На моем языке

Адам провел кончиками пальцев по томминой щеке, чувствуя ими бархатистость гладко выбритой кожи. — Ты прав, — улыбнулся Томми. — Так бездарно потратить уйму времени… Весь их путь до спальни оказался устланным предметами сдергиваемой с разгоряченных тел одежды. На пороге в саму же спальню валялся брючный ремень, а возле кровати — раскиданные в разные сторону черные мужские носки. — Мы и не теряли время, — прерывая поцелуй, проговорил, задыхаясь, Адам. — Просто некоторые особенно упертые блондин.ны… — Ты хотел сказать, блондинки? –Рэтлифф опрокинул его на спину, и укусил за ухо. — Блондинки? — Но я же не сказал, ай! — Пытался вывернуться Ламберт, не теряя времени и начиная потихоньку заваливать Томми под себя. — Я правильно все сказал… Сам меня записал в друзья и ничего больше… Неожиданно Томми стряхнул с себя Адама и сел в кровати. Он был такой необычный, даже в этот интимный момент, что Адам невольно залюбовался им, словно оглаживая его своими взглядами, как теплыми ладошками. — Мне не очень нравится это — друзья. — Медленно произнес Рэтлифф. — Я не хочу никакого дружеского секса. Это все равно что оказать другу некую услугу: встряхнуть его эмоционально и физически, а потом… Нет, я не смогу испытывать к тебе только дружеские чувства, встречаться по расписанию, как витамины принимать. Для здоровья. — Нет, Томми, — Ламберт понял, насколько важную и сокровенную свою мысль высказал сейчас экстрасенс. По всей вероятности, при всей своей сдержанность, для Томми даже подумать об этой мысли было сложно и трудно, а не только произнести ее вслух. Даже и на их языке, который понимали они оба. — Нет, я и не думал ни о каких дружеских поддержках. Он снова утянул Рэтлиффа под себя и легонько укусил его за подбородок. — Никаких дружеских поддержек. — Он очертил указательным пальцем капризный изгиб томминых губ. — Любовники, а не друзья… Томми согласно кивнул и тут же неуловимым кошачьим движением скользнул под телом Адама чуть ниже, подстраиваясь сразу же под его руки и под его напряженный член. Обвил Адама своими ногами, обнимая его и руками, гладя его рассыпанные каштановые волосы, подставляя губы под поцелуй, а свою задницу под адамовы пальцы. Адам и сам уже сдерживался едва-едва, пока подготавливал Томми, растягивал его, под аккомпанемент томминых вздохов и всхлипов. Смазку Адам нашел в прикроватном столике, на который кивнул ему Томми, и она только добавила эротичного хлюпанья в такт размеренным томминым движениям рукой по собственному напрягшемуся стволу. Адам, не отрывая глаз от лица Рэтлиффа, передвинулся чуть ниже, приподнимаясь над Томми на колени. Тот лежал совершенно безбоязненно, весь разгоряченный и пахнущий сразу и неприкрыто-сочащимся желанием опытного мужчины, и терпкой невинностью юного девственника. Этот пряный микс окончательно отобрал у Адама остатки разума, оставив взамен только искры, вспыхивающие вразброс под черепной коробкой и заставляя все тело подрагивать очередями исступленной сексуальной жаждой. — Да, — почти простонал Томми, в ответ на немой вопрос Ламберта, — Давай уже, не тяни… Адам толкнулся в него, с усилием преодолевая сопротивление эластичных мышц ануса Томми, тот сразу же с хрипом втянул в себя воздух, но почти тут же двинул бедрами, призывая Адама не останавливаться. Тогда Адам вошел уже полностью, ощущая томмину податливость снаружи и горячечное сопротивление внутри. Но уже через несколько фрикций Томми полностью расслабился, естественное напряжение и зажатость ушли, сменившись эйфорией от преодоленного дискомфорта и первобытного инстинкта сексуального наслаждения. Адам привычно вошел в свой обычный ритм — слегка жестковатый, но тут же переходящий от высоты набранного темпа до спадов в сладко ухающую бездну, от которой в разные стороны, мощными волнами нарастал и зрел взрыв. Томми двигался навстречу Адаму, отдаваясь так эмоционально, что Адам и не надеялся продержаться долго. Член скользил внутри Томми, глубоко и сильно, проезжая в особенных моментах по чувствительным точкам, а сам Рэтлифф уже тоже не сдерживал себя ни в стонах, ни в хаотичных движениях руки по собственному, перевитому отчетливыми дорожками вен, члену. По затуманенному, совершенно