На моем языке

— Откуда я знаю, какие розы он выращивает? — Адам пожал плечами. — У меня есть … один знакомый, так вот он тоже выращивает розы. Всякие. У него этих садоводов много, по всей стране, они там обмениваются опытом. Тогда он познакомил меня с Дэниэлом, а про его авторскую методику преподавания истории, я узнал много позднее. Тоже от общих знакомых. Томми покусал нижнюю губу и заявил: — Позвони своему знакомому и выясни, не выращивает ли Дорн королевские розы. — Ночью? — Возмутился Ламберт. — Завтра позвоню, если это так важно. Важно? — Не могу пока ответить на этот вопрос. — Томми сел на диван. — Чувствую, что розы эти могут нам пригодиться. — Нам? Томми умолк и отвернулся к ночному окну. В принципе, после совместно выпитого виски можно было бы перейти и к более личным вопросам. Любопытство так и шебуршало в Адаме маленьким пушистым бельчонком. — А все-таки, Томми, — Профессор и охотник за экстрасенсами по совместительству, удобно устроился в кресле и закинул ногу на ногу. — К чему тебе такой образ жизни святого затворника? Помогаешь всяким разным незнакомым людям, с какими бы проблемами они к тебе не приходили, а сам? Сам никого к себе не подпускаешь? Рэтлифф по-прежнему молчал и смотрел на ночь за окном гостиничного номера. — Детство у тебя было вполне себе, среднестатистическое такое детство, — продолжил Адам, сбоку рассматривая безупречно-чеканный профиль. — Никаких особых потрясений, домашнего насилия, тепленький залюбленный сынок, у успешных родителей… Прекрасное образование, правда, из университета ты ушел со второго курса… Не понравилась тебе математика, да еще и высшая, а? — Скучно стало. — Томми соизволил обернуться к своему собеседнику и медленно произнес то, от чего настроенному на игривый лад Адаму сразу стало не по себе, словно в гостиную номера прошмыгнул сквозняк. — Вот у тебя детство было не такое обычное, как у меня. Один твой преподобный дядя Латимер чего стоит, да? Адам не сразу нашелся, что на это ответить. Он просидел несколько мгновений в абсолютной неподвижности, ощущая, как предательский холодок страха перед чем-то необъяснимым крадется вдоль его позвоночника. Наконец, холодок отпустил и Адам перевел дыхание. Томми вновь отвернулся к окну. — Почему я не подпускаю к себе никого? — Переспросил он, не глядя на Ламберта. — Потому что, они все говорят на другом языке, не на моем. — Как это? — Удивился Адам. — Давай, отложим этот разговор. — Томми поднялся и посмотрел на Адама сверху вниз. — До завтра, точнее, уже до сегодня. — Джейми, — Адам прижал трубку айфона к плечу, надевая куртку и выходя из своего номера, — Напомни мне, пожалуйста, как называются те розы, которые у тебя только что зацвели? А, да, точно. И поделился ими с тобой… ? Нет, ну этого ты мне точно не говорил, я бы запомнил. Да, понял. До встречи. Шериф Бернс опять был недовольным. Кажется, это было единственное доступное ему чувство. — Снова вы собрали у меня в кабинете толпу посторонних! — Он выразительно замахал руками. — Сколько же можно! Мэй вышла на крыльцо офиса полиции через несколько минут после завершения шерифом пламенной речи по случаю завершения дела о пропавшей Айрис. — Ну, что же, — Мэй поежилась под своей фирменной курткой сержанта, несмотря на теплый летний день. — Шеф сказал, слава небесам, девочка жива. Состояние по-прежнему, стабильно-тяжелое и кома, но жива же! — А дело о пропавших Анне и Саманте? — Томми сунул руки в карманы брюк. — Шерифу, разумеется, не очень надо все это возобновлять по новой? — Дело сдано в архив. — Подтвердила Мэй. — Но, как вы понимаете, если окажется, что это убийство, то… Такие дела не имеют срока давности. Томми резко развернулся и двинулся к машине, где за рулем терпеливо сидела Мардж. — Томми! — Ламберт двинулся за ним следом и остановился, наблюдая за дорогой. Мимо офиса медленно проехала серая «Хонда Цивик». Сидящий за рулем историк Дэниэл Дорн окинул всех