теперь ей не хватит одного меня. Но это совсем не проблема. Как только опьянение от зелий и ускорения собственного пищеварения проходит, к новенькой Сильваре подходит её более старшая версия. Она ведёт её к месту драконьих трапез и передаёт новенькой половину своего сердца. А я получаю вторую половину от неё. Затем приходит ещё одна Сильвара. Та, что предназначена для съедения. Но взглянув на меня, драконицы решили повременить с едой. Даже не обмениваясь сердцами напрямую или через посредников, они чувствуют настроение друг друга. И новенькая соглашается на ещё одну игру. После того, как я закончу урок языка и немного проголодаюсь.
На этот раз меня начинают учить управлять воздухом. Урок затягивается дольше обычного, сияющая от предвкушения драконица хочет, чтобы я научился дышать там, где воздуха слишком мало. У меня очень болит голова, но я справляюсь с заданием. И драконицы ведут меня в пещеру с неприличным камнем. И я понимаю, чего именно хочет соединившаяся с новенькой. Она хочет, чтобы я прижался к камню и стал дополнительной игрушкой. И драконицы намекнули, что я могу не пережить эту игру. Я со смущением встаю к гладкому тёплому камню и обнимаю его. Всё же он ниже меня. А драконица неожиданно опускается на меня сверху, полностью погружая в своё лоно.
С камнем меня прижимает заметно сильнее. А когда она начинает всё активнее и яростнее двигаться вверх и вниз я понял стремление Сильвары научить меня контролировать воздух. В этой булькающей и чавкающей круговерти невозможно дышать. Сначала давление тела драконицы выжимает воздух из груди. А затем воздух из меня высасывает и при обратном движении. Я использую полученный навык и силой загоняю в свои лёгкие воздух. Без камня меня бы легко поднимало и опускало вместе с телом любимой, а так я держусь за него и плоть драконицы лишь скользит по телу, лаская и разминая его своими волнистыми мягкими поверхностями. Я не знаю, сколько это продолжается, все силы уходят на то, чтобы держаться за камень. Драконица рычит, её тело сжимает меня ещё сильнее. Но мои силы заканчиваются, я срываюсь, и следующим движением Сильвара полностью вталкивает меня внутрь. Знакомая тесная камера принимает меня в свои заполненные жидкостью границы. К счастью, меня не ранит этим камнем, только немного царапает ноги при втором толчке. Но внутри покоя нет, от движений тела Сильвары внутри всё взбалтывается в пену. Я вынужден магией снабжать себя воздухом. Всё вибрирует от рыка драконицы, её тело нагревается сильнее и сжимается. Но на этот раз я не теряю сознание, хотя и перегреваюсь.
Наконец эта яростная болтанка заканчивается, и драконица огорчённо вздыхает. Камень это плохая замена самца. Да и я со своей нежностью не могу заменить столь мощного и активного партнёра, мне не хватит ни сил, ни веса. Но драконица не даёт мне разочароваться в себе. Она передаёт мне, что ласковые игры со мной не менее приятны. Удовольствие даже больше. Сильвара не только удовлетворила свою жажду, но и показала мне, как это делают драконы. А потом извинилась, ведь так делали её родители. И дух одной из жертв таких забав заставил драконицу проделать это со мной. Но я не обижаюсь, мне этот опыт также понравился. Драконица продолжила меня согревать у себя внутри, чтобы сделать из моего тела суп, которым можно будет накормить другую драконицу. Ту, в чьём животе буду находиться я сам.
Увы, я снова теряю сознание от жары и оказываюсь на каменном троне. У меня снова есть целый день, чтобы заниматься рутинными делами, вроде уроков языка магии, ухода за драконицами и обустройства пещеры.всегда есть несколько крюков и клиньев что надо вбить в камень, несколько верёвок и костей что нужно связать и добавить к мостикам и висящим комнатам. Драконицы помогают мне в этих делах, и откладывают собственную трапезу. Они хотят, чтобы я сначала оказался в чистом пустом желудке, а уже потом — в наполненном чем то ещё. Но я с нетерпением жду этого события, хотя и с грустью. Мне всегда больно, когда Сильвара лишается одного из своих прекрасных тел.
Наконец наступает волнительный момент, когда я могу снова стать пищей для любимой. Это не первый раз, как это бывает с новенькими, теперь они будут стараться съесть меня с нежностью и без мучений. Даже если пищей буду не только я, это будет приятно. Тело новенькой заметно отличается от остальных. Её чешуя блестит металлом, а сама драконица словно светится. Она уже не показывает себя такой величественной и грациозной, как в начале. Но эти черты теперь заметны в движениях и позах остальных. Сильвара не изменилась, просто она открыла мне ещё одну свою сторону и стала чаще показывать свою красоту, чтобы сделать мне приятнее. Ей нравится и дразнить меня, соблазнительно покачивая хвостом и томно выгибаясь. Я краснею, когда воспринимаю её как соблазнительную человеческую женщину во время таких поддразниваний. Вот и сейчас Сильвара в новом теле приглашает меня в свою раскрытую пасть. Одновременно и благородно, и соблазнительно. Я не могу устоять, и ныряю на мягкий тёплый язык. Вновь меня охватывает жажда этой нежной близости, так что я обнимаю язык и толкаю себя прямо в горло подруги. После короткого скольжения по гладкому пищеводу меня обволакивает нежная плоть в горячем животе драконицы. После огненного зелья драконица стала заметно горячее остальных.
Всё поворачивается и изгибается, и на меня льётся пахнущая мясом и кровью жидкость с расползающимися кусочками мяса, кожи и отдельными костями. Драконица настолько сварила моё прошлое тело, что оно превратилось в жидкий бульон. Но это ничуть не испортило моё впечатление от желудка Сильвары, он остался таким же чистым и нежным. После ещё нескольких поворотов, моё горло обожгла знакомая боль. Это зубы одного тела Сильвары только что пронзили горло другого. На меня полилась горячая кровь, которая почти полностью наполнила желудок. Но у меня остался большой карман воздуха для дыхания. Но я всё же немного пожалел об этом. В таком желудке не чувствуется та всеобъемлющая близость с драконицей, какую я ощутил в первые минуты. А затем всё осветилось уже знакомым сиянием тлеющих углей. Плоть драконицы нагрелась, и я стал ждать, пока меня не убьет жара. К свету горящей крови Сильвары прибавился и свет от проглоченного сердца дракона. Она попросила меня принять его, пока я ещё жив. А так как я не могу сейчас разрезать себе грудь или живот, это сердце я могу лишь съесть.
Описать чувства от такого действа очень сложно. После первого глотка я буквально ощущаю, как мои зубы впиваются в упругую плоть, отрывают куски и размалывают их в кашу. Затем следует скольжение по тугой гладкой трубке и жгучий жар в желудке. Но при этом по телу разливается внутреннее тепло, от которого жар снаружи перестаёт ощущаться. Сердце дракона, если его съесть, кроме связи со своим хозяином, также даёт защиту от огня или жара на некоторое время. Даже если дракон мёртв, или, как в нашем случае, половина сердца передана другой, я чувствую связь и с мёртвым телом Сильвары. Я чувствую как острые когти подрезают шкуру, как зубы отрывают куски плоти, и как в нескольких желудках их обжигает горячий сок. Боли нет, только ощущения, которые я не должен ощущать. А затем суп вокруг меня закипает, пар вытесняет воздух из кармана, и я очень быстро теряю сознание, чтобы вновь ожить в этой проклятой пещере.