Anytime, anywhere, anyplace.

Том. Том нервничает. И опаздывает. Вся эта ерунда с тональным кремом, потом с выбором одежды, о которой он, по какой-то причине, не позаботился заранее. В итоге он просто все, что было в шкафу, вываливает на пол. Братья сидят притихшие, придерживая Тессу, которая явно собиралась хозяину мешать, а никак не помогать. Уже в машине, опаздывая минут на десять, Том с сомнением смотрит на свои обычные черные джинсы и такую же черную самую обычную футболку. И в этом он решил приехать на премьеру фильма важного для него человека? Том, ты вообще в своем уме был, когда это выбирал? Хотелось хорошенько так приложиться лбом об стекло автомобильного окна. Он записывает видеообращение в Инстаграм, где всем, но на самом деле конкретному человеку, сообщает: он уже в пути. У кинотеатра Empire полно людей. Дорога перекрыта, перед самим входом поставлены ограждения. Привычный для таких мероприятий шум. Том понимает, что нервничает. Нет, он почти в ужасе. И дело не в людях. И не в собственном опоздании, из-за которого он явно получит осуждающий взгляд карих глаз. Холланд просто не знает, чего ожидать. Складывается впечатление, что все эти люди здесь только для того, чтобы посмотреть на них, узнать их тайну. Словно Роберт и Том здесь для обнародования их маленького секрета. Если подумать, то секрет не такой уж и маленький. Нет, Том знает, что Роберт никогда такого не сделает, хотя эпатажные выходки, вроде как, по его части. Холланд действительно опасается этой премьеры и поведения Роберта на ней. Или своего. Впервые за долгое время они окажутся рядом на публике. Они обсуждали эту премьеру десятки раз, иногда на повышенных тонах, решая присутствовать Тому или нет. Но они ни разу не говорили о том, как себя вести. Какую линию поведения выбрать. И вот это беспокоит Тома. Импровизация не его сильная сторона. Красная дорожка, которая имела зеленый цвет, уже пустая или еще пустая. Том проходит пост охраны, где девушка сверяет его имя со своим списком приглашенных людей, словно она его не узнала. Да, если и так, Том слишком нервничает, чтобы обратить на это внимание. По рации сообщают о его прибытии, их передают в руки координатора. Братья сразу отделяются от него, не желая светиться перед камерами. Том может только натянуть на лицо привычную улыбку и нервно сжимать собачий поводок. Толпа фанатов, которая расположилась у самого входа яростно орет его имя, и Том, почти с радостью, уходит к ним, отдавая собаку Гарри. Привычное занятие, почти полностью механическое, дает ему небольшую передышку, перед тем, как координатор мягко просит его пройти внутрь, туда, где Роберт. И его жена. Вероятно, Дауни все равно, как это выглядит со стороны, когда они втроем оказываются в непосредственной близости. Или как себя чувствует в этой ситуации Том. Или же сама Сьюзан. Холланд ему завидует, а сам не знает, как смотреть в глаза жене своего любовника. Просто не знает. В фойе кинотеатра приятный полумрак, неясный свет под потолком и неоновые светильники на темных стенах. Вокруг Роберта много людей, не только Сьюзан и Джимми, который все еще ведет трансляцию, а еще работники мероприятия и охрана. Том бормочет слова извинения за свое опоздание, бросая на Роберта извиняющиеся взгляды. Тесса, при виде мужчины, виляет хвостом. И никто этого не замечает, как и того, что Том и Роберт даже не поздоровались. Словно они виделись сегодня. Вряд ли кто-то из присутствующих ожидал, что они бросятся друг другу навстречу с разных концов кинотеатра, как бы это показали в романтических комедиях. Но явно должно быть что-то большее, чем банальное тихое «привет». Роберт выглядит потрясающе, и Том некоторое время зависает на его образе. Особенно ему нравится бордовый шарф у лица мужчины. И необычное пальто тоже очень нравится. К удивлению Тома, Роберт тоже выглядит взволнованным, но всячески это скрывает. Он куда лучший актер. Том может заметить только едва угловатые движения и улыбку облегчения, когда он видит Холланда. В какое-то время Том