***
Пасхальные каникулы промчались в подготовке к экзаменам. Гермиона, Амелия, Грейс и Мэгги проводили в библиотеке всё свободное время, бросая грозные взгляды на любого, кто дышал слишком громко. Часто Гермиона видела Тома, который сидел за столом у окна с книгой, не имеющей отношения к предстоящим экзаменам. Иногда он ловил её взгляд и неуверенно улыбался, прежде чем вернуться к чтению. Казалось, они пришли к некому молчаливому соглашению. Они не разговаривали со дня дуэли, но атмосфера между ними становилась всё менее напряжённой и более дружелюбной. Каждый из них доказал своё мастерство, и они спасли жизни друг друга, что привело к вынужденному уважению и благодарности. Единственное, что беспокоило её, с тех пор как они покинули кабинет Диппета в день битвы — признание Тома о легилименции. Он прочитал мысли одного из последователей Гриндельвальда, а тот даже не понял. Каков шанс, что он проделал с ней то же самое? Что, если величайший тёмный волшебник увидел будущее и собирается разделить душу на восемь, девять или десять частей? Что если он предпримет всё возможное, чтобы Гарри никогда не смог одолеть его? Что если Волан-де-Морт победит? Все эти вопросы не давали ни малейшей возможности сосредоточиться. После продолжительного наблюдения в библиотеке она скрепя сердце подошла к его столу и присела напротив. — Привет, — сказал он, отрываясь от своих записей. — Чем обязан этому удовольствию? — Ты умеешь читать мысли. Том отложил заметки в сторону, сплёл свои длинные пальцы, опустив на них подбородок, но ничего не ответил. В конце концов, это был не вопрос. Гермиона не знала, как продолжить, и в итоге Том заговорил сам. — Полагаю, ты хочешь, чтобы я что-нибудь выяснил? Считают ли преподаватели тебя более способной, чем меня? — Нет, — ответила Гермиона. — Я хочу знать, читал ли ты мои мысли. Он беспокойно пошевелился, но не ответил. — Ну? — требовательно спросила Гермиона чуть более высоким голосом, чем позволялось в библиотеке. — Я лишь пытался узнать, что ты слышала, — тихо сказал Том. — Но не хотел видеть… — Когда? — спросила она нахмурившись. — О, ты знаешь, когда, — пробормотал Том. — Я был уверен, что ты поняла… то, как ты смотрела на меня, а после выглядела больной. Гермиона нахмурилась — она не раз смотрела на него за последние несколько недель, и на фоне стресса от предстоящих экзаменов ей регулярно рекомендовали посетить Больничное крыло. — В коридоре, — сказал он, словно это было очевидно. — Когда все думали, что мы… ну, ты знаешь. Когда они сплетничали. И вот теперь всё встало на свои места. После их столкновения в тот день она беспрестанно думала о друзьях и родителях. Тогда она не догадалась, но Том, вероятно, затронул воспоминания, неделями загоняемые в самые дальние уголки памяти. — Что ж, надеюсь, это было интересно, — прошептала Гермиона, борясь с наступающей истерикой. Гипотетические вопросы только что превратились в весьма реальные. — Вот почему я остановил Гриндельвальда, — сказал Том, оглянувшись, чтобы убедиться, что их никто не слышит. — Я видел, что случилось с замком в твоей голове, и я не мог… — он замолчал. — Хогвартс — единственное, что у меня есть, и когда я узнал, что он собирается сделать… Том провёл рукой по своим тёмным волосам и начал перебирать предметы, лежащие на столе: листать страницы книги, подталкивать чернильницу указательным пальцем и перемещать перо из стороны в сторону, пока Гермионе не надоел шум и она не накрыла его руку своей, чтобы прекратить это бессмысленное метание. Он опустил взгляд, затем посмотрел ей в глаза, и она убрала руку. — Не надо, — тихо сказала она. Том сложил руки в замок и посмотрел на стол. — Ты из будущего, не так ли? — сказал он наконец. Гермиона не видела другого выхода, кроме как кивнуть. — Я изменил время? И что на это ответить? В конце концов, в книгах по истории не было записей о том, что они оба сражались с Гриндельвальдом, но в то же время Дамблдор действительно победил его. — Замок должен быть разрушен, а все эти люди должны были погибнуть? — Нет, — сказала Гермиона. — Дамблдор победил. — Значит, он сбежит и попытается отомстить? Очевидно, что он волновался за сохранность замка, но и за себя