Я за тобой

Ляська с трудом разлепила глаза и уставилась в каменный потолок своей комнаты. Вставать с кровати не хотелось совершенно, но скоро они должны были начинать готовиться к отъезду, и у Ляськи была призрачная надежда, что её выпустят со Збышей и Рикой. В конце концов, они не могут лишиться ещё одного источника заработка, верно? Зима показала Ляське, что просто так она крепость покинуть не может. После той самой ночи у захоронений они с Флоркой долго думали и решились-таки на опыт. Подопытной была выбрана Ляська, хотя Флорка и предлагала себя несколько раз. Но Ляська настояла — рисковать сестрой она не собиралась. Под покровом ночи они пробрались к месту, где проходила граница щита Аннлёуг, и Ляська сделала шаг за его пределы. Всё, что она помнила, — безграничная боль, пронизывающая тело от пят до макушки головы, выворачивающая суставы и ломающая кости. Очнулась Ляська в середине зимы, и первым увидела осунувшееся лицо Флорки, которая, как оказалось, сидела у её постели не отходя ни на шаг. Аннлёуг сказала, что Ляське повезло не остаться калекой на всю жизнь, хотя сама Ляська могла бы поспорить с ней насчёт того, что считалось более везучим в этой ситуации. Матушка попросила Ляську больше так не делать и обещала подумать насчёт того, чтобы снова отпустить её на заработки. Аннлёуг же была непреклонна. Ляська вообще решила, что её скорее похоронят в лесу среди тех детских могил, чем куда-то теперь выпустят, но надежда умирала последней. Хотя Ляська и не понимала, что будет делать, если выберется. В крепости в любом случае останутся Бинка и Флорка, а бросать их она не собиралась. Они оставались её единственной семьёй, хоть и родители у них были разными. Сделав над собой усилие и порадовавшись, что восстановление после магического вмешательства прошло для неё практически бесследно, Ляська всё же поднялась с кровати. Она спала прямо в рубахе и штанах, потому что в крепости становилось всё холоднее несмотря на начало весны. Растянув мышцы и как следует размявшись, Ляська уже собиралась выходить, но вдруг что-то в окне привлекло её внимание. Что-то, чего там отродясь не было видно. Дым от костра. Ляська нахмурилась и, подскочив к окну, открыла одну из створок, надеясь, что ей показалось. Но нет — небольшая дымка поднималась вертикально откуда-то из чащи. Если так прикинуть, то это было примерно там, где заканчивался щит Аннлёуг. Нехорошее предчувствие прокатилось по всему телу, заставляя внутренние органы съёживаться. — Ляська! — вместе с громким выкриком в дверь ударили кулаком. — Быстро вниз, захвати меч. Любой. Збыша была слишком немногословна и даже не попыталась поддеть Ляську, и это настораживало. Схватив серебряный меч, Ляська кинулась в указанном направлении, ощущая струившуюся по крепости магию Аннлёуг. Что-то случилось. Что-то явно плохое. В главном зале уже собрались все. Матушка выглядела обеспокоенной, она опиралась на свой меч в ножнах с причудливым орнаментом, хотя наверняка и сама понимала, что сражаться не сможет. Збыша и Рика стояли рядом, пытаясь закрыть её с двух сторон, и постоянно оглядывались, хотя Ляська сомневалась, что хоть кто-то смог прорваться через щит сумасшедшей чародейки. Бинка тряслась всем телом и прижимала к себе меч, который так и не научилась держать правильно, в отличие от Флорки, которой фехтование давалось более-менее сносно. Аннлёуг обвела всех злым, практически безумным взглядом: — Кто привёл их к нашему порогу? — взревела она. — Что у моего щита забыли три сраных ведьмака?! Что вы делаете за моей спиной?! Это ведь ты, да? — она повернулась к Ляське, и та резко отпрыгнула, увидев парящий над раскрытой ладонью Аннлёуг огненный шар. Но больше огненного шара её пугала перспектива встретить сейчас Ламберта. Не