На моем языке

— У меня есть такое странное ощущение, — сказал Адам, притормаживая у тротуарчика возле дома тети Аделаиды, — Что ты, Томми, поехал со мной не просто так. Дом был типовым, построенным на заре расцвета Солт Лейка как туристического местечка у озера, привлекающим отдыхающих редким сочетанием леса и гор и небольшой удаленностью от мегаполиса. Томми вышел из джипа Адама и заглянул за ограду, привстав на цыпочки. — Конечно. — Рэтлифф подтвердил это как само собой разумеющееся. — Ты мне интересен. И, оставив несколько ошарашенного Ламберта переваривать его последнюю реплику, решительно отомкнул цепь на входной калитке в ограде. — Ну, — поторопил он Адама. — Доставай ключи, мне хочется осмотреть дом. Но внутрь самого коттеджа Томми не пошел, только заглянул в открытую дверь. Он походил по веранде и вернулся на лужайку перед крыльцом. Здесь, словно дополняя картину обычного пейзажа любого маленького американского городка, рос раскидистый пожилой дуб, к ветвям которого были подвешены качели — обычная доска на толстых витых канатах. Адам сел на доску, подставил лицо под лучи солнца, и закрыл глаза, наслаждаясь тишиной, которую не встретишь в Лос-Анджелесе. Все его веснушки радостно засияли, почувствовав свою родную стихию. — Так и будешь на меня смотреть? — Ламберту не нужно было открывать глаза, чтобы почувствовать направленный на него взгляд. Томми в своей обычной манере, медлил с ответом, рассматривая Адама почти в упор. — Как причудливо развиваются события в маленьком городе. — Наконец произнес Рэтлифф. — Точнее, он бы развивались не менее интересно и в большом, но здесь, учитывая, что практически все друг друга знают, или когда-нибудь слышали друг о друге, так или иначе, многие оказываются вовлечены в этот круговорот. Кто-то напрямую, кто-то косвенно. Адам открыл глаза и сказал: — Анна была скрытной девочкой. Но она любила приходить к моей тетушке. Он поднялся с качелей. — Должен быть дневник, что-то похожее, блокнот или тетрадь. — Анна не обязательно вела полноценные записи, — добавил Томми, — Это могли быть даже заметки на полях, в любой школьной тетрадке. — Но спрятала она ее здесь, — подытожил Ламберт и огляделся. — О, ты увидел это первым, хитрюга! Томми улыбнулся и подошел к дереву с качелями. На уровне его глаз было небольшое дупло, а внутри — металлическая коробка из-под печенья. — Эх, — вздохнул Адам. — Даже и печенья такого больше нет. — Сладкоежка! — Рассеянно пробормотал Томми, встряхивая коробку. — Полно другого есть, всегда сможешь восполнить нехватку вкусняшек. Мэй приехала сразу в гостиницу. — Вы понимаете, что если озвучить все, что вы мне сейчас рассказали, — она беспокойно потеребила волосы, свободно падающие на плечи. — Это война. — Ты права, Мэй. — Адам пожал плечами. — Так уж получилось, что все мы здесь присутствующие оказались завязаны в этой истории. Так или иначе, но мы восстановили всю картину преступления. — Я даже не знаю, как с этими доказательствами идти к шерифу. — Мэй помолчала. — У меня остался год до зачисления в штат офицеров полиции. А это… — Это страховка и льготная пенсия. — Закончил за нее Ламберт. — Это понятно. — Что же. — Томми нетерпеливо отбросил со лба свою роскошную челку. — Давайте, хотя бы проясним всю эту ситуацию для себя. — Анна и Саманта. — Начал Адам. — Две подружки. Так получилось, что Анна начала замечать, скажем так, не совсем невинные знаки внимания со стороны своего школьного учителя истории. — Со стороны нашего ученого-цветовода. Дэниэла Дорна. — Продолжил Рэтлифф. — И по совместительству — супруга новоиспеченного мэра. — Постой, — Мэй постучала пальцем по столу, возле которого сидела. — Она еще не была мэром. Она была директором лесопилки и только еще собиралась баллотироваться. — Согласен. — Томми склонил голову к правому плечу. — Но у нее изначально были хорошие шансы быть избранной на этот пост — она занималась благотворительностью, у нее была прекрасная семья, дама участвовала, и активно участвовала, в общественной жизни города, являясь членом кучи попечительских советов и так далее. Словом, жизнь удалась. — Она ничего не знала о… о склонностях своего мужа? — Удивилась Мардж. — Такое возможно? — Да знала она все. — Ответил Ламберт. — Прекрасно все знала. Но молчала. Очень хотелось в мэры. — Анна ничего не рассказывала? — Томми обратился к бледной Мэй. — Ты ничего не замечала? Та с трудом покачала головой. — Нет. Совершенно нет. Анна была обычной девчонкой. Правда, в последнее время стала задумчивой, немного… Но, я подумала, что это естественно, ведь мы все взрослели. В тот вечер выборов… Как они оказались там, в горах, вместе с Самантой и Дорном? — Анна написала все, что происходило между ней и