уплывшему взгляду Томми тоже было ясно заметно, что еще мгновение и… — О, — выстонал Рэтлифф и сначала тонкая струйка, а вслед за ней и вязкие капли спермы выстрелили и осели на томмином животе и его пальцах. — Бог мой… — Ничего не имею против такого титула, — Адам не спешил выходить из своего любовника, чувствуя приятную расслабленность и мягкость сразу во всех своих частях тела. — Но, будучи простым скромным профессором… Томми засмеялся и сам, двинув бедрами, выпустил его член из своей задницы, вместе с хлюпнувшей спермой Адама, которая вытекла, вытолкнутая сокращающимися мышцами ануса. — Знаешь, — Адам улегся на бок, опираясь на согнутую в локте руку и рассматривая профиль лежащего рядом Томми. — Мне всегда было интересно. — Что? — Томми отбросил прядь светлых волос с влажного от испарины лба. — Допрос? — Я хочу узнать о тебе побольше. — Возмутился Адам. — Что здесь такого? И почему ты все время со мной споришь? — Не кипятись, темпераментный ты мой, — Томми погладил лицо Адама, почти невесомо прикасаясь к нему подушечками пальцев. — Мне казалось, ты и так все уже обо мне знаешь. Насобирал же базу данных? Адам смущенно крякнул, вспомнив объемистую папку с файлами в своем собственном ноутбуке. — Не тушуйся, — Томми улыбнулся. — Для твоей книги же, конечно? — Не совсем, если уж смотреть правде в глаза. Ты давно интересовал меня. — Польщен вниманием к моей скромной персоне. — Рэтлифф повернул голову и рассеянно глянул в окно спальни. День незаметно перешел в вечер, небо уже потемнело, в долине переливался огнями Даунтаун, видимый с этих холмов. — Так что у тебя, все-таки, случился неясный момент? Адам помолчал, усмиряя свои эмоции и давая Томми время прочувствовать остроту момента. Все же и знаменитый профессор может обидеться, захваченный врасплох метким замечанием. Подумаешь, базу он собирал! И собирал! Какой он ученый-исследователь без информации? Рэтлифф исподтишка наблюдал за красивым лицом Ламберта, безошибочно чувствуя эти самые эмоции и тихонько улыбался самым краешком своих безупречных губ. — Томми, — как ни в чем не бывало, продолжил профессор и исследователь. Кстати, еще и экспериментатор талантливый! На этой адамовой мысли Томми не удержался и заржал, хватая Адама за запястье. — Никогда не сомневайся в своей талантливости, в чем бы она не проявлялась, — Быстро проговорил Рэтлифф, заметив легкую тень недовольства тем, что его прочитали, в глазах Адама. — Клянусь, я больше не буду читать тебя. — Томми подумал и добавил уже серьезно. — Без твоего разрешения. — Вот я и хотел как раз об этом… Ты же встречал таких людей, которых не мог прочитать? Или которым не мог помочь? Или же не хотел? Рэтлифф покусал в задумчивости свою пухлую нижнюю губу. — Редко. Это были такие люди… Они были такими же как я. Экстрасенсами. — Томми, — Ламберту не хотелось затевать спор в постели, но Томми сам подводил его к следующему вопросу. — Экстрасенсы не волшебники и не колдуны. По большому счету, даже и не должно быть такого понятия. Это или мошенники и шарлатаны, или просто интуиты, развившие свою острую от природы интуицию до невероятных пределов. А чистых экстрасенсов не существует. — Ты отрицаешь мое существование? — Темные брови приподнялись дугой, карие глаза мгновенно стали холодными. — Или же я шарлатан, как ты и утверждал раньше, еще до нашего… нашего личного знакомства? — Ну чего ты сразу так резко? — Адам уже и сам почувствовал, что хватил лишку. — Ничего и не резко! — Рэтлифф побледнел от сдерживаемого возмущения. — Мне казалось, что ты принимаешь меня таким, какой я есть! — Какой ты есть? — Переспросил Адам. — Какой? — Я знаю, как меня называют люди между собой. — Томми сел в кровати спиной к Ламберту. — Думают, я не услышу, не почувствую. Говорят, что я мутант, выродок, что моя мать была проклята моим рождением. А сами… Сами идут ко мне за помощью. — И ты им помогаешь? — Саркастически произнес Адам, выбираясь из постели и собирая носки и выуживая из раскиданных подушек свои трусы. — Просто невероятное человеколюбие! — Видимо, мы поторопились с продолжением нашего … нашего личного знакомства. — Ровно-бесстрастно произнес Томми. — С этой минуты никаких звонков и личных встреч. Прощай.