оставалось никаких других вариантов — наверняка он выследил её. Вряд ли по чистой случайности сюда забрели какие-то другие ведьмаки. — Ты приносишь слишком много проблем, девочка. — С чего вы решили, что это она привела их? — тут же вмешалась Флорка, вдруг смело загородив собой Ляську. — Как будто они не могли выследить Збышу или Рику. — Убейте их, — Аннлёуг медленно вдохнула и резко выдохнула, обращаясь скорее к самым послушным своим детям. Збыша и Рика, правда, впервые в жизни не стремились выполнять её приказ, растерянно глядя друг на друга. — Чего стоите? Вчетвером одолеете их. — Но ведь… ведьмаки убивают одним взглядом… вы сами говорили, — неуверенно промямлила Рика, нервно поглядывая на матушку, которая, кажется, не планировала принимать в их разговоре никакого внимания. — Я выдумала это, глупая, чтобы вы никогда не вздумали подложиться под этих уродов, — Аннлёуг выплёвывала слова так, словно они причиняли ей физическую боль. И Ляська в очередной раз поразилась тому, что не заметила этот налёт безумия раньше. — Решите проблему, и быстрее. Мне скоро нужно будет перенастраивать щит, и он будет неактивен какое-то время. До этого момента ведьмаки должны покинуть наши угодья. Ляська ощутила биение сердца где-то прямо в горле — щит будет неактивен, это их шанс! Они могли бы сбежать все вместе! Нужно только выбрать правильный момент. — Мы всё равно не можем пересечь границу щита, как вы предлагаете сражаться? — прочистив горло, наконец подала голос Ляська, привлекая к себе внимание. — Я сделаю так, что сможете, но только попробуйте не вернуться… — многозначительно посмотрела на них Аннлёуг, сделав несколько пассов руками. Ляська глянула на Бинку, которая продолжала стоять с видом перепуганного оленёнка, и поняла, что вернуться им придётся в любом случае. Переглянувшись с Флоркой, они быстро направились в нужную сторону. Ляська даже не стала спрашивать, где ведьмаки — и так понятно, она видела дым. Вряд ли костёр развёл какой-нибудь бес или заблудившийся бедолага, обычных людей отталкивала от леса магия Аннлёуг. Збыша и Рика следовали за ними, но явно не торопились. Ляська и сама не знала, что она собирается делать. Вступать в бой с ведьмаками во множественном количестве было бы безумием, ведь она и Ламберта-то в тренировочных боях не могла одолеть. Оставалось уповать на то, что они смогут договориться. Правда, всегда оставалась надежда, что там вообще не Ламберт. Надежда, которая разбилась ровно в тот момент, когда Ляська приблизилась к месту на такое расстояние, чтобы уже видеть три мощных силуэта. До неё донёсся слабый запах алкогеста и ласточки, и его Ляська ни с чем бы не перепутала. Запах её личного проклятия. Они шли не скрываясь, понимая, что ведьмаков застать врасплох не получится. Достигнув края щита, Ляська немного помялась, вспоминая ужасные ощущения от прошлой встречи с этим магическим проявлением Аннлёуг, но всё же сделала шаг вперёд. Удивительно, но в этот раз щит действительно спокойно пропустил её. Флорка до сих пор не смогла разобраться, что за магия позволяет чародейке так обращаться с ними. Ведьмаки сидели спинами к ведьмачкам и как будто не особо спешили оборачиваться. Ляська остановилась в нескольких шагах от них, прекрасно зная, что они ощущают их присутствие. Флорка встала по левую руку, а Збыша с Рикой — по правую. Удивительно, но старшие сёстры не пытались выбить лидерство и как-то контролировать ситуацию, как сделали бы в других обстоятельствах. Видимо, ведьмаков они действительно боялись. Вокруг пахло костром и какими-то травами, но Ляська не рискнула бы сейчас слишком сильно заострять на этом внимание. — Почему чародейка не пришла с вами? — в тишине леса, разбавляемой лишь треском дров в костре и редким ветром, раздался глубокий