***
Шум и паника окружили Коннора в то время, когда ему требовалась хотя бы маленькая передышка между цунами из стресса и апатии. В мрачном помещении — подвале Иерихона — он не находил себе места, пытаясь помочь хоть чем-то. Тут была оборудована основная лаборатория ученого Курта, где в прошлом проходил реабилитацию Хэнк при вживлении чипа. Сейчас же огромными усилиями здесь пытались спасти жизнь, висящую на волоске. Смотря на поникшего детектива, смягчилось даже неотзывчивое сердце Норт. Она положила свою руку ему на плечо, останавливая: — Успокойся, дай Курту и Маркусу сделать свое дело. Ты только помешаешь. У них есть опыт и навыки обращения с людьми в таком ключе, а у тебя — нет. Норт предложила сесть поодаль, на один из пластмассовых ящиков. Таких тут было не меньше, чем замысловатых приборов, светящихся устройств, разноцветных жидкостей на стеллажах и полках. В потолок с редкими лампами утыкались железные балки, а стены были обделаны лишь серой штукатуркой. Несмотря на черновой вид помещения, для стерильности места операции были предприняты все меры, начиная от изолированного занавеса кушетки и заканчивая медицинской экипировкой. — Не волнуйся, все будет нормально. Ты успел сообщить о случившемся, и мы быстро среагировали, — сказала Норт, не отрывая взгляда от мертвенно-белого Хэнка. Девушка всегда относилась скептически к лейтенанту и при возможности избавилась бы от него, однако сейчас смотреть на материализованные мысли было жутко и немного постыдно. — Как же так… Неужели он и правда хотел оставить меня одного… — Да, это странно, что он решил отклониться от плана и извлёк чип самостоятельно, — скрестила Норт руки на груди. Не на такое развитие событий все рассчитывали, так как после рассказа Хэнка о вымогателе было решено уничтожить его единственные доказательства. Для Коннора и Хэнка это оказалось нелегко — согласиться на повторную смету тела лейтенанта. «Эндрю Харрисон» должен был навсегда исчезнуть, словно его не существовало. Однако Хэнк поступил иначе. Он все же не смирился с подобной участью. Такие смелые рокировки морально давили на немолодой разум. Андерсон не был готов начинать все заново и впутываться в непроглядную пучину чипов, нейросетей и прочих технологий. Все это не для него, каким бы сильным не был дух, его разум истощен. Несколько минут Коннор и Норт сидели в тишине. Парень не мог смотреть в сторону белой кушетки, которая частично была вымазана в крови. Сегодня он насмотрелся на нее достаточно и не выносил мысли, кому она принадлежит. Детектив сверлил бетонный пол взглядом и совсем не заметил, как к нему подошёл Маркус. — Устройство у тебя? Коннор вытянул кулак и медленно разжал пальцы, показывая перепачканный синий треугольник с необычным остриём на тыльной стороне. — Прибереги его. Надеюсь, память не пострадала. — А что с ним? — детектив кивнул в сторону тела Хэнка. — Ох, как бы объяснить, — провел Маркус рукой по темным коротким волосам. — Сейчас мы имеем Хэнка здесь, — ткнул пальцем в ладонь с чипом, — и абсолютно другого человека здесь, — указал на кушетку позади себя. — Как?! И что нам теперь делать? — в глазах Коннора читался испуг. — Хочу сразу предупредить, что вживить чип в прошлое тело мы не сможем: был поврежден нужный позвонок при грубом извлечении… Эндрю очнется не скоро, и вся память, которая принадлежала Хэнку, для него утрачена. Он — чистый лист, и это проблематично. У нас несколько недель, чтобы решить, как поступить. — Неужели он совсем ничего не будет помнить? — Нет, кое-что останется. При некорректном извлечении на устройство успела перекинуться только основная, долговременная память, оставляя тело Хэнка-Эндрю как пустую оболочку без личности. У него осталась двигательная, эмоциональная и образная памяти, то есть универсальные, но он совершенно не будет знать, кто он, прошлое и настоящее. Дело только усугублялось, и теперь над Коннором и остальными нависло три проблемы: Виктор, Хэнк и Эндрю. Каждая была труднее предыдущей. — Что насчет Хэнка, то его мы сможем… — Нет. Удивленные взгляды Норт и Маркуса устремились на RK800. — Не нужно пока что ничего делать. Он попросил… — задумался, стоит ли говорить. — Хэнк оставил записку с просьбой не переносить его разум в новое тело… — голос дрогнул, и Коннор закусил губу, чтобы не показать, насколько он сломлен. — Неужели ты не хочешь больше увидеть Хэнка? — спросила Норт. — Хочу, но того самого Хэнка уже никогда не смогу. Простите, но я не позволю ему страдать так же, как при первом его возвращении, — говорить стало невозможно. — Коннор, подумай над этим хорошенько, мы не будем давить, — поддержал Маркус.***
Время рассвета вот-вот должно было наступить, и горизонт понемногу окрашивался в темно-синий. От нахождения в Иерихоне, рядом с беспамятным Эндрю, становилось тяжело. Вид человека был плох и вызывал у Коннора лишь сочувствие и печаль. Андроид вышел из такси, стекло которого отражало красное свечение диода. Коннор снова приехал в дом Хэнка: нужно было убрать следы крови, как бы это не мучило сознание, и проверить, все ли в порядке с Сумо. Когда детектив переступил порог, его не встречали прыжком огромные лапы и не пытались испачкать костюм. Пёс лежал на диване, подмяв под себя какую-то вещицу. Как оказалось, это было пальто Хэнка, чей запах напоминал Сумо о хозяине. Андроид с осторожностью подошёл к старому дивану и сел рядом, положив свою руку на макушку лохматому питомцу. Его грустные глаза приподнялись, а затем также томно опустились. Сумо будто все понимал, что его снова застанет время разлуки и, возможно, самой долгой в его жизни. Коннор осмотрелся вокруг. Все было как прежде: разбросанные у порога ботинки, пустая вешалка и заваленный до отказа стул, захламленный тарелками журнальный столик. На кухне раковина была полна посуды, а на столешнице красовались зачатки кулинарного «шедевра». Миска Сумо была наполнена едой, но пёс даже не притронулся к ее содержимому. Около мусорного бака валялись множество смятых бумажек. Все это заставило Коннора слегка улыбнуться, но улыбка быстро исчезла. Андроид снял пиджак и повесил его на стул, после чего отыскал в ванной тряпку. Парень оттирал темное пятно почти механически. Он уже не был способен выражать эмоции, потому что это оказалось чересчур больно. Однако даже переключение на фоновый режим протокола очеловечивания не могло заставить андроида полностью отрезвить разум. Стол вновь приобрел белый цвет, и Коннор в последний раз отжал тряпку, наблюдая, как кровь закручивается с водой в слив раковины. «Вот и все, — облокотился андроид руками о столешницу, находясь к ней спиной. — Действительно, все? Неужели нужно поставить точку? Почему Хэнк просто со мной не поговорил? Мы бы придумали что-то. Хотя… что можно сделать в такой провальной ситуации, как у нас? Эх, я по-прежнему хочу видеть Хэнка рядом с собой, как бы эгоистично это не звучало с моей стороны… Он настолько страдал?» Взгляд снова упал на мусорный бак, и в голове пролетела очень будоражащая мысль при виде смятых листов бумаги. Сел рядом на корточки и развернул один из них: «