Похищение невесты в ночь перед свадьбой или возвращение старого кошмара

- Проснулся? Хуа Чен пришел в сознание резко, слишком резко. Его сон напоминал глубокий темный океан, и он сам будто тонул в этом океане, наслаждаясь его толстой не пропускающей ни свет, ни звук заглушкой. Ему нравилось в этом черном тихом пространстве. Он не ощущал ничего. Абсолютно. Просто он был, и он был во сне, похожем на глубокий океан. А потом кто-то будто схватил его за рубашку и вытащил на свет, да так быстро, что морская вода резала ему лицо, а голова от давления грозила лопнуть. Но вот он оказался на поверхности, и все эти странные ощущения ушли. Он не просто проснулся. Он осознал, что не спит. Собиратель Цветов открыл свой единственный глаз. Он лежал на спине в идеально ровной позе, обычно ему не свойственной. И соответственно, первое, что он увидел, был белый резной потолок. Из интересного в нем и был только цвет - у Хуа Чена в Доме Блаженств потолки другого цвета. Это значило, что он не в своей резиденции, не в Призрачном Городе. Тогда где? Он повернул голову в сторону и увидел сидящего в кресле рядом с кроватью Небесного Императора. Цзюнь У был хмур, скован и недовольно смотрел на демона. Хуа Чен пытался вспомнить, что же он такого успел натворить, раз уж император, отличавшийся завидным терпением, так его уделал? В смысле, его конечно гоняли почём зря, но сам Цзюнь У непосредственно этим никогда не занимался. Значит, Собиратель Цветов вытворил что-то совсем из ряда вон. Оставалось только вспомнить что.  И тут он резко осознал, что случилось. Лицо демона, и так бледное как мел, посерело еще больше. Его взгляд был потерянным и мертвым. Хотелось взвыть от накативших воспоминаний об искалеченной его собственными руками фигуре любимого. Хотелось верить, что все это не реально, просто плохой сон. Хотелось кричать, беситься, ломать все вокруг, лишь бы не видеть перед глазами страшную картину. Судя по недовольному взгляду Цзюнь У, чем-то таким он и занимался… только что? Так, стоп. Сколько времени прошло, с тех пор как они вернулись? И где Се Лянь? В голове послышался неприятный звон. Собиратель Цветов приложил руку к затылку в ласкающем жесте, пытаясь утихомирить боль.  Цзюнь У, видя неуверенность демона, поспешил развеять его сомнения: - Ты спал два дня. Я хотел удостовериться, что ты не будешь больше буянить. О. Два дня? Довольно долго. Теперь понятно, почему у него такая каша в голове. Но это не важно. Сейчас его интересовало кое-что совершенно другое. - Где Се Лянь? Что с ним? - голос демона звучал хрипловато и, по мнению его обладателя, жалко. Император поджал губы и нахмурился еще больше. Создавалось ощущение, что ему было неприятно даже дышать одним воздухом с демоном, не то что находиться с ним в одной комнате. Он так и не удостоил Хуа Чена прямым ответом, лишь встал и развернулся, чтобы уйти, только на выходе ледяным тоном бросил: - Поешь и оденься. Я буду в саду. Поговорим там. Хуа Чен едва удержался от того, чтобы вскочить, силой остановить императора и потребовать чётких объяснений прямо сейчас. Но его разум все ещё был в смятение, и виноват в этом явно был Цзюнь У. Этот божок наверняка специально устроил так, чтобы воспоминания возвращались медленно, дабы не шокировать неуравновешенного демона и не дать ему устроить еще один повод начать резню. И, естественно, без объяснений его к Се Ляню не пустят.  Эх, ладно. Хотя бы убивать его никто не планирует. Ну, по крайней мере пока он не поговорит с императором. А дальше…, наверное, все зависит от результата беседы. Если Цзюнь У останется доволен ответами, есть шанс, что он не спустит на него своих цепных псов. В принципе, понять его было можно: тот, кого он почитал за сына, был похищен и жестоко изувечен в одну единственную ночь, когда его не было на Небесах. Причем Хуа Чен принял в этом непосредственное участие. От мысли о том, как сейчас должно быть мучается его возлюбленный, кольнуло сердце. Собиратель Цветов прекрасно знает силу Эмин и знает, какие раны он оставляет. Шрамы будут заживать много лет, уродуя безупречное тело принца. Хуа Чен не знал, сможет ли посмотреть ему после всего случившегося в глаза. Боги, он сам лично собственной рукой нанёс непоправимые повреждения тому, кого поклялся защищать. Как быть дальше? Как себя вести? Должен ли он оставаться в жизни Се Ляня или же лучше будет уйти? Как уберечь любимого от зла, если этим злом является сам Собиратель Цветов? Слишком много вопросов, слишком много чувств разом. Нет сил выносить такое скопление эмоций.  