роняет поводок Тессы на пол, и та с деловым видом начинает ходить между гостями, привлекая к себе внимание. Роберт подходит близко, Том ждет чего угодно, выговора за опоздание, например. Но никак не…. — Я люблю тебя, — говорит Роберт вполне отчетливо. Рядом Сьюзан и Джимми, и ни единого шанса, что те не слышали этих слов. А Том пытается поднять с пола челюсть. Роберт смотрит на него несколько секунд очень серьезным взглядом, давая понять: эти слова не брошены просто так. И все становится неважным. Том несмело улыбается, а потом начинает суетиться, пытаясь отыскать Тессу. Перед началом премьерного показа фильма, их всех вызывают к собравшимся гостям. Тому хочется стоять рядом с Робертом, но ведущий называет их имена в совершенно ином порядке, что со стороны кажется логичным, но злит Тома. Признание Роберта занимает все его мысли, он пропускает, как появляется Роберт с женой, хотя весь зал приветствует их громкими криками и аплодисментами. Это похоже на игнорирование, но Том ничего не может с собой поделать. Он знает, стоит ему посмотреть, как на лице тут же появляется глупая улыбка и все тут же будет понятно. Когда микрофон передают Тому, он начинает говорить заученные слова, надеясь только, что со стороны, не выглядит как механическая кукла. Часть внимания на себя забирает Тесса, а потом вклинивается Роберт, который переключает на собаку внимание полностью. Том бросает на мужчину короткий взгляд, который Роберт успевает перехватить, словно все это время он только и ждал, когда Холланд на него посмотрит. Тому становится немного стыдно. Но Роберт ведет себя неосторожно. И совсем не так, как надо. Сьюзан улыбается Тому тоже, хотя он отмечает: ее улыбка несколько натянута. И Холланд гадает: это он является причиной подобной улыбки или все же Роберт? Когда микрофон идет дальше, Том немного разворачивает в сторону Роберта и Сьюзан, которая сейчас отвечает на какой-то вопрос. Холланд сам поражается своей растерянности, но его сейчас вообще мало что волнует. Роберт смотрит прямо на него. Они встречаются взглядами и Том, вообще плохо соображая, что собирается сделать, улыбается, чуть не посылая воздушный поцелуй. Он часто так делает, когда, естественно наедине, мужчина пристально смотрит в его сторону. Эти воздушные «чмоки» стали такими обыденными, словно рефлекс, решивший сработать в неподходящем месте прямо сейчас. Том вовремя приходит в себя, его губы делают совсем уж какое-то странное движение, на которое Роберт только снисходительно качает головой. Дауни прекрасно знает, что Том только что хотел сделать. Это такой эпик! Том опускает голову. Ему смешно и страшно одновременно. Слава всем богам, эта экзекуция не длится долго, и они все уходят, Том немного притормаживает, давая Роберту и его жене уйти дальше. Он пока не находит в себе силы быть рядом с ними. Но когда он оказывается «за кулисами», оглядываясь в поисках братьев, его хватают за рукав куртки. Том поворачивается, и сердце пропускает удар. Роберт, а это именно он, тащит его куда-то. Они заходят за большой экран, здесь громко и темно. Тесса нервничает, но виляя хвостиком, встает на задние лапы, тянется к Роберту. — Ты меня напугал! — жарко шепчет мужчина ему на ухо и, не давая опомниться, впивается в губы. Поцелуй получается грубым, поспешным и собственническим. Том напуган и обескуражен таким натиском, он только и может, что хвататься за лацканы пиджака, совершенно забыв, где они вообще находятся. Поцелуями Роберт спускается ниже, на шею и это приводит немного в себя. — Нет, стой, — Том делает шаг назад, пытаясь отдышаться. Он чувствует: еще немного и он точно не сможет выйти из их временного прикрытия. У Роберта есть пальто, ему же совершенно нечем прикрыться. — Том, — угрожающе. Вернуться в надежные объятия и к поцелуям хочется неимоверно. Но Том держит себя в руках. — Ты сказал, что любишь меня, — говорит он, пытаясь и Роберта привести в чувства. Холланд ожидает — сейчас мужчина начнет объяснять: это не то, что он имел в виду. За все время их отношений