✝
Из личных записей Фрэнка Ренфилда. Я приехал к хозяину на юго-западные земли Англии в дождь, и он любезно поинтересовался о моём самочувствии в эту непогоду, после чего выделил небольшую, но превосходно отапливаемую комнату на время моего пребывания здесь. Стоит отметить, что я прибыл к Дракуле спустя неделю после того кусочка записи, который я предоставил для тщательного анализирования. Поначалу я думал, что хозяин в доме один. Достаточно уединённая обстановка подтолкнула меня на мысль, что мисс Ван Хельсинг, возможно, покинула графа по неизвестной мне причине, — о плохих делах её мне думать не хотелось, — но, как оказалось, я сильно заблуждался. В кабинете хозяина мы заговорили об этом впервые. — Что-то не так, Фрэнк? — Если бы я меньше нервно засматривался по углам, что вряд ли способствовало разведыванию известий о мисс Хельсинг, хозяин бы не поинтересовался моей оживлённой любознательностью. — Всё в порядке! — Если ты ищешь мисс Хельсинг, то она все ещё со мной. Крепко спит в спальне на втором этаже с закрытыми шторами. — О, ей стало ещё хуже, чем было?.. Бедняжка! Должен признаться, мне она симпатична. Граф развязно хохотнул от моего заявления, и мне стало страшно интересно, какой частью своего ответа, я его рассмешил. — С этой Ван Хельсинг тебе ещё предстоит познакомиться. Она уже совсем не та, с которой тебе доводилось общаться. Я задумчиво вскинул брови, обдумывая, что он имел в виду. — Хотите сказать, что эта мисс Хельсинг — не та мисс Хельсинг, с которой я знаком? — Да, определённо другая… Даже её внешность подверглась изменениям. Это неизбежно, Фрэнк. — Так, — я старался подобрать нужные слова, чтобы не вызвать у хозяина подозрения касательно моей осведомлённости об инциденте с выпитой кровью три месяца назад. — Она больше не человек? Я вас правильно понял? — Формально она пока человек, но скоро будет похожа на меня. И да, Фрэнк, это мисс Ван Хельсинг, но не Зои. — Предположу, что вы таки покрыли её своей кровью... — Я постарался выдавить на своём лице эмоцию удивления и потом действительно словил себя на мысли, что я немного не понял Дракулу, что значит «мисс Хельсинг, но не Зои». — Не Зои?! — Агата… — спокойно ответил граф. — Зови её просто Агата. — Эм-м… Не вижу связи, мистер Дракула. Пожалуй, будет уместно поинтересоваться у вас, что всё это значит?! — Связь определённо есть, очень тесная и прямая. Но когда ты увидишь мисс Хельсинг, то перед тобой будет Агата, и мой тебе совет — не облажайся! — так ведь сейчас говорят? Чу́дные солецизмы, чу́дные! — Постараюсь. Откланявшись, я в самом деле соблюдал невозмутимость на лице, достал с кожаного портфеля акты, договоры, которые хозяин просил меня привести, стал объяснять, что из оставшегося наследства по сей день законно принадлежит ему. Два часа мы сосредоточенно вели деловую беседу за закрытой дверью. Хозяин иногда бросал взгляд на настенный циферблат, будто отмечал про себя время. После обеда я почувствовал: что-то не так. Холодок пробежал по моей шее раньше, чем я понял, что в кабинете обстановка натянулась, и причиной тому стало бесшумное появление мисс Ван Хельсинг, которая сосредоточенно глядела сквозь меня на графа. Он, в свою очередь, не спускал взгляда с женщины. Хорошо, что она в тот час не обратила внимания на меня, потому что гримаса, образовавшаяся на моем лице, больше походила на дикий испуг, чем на приятное удивление. Стоит заметить, что она была прекрасна! От былой хвори не осталось ни следа: свежий вид, несмотря на присутствие бледности, и — мой Бог! — длинные, до лопаток, чёрные, как крыло ворона, волосы, — слишком быстрый рост за такое короткое время. Глаза её сверкали, зрачки были неестественно расширены — их огромная пропасть, казалось мне, охватила всю радужку целиком. Я не совру, если добавлю к своему восхищению её заметную моложавость. Впервые увидев подобное, я подумал, что все