Хуа Чен прикрыл глаз, стараясь унять взметнувшуюся внутри боль. Сейчас не время для самобичевания. Нужно поговорить с Цзюнь У и выяснить, в порядке ли Се Лянь. Поэтому он встал и натянул специально приготовленную для него одежду. "Белое? Серьёзно, кто решил, что хорошая идея - нарядить меня в белое?" Почему-то он был уверен, что это маленькая пакость лично от имени императора. Было бы неплохо ответить такой же детской шалостью и выйти наружу в одних нижних одеждах, но привычное игривое настроение у демона сейчас отсутствовало напрочь. Может быть, когда-нибудь в будущем он вернёт должок.  FLASHBACK Одеваясь, Хуа Чен постепенно вспоминал детали произошедших два дня назад событий. Перед глазами мелькали быстрые кадры двухдневной давности. Он помнил, как переместился во дворец Сянь Ле – единственное место, которое пришло на ум. Он помнил, как взглянул на драгоценную ношу на руках, помнил свой дикий ужас, когда не увидел не малейшего отклика на свои действия в красивом безмятежном лице. Помнил, как бережно опустил любимого на кровать – белоснежные простыни тут же пропитались красным. Помнил, как сначала осторожно, потом более смело тряс его за левое плечо, опасаясь касаться раненого правого, взывая все более срывающимся голосом: - Гэгэ… Гэгэ, пожалуйста, очнись… Пожалуйста, прошу тебя, открой глаза. Посмотри на меня, пожалуйста! Гэгэ! ГЭГЭ!.. В покои, видно на шум, ворвалась пара младших Богов. И представшая перед ними картина заставила молодых воинов съежиться от отвращения и страха. Еще бы, не каждый день увидишь Непревзойдённого Князя демонов всего в крови неистово кричащим над бесчувственным телом.В любом случае, раненому требовалась помощь, а для того, чтобы эту самую помощь оказать, надо было отстранить от него Собирателя Цветов. Но в силу ли своей неопытности или взыграло чувство собственной важности, тактику они явно выбрали провальную. Оба, переглянувшись, достали оружие (один меч, другой короткое копье) и, пользуясь отвлеченностью демона, встали так, что зажали его в клещи. Тот, что с копьем, встал в боевую стойку, размял плечи и четко и выразительно произнес приказ: - Руки за голову. Медленно встань и повернись ко мне лицом. Хуа Чен знал о чужом присутствие, знал, что у вторженцев есть оружие, но он затылком чувствовал их бесполезность. Они не представляли угрозы для него. Но защитные инстинкты заставляли его оставаться сосредоточенным: у него на руках был раненый Се Лянь. В его голове пульсировала мысль: «Нельзя никому подойти. Не позволяй навредить». - Убирайтесь! – громко рыкнул Собиратель Цветов под Кровавым Дождем. От игривого задиристого паренька в тот момент ничего не осталось. Тогда он уже был на тонкой грани безумия: подуй ветерок и крышу сорвет напрочь. Какими бы принципами и честью он не обладал, он все еще оставался демоном. Демоном, который обрел свою силу, пройдя путь из боли, одиночества и мучительных страданий ради одного единственного существа. Без этого существа вся жизнь его была просто бессмысленна. Поэтому каждый, кто угрожает разлучить его с любимым – смертельный враг. Даже два маленьких Бога. - Немедленно отойди от него, - вставил слово воин с мечем. - ВОН! – Хуа Чен не собирался с ними возиться: его Бог все еще не пришел в сознание. Если они сейчас же не уберутся – он за себя не отвечает. Глаза полыхнули красным. Но молодые Небесные чиновники не то что не послушали совета разъяренного демона: они решили напасть на него. Не шибко долго думая, Бог с копьем резко рванул с места, сделал высокий прыжок и, отскочив от стены и подняв оружие, атаковал сидящего спиной Хуа Чена сверху. Но Собиратель Цветов только с виду оставался несобранным. Стоило ему почувствовать всколыхнувший воздух бесшумный прыжок, он положил руну на рукоять Эмин. Когда паренек уже летел на демона с вытянутым вперед копьем, намереваясь пронзить его насквозь, тот быстро обернулся, встал на ноги, уворачиваясь от удара и взмахивая правой рукой. Древко оружия разлетелось в щепки. Тогда Хуа Чен с силой пнул все еще находящееся в воздухе тело ногой, да так сильно, что молодой чиновник отлетел в противоположную стену, оставляя в ней вмятину. Паренек медленно сполз