Я за тобой

Аннлёуг воззрилась на Ляську, услышав её вопрос. И вряд ли её за это можно было винить. — Ведьмачьи знаки? — чародейка выгнула светлую бровь и прищурила голубые глаза. — Откуда ты узнала про них? Ляська долго размышляла, стоило ли ей приходить к Аннлёуг — слишком уж велика была вероятность получить наказание, — но любопытство взяло своё. Ламберт ведь не просто так упоминал эти самые знаки, верно? Они наверняка нужны, чтобы считаться полноценной ведьмачкой. Но почему их этому не обучили? Ляська решила попытать счастья не у матушки, а у более мягкой Аннлёуг, надеясь, что она не станет рубить с плеча. — Да это не тайна, как мне кажется. Даже деревенские знают, что ведьмаки используют магию… — Только вот деревенские не знают, что это зовётся знаками, — Аннлёуг поднялась со стула и прошла к высоким шкафам, стоящим у стены и заполненным разными книгами и свитками. Она сама собирала эту библиотеку и никому не позволяла ею пользоваться, поэтому Ляська удивилась, когда чародейка протянула ей толстый старый фолиант. — Наверное, вас действительно стоило обучить этому, но мы не хотели делать вас похожими на этих грязных ублюдков, — она презрительно дёрнула верхней губой. — Но раз уж ты интересуешься, то лучше я дам тебе книгу, которая не навредит, а научит. Если что-то не получится, то приходи, я помогу. И Ляслава, не нужно показывать это ещё кому-то, договорились? Ляська смотрела на красивое лицо Аннлёуг, и её почему-то вдруг впервые кольнуло какое-то странное ощущение внутри. Словно она не могла доверять чародейке, которая фактически её создала. Аннлёуг ждала от Ляськи реакции, поэтому пришлось быстро кивнуть и также быстро покинуть чужую комнату. Ляська спешила к себе, прижимая книгу к груди и обдумывая странную реакцию чародейки. Если им не хотелось делать кого-то похожими на ведьмаков, разве следовало использовать те же ритуалы? И почему Ляська не может показать эту книгу остальным? Чем они хуже? Аннлёуг была давно знакома с матушкой, они жили вместе как семья, и это не было странным для ведьмачек, пока они не вышли во внешний мир и не узнали, что в основном семьи получаются из людей разного пола. Ляська тогда впервые задумалась о том, насколько странным было место, в котором она выросла, но желания сбежать у неё никогда не возникало. Эта крепость дала ей всё — семью, уважение, любовь и дружбу, и раньше у Ляськи не было мыслей о том, что они что-то делают не так. До встречи с Ламбертом, который взрывался каждый раз, когда заходила речь о матушке. И именно из-за него Ляська задумалась насчёт того, всё ли у них здесь в порядке. Почему их не учили знакам? Почему не позвали хороших учителей фехтования? Почему наказывают за малейшую провинность и не разрешают иметь отношений с мужчинами? И почему им велено убегать от ведьмаков? Вопросов в голове роилось слишком много. Вопросов, на которые Ляська никак не могла отыскать ответы. Но одно было точно понятно — когда кончится зима, она поедет искать Ламберта.

