В Омуте Памяти

Спину пронзает резкая боль от попытки сменить положение. Что? Глаза, ожидающие после пробуждения увидеть солнечный свет, пробивающийся сквозь окна спальни, удивлённо уставились на каменную кладку стены напротив. Драко пытается пошевелить рукой — невозможно. Ноги также плохо его слушаются, спина затекла так сильно, что пробовать подвинуться заново он не стал во избежание новой стрелы боли в позвоночник. Опускает голову вниз и наконец понимает причину своего состояния. Гермиона. Свернулась калачиком на коленях, голова удобно устроилась на его плече, рука с тонкими пальчиками аккуратно лежит на предплечье, давая понять, что она уснула, обнимая его. Девушке определённо удобно и комфортно, чего совершенно нельзя сказать о нём. Действие зелья давно прекратилось, и потому он проснулся в душащем, а не приятном аромате девушки, окружающем его со всех сторон. Все равно Главное, что они здесь, вместе. Она не убежала от него, он в этот раз умудрился ничем её не обидеть. Девушка даже почти не плакала, за что Малфой был бесконечно благодарен. Сколько часов они уже здесь? Судя по тому, как сильно атрофировались конечности от такой лёгкой девушки, сейчас уже глубокая ночь. Надо бы встать, размяться, постараться вернуть конечностям подвижность, но, смотря на то, как мирно посапывает самая красивая девушка на свете на его плече, Малфой ни за что не сможет её разбудить. Он лишь аккуратно высвобождает одну руку из её цепких пальцев и, немного размяв затёкшую конечность, тянется к палочке на полу. — Вингардиум Левиоса, — шепчет Драко совсем тихо, стараясь не разбудить, а палочка в это время описывает плавную дугу в воздухе. Магия аккуратно поднимает Гермиону в воздух, после чего тело блондина наконец расслабляется, а кровь снова имеет возможность циркулировать по организму. Блаженство. Но без неё слишком пусто, слишком холодно и непривычно. Малфой быстро разминает конечности, сгибая и разгибая руки и ноги, пару раз наклоняется вперёд, чтобы снова придать позвоночнику подвижность, не забывая при этом потоками магии поддерживать спящую и ничего не подозревающую девушку в воздухе. Затем, расстелив две их мантии на полу и подложив под голову свою сумку, устраивается на полу и левитирует девушку к себе в объятия. Можно было бы разбудить её, предложить переместиться куда-нибудь в более удобное место, но Драко был целиком и полностью уверен в том, что она тут же сбежит, а потому провести ночь на полу показалось куда более заманчивой идеей. Он понятия не имел, что делать с болью в голове и тошнотой, которую она вызывает, ведь зелье закончилось, а пробовать левитировать склянку из замка слишком опасно — она успеет миллион раз разбиться по пути сюда. Наверное, лучшее решение — просто закрыть глаза и представлять что-нибудь приятное. Естественно, мозг за него выбрал воспоминания вчерашнего вечера, и Драко разрешил себе снова раствориться в окутывающей с ног до головы нежности. Поцелуй уносит и накрывает с головой с первой же секунды. Малфой нежно обводит языком нижнюю губу девушки, слизывая солёные слёзы и стараясь вобрать в себя всю её боль и отчаяние. Нежно проводит рукой по спине, останавливаясь на шее на доли секунды, вырисовывая указательным пальцем маленький узор, поднимает её дальше, чтобы запутаться в густых волосах. Большим пальцем поглаживая по уху, он углубляет поцелуй, посасывая такую нежную губу и заставляя девушку пошире открыть рот. Чувствует её язык своим, переплетает их, подается к ней сильнее. Девушка отвечает на его ласки, выдыхает прямо ему в рот, дразнит нежными поглаживаниями по плечам, прижимается всё сильнее с каждой секундой. — Спасибо, — оторвался от неё всего на секунду, потому что слова уже нестерпимо прожигали мозг, желая оказаться высказанными, — спасибо тебе. Гермиона чуть всхлипывает, зарывается хрупкими пальчиками в платиновые волосы, чуть оттягивает назад, вызывая у Малфоя новую волну мурашек и возбуждения. Всасывает его язык своими пухлыми губами, еле заметно прикусывает, тут же выпуская из плена, как будто испугавшись. Губы жаждут продолжения, в голове в щепки