тоже. Том выступил против Гриндельвальда и предполагал, что после того как тот разберётся с Дамблдором, они с Гермионой станут следующими в его списке. Ей пришлось постараться, чтобы сдержать вздох облегчения. Он думал, что это Гриндельвальд напал на замок. Он не узнал в нападавшем себя, что удивительно, ведь последние семь лет Волан-де-Морт занимал постоянно расширяющийся угол её сознания. — Так он сбежит? — повторил Том, и Гермиона моргнула. — Я не могу говорить о будущем. Ты, должно быть, читал о законах. — К чёрту законы. Гермиона покачала головой и встала. Том вздохнул, его самообладание снова вернулось. — Церемония награждения назначена на следующую пятницу. — Какая церемония? — Орден Мерлина второго класса, — ответил Том, переворачивая страницу. — Диппет сказал, что мы могли получить и первый, но тогда им нечего было бы вручить Дамблдору… — Он победил его, — возразила Гермиона, услышав кислый тон Тома. — Вдвоём мы бы не справились. Он промолчал, и после минутного колебания она снова села. — Что-нибудь ещё? — Вообще-то, да, — сказала Гермиона, теребя рукав мантии. — Ещё один вопрос, который я хотела задать. — И какой же? — сказал Том, выпрямляясь на стуле и напряжённо рассматривая её. Гермиона сморщила лоб, пытаясь найти подходящие слова. Но на ум ничего не шло, поэтому она остановилась на весьма прямолинейном варианте. — Почему ты спас меня? Том мягко постучал пальцами по столу, тёмные брови выгнулись, пока он обдумывал ответ. — А почему бы и нет? — Ты рисковал собственной жизнью. — Я действительно не задумывался об этом, — сказал он, возвращаясь к чтению, но Гермиона отобрала фолиант, качая головой. — Это едва ли походит на внятный ответ. — Ну, другого у меня нет, — ответил Том с намёком на ухмылку. Он осторожно вытащил книгу из её рук и открыл на нужной странице. — Ладно, — сказала Гермиона, сложив руки. — А почему ты спасла меня? — Я не думала об этом, — холодно ответила она, и на этот раз Том позволил себе настоящую весёлую улыбку. Отчасти это было правдой — она не думала о своём поступке тогда, но зато много думала после. Том Реддл погиб, и Волан-де-Морт вместе с ним, если бы не она. Она предрешила судьбу мира всего лишь одним проклятием. Одним взмахом палочки она способствовала становлению Волан-де-Морта.Глава 9
8 февраля 2020 г. в 01:59
Гостиная Рейвенкло встретила Гермиону оглушительными возгласами. Толпившиеся студенты обнимали её, хлопали по спине и брали за руки, произнося слова, которых она не слышала из-за шума и смущения. Вероятно, именно так чувствовал себя Гарри после победы над Хвосторогой или Рон после выигрыша кубка по квиддичу на пятом курсе. Однако она до сих пор не сталкивалась с подобным безумием.
Она заметила Амелию, стоящую на вершине лестницы в окружении первогодок, которые забрались туда, чтобы лучше видеть место действия. Недоверчиво покачав головой, девушка смущённо произнесла: «Какого чёрта?». Гермиона лишь рассмеялась и вскоре получила передышку, когда все затихли, желая услышать подробности о том, что произошло.
— Как ты смогла остаться в живых после дуэли с Гриндельвальдом? — спросил второкурсник. — Нет никого сильнее него.
— Не считая Дамблдора, — фыркнул пятикурсник. — Серьёзно, как это было? Старосты вынудили нас вернуться в замок, так что мы всё пропустили. — Он бросил взгляд на однокурсницу с гордо прикреплённым блестящим значком, но та проигнорировала его.
— Старосты заставили вас уйти по указанию Тома. Это то, что сделал бы Дамблдор. Думаю, куда лучше пропустить дуэль, чем попасть под одно из этих проклятий, — твёрдо сказала Гермиона, чувствуя себя обязанной заступиться за старост, так как когда-то сама была одной из них.
— Кстати, об этом, — продолжил пятикурсник. — Как, чёрт возьми, Том справился с дюжиной волшебников одновременно? Он использовал Тёмную магию, не так ли? — Юноша выжидающе посмотрел на Гермиону, но она не знала, что сказать.
Правда в том, что не только Том использовал Тёмную магию, но и она сама.
— Иногда единственный способ бороться с огнём — это огонь, — сказала Гермиона, надеясь, что не выглядит так, словно оправдывает использование тёмных искусств. — Не думаю, что проклятие ватных ног помогло бы, не так ли?