стоящих возле джипа отчужденным взглядом и прибавил газу. — Королевские розы — это что за цветы? — Томми спросил как-то невпопад, но Адам ответил сразу. — Розы, сорт Новалис, капризные, как говорят специалисты. Вырастить их, это приложить кучу усилий, да и то, расцветут они или нет, это только сам господь бог может сказать точно. — Черные? — Томми упорно гнул свою линию. — Голубые. — Адам дернул бровью. — Но могут быть и черного цвета. Большая редкость. — Почему ты спросил про эти розы? — Мэй заправила волосы под куртку нетерпеливым жестом. — Что ты чувствуешь? — На обрыве, с того самого, с которого столкнули Айрис, — Сказал Рэтлифф, — На краю этого обрыва, и в самой расщелине, там ведь было полно этих роз? Срезанные, конечно. Засохшие, и вполне себе свежие, не странно ли? — То есть, другими словами, — Мэй рывком застегнула молнию на куртке. — Поехали туда. К обрыву. Мне нужно кое-что проверить. Подъем в горы был не очень долгим. Тропинка, петляя, вывела к обрыву. Расщелина была практически незаметна среди вековых карстовых обломков, валунов и кустарников. — Тропинка… — Томми присел на корточки и погладил утоптанную почву рукой. — Не скажу, что по ней ходят слишком часто. — Не каждый местный в Солте знает тропы в горах. — Мэй повернулась в другую сторону, туда, где между невысокими холмами виднелось озеро. Не так уж далеко от него и было. — Это не прогулочные маршруты. — Однако, — Адам, наклонившись, тоже потрогал рукой землю. — Кто-то сюда ходит. И, смотрите, — он выпрямился и поднял с земли ветку. — Действительно, роза, срезанная, я бы сказал, дня три назад. Томми поднялся и отряхнул ладони. — Это убийство. Только убийца оказался сентиментальным и таскал сюда цветочки охапками. В память о своих жертвах, не иначе. Мардж остановила машину возле отеля. — Поднимемся и разберемся во всем спокойно. — Адам вышел первым. — Чтобы так заявлять, — Мэй села возле стола. Они снова собрались в номере Томми, на этот раз все четверо, причем Мардж встала возле входной двери, словно заправский телохранитель. — Чтобы делать такие громкие заявления по поводу убийства, нужно иметь достаточно веские доказательства. И улики. А, основываясь на одних цветочках, извини, Томми, при всем моем уважении, но… — Должно быть что-то еще. — Томми взъерошил светлую челку. — Что-то еще, никак не пойму. — Анна, — Ламберт привычно покусал кончик указательного пальца. — Анна занималась с Дорном историей. Факультативно, после уроков. — Да, — удивленно подтвердила Мэй. — Я совершенно забыла об этом. У нее звякнул сотовый. — Меня вызывает шеф. — Сказала она, закончив разговор по телефону. — Договорим позднее. — Я поеду в Солт. — Сказал Адам. — Мне нужно осмотреть дом моей тетушки, который она мне оставила в наследство. Думаю, выставлю его на продажу через местного риэлтора. Томми поднял голову. — А где этот дом находится? — Заинтересованно спросил он. — Если смотреть по расположению в городе? Адам подумал. — Поворот на Лейс-Авеню и дальше … Дальше, выходит, домик расположен на небольшой возвышенности, в начале улицы, оттуда должна быть видна центральная площадь. — Я поеду с тобой. — Рэтлифф решительно шагнул к двери. — Мардж, ты пока подожди нас здесь, в ресторане, отдохни, как раз время ланча. Молодая женщина хотела что-то сказать или возразить, но Томми остановил ее жестом. — Не беспокойся, я не задержусь надолго. И потом присоединюсь к тебе. — Она у тебя просто отважный оруженосец! — Не утерпел Адам, усаживаясь за руль своего Бентли. — Даже не по себе временами. Молчит и охраняет. — Расслабься. — Томми, казалось, прислушивался к своим мыслям, занятым совсем другим. — Мардж — мой секретарь, а не как ты ее называешь, моя ручная акула. Ламберт хмыкнул и выехал на городское шоссе. — До дома тетушки Аделаиды минут двадцать. А если пешком, — он кивнул вперед, — если идти пешком, то придется пройти через перекресток. Тут все на виду, словно на ладони.