они в любви не признавались. Звучит странно, ведь они спят друг с другом почти три года. Да, видятся с большими перерывами, которые вполне можно назвать «разрывы». Они словно то сходятся, то расходятся. Какие уж там признания. — Сказал. Тебя это смущает? — Роберт одергивает пиджак. — Ты хочешь поговорить об этом сейчас? — Нет, я просто хочу убедиться, что ты захочешь поговорить об этом потом. Откуда-то с входа раздается кашель, Роберт поворачивает в ту сторону голову, потом опять возвращает взгляд на Тома. — Нам пора идти. Ты готов? Не стоит переживать. Я, кажется, уже все испортил. И проиграл наш спор. Том только качает головой, думая: сколько вообще человек в окружении Роберта в курсе? А потом… Стоп. Спор? Они все-таки спорили? Роберт еще раз быстро целует его в губы, и они покидают их укрытие. Что бы Том не делал, у него не получается убрать счастливую улыбку со своего лица. И на всех фото, абсолютно на всех, она будет до ушей, он уверен. Но он счастлив и совершенно не старается это скрыть. Роберт привычно кривляется на камеры, ведет себя немного покровительственно, почти как на самой первой премьере «Человека-паука», когда Тому действительно это было нужно. Но Холланд позволяет ему все. И приобнять за плечи, и хлопать по спине, не опасаясь, как по-собственнически это выглядит. Естественно толпа фотографов взрывается от такого контента. Затворы аппаратов трещат, как пулеметные очереди. А Том только и может, что наслаждаться этим. Точно так же, как и теплой ладонью на спине, которая придает уверенности. Сьюзан Роберт нервничает. Он раздает улыбки направо и налево, шутит и суетится, суетится, суетится. До тех пор, пока Сьюзан не берет его под руку. Она проводит ладонью по его плечу и руке, Роберт со свистом втягивает воздух, а потом шумно выдыхает, отпуская свою нервозность. Они не говорят о том, из-за чего Роберт на нервах. Не говорят о причине. Никогда не говорят о Томе. Роберту не кажется это правильным. Сьюзан относится к этому проще. Насколько просто можно относиться к сложившейся непростой ситуации. Они любят друг друга, но спустя годы брака, любовь стала такой, когда желаешь человеку только счастья. Пусть и не с тобой. Роберт благодарно улыбается, надевает свое экстравагантное пальто, они выходят из отеля. Эта премьера не отличается ничем от остальных. Их ловят журналисты, пытаясь задавать оригинальные вопросы. Сьюзан приходится говорить очень много. Роберту просто нельзя позволять открывать рот, она это понимает очень быстро. Поняла еще в ЛА, когда неожиданно Роберту задали вопрос о Томе Холланде. Тогда Сьюзан наблюдала секундную растерянность мужа, а потом ответ, который совершенно не вязался с вопросом. Это было бы смешно, если бы она не знала, сколько нервов Роберт потратил на этого мальчишку, пытаясь устроить все так, чтобы его задница появилась в Лондоне на премьере. И его нет. Она держит мужа под руку, она напряжена, словно деревянная. Ее не должно быть здесь вообще-то. Иногда она удивляется самой себе, позволяя этим двоим влиять и на ее жизнь тоже. Ради Роберта она готова на многое. Например, закрывать глаза на его фактические измены. Ведь как ни крути, это измена. Позволяет ходить по тонкому льду, позволяет быть зависимым от другого человека. Она до сих пор не особо понимает, что их связывает на самом деле. Насколько им может быть интересно вместе. Что у них остается, если убрать секс? Они не говорят о Томе, но Сьюзан иногда хочет задать несколько вопросов. Потому что все еще хочет понимать своего мужа. — Он придет, — говорит она, когда удаётся немного отойти от толпы людей, которые хотят их внимания. Она прекрасно понимает причину волнения Роберта, отчасти уже начинает злиться на Тома. Это его: то буду, то не буду. То снова буду. Мотало не только нервы Роберта, но и ее саму из ЛА в Париж, когда Роб позвонил ей, сдавленно прося (требуя) ее присутствия. Это должно быть унизительным — являться прикрытием собственному мужу и его любовнику, но Сьюзан относится к этому со всей женской