разлетаются все мысли, мурашки не сходят с кожи ни на секунду. Она не отталкивает его, не старается вырваться, не хочет убегать. Невероятно. Невыносимо. Разум уже давно заслонён туманом, не контролирует действия тела, всё происходит только благодаря бушующим через край эмоциям. Руки скользят по тонкой ткани её рубашки, сминая её и предоставляя доступ к невероятно нежной коже. Гермиона вздрагивает от прикосновения холодных пальцев к спине, прогибает спину, ещё сильнее прижимаясь к нему животом. Тонкие пальчики впиваются в его плечо, наверняка оставляя небольшие царапины, которые он ни за что не сведёт. Рука Драко скользит вверх, пальцы нежно поглаживают девушку по спине, останавливаясь сзади на шее и с силой сжимая. Девушка чуть вскрикивает, прикусывает его губу и не хочет отпускать, пока Малфой не издаёт издает гортанный рык. Слизывает с губы маленькую капельку крови, смотрит в пристыженные глаза и в животе с новой силой начинает бушевать дикое возбуждение. <i>Зараза! Блондин отпускает её губы, слыша при этом недовольный всхлип, рука, ранее державшая девушку за шею, путается в волосах и слегка тянет назад, открывая для него изящную шею. Поцелуи влажные, горячие, нужные и долгие. Драко дразнит её шею языком, чуть прикусывает кожу, а в одном особо чувствительном месте почти у самого уха девушка получает небольшой красный засос. Это тебе за губу, маленькая… Но слизеринец не успевает продолжить мысль, девушка выгибается ещё сильнее, скользя бёдрами по нему, задевая уже сильно мешающую эрекцию, в ответ на что блондин прикусывает её шею гораздо сильнее, чем раньше. Ещё пять секунд, ещё пять секунд, и он не выдержит и просто порвёт на гриффиндорке всю эту ненужную одежду. И тут, будто услышав его мысли, девушка так быстро рвётся вверх ощущений на шее, что рубашка слишком сильно натягивается между ней и сильной рукой Драко. Пуговицы не выдерживают такого напора и рвутся одна за другой, звеня при падении на каменный пол. Драко опускает на неё взгляд и не может сдержать эмоций, так что уверен, что Гермиона сейчас читает его как открытую книгу. Растрёпанные волосы, изогнутые в неожиданности брови, глаза, будто пьяные и затуманенные удовольствием, смотрят прямо на него. Зацелованные влажные губы чуть приоткрыты, девушка инстинктивно облизывает их кончиком языка, когда Драко останавливает на них взгляд, из-за чего сердце блондина замирает в ту же секунду. Проведя глазами по тонкой шее, покрытой его отметинами и блестящей от температуры между ними, он останавливает взгляд на нежном кремовом белье, красиво поддерживающем небольшую грудь, которая высоко вздымается от учащённого дыхания. Гермиона сжимается от смущения, тянет руку к испорченной рубашке, но Малфой успевает её перехватить. Хищными глазами он смотрит на неё, переводя взгляд с прекрасной фигуры на глубокие глаза и наконец наклоняется к её уху, нежно облизывает мочку и задаёт совсем тихий вопрос, мягко ласкающий слух Гермионы: — Можно? Ответа нет, зато всё её тело начинает бить мелкая дрожь, а рука сильнее впивается в его спину, царапая короткими ногтями. Стон слетает с пухлых губ, Драко ловит его ртом, даря девушке один короткий влажный поцелуй. — Просто кивни и всё, — понимает, что она вряд ли может связно мыслить и говорить, надеется лишь на то, что слух всё ещё не поддался желанию и остаётся таким же острым. Проходит ещё несколько долгих секунд, в течение которых Гермиона смотрит на Драко с неприкрытым желанием, рукой выводя странные узоры ногтями на его плече. Один короткий вздох прерывает серию глубоких и чувственных, и она произносит ответ одними губами, с которых Малфой легко считывает фразу: — Только не сейчас… Чёрт, Грейнджер, ну вот почему так поздно! Почему ты говоришь это так поздно? Низ живота стягивает судорогой, пуговица на штанах скоро, кажется, не выдержит нагрузки, а учащённое дыхание совершенно не желает восстанавливаться. Весь организм требует продолжения, причём как его, так и её. Но Драко не будет её заставлять. Слишком дорожит, слишком ценит, слишком доверяет. Нужно просто собрать все мысли в кучу, постараться