Дорном, в некое подобие дневника. — Адам положил блокнот в твердой обложке на стол. Он был еще завернут в целлофан, и прекрасно сохранился в металлической коробке и в относительно сухом дупле дуба. — Не думаю, что дело дошло до прямого физического насилия, но все развивалось стремительно, Дорн чувствовал свою власть над своей ученицей и шел напролом. — Значит, пользуясь суматохой вечера после выборов, — Томми поднялся с кресла и дошел до окна гостиной и посмотрел на озеро, видневшееся вдали. — Дорн решился на преследование Анны. Сперва он хотел с ней поговорить, но та отвечала резко и, в конце концов, решила просто убежать от берега озера. — Да… — Задумчиво сказала Мэй. — Дэниэл прекрасно знал местность. Он вполне мог заманить ее к озеру, а потом… — Саманта была свидетелем этого всего, она точно пыталась убежать. — В одиночку Дорн не справился бы с девочками! — Мэй покачала головой. — Они не были слабыми, а Дорн не спортсмен. — Разумеется. — Томми повернулся лицом к ней. — Ему помогла его жена, Дорис Дорн. Ваш только что переизбранный мэр. — Она там была? — Ахнула Мардж. — Она появилась чуть позднее, скорее всего, следила за муженьком, чувствовала неладное, вот и приехала на озеро. Как ее машину не заметили там отдыхающие? — Повезло, — отозвался Адам. — Просто удачное стечение обстоятельств. — Так или иначе, но обеих девочек они сбросили в этот провал, а сами вернулись в город. — А розы? — Спросила Мардж. — Это что, ритуал? — Раскаяние, — сказал Томми. — Дорн впадал в сентиментальность убийцы, я даже предположу, что пытался прийти с повинной в полицию, но… Сами понимаете, карьера жены идет без сучка, без задоринки. Она не могла рисковать. Мэй решительно двинулась к дверям. — Я хочу посмотреть в глаза этому подонку. И, кстати, — обернулась она к Рэтлиффу. — А Айрис? Как она оказалась причастна к этой старой истории? — И это тоже совпадение. — Сказал Томми. — Айрис увлекалась местной историей. Краеведением. Легенды и предания об озере, и в целом, о Солте. А до чего она докопалась? Учитывая, что она точно так же, как и Анна, посещала факультатив Дорна, я предполагаю, что информацию она нашла прямо из первых рук. — Он признался ей в убийстве? — Мардж была под впечатлением от услышанного. — Это невозможно. — Нет, конечно, он не признавался. Любознательная девчонка следила за его походами к расщелине. Да еще и с букетами роз. Скорее всего, решила выспросить и … Дальше у Дорна была отработанная схема. Мэр города занимала прелестный коттедж на солнечной стороне озера. Когда джип Адама подъехал поближе, сразу бросилась в глаза огромная теплица-оранжерея возле дома. Она напоминала музыкальную шкатулку, сплошь увитую изнутри лианами растений. Возле ее входа была выставлены длинные ящики с цветами. — Королевские розы. — Проговорил Ламберт, направляясь вслед за Мэй к дому Дорнов. — Знаменитые розы Новалис. — Дэниэл! — Позвала Мэй. — Дорис! Есть кто дома? Кругом стояла тишина, не прерываемая никакими звуками, кроме их собственных шагов. — Дэниэл! — Еще раз позвала Мэй и пошла к оранжерее. — Суицид. — Произнес Томми, глядя на бездыханное тело, висящее на оранжерейной перекладине. — И должна быть предсмертная записка. От подъездной дороги раздался вой полицейской сирены, машина копов сопровождала новенький автомобиль мэра Солт Лейка, возвращающегося домой. — Дорн перед смертью позвонил жене. — Томми стоял возле машины Мардж. Все дела были закончены, дальнейшее уже не зависело ни от Томми, ни от Мэй. Можно было вернуться в Лос-Анджелес. — Да, — Адам стоял, оперевшись о капот своего джипа. Чуть поодаль от их обеих машин стоял красочный указатель: «Солт Лейк приветствует любителей озерного отдыха! Добро пожаловать!». — Ну, мадам мэр сделает все, чтобы спустить это дело на тормозах. Сейчас она уже не неопытный общественный деятель двадцатилетней давности, а вполне такая зубастая штучка. Да и полиция у нее прикормлена. Томми пожал плечами. — Их дела. Правы киношники и писатели, утверждая, что в маленьких городах сидят такие скелеты в шкафах, что нам и не снились. Адам помолчал, потом перевел глаза на Рэтлиффа. Легкий ветерок раздувал томмину светлую челку, он то и дело щурил глаза на клонившееся к закату солнце. — Томми. — Начал Адам и остановился. — Я подумаю. — Ответил Томми. — Позвоню. — Я знаком с Рэтлиффом уже дольше месяца. — Ламберт отпил глоток из своей кофейной чашки. — И ты только подумай, Эмили, он по-прежнему меня френдзонит! — Какой великолепный словарный запас! — Шутливо восхитилась Эмили. — Профессор даст фору любому своему студенту! Однако, мы, может быть, займемся вплотную темой нашей статьи, а то я немного утомилась выслушивать твои словесные портреты Томми Джо Рэтлиффа!