голос. Говорил не Ламберт, Ляська это сразу поняла. — Откуда вы знаете, что у нас есть чародейка? — вопросом на вопрос ответила Флорка, хотя это было лишним. Конечно, ведьмаки чувствовали магию чародеек, странным было бы отсутствие у них такого знания. — Меня зовут Весемир, и я пришёл поговорить, — тот, чей голос разрезал воздух, поднялся на ноги. Ляська подобралась и схватилась за меч покрепче. Она не планировала вытаскивать его из ножен до самого крайнего случая, поэтому просто приготовилась. Тот, кто говорил, был чуть ниже Ламберта и старше. Он повернулся лицом к ведьмачкам, и Ляська могла увидеть его испещрённое морщинами лицо и усы в форме подковы, делающие его похожим на самого натурального старика. Кошачьи глаза смотрели на девушек немного удивлённо, словно их владелец до конца не мог поверить в то, что видит. Сердце Ляськи остановилось на секунду, когда встали два других ведьмака и она встретилась лицом к лицу с Ламбертом. Он выглядел расслабленным, но Ляська видела по его глазам и сжатым губам, что он едва сдерживается. Ламберт смотрел только на неё, остальные его не интересовали, и от этого у Ляськи подгибались ноги. Она должна была злиться на него за то, что выследил её. За то, что припёрся сюда без разрешения и подверг их всех ещё большей опасности. Но у неё просто не получалось. Ей хотелось, чтобы он обнял её и больше никогда не отпускал. Странным образом только рядом с ним Ляська могла чувствовать себя целой и наполненной. Словно вся жизнь без Ламберта — просто репетиция как в каком-то бродячем театре. Второй ведьмак был примерно того же роста и телосложения, как Ламберт, но Ляська не могла понять черт его лица, потому что всё оно было изрезано кучей шрамов. Ляська не знала, что за тварь так изорвала лицо этого ведьмака, но она явно не была дружелюбной. — И о чём вы хотите говорить? — снова взяла на себя ведущую роль Флорка. Она выглядела не менее шокированной, чем этот Весемир, но старалась держаться молодцом. Збыша и Рика же просто застыли как каменные изваяния. В бою от них не будет никакого толку. — Для начала хотелось бы познакомиться с чародейкой, которая провела для вас Испытания Травами и узнать, как она смогла подобрать верную формулу, — Весемир продолжал говорить спокойно, словно каждый день ведёт такие беседы. Он выглядел простачком, и если бы не его кошачьи глаза, то вполне бы мог сойти за жителя какого-нибудь села. Но что-то в его позе говорило о том, что старик совсем не так прост, каким кажется. — И хотелось бы узнать, сколько детей погибло до того момента, когда у неё получилась первая ведьмачка. — Много, — мрачно отозвалась Флорка. — Наша чародейка поехала головой, так что лучше уходите. Ляська не была уверена, что стоит говорить с ведьмаками так откровенно, и уже собиралась вмешаться в разговор, но не успела. — В каком смысле «поехала головой»? — Ламберт наконец не выдержал. Он сделал шаг вперёд, поравнявшись с Весемиром, и сильнее сжал рукоять своего меча, который держал в руках. — Ляслава. Ляська вздрогнула, услышав своё полное имя, и буквально заставила себя разлепить наконец губы и сказать хоть что-то. Нужно было придумать слова, которые помогли бы всем избежать дополнительных проблем, но Ляська прекрасно знала характер Ламберта — он так просто не отступится. Скорее всего слов, которые могли бы его успокоить, вообще не существовало в природе. — В прямом. Но это не ваша проблема, так что… — Боюсь, дитя, что это наша проблема, — перебил её Весемир, переводя на неё взгляд своих кошачьих глаз. — Мы не создавали новых ведьмаков уже очень давно, и то, что делает ваша чародейка, — неправильно. Нас и так не привечают, не хватало ещё, чтобы пошли слухи о том, что мы продолжаем работу по воспитанию новых ведьмаков. Не говоря уже о