Помещение залилось приятным оранжевым светом, который порождался брызжущими искорками. Они разлетались и, по мере того как падали, растворялись в воздухе. Но вот прибор остановился, завершив работу, и Коннор мог снова активироваться.
— Ну как, ты в норме? — встрепенулся Андерсон, утомлённый ожиданием.
— Подожди, — остановил его Маркус жестом руки.
Диод детектива замигал всеми тремя цветами поочередно, а после стабилизировался до обычного голубого.
Они находились в мастерской Иерихона, где латали покалеченных андроидов, предоставляя своеобразную «медицинскую помощь». Пластиковые братья тоже не особо жаловали «врачей»: лишний раз не захочешь, чтобы копались в твоих внутренностях.
Коннор за последнее время попал сюда дважды и был не в восторге. Если с глазами тогда все было предельно просто, то сейчас восстановление половины лица затянулась. Чувствовал себя обременяюще.
— Ну и ну, как новенький, — с облегчением хлопнул лейтенант напарника по плечу. — Будь ты существом попроще, шрамяра был бы ещё тот.
— Скорее всего, я бы умер, — не специально, а чисто для констатации, сказал Коннор, обломав чужую улыбку.
Маркус кашлянул в кулак для привлечения внимания и спросил:
— А, собственно, как ты вообще выбрался? — революционер уже был в курсе последних событий.
— Это чудо, поскольку я потерял много тириума, пока пребывал на грани отключения, — Коннор застегнул на себе белую чистую рубашку. — Спас меня странный звук. Я решил, что прибыла помощь, и выжал все усилия, чтобы сбросить с себя тела несобранных андроидов. Но когда мне это удалось, в подвале никого не было, — детектив уловил взгляд Хэнка: нервный и отстраненный, будто лейтенант находился мыслями совсем в другом месте. — Самое трудное осталось позади, а запасной тириум в подвале нашелся быстро. Меня выручило такое явление, которое люди называют «надеждой», но я применил бы другое — «вероятность», которая сподвигла меня на усилия сверх возможностей.
Маркус бегло взглянул на человека.
— Хэнк, что с вами? На вас лица нет.
Андерсон действительно был подавлен обстоятельствами. В момент, когда его профессионализм требовался в полной мере, он уступил рассеянности и тревоге.
— Лейтенант, возможно, вы расстроены, потому что детектив Рид раскрыл дело без вас? По-сути, он схватил нашего общего преступника, — Коннор задумался над тем, что Бастер вел себя осторожно, и если бы не решение убить грузчика, то расследование с кражей документов зашло бы в тупик. — Думаю, ему перепадёт немало за то, что схватил агента ФБР. Может, повысят, — с долей несвойственного злорадства усмехнулся андроид.
— Да пошел этот Рид к херам! Ты за него основную работу сделал, а ему лавры! — воскликнул Хэнк. — Да если бы не ты, он бы в жизни ни кошку не нашел, ни про марку автомобиля не подумал бы. Он баран, который всё видит только перед своим носом, и то у него там слепая зона, — хмыкнул с презрением. — И тебе плевать?
— Я не возражаю.
Хэнк ждал «но», однако не услышал. Его поражала беспечная доброта Коннора, будто ему совсем не было дела до справедливости. Хотя нет, лейтенант и не понимал, что для этого андроида есть «справедливость».
Троица покинула мастерскую и отправилась в более удобное место, чтобы обсудить итог всего расследования. Короткого сообщения посредством мысли хватило, чтобы собрать в изолированной компьютерной лаборатории тех, кто также знал о подробностях ситуации.
Первым прибыл Саймон. Его беспокоил предстоящий разговор, поскольку он был повинен в утечке информации и краже: отвечал за безопасность и прикрытие проекта. Саймон из кожи вон лез, чтобы помочь Курту наладить охранную систему.
Вторым как раз пришёл учёный. Его лицо выражало спокойствие и лёгкую заинтересованность. Он был уверен во всем, что делал для проекта, и ему оставалось только наблюдать за чужой частью работы, в которой он не смыслил ничего.
Таким спокойствием не могла похвастаться Норт, которая озарила комнату жёлтым светодиодом и недовольной миной. Она не собиралась ничего говорить, только слушать, отойдя в сторонку и скрестив руки на груди.
— Отлично, все в сборе, — начал Маркус. — Ситуация с кражей выяснялась: за всем этим стоял Бастер — агент ФБР, присланный из управления.
Норт тихо фыркнула в углу.
— Его целью, предположительно, было либо донесение правительству, либо откровенный шантаж, что не удивительно, учитывая его персону. Впредь нам нужно быть осторожнее с ФБР.
— То есть мы отказываемся от их вмешательства в жизнь Иерихона? — спросил Коннор.