взять себя в руки… Губы сами тянутся к груди, совершенно не спросив разрешения у мозга. Лёгким поцелуем касаясь ложбинки между грудью, он слегка проводит языком вверх и, поднимая голову, смотрит ей прямо в глаза. — Конечно, — слово наполнено любовью и нежность до краев, девушка чувствует её и расслабляется. — Репаро! Когда палочка успела оказаться в его руке? Неважно. Лёгким взмахом Драко чинит на девушке разорванную одежду, застёгивает пуговицы собственной рубашки и даёт ей время на то, чтобы поправить волосы и хотя бы минимально привести в порядок взгляд и дыхание. — Прости, я просто… — глаза очень медленно начинают наполняться солью, а нижняя губа чуть-чуть подрагивает. — Не вздумай, Гермиона, — поглаживает по волосам до линии челюсти и поднимает на себя её голову, — даже не думай об этом, — Малфой накрывает поцелуем её губы, ясно давая понять, что всё хорошо, несмотря на довольно сильное напряжение в паху и неровный ритм сердца. — Всё… всё хорошо? Я честно… — Что ты там говорила насчёт майки с лукотрусом? — слизеринец слегка растягивает губы в улыбке и приподнимает бровь, создавая невероятно заинтересованный вид. Гермиона, тихо хихикнув, кладёт голову ему на плечо и, поглаживая его по предплечью, вспоминает начало этой истории. </i> Его разбудила… пустота. Малфой сквозь сон хотел перекинуть руку через девушку, чтобы обнять её и покрепче прижать, но кисть лишь больно ударилась о пол. Запах больше не окутывает его со всех сторон, непослушные волосы не щекочут нос, и никто тихо не сопит в ухо. Куда она опять делась? Неохотно он открывает глаза, вытягивается на неудобном полу и наконец садится, прислонившись спиной к стене. Оглядывая тот маленький закуток, в котором они сегодня спали, он замечает котёл, тихо бурлящий на огне, а рядом с ним крышку, которую Гермиона, видимо, забыла закрыть, когда проверяла зелье после пробуждения. Хах, убежала, но работу незаконченной оставить не смогла. Ничего нового, Грейнджер. Несмотря на это, злость и раздражение всё-таки прокрадываются в сердце блондина, заставляя обдумывать её очередной побег. Почему нельзя было просто разбудить меня, а? Мне вообще-то тоже нужно на пары, и я тоже хочу есть. Это её не волнует? Воспоминания ночи всё ещё приятно ласкают мозг, не позволяя злиться в полную силу, и он радуется такому стечению обстоятельств. Нужно дать ей время, да и ему не мешало бы подумать. Да и кое-чему он все же рад — голова наконец перестала нестерпимо болеть, и пропал отвратительный ком в горле. Драко продолжает осматриваться в пространстве и замечает небольшой свёрток совсем рядом со своей головой. И как только не увидел раньше? Протягивает руку, пару раз проворачивает в руках и для верности проверяет на наличие проклятий. К сожалению, война не прошла бесследно даже для тех, кто её не помнит, и Драко прекрасно понимает, что всегда нужно быть начеку. Как только он разворачивает тонкую коричневую бумагу, сердце тут же наполняется тем же приятным и тёплым чувством, с которым он провёл всю предыдущую ночь. Маленькая записка — первое, что он замечает. Я решила, что тебе нужен отдых. Надеюсь, ты успеешь проснуться к трансфигурации! Зелье будет готово завтра, но не вздумай пить один. Прости, что ушла. Приятного аппетита! Кроме записки, в свёртке Драко нашёл три бутерброда со своим любимым сыром и почему-то решил, что нужно срочно узнать, чем любит завтракать Гермиона. Блондин совершенно не понимал, как у неё вообще хватило смелости на подобный шаг, ведь, насколько он помнит, вчера ей трудно было даже просто поднять на него взгляд, не то что писать записочки. Но, нужно признать, у девушки великолепно получается отвлекать его от всех жизненных проблем одним своим присутствием, пусть даже призрачным. Нужно вставать, чтобы наконец-то узнать хотя бы, который сейчас час, а ещё успеть на пару и объясниться перед Блейзом. Горе от потери отца больно ударило в грудь, как только он вспомнил вчерашнее утро, но слизеринец предпочёл закрыть это глубоко в душе, потому как снова показывать всем свои эмоции он не намерен. И как мне выйти отсюда, если я весь в пыли?