том, что опыты над детьми — занятие сомнительное. — Но вас ведь так и создали, — вдруг подала голос Рика, смело выступив вперёд. Видимо, поняла, что первыми ведьмаки нападать не станут. — Чем это отличается? — Тогда, когда ставили опыты, чтобы найти идеальную формулу, чудовищ было слишком много. Они вредили людям, поэтому ведьмаки были необходимостью. Создание ведьмачек же необходимостью не является, — терпеливо отозвался Весемир, словно говорил с маленьким ребёнком. Хотя для него ведьмачки вероятно таковыми и были. — Но никто не собирается вам вредить, поверьте. Вы уже есть, уже живёте, и не нам решать, имеете ли вы право на существование. Но мне хотелось бы убедиться, что ваша чародейка больше не занимается этим ремеслом. — А что, если она продолжает заниматься этим? — Флорка снова переглянулась с Ляськой и решилась на этот вопрос. — Мы, конечно, не знаем, чем она там занимается, но теоретически — что бы вы сделали? — Теоретически? — Весемир улыбнулся, и эта улыбка дала Ляське понять — он всё знает. Он явно не идиот, и прекрасно знает, что это не теоретический вопрос. Блядство. — Мы бы попросили её перестать это делать. — А если бы сучка не перестала, то убили бы её, — хмыкнул следом Ламберт, оглядываясь, словно услышал что-то. — А смогли бы? Нас больше, — вдруг раздался хриплый голос Збыши, а следом слух Ляськи уловил вытаскиваемый из ножен меч. Прекрасно, эта тупица решила угробить их раньше времени, почему бы и нет. — Збыша, не глупи, пожалуйста, и не подставляй нас всех под мечи, — Ляська повернулась к сестре всем корпусом, приготовившись вытаскивать свой меч при необходимости. — Дай нам закончить беседу. Ни один из ведьмаков даже не дёрнулся. — Девочка, пусть тебя не обманывает количество ведьмаков, стоящее здесь. Я среди них самый младший, — Ламберт снова хмыкнул, явно издеваясь над Збышей, — и при этом я всё ещё старше тебя как минимум вдвое. Так что не играйся с нами, малышка. Не хотелось бы убивать вас, ведь вы ни в чём не виноваты. Но если придётся, я сделаю это так быстро, что ты не успеешь и моргнуть. — Ламберт, — в голосе Весемира проскользнуло недовольство, и к удивлению Ляськи Ламберт вдруг заткнулся. Он явно не был счастлив и хотел продолжить свой устрашающий монолог, но Весемир имел над ним какую-то власть. — Мы не хотим никому вредить. Пожалуйста, позвольте нам поговорить с вашей чародейкой. Збыша мялась, явно не зная, что делать дальше. «Если вытаскиваешь меч — применяй его, иначе будешь выглядеть идиоткой», — вспомнилось наставление Ламберта, и Ляська теперь вполне понимала эту его фразу. — Рика, сходи за Аннлёуг, — Ляська повернулась к сестре и встретила удивлённый взгляд. — Она может поговорить с Весемиром не выходя за границы щита, верно? Она не пострадает. — С хера ли ты отдаёшь приказы? — Рика приподняла одну бровь в явном удивлении. — Аннлёуг не будет счастлива. — Скажешь, что это я тебя попросила, — Ляська пожала плечами. — Так накажут только меня. — Я схожу с тобой, — Збыша сунула меч обратно в ножны и, схватив Рику за руку, потащила обратно в сторону крепости. Ляська удивилась такой сговорчивости старшей сестры, но не стала акцентировать на этом внимание. Сейчас все её мысли были заняты тем, чтобы не дать ведьмакам узнать про лабораторию и захоронения. Она знала Ламберта и понимала, что он действительно не станет церемониться. У него были свои принципы, и он от них обычно не отступал. — Так вы… типа… главный в Школе Волка? — Флорка помялась, задавая этот вопрос, а Ляська только улыбнулась. Ну конечно, сестра — безумный учёный не могла не попытаться найти ответы на свои вопросы. — В школах ведьмаков нет главных, — вежливо отозвался Весемир, с интересом поглядывая на Флорку. — С чего ты решила, что я главный? Потому что я самый