на пол, отплевываясь кровавой слюной. Его дружок, не ожидавший такой прыти от коллеги, сначала даже растерялся. Но, стоит отдать ему должное, он не стал бросать непутевого вояку в беде, и по глупости (или из бесстрашия, что почти одно и то же), вместо того, чтобы схватить друга за шкирку и драпать, с отчаянным военным воплем кинулся на демона. Но тот даже не попытался увернутся. Хуа Чен, не поднимая Эмин, левой рукой схватил правую нападавшего и резко сжал. Послышался хруст. Бог выронил свой меч и заскулил от боли. Тогда Собиратель Цветов приподнял его и с размаху выкинул в закрытое окно, из-за чего стекло треснуло и со звоном посыпалось вниз.Та же учесть ждала отдыхавшего у стены копьеносца. Последовавший за этим бой с Пэй Мином резко отличался от небольшого избиения двух младших чиновников. Все же, сражение с настоящим Богом Войны требовало большей сосредоточенности и силы. Но и результат оказался не в пример более жестоким: Хуа Чен просто отрубил ему руку. А потом чуть не убил безоружную и абсолютно беззащитную Лин Вэнь. Черт, да он действительно с катушек тогда слетел. ENDOFFLASHBACK Приведя себя в порядок, Хуа Чен покинул покои, даже не взглянув в сторону подноса с едой. У него не было на это времени, да и аппетита, если честно, тоже. Он поспешно шел по длинным коридорам дворца, намереваясь поскорее закончить с болтовней и найти Се Ляня. В голове роились тысячи несвязных мыслей. Создавалось такое ощущение, что он думал обо всем сразу и одновременно ни о чем конкретном. Хотелось уже разобраться с этой вакханалией и заняться чем-то более важным. Например, упиванием собственной виной. Наконец, он нашел выход в сад. Что не говори, а это было замечательное место. Здесь можно не уставая бродить сотни лет, наслаждаясь ароматом тысячи цветов, тихим журчанием фонтанов и щебетанием диковинных птиц. Хуа Чен желал бы оказаться здесь в других обстоятельствах. Более радостных. Се Лянь бы смущенно предложил бы прогуляться немного, и демон, безусловно, согласился бы. Они бы медленно брели по песчаной дорожке, тихонько переговариваясь о мелочах. Сань Лан бы иногда шутил и смущал принца, а тот, хоть и заливался бы краской и немного ворчал, все равно бы улыбался. Они бы нашли укромный уголок, закрывающий их от любопытства всего мира. Они смотрели бы друг другу в глаза, молча, как раньше, выражая всю свою любовь лишь взглядом. Потом Хуа Чен бы наклонился и поцеловал сладкие губы Се Ляня. Было бы замечательно. И да, это должна была быть ночь, безоблачная лунная ночь, в которую звезды отражались бы в серебряной воде. Хуа Чен тяжело вздохнул, отгоняя от себя непрошеные горько-сладкие мысли. Сейчас не до сладостных мечтаний. Да и зачем лелеять то, что не сбылось? Только больнее становится. Поэтому он мотнул головой и ускорил шаг, стремительно приближаясь к ожидающему у фонтана Цзюнь У. - Ты хотел говорить. Спрашивай, - не утруждая себя формальностями приветствий, Хуа Чен перешел сразу к делу. Император все еще был хмур. Его явно снедали неприятные мысли. Он долго молчал, смотря на струи воды и не удостаивая демона взглядом. Наконец, он спросил: - Раны на теле Сянь Ле – твоих рук дело? – видимо, ответ на этот конкретный вопрос был для него действительно очень важен. Собиратель Цветов заметно стушевался. Вспоминать это событие было крайне неприятно, но и выкинуть из головы не получалось (нельзя забыть, нельзя забывать). Оставалось лишь честно ответить: - Моих, - и все: без увиливаний, оправданий, он просто принимал всю свою вину. Цзюнь У резко повернулся. С виду он был в гневе, но в его глазах, помимо злобы, виднелось глубокое горе. Он явно близко к сердцу воспринимал все приключившееся с Се Лянем. - Что произошло? И Хуа Чен рассказал ему о случившемся все, без утайки, но довольно скупо на детали. Ему было страшно думать об этом, он ненавидел себя, а когда мысли еще и обернулись в слова, ему показалось, что горло сдавило, мешая дышать, хотя вроде как этого и не требовалось. Слушая слова демона, император хмурился все больше. Его зубы сжались так сильно, что при движении челюстей издавали скрип, а ногти впились в ладонь до крови. Он едва смог дослушать до конца. Когда демон закончил, повисла неловкая пауза. Цзюнь У не знал что сказать, а Хуа Чену было просто больше нечего добавить. Такую правду было тяжело принять. Император уже размышлял над наказанием