мудростью, которая не каждой под силу. Далеко не каждой. Иногда, наедине с собой она шутит: хуже, намного хуже было бы, заведи Роберт любовницу. А парень… Боже, это звучит так странно. «Парень ее мужа». Роберт благодарно целует ее. Теперь всегда только в щеку. Это не показное, не для камер. Это благодарность. — Спасибо, — шепчет Роберт, но все равно не расслабляется. Сьюзан думает: если он не придет, она лично его разыщет и выскажет все, что о нем думает. Но тут с улицы начинает ор толпы, и Сьюзан прикрывает глаза. Боже, дай сил пережить этот день. Роберт, услышав «Том», замирает. Сьюзан предусмотрительно отпускает его руку, потому что ее муж просто… сбегает. Он просто идет к выходу, оставив ее одну. Она только надеется, что они не бросятся друг другу в объятия. Впрочем, она уже ни в чем не уверена. Том Холланд уже не тот мальчик, каким она его представляла и видела на фото. Это молодой человек с озорной улыбкой. Он чуть ниже ее мужа, но все равно держится с ним на равных. Честно, в какой-то момент она думает: главный в их паре далеко не Роберт. Почему она вообще так думала? Она с легкой грустью смотрит на то, как моментально меняется Роберт. Как его глаза зажигаются и горят тем огнем, который раньше был направлен только на нее. Он словно не может не находиться рядом с парнем и его собакой, которая, виляя хвостом, встречает мужчину. Они со стороны кажутся самой настоящей парой. Если смотреть именно под этим углом. И Сьюзан искренне надеется, что никому больше в голову не придет смотреть на них так. Том, к ее удивлению, держится куда достойнее. Встав с ним рядом, она не ожидает почувствовать у себя на спине его ладонь. Находясь так близко с ним, Сьюзан начинает понимать, что именно Роберт нашел в этом парне. Немного, но понимает. И ее даже не обижает тот факт, что его собака чуть не сбивает ее с ног, а Том, хитрый засранец, не перестает улыбаться. А когда Роберт при всех открыто говорит, что любит его, Сьюзан испытывает смешанные чувства. Это ностальгия по таким же признаниям ей, это трепет от решимости Роберта. Это счастье за него. Возможно, совсем чуть-чуть, зависти. Она не жалеет, что приехала. Ей хотелось посмотреть на них. Хотелось убедиться, что она делает все правильно, потакая увлечению мужа. Что ж, она увидела достаточно. Роберт Роберт знал, что так будет. С самого начала, когда только предложил пригласить Холланда для участия в проекте. Это была слабая попытка выкроить для обоих немного совместного времяпрепровождения. Увы, у Вселенной на этот счет было совершенно другое мнение. Как Роберт и предполагал, стоило им только потерять друг друга из виду, все закончилось. Каждый с головой ушел в текущие собственные проекты. Один не писал другому, потому что тот не писал тоже. Это так смешно. «Пусть первый позвонит» — подумали они оба. Роберт не хотел быть первым, кто сделает хоть что-то. Странная гордость не позволяла делать первый шаг. Или же страх. Страх того, что мальчишка просто проигнорирует его. Страх, что его увлечение кумиром сошло на нет. Роберту было страшно получить отказ. Поэтому он ждал, ждал возможности и предлога написать. И это время настало, когда надо было организовывать премьеры фильма. На что ему Том ответил, что до середины февраля занят, а потом сразу в Лондон. «Лондон, так Лондон» — подумал Роберт и вставил этот город в премьерный график. Это было сложно, пришлось спорить с боссами, которые не хотели тратить на это деньги. Но в итоге он провернул и это. Еще бы он этого не сделал! В любом случае он уже далеко заранее договорился об участии в шоу на ВВС. Роберт чувствовал себя очень умным, он гордился собой. А потом все пошло как-то не так. Он, конечно же, никому не признается, что буквально жил мыслями о Лондоне. С нетерпением и толикой страха ждал этих дней. А потом короткое сообщение от Тома, о том, что из-за его травмы ноги съемки затягиваются и, скорее всего, он не успеет в Лондон к нужным датам. Роберт на это ничего не ответил. Вообще сложно ответить с разбитого телефона. А он