***

— Ну, и кто она? — Что? Кто? Ты о ком? — Драко успел влететь в кабинет за минуту до начала пары и теперь, сидя за партой, старался привести в порядок свои всё ещё мокрые после душа волосы. — О той, с кем ты был сегодня ночью, — Забини вопросительно смотрел на Драко, явно давая понять, что он полностью одобряет то, что Малфой наконец нашёл себе кого-то, как он давно и советовал. — Ты даже не спросил, где я был, но уже успел сделать выводы. Я всего лишь уснул, пока готовил зелье, не больше. Кстати, если бы ты не был таким «правильным», я бы так не устал и не пропустил первые пары! — блондин, как мог, старался скрыть в голосе счастливые нотки, которые сразу же начинали проскакивать, как только он вспоминал о прошлой ночи. — Ладно, тогда задам вопрос по-другому, с каких пор ты завязываешь волосы в хвост? — с этими словами мулат глазами указал на запястье Драко. Твою мать! На бледной руке красовалась девичья резинка для волос в цвет тёмно-каштановых волос. Малфой был настолько удивлён находкой, что даже забыл о том, что нужно как-то оправдываться. Откуда она вообще взялась? Возможно, Грейнджер надела её на него ночью, пока он спал, но тогда возникает логичный вопрос — зачем? Можно, конечно, расценивать как маленький сувенир на память, но не слишком ли смело и странно для вечно трясущейся возле него девушки? Надо бы придумать, как отомстить ей за это, и желательно так же красиво, как это получилось у гриффиндорки. Размышления, как ни странно, были прерваны не новыми вопросами Забини, а заливистым женским смехом, разносящимся по всей аудитории и больно режущим уши, несмотря на то, как красиво он звучал. Блондину даже не нужно было поднимать глаз. И что тебя так рассмешило, Грейнджер? — Рон! Рон, прекрати сейчас же, сейчас придёт профессор Макгонагалл! — Гермиона старалась звучать как можно серьёзнее и авторитетнее, но из-за длинных приступов смеха это практически не представлялось возможным. Девушка заливалась так, будто он рассказывал ей самую смешную шутку на свете. Серьёзно? И ты правда находишь это забавным? Придурок! Уизли, медленно вышагивая рядом с Гермионой к столу, махал палочкой у своего лица, заставляя черты лица изменяться совершенно необычным образом. Венцом его творения стал непомерно длинный нос, которым он сумел погладить девушку по голове, вызвал последний смешок и удар довольно тяжёлой книгой по плечу. Он опять идёт слишком близко к ней, опять тянет к ней свои отвратительные руки, снова слишком долго смотрит в глаза. Я выколю тебе их и заставлю съесть, недоумок! — Кажется, я разгадал загадку таинственной незнакомки. С каких пор вы с заучкой спите вместе? — Я не сплю с ней. — Да, это сразу видно, особенно, когда смотришь на твоё выражение лица, желающее сожрать Уизела вместе с костями. — Меня просто бесит его дебильное поведение. Он ведёт себя как имбецил, я в этом не виноват, — Драко бросил самый презрительный взгляд на парочку, усевшуюся на ряд к другим гриффиндорцам и продолжающую мило беседовать теперь уже вместе с Поттером. — А по-моему, он просто слишком развязно себя ведёт по отношению к обладательнице резинки. — А по-моему, переполненный класс не лучшее место для таких разговоров, Забини! — злость набирала всё новые и новые обороты, застилая чувства пеленой жестокости. — Извини, извини. Но, знаешь, тебе бы вернуть ей её вещь, — Блейз подмигнул другу и еле уловимо мотнул головой в сторону гриффиндорской парты, а, когда до Драко дошел смысл сказанного, уже отвернулся, чтобы обсудить с Нотом костюмы на Зимний бал. Гениально! Посмотрим, будет ли он и дальше тебя смешить, Грейнджер! Для всех пара прошла практически спокойно, за исключением разве что Крэбба, который умудрился трансфигурировать жабу в книгу, при этом сохранив громкое кваканье при перевороте страниц. Ну и, конечно же, Рон не оставлял Гермиону в покое ни на секунду, вечно спрашивая у неё что-то неслышное Драко и придвигаясь всё ближе и ближе с каждой попыткой превращения. Получалось у него, мягко говоря, дерьмово. Малфой на месте девушки уже давно послал бы недоумка куда подальше, но она лишь громко вздыхает, судя по вздымающимся плечам, и повторяет снова и снова одно и то же. И даже ни разу не обернулась на него! — Мистер Малфой, может, вы всё-таки почтите занятие своим вниманием и покажите свои умения? Ваша