для Собирателя Цветов под Кровавым Дождем, но надеялся отложить это решение до лучших времен. Например, после того как Се Лянь выздоровеет, и они наконец сыграют свадьбу. Но теперь он просто не мог благословить такой брак. Связь между небожителем и демоном и так была окутана множеством предрассудков. В нынешнем положении такое событие еще более немыслимо. И дело даже не в общественном мнении: как он может быть честным перед самим собой, отдавая мальчишку, которого любит как сына, в руки искалечившего его демона. Но в любом случае, последнее слово останется за Сянь Ле. И Цзюнь У прекрасно знал, каким оно будет: принц останется на стороне Собирателя Цветов под кровавым дождем, это неизбежно. Решение императора об отказе принять их связь лишь разобьет ему сердце. Заставлять принца выбирать между Небесами и его любимым женихом слишком жестоко. К тому же, при всем своем внешнем спокойствии и дружелюбии, внутри он слишком импульсивен: услышав о решении императора, он вполне может натворить глупостей.В таком случае он более не будет прислушиваться к советам старшего Божества. Потому, дабы предотвратить любые возможные разногласия, нужно было поговорить с Хуа Ченом. - Тебя ждет изгнание с Небес, ты это понимаешь? – Цзюнь У начал издалека, чтобы демон смог прочувствовать всю серьезность ситуации. - Да, - последовал прямой лаконичный, даже немного скучающий, ответ. Хуа Чен с вызовом посмотрел в глаза императору.- Мне плевать. Меня интересует лишь он один, - потом демон задал вопрос, мучавший его довольно длительное время: - Где сейчас Его Высочество? Я хочу его видеть. Цзюнь У грустно усмехнулся: - Подожди еще немного, я бы хотел обсудить с тобой кое-что, - император наконец обернулся к нему. – Ты знаешь, куда я в ту ночь срочно уехал? – Хуа Чен нетерпеливо отрицательно мотнул головой. - К юго-востоку отсюда зафиксировали вспышку чумы, распространяющуюся с невероятной скоростью. Симптомы заболевания уж слишком напоминали начальную стадию заражения поветрием ликов. -… Что? – сказать, что Хуа Чен был в шоке – ничего не сказать. Именно эта хворь стала причиной всех их бед. Мало кто сомневался, что демон в двуликой маске выпустил ее. – И вы… Вы просто уехали, не сказав ни слова?.. Не предупредив об опасности? – испытаний, что выпали на доли Его Высочества можно было бы избежать, если бы император проявил чуть больший интерес к защите принца. Цзюнь У остался невозмутим: - Я не думал, что Белое Бедствие нанесет удар так скоро. Обычно он любит… нагнетать. Его вылазка на Небеса была слишком дерзкой – я думаю, он проверял степень нашей подготовки… Демону было глубоко наплевать, какую там разведку осуществлял Безликий Бай, чего он ждал от императора, от Небес в целом. Важно было другое – он напал именно на принца. Он точно знал, в какой комнате тот находился, какое окно ведет в покои, знал расстановку охраны и слабые места защиты. Было два варианта такой информированности: либо он некоторое время прибывал на Небесах, вполне возможно, замаскированный, либо кто-то другой слил ему информацию. И та, и другая версии не сулили ничего хорошего: это просто означало полную некомпетентность всех небесных чиновников в целом и императора, в частности. Хуа Чен задался вопросом, не допустил ли он ошибку, вернув Се Ляня сюда. Цзюнь У, разглядев в глазах Собирателя Цветов море скепсиса и недоверия, как учитель на очередную выходку непоседливого ученика, удрученно покачал головой: - Чем подозревать меня и моих подчиненных, лучше бы обратил внимание на своего коллегу. Хуа Чен удивленно приподнял бровь, но при этом не выразил никакого замешательства или волнения: видимо, он был бесстыден настолько, что ему было все равно, рассекретили ли его шпиона. Цзюнь У закатил глаза: - Конечно, я знаю, что сейчас роль Повелителя Земли играет Хозяин Черных Вод. На Небесах ни-че-го не происходит, без моего ведома. «Ага, а теперь? Как же тогда Се Лянь попал в руки этой сумасшедшей твари?» - Хуа Чен не высказал этого вслух, но догадывался, что император прекрасно понял его молчаливый вопрос. На который, впрочем, ответил таким же красноречивым молчанием. - Я как-нибудь расскажу тебе историю с Мин И. Она совсем не забавна, но, право, очень интересна. Хуа Чен решил вернутся к разговору: - Ты будешь выискивать других шпионов, предателей? - Несомненно. И в этом мне поможешь ты, - хитро