— Никак нет, — Маркус был серьёзен. — Друзей нужно держать близко, а врагов ещё ближе. Я давно поставил к каждому находящемуся здесь агенту по наблюдателю. Пусть лучше суетятся на глазах, нежели за спиной. Не говоря уже о том, что согласие остудит бдительность правительства. Они начнут относиться к нам с меньшими предрассудками, если будут думать, что имеют над нами контроль, но это не так. И если говорить о положительных сторонах, то агент Эртон показался мне неплохим человеком, с которым можно выстроить контакт. Я приму условия внедрения ФБР, только если во главе будет мистер Эртон.
Молчание после сказанного прервала Норт:
— Да вы с ума сошли?! Они непременно что-нибудь да найдут! Я не доверяю ни ФБР, ни Эртону.
— Тогда назначаю именно тебя наблюдать за ним. Кто, как не ты справиться с этой задачей? — забросил наживку Маркус. — Только без глупостей, хорошо?
Глаза девушки засверкали, и она поддалась на лестную улыбку. Отступила, чувствуя хоть какой-то контроль над ситуацией. Ей не терпелось накрыть федералов, и у нее только что появился повод.
— Неужели ты думаешь, что Бастер и Алекс не связаны? — увлеченно спросил Курт, поправляя очки.
— Это разные люди. Их коллектив рвался не просто так. Можно догадаться: их связывает прошлое, но точно не настоящее. В любом случае, его причастность не замечена. Будь оно так, я уверен, наши полицейские, — Маркус посмотрел на Коннора и Хэнка, — заметили бы это. Мнению полиции ФБР мы доверять пока не можем.
— Тем не менее, этого сукина сына все равно будет судить его каста, — нахмурился лейтенант.
— Будем надеяться на лучшее и ждать результатов допроса агента Донована.
Беседа после заключения продлилась недолго, и все разошлись по своим делам, зарекшись молчать. Однако Маркус задержал Коннора. Хэнк тоже изъявил желание составить компанию.
— Коннор, хотел ещё спросить по поводу Киберлайф. Что насчёт их роли во всем этом? — революционер опустился на одно из черных кресел.
В помещении было мрачно, светили лишь пара настольных ламп, вырисовывая причудливые тени на серых обоях.
— Они обошли эту ситуацию стороной. Нет доказательств того, что они занимались запретной на данный момент сборкой андроидов. Корпорация продала лишь детали, что, как минимум, подтверждают документы. К сожалению, моя догадка не была точна, — развел руками андроид.
— Зато она привела к другой удачной логической цепочке, — ободряюще похлопал Хэнк Коннора по плечу.
***
Фаулер был в гневе, когда ему сообщили, что выживший Коннор куда-то запропастился вместе с напарником без предупреждения. Он вызвал этих двоих к себе незамедлительно.
— Почему я узнаю последний о твоём возвращении?!
— Простите, капитан, такого больше не повторится. События были слишком сумбурные, и я не успел доложить, — встал Коннор, словно по струночке.
Джеффри вздохнул и смягчился. Он рад, что его сотрудники в порядке, и внутренний пар исчез, хотя секунду назад шеф был готов сорваться.
— Коннор, не хочешь взять отпуск? Ты отлично поработал в последние месяцы, да и недавние события прошли волнительно для тебя.
— Нет, спасибо, я не нуждаюсь в длительном отдыхе, и отпуск для меня бессмыслен.
Хэнк фыркнул, осознав, какое счастье сейчас упускает глупый андроид. «Неужели в протокол очеловечивания не вписали лень? Может, оно и к лучшему…» — заворчал про себя Андерсон.
— Капитан Фаулер, а мне отпуск не полагается? — пошел по старой привычке лейтенант ва-банк.
— Харрисон, не наглей, ты свой отпуск истратил на каждодневные опоздания, — развеял Джеффри чужие мечты. — Единственное, чем могу вас порадовать — пораньше отпустить, все равно смена заканчивается через два часа, — он посмотрел на циферблат на стене. — Новое дело всучу вам завтра, а сейчас идите, пока не передумал.
Свободные на сегодня Хэнк и Коннор направлялись к выходу, однако в зоне отдыха показались Гэвин Рид, вьющийся возле кофемашины, и отстраненный от мира сего RK900.
Детектив был не в самом лучшем расположении духа, и поэтому Хэнк решил: это самый подходящий момент, чтобы спросить, как дела.
— Ну как, засадили ублюдка? — лейтенант опёрся на столешницу рукой.
Гэвин сморщился в ответ на обращение и посмотрел на Коннора: его лицо было словно новенькое. Рида порядком раздражала идеальность андроидов. Он гордился своими шрамами и считал, что они украшают мужчину. Однако будь у него возможность, он бы сгладил рубцы.
— Да нас особо далеко не пустили, — отпил Гэвин горячий напиток. — Стоило делу подойти к допросу, и конфиденциальность повысилась до отметки «охуенно секретно». Не удивлюсь, если о развязке нам сообщат последним.
— То есть, ты не дождешься своего повышения? — вклинился Коннор.