дело в свете настенных ламп и люстре, но когда мисс Ван Хельсинг подошла ближе, мысли о свете развеялись. Дьявольски странное дело. Я слышал фразу, что люди хотят, чтобы ими восхищались, любили или же боялись, пытаются вызвать хоть какие-то чувства к своей личности. Так вот, появление мисс Ван Хельсинг вызывало во мне восхищение вперемешку со страхом. — Мисс Ван Хельсинг, добрый день! Рад вас видеть в здравии и… да я вообще вас рад просто видеть! — Скорее уж добрый вечер. Смеркается. Адвокат Фрэнк Ренфилд, полагаю… Да, кое-какие воспоминания у меня о вас есть. — Как ты себя чувствуешь? — резко вмешался с вопросом Дракула. Агата переместилась от двери еле заметным для человеческого глаза шагом, встала напротив графа. — Оу, немного странно… У меня ничего не болит, это звучит для вас обычно, но я начала привыкать к её боли. А сейчас... ничего нет. — В твоей ситуации это нормально, — кивнул граф, — скоро ты совсем не будешь чувствовать никакой человеческой боли во всех её проявлениях. Фрэнк, все хорошо? Ты какой-то с виду напряжённый. — Нет, нет. Просто мисс Хельсинг показалась мне больно прыткой. — Так и есть, — довольно засмеялся хозяин. — Со временем она научится себя контролировать, чтобы не смущать других. Мисс Хельсинг улыбчиво переместила взгляд с Дракулы на меня: — Что вас привело в нашу скромную компанию? Дела? — Да, мисс Хельсинг, есть кое-что, о чём мы с мистером Дракулой говорили сугубо конфиденциально. — В самом деле? — она обратилась к графу. — Ещё есть вещи, о которых я не знаю?.. Тот растянулся в улыбке. — Иногда мне кажется, что ты знаешь обо мне больше, чем я сам! — Мы, кстати, так и не начали беседу по поводу ваших табу. Вы избегаете разговоров на эту тему, переключая своё внимание на меня. Почему? Она парировала каждым словом с уверенностью, что повергало хозяина в состояние нетерпения и зарождающегося раздражения, но пока он отвечал достаточно дружелюбно: — Мы закончим с этим, обязательно, Агата. Не хочешь спросить, сколько времени ты спала? — А вы не хотите ответить мне, почему я одета в платье?! Или вы считается, только у вас имеются скверные попытки подловить меня на вопросах? Что-то происходит, граф Дракула, и я не ошибусь, если предположу, что мистер Ренфилд приехал по важному делу не просто так. Граф явно сдерживался, чтобы не сорваться на повышенный тон или резкое движение. Я достаточно изучил хозяина и понимаю его настроение, гневные порывы, аппетит. Он смотрел на мисс Хельсинг, как охотник — на лесного зверя, но убить его не решался. Не каждый убивает себе подобного, а мисс Хельсинг, по видимому, всё-таки перевоплощается в ту же природу, что и граф. Я отошёл в сторонку от них, не мешая хозяйским разборкам, — стал заниматься бумагами, достал ноутбук и включил его. Я сделал вид, что работаю, но мой слух был полностью сосредоточен на их разговоре. — Что-то происходит, — засмеялся Дракула. — Ты слышал, Фрэнк, изменение в своём теле она называет «что-то происходит»! Я не верю, что ты не замечаешь очевидного, Агата. Больше похоже на спасительное отрицание того, что ты превращаешься в вампира. — Я умираю… — Да, ты почти умерла. И я бы предложил тебе взглянуть на себя в зеркало, но их в доме не водится. Скажу правдиво и надеюсь, ты поверишь мне: отражение твоё будет другим. Мисс Хельсинг, конечно, не стала слушать хозяина, она направилась к окну и посмотрела на себя самое, долго, сосредоточенно, не отрываясь. К сожалению, я не мог увидеть её эмоции, так как мисс Хельсинг стояла ко мне спиной и далеко от письменного стола, за которым я работал. Я поднял взгляд от ноутбука в тот момент, когда мисс Хельсинг уже отвернулась от окна и, найдя меня глазами, натянуто улыбнулась, затем вышла из кабинета, резко бросив: «Не нужно за мной идти. Это я говорю вам, граф Дракула!» — Правда, — завидев порыв хозяина, я поспешил остановить его, — не стоит этого