жаба изрядно заскучала, сидя без дела, — профессор Макгонагалл стояла возле их парты, спокойно сложив руки на груди и внимательно глядя на забывшегося студента. — Библио Метотропи! — даже не задержал взгляд на несчастном создании, а на столе уже лежала книга в идеальном болотном переплете. А девушка не обернулась даже сейчас, лишь еле-еле повернула голову по направлению к звуку. Заклинание для дошкольников! И рыжих… — Недурно. Десять очков обоим факультетам за продуктивную работу. Можете быть свободны, — директриса поспешила вернуться к своему столу, и студенты тут же начали сборы. Драко же, в свою очередь, уже давно стоял на ногах, заталкивая в сумку огромный учебник, злобно кидая взгляды на Золотую троицу, не желая упустить их из виду. — Тебя подождать или ты планируешь побеседовать с нашим другом? — Блейз крутил в пальцах свою волшебную палочку, видимо, намекая на волшебную дуэль. — Я думаю, что хватит и обычного разговора. Я на минуту, встретимся в коридоре, — последнее, что он сказал другу перед тем, как быстрым шагом направиться в сторону влюблённого идиота. Слава Мерлину, он додумался выпить зелье до пар и теперь сможет насладиться всем спектром эмоций, которые девушка покажет буквально через пару секунд, когда, наконец, посмотрит на него. — Эй, Грейнджер, есть небольшой разговор, — у Малфоя получилось, и в голосе не отразилось ни единой нежной или взволнованной нотки. Лишь небрежность и лёгкая нетерпимость. Не к ней, только к её другу-недоумку. — Мерлин! Зачем же так пугать! — девушка быстро обернулась, довольно громко выкрикивая последние слова, но замолчала так же быстро, как до этого её голос набрал высоту. Она просто вылупилась на него глазами, полными удивления и ужаса, и застыла на месте, как статуя. — Опять ты! Тебе никто не звал, хорёк. Твои дружочки уже ушли за дверь, иди догоняй! — Уизел влез между ним и Гермионой, нагло отпихивая девушку и прижимаясь к ней спиной. — Рон! Прекрати, просто пойдёмте отсюда! — Поттер снова лезет со своим альтруизмом туда, куда его даже не просили. — Очень рад вас слышать, но я обращался не к вам, — произносит максимально спокойно и выдержанно, уверяя себя из последних сил, что эмоции здесь будет показывать только этот рыжий кретин. — Ты, кажется, не понял, может, тебе объяснить по… — Рон Уизли, мне не десять лет! Прошу тебя, отойди и дай мне ответить, когда ко мне обращаются! — нос вздёрнут, а в глазах сияет азарт и жажда справедливости — великолепное зрелище. — Что ты хотел? Подождав, пока рыжий наконец отойдёт от девушки, злобно потирая свои кулаки и шепча какие-то проклятья на ухо Поттеру, Драко медленно поднимает правую руку чуть выше, так, чтобы вся тройка напротив могла её видеть. Затем медленно пальцем левой руки поддевает тонкую резинку с запястья, легко стаскивает её через ладонь и протягивает вперед: — Кажется, это твоё, Грейнджер. Нокаут. Ради одного этого момента Драко готов терпеть Уизли хоть всю оставшуюся жизнь, а Поттер может стать крестным его детей. Лишь бы ещё не раз увидеть, как медленно округляются девичьи зрачки, к щекам подкатывает знакомая краснота, учащается дыхание, а сердце бьётся так быстро, что его, кажется, слышно на другом конце аудитории. Но если Грейнджер переживает этот момент где-то глубоко внутри и снаружи видны лишь побочные эффекты внутренних баталий с самой собой, то Уизли показывает свои эмоции во всей красе. Вены на веснушчатом лице вздуваются, желваки ходят по щекам, лицо становится похожим на помидор, и он тут же кидается в драку, от которой его удерживает только предусмотрительный Поттер. — Где ты её взял? — в глазах немая просьба. Драко понимает, чего она хочет, и он бы сделал так, если бы она умела сама поставить Уизли на место и объяснить ему, что то, что принадлежит Малфою, трогать нельзя. Но, к сожалению, Гермиона совершенно с этим не справляется. — Скорее, где ты её оставила, — в глазах триумф, а на лице улыбка. — До встречи завтра! — оставив тонкий намёк на завтрашнее испытание зелья, он уходит, предоставив ей возможность и дальше развлекаться с друзьями. — Что значит завтра, Гермиона? Откуда у него твоя резинка? Какого чёрта… — доносится из класса и ещё долго слышится в коридоре, пока Блейз, не сдерживая смеха, тащит Драко в сторону их гостиной. За выходку придётся извиниться, но оно стоило того.