— Значит, Дамблдор неправ, и любовь не сильнее магии. Тёмная магия — вот в чём сила.
— Думаю, ты упустил смысл, — сказала Гермиона нахмурившись. — Скоро праздничный ужин, — добавила она, медленно направляясь к лестнице в надежде на то, что если продолжит говорить, никто не заметит побега.
Завязался возбуждённый спор; Гермиона, воспользовавшись шансом, поспешила подняться в спальню в компании Амелии, Мэгги и Грейс.
— Они сказали, ты рассмеялась ему в лицо! — Мэгги плюхнулась на кровать, скрестив ноги в ожидании деталей.
— И отправила сообщение Дамблдору с помощью Патронуса, — добавила Грейс.
— Не говоря о том, что ты сражалась с Гриндевальдом! — сказала Амелия, присаживаясь на край кровати Гермионы. — Это безумие!
Гермиона не могла не согласиться, хотя кое-что беспокоило её с тех пор, как она подняла на него свою палочку. Она никогда не читала о Гермионе Грей или Томе Реддле в книге «Восстание и падение Тёмных искусств». Профессор Биннс никогда не упоминал о них на лекциях по истории магии. И если они собирались получить Орден Мерлина, почему их имена не были внесены в каждый учебник, который она когда-либо читала?
Появятся ли имена с этого момента? Изменил ли её непреднамеренный уход время? Дамблдор никогда не говорил ничего о Томе, стоя́щем напротив Гриндельвальда, и уж точно не упоминал, что у него имелась хотя бы капля совести.
Как бы то ни было, она ничего не могла с этим поделать. Больше всего на свете ей хотелось принять ванну с большим количеством пенистых пузырей. Решив, что никто не хватится, если она исчезнет часа на полтора, Гермиона взяла с собой комплект чистой одежды, предупредила остальных о встрече за ужином и отправилась в Выручай-комнату.
Это оказалось даже лучше, чем ванная комната для старост. Конечно, ванна не была размером с плавательный бассейн, но всё остальное было действительно роскошным: чистые пушистые полотенца, мягкие ароматные пузыри и вода нужной температуры всё время, что она находилась там.
Войдя в Большой зал, Гермиона поняла, что следовало оставаться в ванне, независимо от того, насколько морщинистыми станут кончики пальцев. Это было куда более ошеломляющим, чем возвращение в гостиную. Скрежет скамей, когда все встали, заставил вздрогнуть, а когда раздались аплодисменты, она почувствовала, как щёки залил густой румянец, и поспешила занять приготовленное место между Амелией и Грейс. Она увидела Тома, стоявшего со слизеринцами, которые хлопали лишь потому, что он тоже был вовлечён во всё это. А всё то, что Том считал правильным, становилось таковым для всего факультета.
— С Томом было то же самое? — спросила Гермиона, как только Грейс вернулась на своё место.
— Да. Представить боюсь, что будет когда войдёт Дамблдор, не уверена, сколько хлопков выдержат мои руки!
Гермиона посмотрела на пустое кресло профессора за преподавательским столом. Проверив карманные часы, Диппет нахмурился. В зал влетела сова, и директор, быстро просмотрев письмо, со вздохом отложил его в сторону. Поднявшись, он откашлялся, и все разговоры мгновенно стихли.
— Боюсь, профессор Дамблдор не присоединится к нам этим вечером. Он очень устал, и ему предстоит долгая неделя в министерстве. Придётся насладиться праздником без него.
Студенты разочарованно вздохнули, надеясь увидеть героя дня.
— Думаете, он в порядке? — спросила Мэгги, наклонившись через стол, чтобы другие девушки могли услышать её сквозь шёпот разговоров остальных студентов.
Гермиона прикусила губу. После дуэли Дамблдор выглядел плохо, но, возможно, он просто устал.
Или, возможно, чувствовал, что не заслуживает поздравлений, так как стыдился того, что избегал дуэли до самой последней минуты. Или просто хотел остаться наедине со своими воспоминаниями.
Еда появилась на столах, и руки потянулись во всех направлениях, когда их владельцы накладывали на свои тарелки всего понемногу. Угощение выглядело восхитительно, как и любой другой праздничный ужин в Хогвартсе, на котором она когда-либо присутствовала, но её голова была занята другим. Она слишком сильно беспокоилась за Дамблдора, поэтому не уделила столь тщательно приготовленным блюдам того внимания, что они заслуживали.