швырнул его об стену, как только прочитал сообщение. Безумие какое-то. Он почувствовал вину, когда понял: он ни капли не переживает из-за травмы Тома. Нет, хорошо, переживает. Но это как-то отошло на задний план. На первом были его злость и разочарование. Он казался себе таким чертовски умным, а в итоге ничего не получалось. Он ждал до последнего. И это случилось в Париже, когда он только прилетел, уже утомленный всем этим. «Я вылетаю в Лондон». И из-за этих нескольких слов у Роберта вырастают крылья за спиной. Они переписываются все эти дни. Обсуждают и обсуждают. Роберт заявляет безапелляционно: Том должен быть на премьере и они живут в его доме. Тем самым говоря: я все еще хочу быть с тобой. Том соглашается. Это невыносимый чертенок, который, ничего не делая, треплет нервы немолодым мужчинам, соглашается провести с ним время! Когда Том растерянный и смущенный стоит на пороге его квартиры, Роберт не может поверить своим глазам какое-то время. Мальчишка просто стоит и улыбается, так, что у лукавых глаз собираются мимические морщинки. Роберт грубо, чем пугает Холланда, затаскивает его за куртку в свою квартиру, чтобы не выпускать целый день. Кажется, что не было этих месяцев игнорирования и тишины. И смущения. И обид. Роберт просто чувствует себя невероятно счастливым, прижимая к себе Тома, прислушиваясь к его дыханию и рассказам о Марокко А сейчас его нет. И Роберт начинает нервничать. Он озирается по сторонам, словно пытается найти Холланда в толпе. Почти не слушает вопросы, опирается на руку жены. «Он придет», — успокаивает она его, но Роберт успокоится только тогда, когда увидит его лично. Почему-то его присутствие значит очень много, необходимо, как воздух. И, когда толпа на улице скандирует: «Том», Роберт срывается с места, слабо понимая, что поступает неосмотрительно. Он уже видит коротко стриженный любимый затылок и с облегчением выдыхает. Теперь, когда Том здесь, Дауни задумывается: а ведь он не мог не прийти. И все нервы на пустом месте. Но только они показали, как Том дорог. — Я люблю тебя, — выдыхает Роберт, прерывая оправдания Тома, прямо при жене, при Джимми, при всех. И ему все равно. Конечно, многие могут принять это за иного рода любовь. И только Холланд, судя по округлившимся глазам, понял его правильно. Все, что сейчас Роберт чувствует — это ревность. Он уже зол на самого себя, что додумался пригласить молодого актера на это мероприятие. Он не хочет видеть рядом с Томом никого. Никто не должен говорить с ним. Никто не должен фотографироваться с ним. Никто не должен трогать Тессу. Но все вокруг, словно сговорились, делают это. Конечно, Дауни не может не вклиниться в любой разговор. На фото, он хочет стоять только рядом с Холландом и бесится, когда это не так. Урвав момент, он тянет его куда-то в сторону, за большой экран, который помогает им скрыться от навязчивых взглядов и внимания. Целует Тома, словно заявляет на него права. Шарит руками по телу, а в голове: мой, мой, мой! Том смеется, пытается вырваться, что-то лопочет о признании в любви. Смешной такой и бесконечно милый. Роберт находит в себе силы отпустить его только, когда Джимми многозначительно кашляет. Дальше — форменный пиздец. Нет, на первый взгляд все нормально. Роберту кажется, что только он видит, какими глазами на него смотрит Том, пока не перехватывает убийственный взгляд жены. Они находятся на расстоянии, и Дауни уже теряет контроль. Тому очень идет черный цвет. Роберту хочется упасть на колени прямо на зеленый ковролин, обнять Тома за ноги, уткнуться в колени лбом. Это кажется каким-то безумием, но Роберт готов отдаться ему. Дауни, честно, уже плевать на фотографов, на посторонних людей, которые вечно снуют перед глазами. Он присаживается рядом с Холландом и его собакой, которая тут же поворачивается к нему мордой, виляя хвостом. — Кажется, я проиграл спор, — говорит Роберт, вспоминая, как неприлично много упоминал имя Тома сегодня. У его персонального чертенка, личного благословения и проклятия, озорно загораются глаза.