улыбнувшись, ответил Цзюнь У. Демон искренне ошалел от такой наглости. Нет, ему конечно было интересно найти виновных и наказать самыми жестокими из возможных способов. Но он никак не ожидал, что император вознамерится просто переложить работу на его плечи. - … И как же, прошу меня просветить? - Потом, - хитрая полуулыбка не сходила с высокомерного королевского лица. – Сейчас не время. Только, умоляю, не начинай допросы с пристрастием. Ты так только всех «рыбок» распугаешь. И не трепись об этом на каждом шагу. У Хуа Чена нервно дернулась бровь. За кого этот божок его принимает? За дурака? Из-за Черновода? Пфф, они оба догадывались, что император в курсе. На самом деле, он честно не думал, что идея зайдет настолько далеко в своей реализации. Изначальный план состоял в том, чтобы а) набросать карту небесной защиты; б) оставить на главных улицах систему слежения. Но потом все пошло так гладко, что грех было отказываться от возможности практически лично наблюдать за происходящим. То есть, раз не гонят, то не побежим. Ладно, с этим кое-как разобрались. Осталось еще несколько вопросов:почему Белое Бедствие объявился только сейчас? Почему спустя столько лет? Чего он хочет от Се Ляня? И естественно: - Как Безликий Бай выжил? – этот вопрос был не самым важным в списке, но с него точно стоило начать. С лица императора сошла улыбка. Он опустил взгляд и дернул рукавом. - Я не знаю. - Вы сражались с ним. Вы уничтожили его, уничтожили его тело. Вы просто не можете не знать. Поэтому повторю.Как. Он. Выжил? – Собиратель Цветов ни на миг не поверил императору: тут явно что-то нечисто. Этот святоша что-то скрывает, важную деталь. - Повторяю, я не знаю, – Цзюнь У еле сдерживался, чтобы не воткнуть в демона что-нибудь острое. - Вы должны знать! КАК. ОН. ВЫЖИЛ?– терпение было уже на исходе. - Я НЕ ЗНАЮ! - император прикрыл глаза и сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться и дать время остыть собеседнику. – Я правда не знаю. Могу только догадываться. - Так поделись со мной, будь добр, - сказал Хуа Чен сквозь сжатые зубы. Цзюнь У заколебался. Он действительно кое-что знал, однако делится такой информацией с демоном было… нерационально.Но, поразмыслив, он все же решился дать ответ – максимально размытый: - Я… Я думаю, что это напрямую связано с Сянь Ле. Уж слишком странно, что стоило ему вознестись вновь, и тут же Белое Бедствие обретает плоть. И если я прав в своих подозрениях, это значит, что от силы принца зависит сила демона. Хуа Чен некоторое время переваривал сказанное. Он уже предполагал нечто такое – появление Безликого Бая простым совпадением быть не могло. Но мысль о том, что демон в белом и Се Лянь, грубо говоря, заряжаются от одной батарейки, пришла ему впервые. И, скажем помягче, не слишком его обрадовала. - То есть… Этот ублюдок – нечто вроде паразита на теле Его Высочества? Цзюнь У на мгновение задумался. Он пытался выбрать такие слова, чтобы не сказать слишком многого. Поразмыслив, он неуверенно кивнул: - Почти. Но все же наш случай немного отличается. Белое Бедствие не выкачивает силы Сянь Ле – он существует за их счет. Именно поэтому они сражались наравне, - через минуту размышлений он добавил: - Я никогда с таким не сталкивался, а я за свою жизнь повидал много противных ритуалов и проклятий. Хуа Чен понял, что император не собирался выкладывать ему всё, что знает, ограничившись поверхностными рассуждениями. Поэтому поспешил ему напомнить свое главное на данный момент желание, уже более спокойным тоном: - Я хочу видеть Се Ляня. Цзюнь У кивнул и, не говоря больше не слова, прошел в сторону дворца. Он действительно не собирался больше ничего говорить – он просто не доверял Собирателю Цветов такие важные сведения. Демон пошел следом, по пути пытаясь выяснить состояние любимого. - Опасности для жизни нет. Раны заживают хорошо. Но он пока не приходил в себя, - ответил ему император. - Когда он очнется… Ты расскажешь емувсё?.. – Хуа Чена, мягко говоря, даже полуправда не обрадовала. Но скрывать ее дальше было просто опасно. Цзюнь У покачал головой со страдальческим вздохом: - Я расскажу ему, когда найду настоящие зацепки. Но ты можешь передать ему наш разговор. Так… Он будет более подготовлен к остальному. Император неожиданно остановился и уставился на демона. - Хуа Чен, - надо же, его впервые назвали по имени. – Я… прекрасно понимаю, что ты чувствуешь. Я знаю, каково это – когда вредят тем, кого ты любишь, а ты сам ничего не можешь сделать, - Цзюнь У поморщился от неприятных ассоциаций. – Потерять голову в таких обстоятельствах совершенно нормально, - он помолчал немного, давая Собирателю Цветов время осознать всю серьезность слов. - Но, если вы оба будете столь импульсивны в дальнейшем…. Боюсь, шанса на выживание в таком случае у вас не будет. Прошу, запомни это.