старый здесь? — Нет, — Флорка резко помотала головой. — Вы заткнули этого борзого, — выражение лица Ламберта хотелось запечатлеть на портрете, и Ляська еле сдержала смешок. — А этот вообще постоянно молчит, хотя может у него повреждены голосовые… — У меня ничего не повреждено, не переживай, — у третьего ведьмака оказался глубокий голос, и Ляська даже вздрогнула, когда услышала его. — Меня зовут Эскель, кстати. А борзого — Ламберт. Приятно познакомиться. — Флорка, — кивнула в ответ сестра. — С Ляськой кто-то из вас уже знаком. Наверное, борзый, да? — она усмехнулась. — Так почему вы слушаетесь старика? — Он — наш учитель, мы уважаем его, — подал голос Ламберт, видимо, отойдя от первичного шока знакомства с наглостью Флорки. — Тебе это не знакомо? Ты ведь защищаешь своего создателя по этой же причине, нет? — Я выполняю роль защитника, потому что меня этому научили, — Флорка нахмурилась, явно не ожидая такого ответа и встречного вопроса. — Я не уважаю ни матушку, ни Аннлёуг. — Ляслава, кто такие матушка и Аннлёуг? — Ламберт смотрел на Ляську, чуть прищурив глаза. — Аннлёуг — наша чародейка, а матушка — ведьмачка, для которой она нас создала, — Ляська решила не скрывать этот факт, потому что понимала, что в любом случае он может где-то всплыть. — Вы полагаете, что мы защищаем чародейку? — ведьмаки кивнули. — Нет, она сама себя может защитить. А матушка не может. — Матушка сильно старше вас? — в голосе Весемира сквозила задумчивость. Он словно пытался отыскать что-то в своей памяти. — Над ней проводили Испытания Травами в одной из наших школ, так? — Откуда вы… — Я слышал, что такое было, — Весемир покачал головой, явно недовольный тем, что только что понял. — Надеялся, что это только слухи. Видимо, нет. Значит, она смогла пережить это? И обучала вас? — Мы учились по книгам, — тут же влезла Флорка. — Матушка не может быть полноценной ведьмачкой, ваше испытание сильно покалечило её. Так что часть нас защищает её, а часть зарабатывает деньги. — Вот почему тебе всё время была нужна определённая сумма… — Ламберт выглядел разъярённым. — Мало того, что вас настругали без спроса, вас ещё и используют как рабов? — Мы не рабы, нас кормят, за нами ухаживают… — начала было Ляська, но её прервала Флорка. — А ещё мы можем уйти отсюда по своей воле, да, Ляська? — сарказм так и сочился из слов сестры, и Ляське пришлось прикусить язык. Да, действительно последние события делали их более всего похожими на рабов без возможности распоряжаться своими жизнями. Весемир хотел что-то сказать, но сзади раздался звук открывающегося портала, из которого показалась Аннлёуг, а за ней и матушка. Збыша с Рикой не пришли. Видимо, Аннлёуг решила, что от них нет никакого толку. Чародейка держала в руках посох, которым пользовалась только в крайних случаях и старалась закрыть собой матушку, которая выглядывала из-за её спины, пытаясь разглядеть ведьмаков. — И почему они до сих пор дышат? — сурово спросила Аннлёуг, кидая равнодушный взгляд в сторону ведьмаков. — Я дала вам такую прекрасную жизнь, почему вы не можете спокойно выполнять приказы? — Ты ими не владеешь, — Ламберт сделал несколько шагов вперёд и встал рядом с Ляськой. Её тут же окутал его запах, даря чувство защищённости. — Как ты вообще посмела это сделать, женщина? — Ведьмак, у тебя слишком длинный язык, тебе об этом говорили? — Аннлёуг поморщилась, как будто наткнулась на дерьмо черта. — И вот на него ты променяла свою семью, девочка? Неужели он так хорош в постели? — Для себя интересуешься? — тут же с издёвкой отозвался Ламберт, а тело Ляськи вдруг пронзила боль от пяток до макушки. Она упала на траву, ощущая, как тело корёжит магией. — Прекрати! — она едва могла услышать это сквозь шум в ушах, а потом всё кончилось. — Эй, ты