Где-то сбоку послышался тихий смешок. Гэвин медленно повернул голову и выронил стакан из рук: «Это что? Это Ричард сейчас засмеялся?!». Детектив не поверил своим ушам.
— Да как так-то?! Как ты это сделал?! — метнулся Рид в сторону Коннора, а потом обратно, схватив напарника за грудки. — Что ты только что… по-твоему, это смешно?! — он чуть ли не запрыгнул на Ричарда от злости, недовольно рявкнув.
Андроид в свою очередь снова окаменел лицом и стоял спокойно, как дуб. Одним словом — натюрморт и бешеная белка.
— Коннор, — легко ткнул Хэнк напарника локтем, — пошли-ка отсюда.
***
На улице андроид резко затормозил и обратился к Хэнку:
— Могу я кое-что тебе показать?
Человек заинтересованно скрестил руки на груди и прищурился. Сюрпризов с него хватало.
— Мне нужны ключи от твоей машины.
Ей богу, Хэнк готов был расплавиться в эту секунду, до того взгляд Коннора был обезоруживающим. Даже Сумо порой не мог пошатнуть щедрость хозяина, когда клянчил что-то вкусное, однако сейчас ключи от любимого автомобиля молча легли в ладонь парня.
Коннор сначала помедлил, не веря, что Хэнк доверил ему вести свою машину, но потом собрался, и уже через минуту они ехали в неизвестном для лейтенанта направлении.
Городской пейзаж сменился пригородом, а затем в округе появилась частая растительность. Дорога сужалась, а улицы пустели. Наконец они покинули цивилизацию, оказавшись на небольшом склоне, поросшим жёлтой травой и сухими цветами, возле необъятного городского озера.
Пара вышла из машины, и звуки бьющихся внизу волн о камни стали четче. Кругом ощущался прохладный ветер, который разносил запах частых дождей и мокрой травы. Отсюда открывался прекрасный вид на расцветающий в вечерних сумерках город. Его высокие дома стояли лесом, возвышаясь один над другим. Стоит сместить взгляд с этого улья, как увидишь гладь воды, размеренно, и даже жадно, поглощающую медовый закат уже остывшего осеннего солнца.
Хэнк настолько был заворожен пейзажем, что даже забыл спросить, почему они сюда приехали. Коннор ответил, не дожидаясь:
— Поездки на природу улучшают самочувствие и настроение. Ты показался мне напряжённым.
Андерсон ничего не ответил на очередной наивный поступок и незатейливо присел на жухлую траву, широко и глупо улыбаясь. Сам бы он никогда сюда не поехал, и не признался бы, что хочет. Коннор опережал не только в понимании преступлений, но и в понимании его самого.
— Знаешь, я всегда хотел уехать из города. Тут с этими приключениями психика не выдерживает.
Волосы от ветра лезли ему в лицо. Коннор присел позади мужчины и собрал русые локоны в пучок на затылке, прихватив резинку из бардачка в машине. Вроде бы безобидный жест, но Андерсон перестал говорить, а может даже задержал дыхание, ощущая аккуратные касания чужих пальцев.
— Может тело у меня и молодое, но разумом я все такой же занудный хрыч, — он засмеялся, притягивая к себе Коннора за предплечье, чтобы тот сел рядом. — Помню, как я испугался, когда вы меня оживили…
Хэнку действительно было тяжело. Очнувшись на больничной койке, весь в проводах и капельницах, перед глазами ещё кружились воспоминания о смерти, о куче крови, в ушах стоял звук выстрела, а в носу запах пороха. Первая реакция — крик. В этот момент Коннор был рядом и ухватил ожившего за лицо ладонями, успокаивая. Все это время он трясся над Андерсеном днями, контролируя процесс вживления.
Шум привлек остальных: Маркуса, Курта и Саймона. Андерсену было страшно. Больший ужас он испытал в своей жизни, только когда потерял сына.
На протяжении недели после «пробуждения» он регулярно терял сознание, забывал, кто он или куда шел, с кем разговаривает. Чуть позже это прекратилось, настроение перестало скакать, а организм уживался с чипом в шейном позвонке, вид которого скрывали отросшие волосы.
Потихоньку его начали вводить в курс дела, но принимать свое положение человеку откровенно не хотелось. Хэнк думал, что это какая-то шутка или он спит. Смирение пришло лишь через два месяца, и он загоревал не просто по жизни, а по нормальной жизни. Его устроили на работу с новыми документами. Представили как племянника Хэнка — Эндрю, поскольку внешность нового тела была практически идентична. Отпустили домой, вернули собаку. Но это все не то…
Внутри осталась неразбериха, делящая свое пространство с пожирающей пустотой. Просвет появился тогда, когда в пыльный дом залетела синяя птичка. Она говорила доброе утро, интересовалась любыми пустяками, без умолку задавала вопросы, сидела чуть ли не на плечо. В груди щемило, тепло разливалось по венам, и прошлое уже казалось не таким темным.
Оба вздрогнули от воспоминаний, а может виной всему холодная погода.