делать. Мисс Хельсинг нужно время, чтобы смириться со своим новым положением. Поверьте мне, она справится. Мудрым женщинам думается в одиночку лучше. — Я и не собирался идти за ней, Фрэнк! — возмутился граф, раздражённо отмахиваясь от меня. — Предупреждал же её не смотреть на своё отражение! — Это верно... — Как и всегда, своенравна до невозможности! — Что есть при рождении, того не отнять и за сотню лет, — поддакнул я, вернувшись глазами к документам. — Посуди сам, Фрэнк, отрицать очевидные вещи — занятие для инфантильных. — Это ещё цветочки, хозяин. Дальше будет сложнее, мне так думается. — Поясни… — Ну, у меня есть догадки, что мисс Хельсинг не захочет пить человеческую кровь, когда проголодается. И ей, и вам придётся трудно. — А мне с чего?! — Чтобы переубедить её в обратном. Но соглашусь, мисс Хельсинг чудесна в перевоплощённом виде. Самое достойное ваше творение, сэр. — Она сама выпила мою кровь, никто её намеренно не перевоплощал. — Да-да, конечно… — Я смело ехидничал. — И никто ей не писал сообщение, что кровь — это жизнь. Замечу, что не вижу ничего дурного в этом поступке, хозяин. Понимаю, иногда человеческое сердце охватывают чувства к ближнему, особенно примечательно, если этот ближний нас понимает. Лёгкая улыбка озарила его лицо, глаза заблестели по-новому; этот странный блеск я замечал не раз. — Фрэнк, не нервируй хоть ты меня! Я знаю, о чем говорю… Поверь, не встречал я упрямей женщины за четыре века моей жизни! Граф вышел с кабинета выпустить пар на балкон. Я продолжил работу в полной тишине. Про себя, цокая пальцами по клавиатуре, я еле слышно посмел отметить: — За это вы и предпочли её, вместо тысячи других женщин… Услышал ли хозяин мой шёпот? Возможно и так. Ночь предвещала быть долгой, но разговор про мисс Хельсинг между нами был закончен. Для себя я сделал вывод: мисс Ван Хельсинг таки воплощается в бессмертного вампира. И да, мне предстояло выяснить, почему же вдруг Зои стоит называть по имени Агата!✝
В спальне за закрытыми шторами и дверью Ван Хельсинг, раскинувшись, лежала на постели, напряжённо думала, во что она превращается. Посмотрев в оконное отражение, она увидела помолодевшую себя на двадцать лет. Это показалось странным, она ожидала увидеть оживающую перед ней личину монстра, а не юную девушку. Под ложечкой начинало сосать от мысли, что в скором времени ей захочется есть и она бросится на кого-то, вопьётся зубами в шею и безжалостно поглотит всю кровь жертвы. Убийца во тьме… Она не хотела быть убийцей. Она не хотела вечной жизни. И ещё меньше всего Агате не хотелось стать его вечной рабой! Ван Хельсинг слышала эту легенду не единожды, будто тот, кто напьётся вампирской крови, станет подчиняться воле вампира и будет слугой до конца дней своих. «Кровь — это жизнь, Агата… Ты вольёшься в меня и отправишься в Новый Мир в моих жилах». Она слышит шум, будто стены глубоко дышат несуществующими лёгкими. Глубоко и с надрывом. Ей хочется уснуть, как она спала до пробуждения и правды, — понять, что это глупый сон, марево, и снова проснуться в старой реальности, где её, сестры Агаты Ван Хельсинг, больше не существует. — Тебе не унять эту боль, я знаю... — шёпот в голове усиливался. — Знаю, потому что сам прошёл через это, не бойся. Чёрная дыра в которой мы с тобой — это только начало совместного пути, которого ты ещё не познала. Я проведу и покажу тебе, что такое настоящая Пляска Смерти, Агата! Темнота не так страшна, как о ней судачат те, кто не познал её. Ван Хельсинг открыла глаза и увидела около штор высокий мужской силуэт с белым оскалом. — Что есть чёрная дыра? — устало поинтересовалась она. — Место, которого нет, Агата. Она закрыла глаза с мыслью, что его здесь нет… Одна во тьме, а этот голос — галлюцинация. Но правда заключалась в том, что она была уверенной — Дракула у штор, смотрит с надеждой, что она будет говорить с ним. И она заговорила…