***

Наконец они достигли комнаты, где приходил в себя принц. Выходящая из покоев молодая служанка явно не ожидала их встретить. Она вежливо поклонилась и обратилась к императору: - Его Высочество пришел в себя. Лекарь сказал, что его состояние удовлетворительно. Он сейчас спит. Император кивнул и отпустил девушку. Затем повернулся к Хуа Чену с последним наставлением: - Такие раны часто имеют очень… кхм… травмирующий эффект. Они оставляют отпечаток не только на теле, но и на душе. Если что-то не заладится сразу, просто дай ему время. Дождавшись кивка демона в знак понимания,Цзюнь У удалился, оставив его одного. Собиратель Цветов проводил его задумчивым взглядом. Затем повернулся и занес руку, чтобы открыть дверь, но на секунду замер. Слова Цзюнь У ударили в голову. Смотреть на последствия своей ярости и так было страшно, а теперь… Хуа Чену малодушно захотелось развернуться и сбежать. Но он задушил этот порыв на корню и заставил руку двигаться. «Чертов император.» Оказалось, что это была не та комната, в которую два дня назад изначально переместился Хуа Чен. Она была сильно меньше и казалась более уютной, чем та, в которой проснулся сам демон. Он был готов поспорить, что именно тут Се Лянь и жил, когда была необходимость остаться на Небесах. Эти покои были светлыми и теплыми, как и все другие, но все же чувствовались более жилыми. В дальнем конце комнаты стояла не очень большая, по сравнению с другими во дворце, кровать, на которой и лежал милый принц. Одно из окон было открыто, дабы проветрить помещение. Занавески едва заметно развивались легким ветерком. Хуа Чен сел на краешек постели, игнорируя стоящее неподалеку кресло: ему необходимо было как можно ближе быть к любимому. Се Лянь практически неподвижно лежал, утопая в белых простынях (как и раньше, только не было красного). Его левая рука была в защитном жесте перекинута через уязвимую, покрытую бинтами, грудь. Правое плечо было также перебинтовано. Черные мягкие волосы разметались по подушке, некоторые локоны изящно струились по обнажённым плечам, очень ярко контрастируя с бледной кожей. Челка упала на лицо, закрывая собой прекрасные черты. Хуа Чен поспешил отбросить мешающие волоски и слегка улыбнулся, увидев, как поморщился милый носик принца. Голова Его Высочества слегка повернулась в сторону демона, последовав за ласкающей рукой. Тогда Собиратель Цветов, по-доброму усмехнувшись, продолжил оглаживать ладонью волосы, иногда пальцами распутывая узелки. - Гэгэ, доброе утро. Пора вставать, - голос демона был тих и ласков. Он не желал испугать или расстроить любимого громкими звуками. – Гэгэ-э, проснись скорее. Тыльной стороной ладони Хуа Чен коснулся щеки Се Ляня: «Какой горячий… Или это у меня руки слишком холодные?» Но, судя по тому, как принц потянулся к желанной прохладе, он, видимо, страдал от лихорадки. Это было вполне ожидаемо – его телу досталось слишком много испытаний, ему нужно время восстановиться. Демон обнаружил рядом тазик с прохладной водой и чистое полотенце: пострадавшему явно старались сбить температуру. Когда Хуа Чен вернул свой взгляд на лицо любимого, он увидел некоторые изменения в его выражение. Сначала ничего особенного: слегка нахмуренные брови, чуть плотнее сжатые губы, немного наморщенный лоб. Это вполне можно было принять за небольшой дискомфорт – и с такими повреждениями ничего необычного в этом не было. Но потом стало хуже: кулаки сжались так сильно, что ногти вполне могли оставить на коже отпечатки, а из закрытых глаз полились слёзы, принц издавал страдальческие стоны. Собиратель Цветов быстро понял, что это кошмар, и постарался разбудить Се Ляня: - Эй, гэгэ, всё хорошо. Я рядом. Давай, просыпайся, и всё снова будет замечательно, - по крайней мере, он на это надеялся. – Спящая красавица, открой свои красивые глазки, или мне придется украсть твой сладкий поцелуй. Но тут демон постепенно начал