...изо льда

      В старый дом на краю деревни ни одна юная северянка от родителей уходить не хотела.       Дело было не в том, что дом стоял на краю: деревню эту насквозь прошагаешь, и двух часов не затратив, было бы желание.       И совсем не в том, что в доме каждую осень протекала крыша: как только до такого доходило, хозяин оглядывал каждое бревно, каждую доску и, примечая щели и прорехи, тут же принимался их латать.       Дело было вообще не в доме, а в его хозяине. Нет, ничуть не дряхлом и ворчливом. Хозяин был ещё совсем молод.       Его часто и подолгу не видели в деревне, но любящая жена, узнав, что её неделями оставляют одну не ради другой, а потому, что так легче, пока супруг на заработках, на это глядела бы сквозь пальцы.       Хозяин был молод, но – от того, как и чем жил – мрачен и от щедрости на чувства далёк настолько же, насколько Рифтен – от Маркарта.       И причина тому не веночек из горноцвета – подарок единственной девчонки, о которой мог рассказать матушке. Дружили-то – дружили ли? Бегали, за руки держась, хохотали, по деревьям лазили, за домами, чего греха таить, целоваться пробовали – ещё совсем детьми, что не думают ни о Маре, ни об узах её.       Где та девчонка сейчас? Да и как её звали? Так давно всё это было, что уже и травой поросло.       В скупости на чувства не стоит винить и полное одиночество в те года, в какие другие парни ещё с родителями спорят да ходят ватагой по тавернам.       Чистая любовь матери к отцу, даже оставшись в воспоминаниях, рассказах и мыслях, сердце сына уж точно не зачерствит. А что уже в семнадцать с ним только эти воспоминания – так ведь каждому по-своему доводится узнать, почём фунт лиха.       Друзей у него уже не было. Не умерли – супружниц себе в дома привели. А как переженились, так давай после двух кружек на них жаловаться.       Вот оттого-то и мрачен, оттого-то и кажется сухим.       Тормар блеска в ставших родными глазах не видит. Как будто до этого был.       Сигвата каждый день пилят: торговцем тут быть – выгоды никакой, перебирайся-ка в крупный город. Словно не знал, что за привереду брал – нет, думал, добьётся – укротит.       Хьялмар – так тот вообще запил, как даэдрот. Вроде всё в жизни его сложилось: и служба голодным не оставит, и в доме уютно, и дети послушные, и такую жену, какая ему досталась, поискать надо – и всё, как оказалось, не то: встретил в городе сестру книготорговца – пропал.       Послушай их всех, да не по разу – поймёшь, убедишься: лучше одному с протёкшей крышей возиться, чем отравлять жизнь и себе, и кому-то ещё.