***

Ламберт не привык к тёплым приёмам, поэтому с подозрением отнёсся к радости жителей Вороньего глаза. Они приветствовали его, справлялись о делах и говорили, что безмерно счастливы его приезду. Ламберт практически загнал коня, стремясь перехватить Ляську где-то здесь, но пока ведьмачки нигде не видел. Он и сам с трудом мог объяснить себе эту навязчивую идею в виде девки с кошачьими глазами и упёртым нравом, но уговаривал себя, что это всё на благо общего дела. В конце концов, нужно найти тех, кто так грубо нарушил запрет и продолжает создавать ведьмачек, это может быть опасным. В корчме, у которой Ламберт привязал коня, практически никого не было. И это в общем-то совсем не удивляло — сейчас самое время работать на полях. Кивнув корчмарю, Ламберт заказал себе выпить и присел за один из столиков. Денег практически не было, поэтому оставалось надеяться на волю случая. Ламберт дал себе обещание — если не найдёт Ляську в течение двух дней, то поедет обратно и будет принимать любые заказы. Не хотелось опять ехать в Каэр Морхен пустым, как в прошлом году. — Мастер ведьмак, вы вернулись! — Ламберт не успел слишком сильно погрузиться в свои мысли, поэтому ещё издалека заприметил Рачибора, если он правильно запомнил его имя. Старичок радостно улыбался ему, словно действительно был счастлив прибытию ведьмака. — Здравствуй, — Ламберт скривился от собственной вежливости, но ради дела он мог сделать вид, что ему приятно чужое общество. В конце концов, староста Вороньего глаза, судя по всему, не первый год знал Ляську, наверняка может подсказать, где её искать. — Здорово, что вы приехали! — Рачибор остановился у его столика. — У нас там в Петрушке опять утопцы, стало быть. Не разберётесь? Платим, правда, немного, но если задержитесь, могу вас поселить в доме травницы. — А травницу куда денем? — Ламберт отхлебнул пива, которое только что поставил перед ним корчмарь, и усмехнулся. — И сколько платишь за утопцев? — Травница-то померла зимой, — Рачибор как-то поник, да и Ламберту стало не по себе. Он помнил эту странноватую, но добрую старушку, которая продавала ему кое-какие ингредиенты для лечения ведьмачки. — А за утопцев могу дать всего четыре монеты. — Ладно, за жильё под крышей можно и не мелочиться на плате за заказы, да? — Ламберт снова усмехнулся. — Съезжу в твою Петрушку, разберусь. — Спасибо, милсдарь, — Рачибор просветлел и присел напротив, хотя Ламберт его и не приглашал. — У нас полно всякого водится, вам на всё лето может хватить. — А что за место у вас тут такое гиблое, а? — Ламберт посмотрел в окно, из которого прекрасно было видно густой лес, окружающий деревню. — Говорят, что прямо тут и случилось Сопряжение Сфер, стало быть, — Рачибор говорил это с таким важным видом, как будто гордился, хоть Ламберт и не понимал, каким образом это может вызывать гордость деревенщины. Да и в целом объяснение очень уж сомнительное. — Поэтому, говорят, манит монстров-то сюда, вот как. — Понятно, — спорить Ламберт был не в настроении. Да и какое ему в принципе дело до того, почему здесь так много нечисти? Если за её уничтожение платят, его это устраивает. — А Ляська ваша приедет? — Должна была ещё вчера, да только что-то всё нет, — Рачибор покачал головой. — Переживаем, как бы её не сожрали по пути, в этом году что-то много гулей на дорогах, мы уже троих сельчан схоронили… — А ты отправляешь меня за утопцами? — Ламберт прищурился, не понимая, то ли старик тупой, то ли просто прикидывается. — Может быть, лучше начать с гулей? — Так они ушли куда-то, пока не так печалят. А утопцы ребёнка вчера утащили, надо бы их первыми, милсдарь, — Рачибор смутился и опустил глаза. — Мы зимой-то старались из домов выходить только по нужде, а сейчас самое время сеять зерно, вот детишки без присмотра и шатаются… — Понял тебя, готовь деньги, вернусь к вечеру. Ламберт одним махом допил пиво и, поднявшись на ноги, быстро проследовал к выходу. Утопцы — это быстрое дело, он разберётся с ними в два счёта, но на дорогу уйдёт много времени. А если вокруг деревни гуляют гули, то лучше бы, конечно, ночью им не попадаться. Не то чтобы Ламберт боялся гулей, но он не знал, насколько здесь большая стая и сможет ли он с ними справиться, если они нападут внезапно. Конь недовольно зажрал, когда Ламберт впрыгнул в седло, но времени сюсюкаться не было. Ламберт пришпорил коня и направил его в сторону Собачьей Петрушки. В сумке лежала пара готовых эликсиров, ласточка и гром, которые он сварил ещё в Каэр Морхене, этого вполне хватит на утопцев, но потом стоит пополнить запасы