распознавать слова в тихом мычание любимого: «Сань Лан… Сань Лан… Прошу, хватит… Сань Лан, не надо…» Эти тихие стоны разбили Хуа Чену сердце. Было невероятно тяжело слышать неуверенные просьбы прекратить невыносимые страдания. Причем главным злодеем отравленного кошмаром сна явно был он сам – это причиняло двойную боль, примешиваясь к вине, снедающей Собирателя Цветов изнутри. Хотелось закрыть уши и никогда больше не слышать этих стонов. Но демон продолжал гладить волосы принца, стараясь успокоить, попеременно выдавая просьбы проснуться, глупые пошлые шуточки и извинения. Где-то на периферии сознания промелькнула мысль, что именно голос демона вызвал беспокойство. Зацепившись за нее, Хуа Чен решил немного помолчать: может, тишина поможет принцу успокоиться? Но не тут-то было: когда Собиратель Цветов замолчал, слезы полились с новой силой. Послышалось тихое: «Не уходи. Пожалуйста, не оставляй меня.» Единственный глаз демона заслезился. Он взял руку принца в свою, чувствуя, как ногти впиваются в его ладонь, и по очереди поцеловал каждый длинный пальчик. - Никогда. Я никогда не оставлю тебя, клянусь. Только, пожалуйста, проснись скорее. Мне нужно знать, что ты в порядке. После получаса приглушенных стонов и тихих обещаний, принц наконец-то успокоился, его дыхание выровнялось, а лицо расслабилось. Но сам Се Лянь так и не открыл глаза. Хуа Чен на это лишь устало вздохнул, но больше разбудить не пытался. Если любимому нужно время, демон его предоставит. Даже если ему самому хотелось поговорить как можно скорее. Вдруг раздался глухой стук в дверь. Собиратель Цветов, не ожидавший звука, сначала напрягся, готовый в любой момент кинутся на неприятеля. Но потом, взяв себя в руки, поднялся, поцеловал нахмурившийся лоб принца, не желавшего даже в бессознательном состоянии отпустить руку принца, и пошел открывать дверь. Хуа Чен думал, что это император решил его прогнать, а потому состроил о-очень угрожающее лицо, дескать, без боя не прогоните, и резко потянул позолоченную ручку на себя. От неожиданности незваный гость слегка потерял равновесие, пытаясь не упасть на демона. Собиратель Цветов немного удивился, увидев на пороге Ши Цинсюаня. - П…Привет, - небожитель приветливо улыбнулся и махнул рукой. Хуа Чен задумчиво разглядывал пришельца. Повелитель Ветров был уже не такой смертельно-бледный, каким его в последний раз видел демон. Хотя цвет его лица вряд ли можно было назвать здоровым, выглядел он уже значительно лучше. Внешний вид наконец соответствовал его Божественному статусу: высокая крепкая прическа, дорогая аккуратная одежда, прямая спина. Но весь этот статный образ нарушала одна ма-аленькая деталь: босые стопы. Проследив за взглядом Собирателя Цветов, Ши Цинсюань закатил глаза и сказал, как будто самую очевидную в мире вещь: - Ну не в тапочках же идти! Хуа Чен насмешливо поднял брови: - Действительно, - логики в этом ответе было не отнять. – Ты зачем пришел? Повелитель Ветров надул щеки и нахохлился как попугай, вспомнив, что он как бы дуется на Князя Демонов. Но, все же, у него была важная миссия: проведать Его Высочество. Поэтому, хоть и с выражением явной обиды, он сказал: - Меня к Се Ляню не пускали. Говорили, что я только мешаться буду. Но я же волнуюсь. А тебя пустили. Ну… в общем, я тоже хочу его проведать, отойди. Хуа Чен, глядя на этот разобиженный театр одного актера, ухмыльнулся. В глазах вновь заплясали чертята. Все же, из всей плеяды бесполезных Богов, Ши Цинсюань нравился ему больше всего – он был забавный – и милый, что очень важно (не такой милый, как смущающийся Се Лянь, но-о в нем был потенциал). К тому же, его неунывающая натура могла помочь принцу в выздоровлении. В любом случае, вреда от него не будет. Поэтому Хуа Чен, покачав головой, сказал: - Ладно, проходи. Только тихо, Его Высочество спит. Приняв предупреждение слишком близко к сердцу, Ши Цинсюань чуть ли не на цыпочках проследовал в комнату за Собирателем Цветов. Максимально тихо прикрыв дверь, он прошел к постели и упал в кресло. Глаза Повелителя Ветров внимательно осмотрели неподвижную фигуру принца. И увиденное его немного удручало. Ну, как немного. Хотелось разрыдаться от одного вида бинтов, а так все в норме. - Кровавый Дождь, что с вами двумя случилось? - Тебе лучше не знать, правда, - покачал головой Демон Ши Цинсюань задумался на мгновение, затем спросил: - А зачем ты напал на Пэй Мина и Лин Вэнь? Они, конечно, не самые приятные личности, но ты как-то совсем радикально… Собиратель Цветов не удостоил этот вопрос ответом, отчего небожитель надулся еще больше. Напряженная тишина раздражала. Повелитель Ветров всем своим видом показывал, что начинать разговор без извинений не будет, пусть и сгорает от желания знать, что случилось с Се Лянем. Собиратель Цветов по-доброму ухмыльнулся. Демон был не против дать ему эту «конфетку». - Эй, - Ши Цинсюань повернул голову на зов. – Прости меня за то, что я сорвался тогда. Мне не следовало кричать. Повелитель Ветром удивленно захлопал глазами. Он, конечно, ждал извинений, но не сильно на них надеялся. В духе демона было бы скорее поддерживать молчанку, пока сам Ши Цинсюань не сдастся. Но потом он расплылся в довольной улыбке и прыгнул на шею Хуа Чена с воплями: - Я не сержусь! Кровавый Дождь, я тебя простил! - Тише ты, - зашипел на него Собиратель Цветов, пытаясь выпутаться из чужих рук. Он никак не ожидал настолько бурной реакции на свои слова. Если бы знал – молчал бы дальше. - Прости, - Ши Цинсюань вернулся в кресло, попутно поправляя прическу. Затем, заметно успокоившись, сказал: - Ты все-таки очень-очень хороший, Кровавый Дождь. Что бы о тебе не говорил Мин-сюн. Хуа Чен удивленно поднял бровь: - И что же он обо мне говорит, интересно знать? Повелитель ветров отрицательно покачал головой: - Не скажу, а то вы еще подеретесь, - он строгим жестом сложил руки на груди и нахмурил брови. - Если говоришь «а», говори «б», - проворчал Собиратель Цветов, но настаивать не стал. Он примерно представлял, что мог про него нашептать собрат. Он сделал себе пометку как-нибудь отблагодарить Хэ Сюаня за «добрые» слова. Глаз демона нехорошо так сверкнул. - Эй, Кровавый Дождь! Расскажи мне хоть что-нибудь, я же тут мучаюсь в неизвестности! – проныл Повелитель Ветров, медленно сползая с кресла вниз. - Нет, я же сказал. Пожалей свою психику. И психику окружающих заодно. Где, кстати, Мин И? Или твой братец? Ши Цинсюань резко выпрямился и стал жаловаться собеседнику (наконец хоть одна живая душа его послушает), ярко жестикулируя: - Я же говорю – они меня не пускали! Лин Вэнь мне в конце концов принесла одежду. А, ты представляешь, Мин-сюн украл мою обувь! Чтобы я никуда не вышел! Представляешь! Хуа Чен хихикнул: это ж надо, как Черновод втрескался! По уши, прям! А иначе зачем ему волноваться до такой степени, чтобы чужие туфли воровать. Не варить же он их собрался. Стоило представить картину «Коварное похищение пары башмаков в ночи» с Хе Сюанем в главной роли, он не смог сдержать смех. Это было слишком странно: тихий гордый демон залезает в окно в безлунную ночь, крадется к постели Бога, наклоняется над ним и, вместо того, чтобы поцеловать, стаскивает ботинки! Ну, конечно, в действительности все наверняка было менее глупо. Но раз уж Ши Цинсюань подробностями не поделился, грех не дать волю фантазии. Черт, он такие открытки в Призрачном Городе выпустит. И первую пошлет Черноводу. Повелитель Ветров тупо пялился на обхохатывающегося Хуа Чена. И чего это он? Может, у него того, кукушка съехала? Не выдержал всей правды мироздания, так сказать, перешел на другой уровень восприятия, с кем в его возрасте не бывает? С этими мыслями Ши Цинсюаня и застал вопрошающий взгляд Его Высочества. В ответ он лишь пожал плечами, дескать, сам ничего не понимаю… И тут до него дошло: - Ваше Высочество! Вы наконец очнулись! – Повелитель Ветров чуть не прыгнул прямо на Се Ляня от радости, благо, вовремя одумался. - Привет… - послышался слабый голос принца. Хуа Чен перестал смеяться и с надеждой посмотрел на кровать. На него действительно смотрели прекрасные, слегка утомленные, золотые глаза с янтарным отливом. - Гэгэ! Я так рад… - чему конкретно он рад, демон так и не договорил, задохнувшись от нахлынувших эмоций. – Ты в порядке? Немного засмущавшись из-за внимательно изучающих глаз, принц постарался максимально объективно оценить свое состояние. Грудь и живот болели, но уже не так сильно, видно, над ним трудился опытный целитель. Была легкая усталость, что было удивительно – по ощущениям он спал пару лет минимум. В голове гудело, но это не приносило не удобств. В целом, вердикт был: - Я в порядке, - заметив заметно погрустневшего Хуа Чена, Се Лянь решил уточнить: - А... Что я пропустил?