***

— Ты точно уверен в том, что хочешь пить это? Ты ведь даже не знаешь, правильное оно или нет. Может, стоит хотя бы посоветоваться со Слизнортом? — Блейз сидел напротив Драко у камина, напряжённо перебирая в руках какой-то браслет и иногда отпуская короткие взгляды на блондина. — И что я ему скажу? Это незаконная тёмная магия, Забини. Я предпочту провести Рождество здесь, нежели в Азкабане, — сердце больно сжалось при упоминании тюрьмы, но он и бровью не повёл. — Ты же понимаешь, что рискуешь жизнью, возможно, даже не ради чего. Оно может сделать только хуже, Драко. — Буду надеяться на то, что рецепт был верный, — больше сказать ему нечего. Сердце отбивает тяжёлые удары, а страх расползается по телу всё больше с каждой минутой. Ему не хочется умирать. Сейчас не хочется. — Ты... ты будешь пить его один? — мулат поднимает взгляд, до краёв наполненный переживанием за лучшего друга, который, кажется, сходит с ума. Малфой берёт секундную паузу, размышляя, стоит посвящать друга в помощь Гермионы или нет. Он довольно спокойно отреагировал на новость о проведённой вместе ночи, так что, возможно, и сейчас всё поймет и примет. — Нет, со мной будет Грейнджер, — голос не выражает ни единой эмоции, хотя внутри бушует ураган из самых разных чувств. Блейз хмурится, как будто обдумывает что-то очень серьёзное, подносит руку ко лбу и упирается лицом в ладонь. После пары секунд раздумья он наконец поднимает взгляд, встречаясь с встревоженными глазами друга, и произносит: — Я пойду с вами. Спасибо. Малфой коротко кивает, надеясь, что Забини поймет, что он очень благодарен за помощь и без слов, а в следующую секунду закатывает глаза и вздыхает так глубоко, как только может. Противный голос разрывает тёплую тишину гостиной, отдаваясь шипением в ушах. — Драко, Блейз, вот вы где! А я ищу вас по всему замку! Куда вы делись, почему не были на ужине? — Амалия быстро преодолевает расстояние от двери до камина, шумно приземляется к мулату на колени, даже не замечая настроения парня. — Драко, ты выглядишь довольно подавлено. — Ами, перестань, — Забини чуть пихает её ладонью в бок, намекая на то, что лучше сейчас не спорить. — Ладно, ладно, я просто констатировала факт. Кстати, там твоя грязнокровка околачивается возле двери. Я спросила, но входить она не захотела, — девушка противно улыбнулась и облокотилась на плечо удивлённого донельзя слизеринца. Какая тварь. Она ведь специально это делает. Змея. — А... Амалия, ты... — Если ещё хоть раз. Если ещё хоть один раз ты посмеешь произнести это слово в чью бы то ни было сторону. Я клянусь, что вырву твой поганый язык и засуну тебе в горло, ясно? — Малфой нависал над девушкой, придерживаемый от удара по её противному лицу лишь рукой друга. В глазах сияет неприкрытая ненависть, кулаки сжимаются по предела. Амалия не может быстро найти слов, лишь удивлённо хлопает большими глазами, переводя взгляд с Блейза на Драко, видимо, в поисках защиты, которую, судя по лицу мулата, она не получит. Малфой выпрямляется, бросает на Блейза последний взгляд и уходит в сторону двери. Если Синс сказала правду, то Гермиона, скорее всего, ищет его. Почему бы просто не позвать, Грейнджер? Выйдя из-за колонн в холодный полумрак подземелья, Драко повернул направо, медленно вышагивая по полу и заглядывая во все повороты. И вот, пройдя буквально сто метров, заглянув в очередной поворот, он сталкивается с гриффиндоркой лицом к лицу. — Драко! Что ты здесь делаешь? — Я тут живу, а ты? — блондин так сильно удивлен её вопросом, что еле успевает быстро ответить. — А я... — испуганное выражение лица снова при ней, но Гермиона быстро сменяет его на властное и невозмутимое, — я пришла, чтобы поговорить о твоём поведении сегодня на паре! — Да что ты говоришь, — Малфой резко усмехается и чуть отходит от девушки, облокачиваясь о стену. Парень надеется, что со стороны это выглядит как спокойный и немного надменный жест, тогда как на деле он просто пытается спрятаться от головной боли и удушающего аромата и хоть немного помочь себе продержаться подольше рядом с ней. Драко не ждал встречи с ней сегодня вечером, потому зелья сейчас нет в его крови, — и что же тебя не устроило? — Зачем нужен был этот концерт перед Гарри и Роном? — говорит громко и отчётливо, старается пристыдить его, но в голосе предательски прослеживаются нотки волнения. — Я всего лишь отдал тебе твою вещь, Грейнджер. Кстати, не хочешь рассказать, как твоя резинка очутилась на моей руке? Девушка в момент смущается, лицо начинает покрываться румянцем, а руки инстинктивно переплетаются на груди, как будто отгораживая хозяйку от внешнего