слышишь меня? Ламберт склонился над ней и, приведя её тело в сидячее положение, с тревогой разглядывал её лицо. У Ляськи не было сил на ответ, она просто уткнулась головой в его грудь, прикрыв глаза, и постаралась совладать со своим дыханием и бешеным сердцебиением. Тело ныло, и Ляська не была уверена, что сможет встать на ноги в ближайшее время. — Аннлёуг, мы кажется говорили об этом, — голос матушки долетал до ушей Ляськи словно сквозь какую-то преграду. — Ты не можешь так обращаться с девочками, даже если тебе что-то не нравится. — Ты слишком разбаловала их… — Я их не баловала, ты прекрасно это знаешь. Зачем вы пожаловали? — Ляська открыла глаза и немного подвинулась, чтобы лучше видеть происходящее, а затем поняла, что матушка обращается к ведьмакам. — Вам здесь не рады. — Мы это уже заметили… — Ламберт, о чём мы говорили до приезда сюда? — голос Весемир звучал предупреждающе, и на удивление Ляськи Ламберт тут же замолчал, хотя по его недовольному виду было понятно, что он хотел делать прямо противоположное этому. — Мы приехали, чтобы убедиться, что ваш ведьмачий цех больше не работает. А ещё, чтобы понять, зачем вы начали это делать и как подобрали формулу. — А почему наш ведьмачий цех не может работать? — Аннлёуг явно не собиралась отступать. — Что хочу, то и делаю. Ламберт сильнее сжал Ляську в своих руках, и это было отличным индикатором того, как ему не понравился ответ чародейки. — Боюсь, что всё не так просто, — Весемир держался также спокойно и уверенно, как и в самом начале разговора. Его вообще хоть что-то могло бы пошатнуть? — Опыты над детьми мы не одобряем. Уверен, что Ложа тоже не одобрила бы это, если бы ещё существовала. — Но её больше нет, так ведь? Значит, некому мне указывать. — Аннлёуг, — матушка нахмурилась, — опыты над детьми? Ты их проводила? — По-вашему, как получаются ведьмаки и ведьмачки? Даже при готовой формуле у нас умирало больше мальчиков, чем выживало, — за Аннлёуг ответил Весемир. — Не представляю, сколько девочек нужно было убить прежде, чем была найдена формула. Так что мне хотелось бы убедиться, что этого больше не делают. Я не хочу никого убивать, давайте решим всё мирно. — И как же мы можем это решить? — Ляська впервые увидела на лице матушки замешательство. Она что же, не предполагала, что для создания её маленькой семьи Аннлёуг убивала кучу детей? Конечно, и сама Ляська не сразу допёрла до этого, но ей казалось, что уж кто-то, а матушка должна была обо всём знать. — Мы хотели бы осмотреть вашу крепость и окрестности. Если не найдём никакой лаборатории и странных запахов, то уйдём и больше не вернёмся. — Мечтай! — Хорошо. — Что?! — Аннлёуг воззрилась на матушку, которая согласилась на предложение Весемира. — Анка, не сходи с ума. — Ты ведь этого больше не делаешь, верно? — матушка пожала плечами. — Пусть они посмотрят, ничего не случится. Да и я впервые вижу ведьмаков, хочу о многом поговорить. Ты же не будешь против? — Они выкинули тебя на болота! — Уверена, что их среди тех людей не было! — матушка повысила голос и явно начала раздражаться. — Убери щит, пусть они пойдут с нами. Мы поговорим и придём к решению, я уверена. — Ты пожалеешь. — Это будут мои сожаления, не переживай, я справлюсь, — матушка снова пожала плечами. Аннлёуг нахмурилась, но убрала щит, явно борясь с самой собой. И в этот момент на Ляську накатила какая-то странная тягучая тревога. Словно всё её естество чувствовало, что это дурная идея. Словно то, что случилось сейчас, запустило цепь событий, которые приведут к катастрофе. Но сделать Ляська ничего не могла, ей оставалось лишь наблюдать за тем, как ведьмаки собирают свои немногочисленные вещи, чтобы последовать прямиком в логово сумасшедшей чародейки, способной убить их всех одним взмахом руки.