и наварить всего побольше. Сомневаться в словах Рачибора Ламберт не стал. Если старик говорит, что ему здесь хватит работы на всё лето, значит так и будет. Ламберт пока не решил, как они поделят заказы с Ляськой, если та приедет. Конечно, ему придётся поделиться, потому что очевидно, что это всегда было её место. Но вот захочет ли она делиться с приезжим ведьмаком? Резкий порыв ветра пошатнул коня, и тот, зафыркав, перешёл с галопа на рысь. Погода портилась: небо становилось всё темнее, стягивая тучи в одну кучу; ветер резче и агрессивнее пригибал деревья к земле, забирался под одежду Ламберта, словно желая остановить его. Конь перешёл на шаг, и Ламберт почувствовал его беспокойство: что-то происходило. Слева. Ламберт резко повернул голову и увидел выбегающих из чащи гулей. Первым его порывом было продолжить своё путешествие, а не нарываться на ненужную драку, но потом Ламберт почувствовал знакомый запах: белый мирт и пыль. Так пахла ведьмачка. Он соскочил на землю и, привычно скинув стальной меч, выхватил из ножен серебряный. Гули не пытались напасть, они словно не замечали его, старательно наблюдая за лесной чащей. Ламберт сунул руку в сумку и достал оттуда гром. Залпом выпив весь эликсир, он побежал к гулям, всё яснее чувствуя запах белого мирта. Через мгновение до него донеслись звуки меча, входящего в податливую плоть гулей, и женского дыхания. Ламберт выставил меч перед собой и нанёс смертельный удар одному из гулей, которые дежурили возле леса. Двое других резко обернулись и зашипели, отступая. Гули были довольно трусливы, но не тогда, когда нападали стаей. Ламберт сделал пируэт и резанул того, который стоял справа, одновременно уклоняясь от атаки второго. Раненый гуль побежал обратно в лес, и Ламберт, хищно улыбнувшись, снёс голову оставшемуся. После этого он ломанулся в лес, надеясь добраться до поля боя, пока действие эликсира не прекратилось. Ламберт бежал на звуки сражения, уклоняясь от сухих веток и перепрыгивая через поваленные деревья. Почему-то ему очень не хотелось обнаружить Ляславу мёртвой. Перепрыгивая через очередное сухое бревно, Ламберт едва успел откатиться в сторону, чуть не попав под действие Игни. — Ламберт? — он услышал удивлённый голос Ляськи, а потом заметил и её саму в окружении трёх гулей, два из которых пытались сбить с себя огонь. — Следи за ними, а не за мной! — рявкнул он, одновременно с этим выставляя Квен, потому что не успевал увернуться от нападавшего гуля. Ламберт выхватил его взглядом и заметил ранение — отлично, это был тот, который сбежал от него. Перехватив меч, Ламберт сделал обманный выпад в сторону гуля, и когда тот увернулся, смог убить его. Это очевидно не понравилось остальным гулям, потому что теперь они пытались обойти не только Ляславу, но и его самого, подгоняя их друг к другу. — Цела? — Ламберт медленно подошёл к Ляське, стараясь не упускать из виду гулей. — Вроде, — ведьмачка тяжело дышала, и Ламберт чувствовал запах человеческой крови. — Сможешь ещё раз воспользоваться Игни? — Смогу. Когда? — Давай сейчас, — Ламберт одновременно с Ляськой нарисовал знак Игни и поджёг двух из трёх гулей. — Сосредоточься на одном! — крикнул он, снимая с пояса картечь и кидая в двух своих. Раздался хлопок взрыва, а потом вой гулей, попавших в эпицентр. Ламберт подскочил к ним, не обращая внимания на части бомбы, которые попали к него самого, и одним ударом добил обоих гулей. Он оглянулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как Ляська расправляется со своим. — Ты ранен? — она быстро подскочила к нему с окровавленным мечом в руке. — Тебе помочь? — Себе помоги, — Ламберт кивнул на порез в области её живота. — Как ты попалась? — Хотела срезать дорогу, — она виновато улыбнулась. — Рада тебя видеть, ведьмак. — И снова здравствуй, ведьмачка, — саркастично отозвался Ламберт, оглядываясь. — Насколько далеко мы от дороги? — Да не так сильно. Правда, моя лошадь убежала, — Ляська вытерла лезвие меча о свою рубашку и засунула его обратно в ножны. Она откинула с лица лезшую в глаза прядь волос и уставилась на Ламберта. — А ты что здесь делаешь? — Ехал в Петрушку убивать утопцев, — Ламберт посмотрел на небо — оно стало совсем чёрным. — Только, видать, это не самая лучшая моя мысль. Давай возвращаться обратно, пока не попали под грозу. — Давай, — удивительно быстро, без всяких вопросов согласилась Ляська и, кивнув, бодро зашагала в сторону, откуда прибежал Ламберт. Оставалось только надеяться, что его конь ничего не испугался и остался на месте, иначе им предстояла очень интересная дорога.