воздействия. — Наверное, ты надел её себе на руку, когда развязал мой хвост... — произносит Гермиона гораздо тише, чем свои недавние фразы. — Не думаю. Мне кажется, что это ты надела её мне руку, когда я уснул, — глаза ликуют, когда он видит её смущённое выражение лица. Он прав. — Я хотела поговорить не об этом! — Мы квиты, многоуважаемая староста, — Драко кивает на значок, красующийся на её груди. — Не знаю, правда, для кого ты надела её мне на руку, но надеюсь, что она успела её заметить. — Что... Нет! Я вовсе не для этого это сделала! То есть я вообще этого не делала... Драко не отвечает. Коротко усмехается и переводит довольный взгляд с её лица на стену позади девушки. Ему практически нечем дышать, а в голове каждый нерв испытывает колоссальную нагрузку. Слизеринец и рад бы провести здесь ещё много часов, рядом с ней, но скоро он просто упадёт, и это будет совсем не романтично. Девушка стоит гораздо дальше от него, чем Драко бы хотел, но сейчас он за это благодарен. Она смущённо разглядывает свои ладони и, кажется, совершенно не собирается продолжать диалог. — Ты помнишь о зелье, Грейнджер? — Что мне нужно помнить? - видимо, Драко перестарался со своей игрой, потому что девушка совсем смущена и даже не поднимает глаз. — Оно будет готово ночью, — Малфой пару секунд набирается смелости перед следующей фразой. — Ты пойдёшь со мной? — Драко, пожалуйста, не нужно этого делать. Я совсем не уверена в его пригодности, это опасно, противозаконно, скорее всего, очень вредно и... — гриффиндорка закусывает нижнюю губу и поднимает на него грустный взгляд. — Пожалуйста... — Нет, Гермиона, — хотел бы дотянуться рукой до мягкой кожи, погладить по щеке, успокоить хоть как-то, но нельзя, слишком больно. Услышав своё имя, девушка немного расслабляется, в глазах виднеется нежность, а лёгкие издают глубокий вздох сожаления. — Сегодня в три, — бросает Гермиона и, развернувшись, начинает тихо выходить из поворота, но вдруг притормаживает у самого выхода. — Я возьму... Я возьму стандартные лечебные зелья. Если сможешь, возьми что-нибудь посильнее из запасов Забини. И она исчезает в тёмном коридоре. Ночь будет долгой.

***

Тишину пронзает лишь стук каблуков по полу. Малфой отсчитывает про себя каждый шаг. Страх забирает его в свои объятия всё быстрее и быстрее. Блейз идёт рядом, что-то нашёптывает на склянку с зельем не известного для Драко назначения, но, по словам мулата, очень нужного в случае чего. Все нервы напряжены до предела. Идти становится трудно физически. Блондин еле заставляет себя передвигать ноги. Нужно чем-то себя отвлечь. Срочно. — Зачем ты с ней? — Драко задаёт этот вопрос в пустоту, не найдя в себе сил повернуться лицом к другу. — Ты про Амалию? — Забини на секунду отрывается от своих ритуалов, чтобы увидеть кивок Драко. — Она не такая, как тебе кажется. Когда мы вдвоём, она довольно милая, смешно шутит. Ответ не устраивает слизеринца, но выпытывать что-то ещё у него просто нет сил. Он мысленно готовится к смерти. — А ты почему с ней? — О ком ты говоришь? — Драко, не строй из себя идиота. О той, кто сейчас ждёт нас с готовым зельем. — Мы не встречаемся, Блейз, — и это утверждение довольно больно отдаётся в груди. А возможно ли это вообще? — Я вижу твоё отношение, Драко, и вижу её. Я не против, просто... будь аккуратнее. — Ещё раз повторяю: мы не встречаемся. Странный разговор закончился на этом. Каждый продолжил думать о своём. Драко продолжает отсчитывать шаги и мысленно прощаться со всеми. Сто шестьдесят два, сто шестьдесят.... Гермиону они находят сидящей на полу у котла, с задумчивым выражением лица и в самой простой одежде на свете. Тёмные джинсы, большой свитер, какие-то несуразные кроссовки. На голове тугой тонкий хвост, ни одна непослушная прядь не ложится на лоб и не выбивается из резинки. Почему? Рядом с ней Драко замечает довольно внушительных размеров сумку. — Ты решила притащить с собой Уизела? Зачем? Очень смешно. Просто великолепно. — Сейчас не время для шуток, Малфой, — девушка даже не поднимает головы от бурлящего варева, продолжая размеренно помешивать его. С каких это пор я Малфой? — Привет, Грейнджер. Какие зелья у тебя с собой? — Забини отодвигает Драко в сторону, подходя к Грейнджер и указывая на сумку. Следующие двадцать минут проходят за обменом мнениями, распределением по полу скляночек и баночек, которые по плану должны были помочь Драко, если зелье окажет на него пагубное воздействие, а также в спорах о том, какую же всё-таки дозу стоит выпить. Малфоя в это обсуждение звать не стали, с чем он был совершенно не согласен. Но переубедить одну Грейнджер — титанический труд, а когда на её стороне ещё и лучший друг — совершенно невозможно. Так блондин и сидел у стены, наблюдая за единственными людьми в этой жизни, к кому он испытывал хоть что-то, кроме ненависти. Долго-долго он рассматривал Гермиону, старался впитать её всю в себя, запомнить каждую морщинку и каждую улыбку. Представлял, как наконец-то вспомнит что-то, поймёт, почему так относится к ней, даже ничего не зная о девушке. Но все хорошие мысли тут же затмевали мысли о вполне возможной невыносимой боли и смерти. Что будет с девушкой, если он всё-таки умрёт? Как отреагирует Блейз? Переживёт ли мать вторую утрату за одну неделю? Не слишком ли эгоистично он поступает? Сердце отбивало каждую секунду, которую он смотрел на друзей, копошащихся рядом со страшным котлом, что-то доливая и нашёптывая, окутывая пространство магией. Холодный пот бежал по спине, невероятно замёрзшие руки тряслись, а желудок скручивало в ужасной судороге. Страх, который он испытывал ранее, не шёл ни в какое сравнение с тем, что происходит сейчас. — Всё готово, Драко, — Блейз произнёс это очень низким голосом, в котором был четко слышен страх и ужас. — Я схожу за... В общем, я сейчас вернусь, и мы начнём, — мулат бросил на друга виноватый взгляд и медленно ушёл за поворот, громко топая каблуками по каменной кладке пола. Он дал мне время попрощаться. От этой мысли все внутренности будто залили бетоном. Мозг разрывался от мыслей, летающих по всей голове, в то время как Малфой прикладывал все усилия для того, чтобы встать с пола и не рухнуть обратно. Поджилки трясутся, ноги не держат, в глазах темнеет. Гермиона. Нужно быть сильным, ради неё. Нужно собраться, взять себя в руки, заверить девушку, что всё пройдет гладко и скоро он вспомнит всё, и в том числе её. Как же страшно. Подходит к девушке, медленно. Кладёт руку ей на плечо, крепко сжимает пальцы и прижимает её к себе. Чувствует ритм её сердца, ничем не уступающий его собственному. Рубашка тут же намокает от горьких слез, а её тонкие пальчики впиваются в его плечи. — Я так боюсь, Драко. Я тоже, Грейнджер. Ужасно боюсь. — Всё будет хорошо, Гермиона. Я обещаю тебе, — блондин говорит совсем тихо, произнося слова прямо девушке на ухо, обдавая горячим дыханием нежную кожу. — Я не прощу себе... И я себе не прощу, если оставлю тебя одну. — Тсс... Не надо, — поднимает её за подбородок к себе, обводит глазами всё её лицо, останавливается на глубоких карих глазах, которые полны слез и отчаяния. Поднимает руку к её уху, аккуратно обводит мочку, хочет зарыться пальцами в обворожительной красоты волосы, но тугая причёска не позволяет ему этого сделать. Слизеринец аккуратно, стараясь не сделать больно, подцепляет резинку и с силой тянет её вниз по волосам, высвобождая каштановые кудри из плена. Надевает её на запястье. Теперь это точно сувенир. Долгие секунды он смотрит в её лицо, вглядывается, оценивает, запоминает. Ловит пальцами горячие слёзы, которые Гермиона даже не пытается контролировать, каждая из которых разбивает его сердце на миллион осколков. Наконец, заслышав где-то вдалеке шаги Забини, Драко наклоняется к ней так близко, как только возможно, и произносит ей прямо в губы: — Все получится, Гермиона, и я тебя вспомню. Девушка сама тянется к его губам. Первый раз. Первый раз она целует его первая. Но это не ночные ласки, это быстрый, грубый и солёный поцелуй. Малфой прикусывает её нижнюю губу, так надеясь оставить след. Моя. Шаги слизеринца уже слишком близко, нужно отпускать её. Возможно, это последний раз, когда его пальцы имеют возможность почувствовать её нежную кожу. Сердце просто разлетается к чертям. — Пожалуйста, Драко, не оставляй меня. Он только собирается что-то ответить, но друг выходит из-за угла, заставляя отпустить Грейнджер и отойти на шаг назад. Отвратительно. Пусто. Больно. — Ты готов, Драко? — Блейз протягивает ему маленькую склянку, наполненную светло-голубой жидкостью. — Да, — произносит это для самого себя, чтобы заверить в том, что он всё сможет. Всё переживет, всё вынесет, всё перетерпит. Ради них. Блейз передает ему колбу, крепко пожимает руку и прижимает к себе. — Не вздумай бросать меня, приятель, - произносит он тихо, чтобы не слышала Грейнджер. Драко в ответ кивает и отстраняется от мулата, чтобы не оттягивать момент. Ничего уже не изменить. Либо он выживет и вспомнит, либо нет. Малфой бросает последний взгляд на Грейнджер, шепчет ей что-то одними губами и закрывает глаза. Трясущейся рукой он наклоняет склянку к губам, выпивает всё содержимое, считает про себя секунды. На пятой воздух пронзает дикий крик. А дальше — темнота.