На моем языке

— Мардж тебе тяжело, — сказал Адам. Они вдвоем шли по дорожке к дому Томми. Светило высокое калифорнийское солнце, пробивающееся сквозь кроны садовых деревьев. — Я справлюсь, Адам. — Мардж окинула взглядом окна второго этажа, где была спальня и кабинет Томми. — Все равно, я не смогу его бросить. — Врачи говорят, что все это восстановится, со временем. Потеря крови привела к кислородному голоданию мозга, хоть и недолгому, но тем не менее, ему хватило. — Адам опустил голову, глядя себе под ноги, на опавшие листья растущего рядом каштана. — Не могу поверить, что я опоздал тогда… Мне буквально не хватило каких-то жалких минут тридцать! — Только не надо начинать заново корить себя, профессор. — Мардж остановилась у первой ступени крыльца. — Почему ты возвращаешься к этому снова и снова? Мы пережили это и надо идти дальше, ты же сам все знаешь! — Верно, — Адам открыл дверь и пропустил молодую женщину впереди себя. — Так, иногда, задумываюсь, сама понимаешь… — Понимаю. Поднимешься к нему? — Конечно. — Адам остановился у лестницы на второй этаж. — Мардж, я хотел вот еще что спросить. Пока Томми не принимает никаких клиентов, а желающие есть? Мардж не удивилась вопросу. — И много. И те, кому он помог, они постоянно пишут на электронную почту, интересуются его состоянием. Я всем отвечаю одинаково: без изменений. И благодарю. Без изменений. Адам уже успел возненавидеть эту фразу. Без изменений означало только то, что Томми по-прежнему, как оно и было весь этот, почти прошедший месяц, будет молчать так, как будто он и не разговаривал никогда в жизни, будет неподвижно сидеть в своем кресле, безвольно положив руки на колени и глядя сквозь Адама отсутствующим взглядом. Вот что означало это — без изменений. Адам присел возле Томми. — Томми, — Он взял его руку с колен. — Как ты себя чувствуешь? Томми слышал Адама, но очень далеко и тихо. Это было словно под толщей воды, которая давила ему на грудь и сбивала дыхание в плотный ком. Он пытался вынырнуть и не мог. Отчаявшись, он просто слушал любимый голос, не имея возможности ответить. И попытки сжать в ответ пальцы Адама тоже все были безуспешными. Это сводило Томми с ума и пугало до чертей. Но внешне он оставался все тем же безжизненным манекеном. Только слегка обросшим темной щетиной по щекам. — Я чувствую, что ты здесь, со мной, — Продолжил Адам. Он смотрел на томмино спокойное лицо, обращенное к окну. Светлая челка была аккуратно заправлена за ухо, карие глаза безучастно рассматривали пустоту. — Ты со мной и я знаю, что все будет хорошо. Просто нам нужно время, ведь, да? Ламберт поцеловал прохладные тонкие пальцы, лежащие в его ладони. Он еще посидел возле Томми. На этот раз он ощущал, что время не остановилось, оно идет, но медленно, неровными толчками пробивая дорогу своим часам и минутам. — Адам, — он спустился вниз, и там его остановила Мардж. — У меня есть к тебе небольшая просьба. — Конечно, — Ламберт склонил голову. — Все, что смогу. — Ты слышал о Брозе Бойне? — О феномене Броза? — Уточнил Адам, застегивая пуговицы на своем элегантном кожаном пиджаке. — Слышал. А что? — Его семья обратилась к нам с тем, чтобы Томми протестировал этого мальчика. Им кажется, что мальчик обладает сверхъестественными способностями, а если это так, то они просят медиума истолковать его видения. — Мардж, но Томми не медиум. — Адам покачал головой. — И потом, честно, говоря, я очень и очень сомневаюсь, что Броз вообще представляет какой-то интерес в плане его способностей. По крайней мере, это все сомнительно. — Я не специалист. — Мардж вздохнула. — Я всего лишь личный секретарь Томми Джо Рэтлиффа. Но Томми тогда вроде бы заинтересовался этим феноменом. И даже собирался взглянуть на этого Броза. Адам настороженно глянул на женщину. — И