Любовь на три персоны.

      Находясь в какой-то прострации слышала, как Катя спустилась со второго этажа и как отъехала её машина. В состоянии близком к обморочному вышла на террасу и опустилась в кресло. На небе ни облачка. Солнце пекло беспощадно, но руки, которыми я обнимала себя за плечи, были абсолютно ледяными. Я старательно запрещала себе думать о Диме, переключаясь то на траву, которую пора подкашивать, то на слишком уж яркое солнце, удивляясь почему меня так знобит. Голова раскалывалась, на душе скребли даже не кошки, куча разъярённых тигриц. Как я не пыталась уйти от действительности, но мыслями всё равно возвращались к Диме. И наконец сдалась.       Да, я должна с ним расстаться. Так правильно. У меня есть муж, он меня любит. А у Димы есть «эта». Даже мысленно не хотелось произносить её имя. Но я люблю его? Словно уговаривала себя. Да и что? На чужом несчастье своего счастья точно не построить, а если сказать Матвею он просто убьёт нас обоих. Может его, конечно, и пожалеет, всё-таки лучший друг, а меня… меня точно не станет жалеть. Я предатель. А потом рассмеялась. Да что, в самом деле, за глупости лезут в голову. Нельзя ему ничего говорить. Это какое-то безумие. Надо немедленно всё прекратить.       Вот только я знала, абсолютно точно, что стоит нам увидеться, как вся моя решимость тут же улетучится. Ноги предательски задрожат, сердце начнёт бешено стучать и я снова кинусь к чужому мужчине, словно безвольная кукла. — Господи, как же я проклинаю тот день, когда увидела тебя, — слёзы хлынули из глаз и я свалилась со стула, сжавшись в позу эмбриона. Так и провалялась на террасе ни один час.       После обеда позвонил муж. Был весел и доволен и как всегда на позитиве. Завалил меня кучей вопросов. Я что-то отвечала, скорее всего невпопад. Правда старательно изображала хорошее настроение. А стоило Матвею отсоединиться, сказав на прощание, что любит и скучает, как я разревелась, уткнувшись в ладони. Потом отрешённо побродила по дому, заглядывая во все комнаты, будто это могло мне чем-то помочь. Курила сигарету за сигаретой. Разбила пару тарелок. Снова поревела. И всё-таки к вечеру решила, что так больше продолжаться не может.       И сев на качели, написала Диме сообщение. А когда отправила, вдруг осознала, что я, вот этими вот руками, только что уничтожила своё счастье. Откуда-то пришла мысль сесть в машину и на полной скорости врезаться в первое попавшееся дерево. Я очень даже красочно представила свое окровавленное тело и улыбнулась, потому что не будет больше этой дурацкой боли и чувства одиночества не будет. Сразу всё кончится и придёт покой. И даже не заметила, как задремала, уронив недокуренную сигарету в траву. А после не почувствовала, что моё тело подняли взяли на руки и отнесли в дом. Проснулась после того, как Матвей снимал с меня платье, укладывая на кровать. Открыла глаза и немного испугалась. — Тише, тише, любимая, это я, не бойся. Ты уснула в саду, — зашептал муж, — Хотел снять с тебя лишнюю одежду. Прости, что разбудил. — Я плохо себя чувствую, — простонала я, натягивая на себя одеяло. Матвей нежно, как ребёнка погладил по голове и поцеловал в макушку. — Сейчас принесу таблетку и заварю тебе чай. Ты пьёшь слишком много кофе, — громко вздохнул он и поднялся, — И много куришь.       Вскоре он вернулся. Выпила таблетку и даже чуть попила чая, под его пристальным взглядом, который резал сердце не хуже ножа. Озноб не прошёл. Комната и моё тело плавно качались на невидимых волнах. Немного мутило, мысли перестали быть связными, стали какими-то рваными, а я провалилась в беспокойный сон.