что за просьбу ты мне приготовила? — Нет, а как ты вообще придумала объяснить этой семье Бойнов, кто мы такие и откуда взялись? Адам остановил Бентли возле одноэтажного коттеджа. Недалеко от крыльца росло раскидистое дерево, зеленая крона которого выигрышно оттеняла белые стены небольшого домика. Вся улица была застроена подобными типовыми коттеджиками, чисто патриархальная часть старого Лос-Анджелеса. — Объяснять? — В Мардж тут же проснулся бескомпромиссный секретарь, знающий свое дело и не намеренный отступать ни на шаг от намеченной цели. — Ты что, они еще и благодарить нас будут за проявленный к ним интерес! — Пожалуйста, — Мардж права, как всегда. — Мальчик как раз входит в транс. Дородная афроамериканка гостеприимно распахнула перед ними двери в гостиную. — Понимаете, мы уже советовались с несколькими эээ… — Женщина замялась, — С несколькими экстрасенсами. И они все подтвердили у моего сына редкий дар — так называемое рефлекторное рисование. Адам и Мардж вошли в комнату, где за небольшим круглым столом сидели сам Броз Бойн — темнокожий мальчуган, на вид лет двенадцати, и пожилая дама, скорее всего, его бабушка. Перед мальчиком лежал чистый лист плотного ватмана и остро отточенный карандаш. Миссис Бойн пригласила их сесть рядом с Брозом. — Мой сын, — она понизила голос до шепота. — Входит в транс и начинает рисовать пророчества. Зашифрованные в рисунки разные события, которые еще только произойдут в ближайшее время. Она улыбнулась, словно извиняясь. — Только вот для того, чтобы в этот транс войти, Броз просит включать ему музыку. И погромче, непременно погромче. И она нажала на клавишу недорогого музыкального центра, стоящего тут же на столе. — Бедный мальчуган просто обожает Guns N’Roses, а мать с бабкой не дают громко включать! Адам смеялся почти всю обратную дорогу до Даунтауна. — Когда он врубил на полную Don’t cry я едва удержался, чтобы не подпеть… А он еще и черкает что-то там карандашом! — Да, забавный мальчуган. — Поддержала Мардж. — Изобретательный. Они подъехали к дому. — Я останусь сегодня с Томми? — Спросил Адам. — Завтра у меня свободный день, только с документами разобраться, я обещал отправить все Эмили. — Разве тебе нужно спрашивать разрешение? — Удивилась Мардж, — Разумеется, я сейчас посмотрю, что нужно заказать на ужин. Адам снова поднялся к Томми. Пока они уезжали к Бойнам, с Рэтлиффом оставалась сиделка, которая приходила в определенные часы, договариваясь непосредственно с Мардж. — Я уже ухожу, мистер Ламберт, — немолодая дама-сиделка уже собирала вещи. — У нас все хорошо. Без изменений. Она вышла, тихо прикрыв за собой дверь. Адам опустился на пол у ног неподвижного Томми и сжал виски обеими руками. — А ведь ты обещал мне тогда, милый… — Прошептал он. — Сказал мне тогда, что ничего страшного, а сам… Уходишь, не слушаешь, не ищешь назад дорогу. Голос его стал громче, отчетливее. — Ты не имеешь права сдаваться. — Адам поднял голову и уставился в отрешенное томмино лицо. — Ты не можешь все время висеть над пропастью и ждать лавины, которая отнимет тебя у меня! Я не опоздал! Томми отчаянно попытался подать хоть какой-нибудь ничтожный знак того, что он слышит Адама. Он судорожно попытался вытолкнуть из себя воздух и крикнуть, что он здесь, что он не будет под лавиной вечно, только еще бы чуть-чуть! Адам внезапно заметил, как дрогнули длинные ресницы и услышал, что дыхание Томми стало неровным и скачущим. Он склонился над креслом, боясь обмануться и снова увидеть безжизненно-равнодушный взгляд Рэтлиффа. Но Томми уже не хотел возвращаться назад в небытие. Он еще раз попытался вдохнуть воздух, который, попав в легкие, тотчас вызвал судорожный кашель. — Томми, — придержал его голову Адам. — Ты здесь? — Здесь, — хрипло выкашлял Томми. — Вроде бы, здесь.