Любовь на три персоны.

      Облокотившись на ограждение реки, я смотрел на воду. Дима подошёл и встал рядом. — Мне ждать неприятностей? — сурово спросил он. Я рассмеялся: — Нет, поживите пока без них, хотя бы несколько месяцев. Дима посмотрел недоверчиво исподлобья, но промолчал. — Да, мне нравится всех шокировать. Нравится делать то, чего никто от меня не ожидает. Я веселюсь, даже по-своему счастлив. Кому-то может показаться это странным, отдавать любимую женщину и испытывать удовлетворение. А я да, я — такой, счастлив от того, что моя девочка получила того, кого так страстно желала последние несколько месяцев. Вы ведь думали я ничего не знаю? Дим, ты серьёзно? Я покачал головой. — Святая наивность! Как можно любить, жить в одном доме, спать в одной постели с женщиной и не понимать, что она уже тебе не принадлежит? Можно было обманывать себя сколько угодно, пытаясь принуждать её к интиму. Думать, забудет, остынет, надоест. Не забудет, не остынет и не надоест. Потому что всё намного сложнее — она любит тебя!       И для чего сходить с ума, для чего крушить всё, что я так люблю? Для того чтобы удовлетворить свой эгоизм? Ведь самое малое — бесполезно, а самое большее — бессмысленно. В идеале я всегда хотел только одного, чтобы моя маленькая девочка, моя мышка, моё чудо была счастлива. Сплетни и пересуды? Это я определённо переживу. И сломаю челюсть любому, кто плохо скажет о ней. И так будет всегда. Знаешь, Дим, я ведь всегда этого боялся. Боялся, что ты положишь на неё глаз, а ты меня обхитрил. Заставил поверить, что тебе она совсем неинтересна, более того, что она даже не симпатична. Не представляешь какое это было облегчение. И когда ты привёз в наш дом жену, я думал что и у нас с Настей наконец-то всё наладится. Был почти уверен, что хочешь этим самым показать Насте насколько любовь, важнее просто секса. А может я просто заставлял себя верить в этот бред. Хотелось верить. Хотелось чуда! И у нас была потрясающая ночь. Я был на седьмом небе от счастья, пока не увидел вас в ту ночь. Посмотрев в Настины глаза, очнулся, заставил себя очнуться. Знал ведь, что ничего не кончено. И тогда я окончательно понял — нет больше никаких нас, есть только вы и я! Я люблю тебя, как друга, как брата, но ты никогда не умел обращаться с женщинами.       Дима попытался возразить, но я чуть повысил голос: — Не перебивай! Они для тебя просто игрушки, наигрался и требуешь себе новую. А для меня она была всем, моим миром, моей жизнью. Ну, не мог я допустить, чтобы ты с ней так же обошёлся. Поэтому и не отпускал, хотя знал и видел, как Настя мучается. Но делал всё, чтобы хоть как-то скрасить её тоску по тебе. Каждый день надеялся, что завтра будет немного лучше. Знал бы ты как я был горд, что именно Настя, решила поставить точку. Даже подумал что у меня, возможно, есть шанс. И как же трудно было делать вид, что я ничего не знаю и ни о чём не догадываюсь. Только ведь скажи я тогда, как Настя моментально исчезла бы из моей жизни. Не мог этого допустить. Слишком её люблю. Для меня нет и уже, наверняка, не будет женщины более любимой. Дима молча смотрел на воду.       Я сглотнул, на мгновение закрыл глаза и продолжил: — Когда я понял, что окончательно проиграл, меня накрыла такая ярость. И если бы не Настюша, которая встала между нами, случилось бы что-то непоправимое, я уверен. Потому я и решил, что нам нельзя находиться вблизи друг друга. Никто не виноват, что так произошло. Я выбрал Настю и ты выбрал Настю, а она выбрала — тебя! И значит я должен уйти. Время лечит. Наверное… Я исчезну из вашей жизни, не буду мешаться под ногами как старый коврик. Но ты, — я повернулся и посмотрел на друга, — Ты должен пообещать, что она всегда будет в безопасности. Всегда будет чувствовать твою любовь и заботу. Что когда на её глазах будут появляться слёзы, это всегда будут слёзы радости. Дима взглянув на меня, кивнул, и я снова повернулся к воде: — Не стоит меня искать. Попробую отрыть в себе новый талант, найти новую сферу деятельности. Я оставляю производство вам, всё полностью. Не хочу ничего делить.       Друг резко вскинулся, пытаясь возразить, но я резко встал и повернулся. Подняв ладонь, отчётливо и твердо произнёс: — Я всё давно решил, бумаги готовы, максимум через неделю я исчезну и не спорь. Это моё осознанное решение и я не собираюсь ни с кем его обсуждать. Дима опустил глаза. Он злился, желваки играли на скулах, но промолчал. Я кивнул и уже более спокойно продолжил: — Всё правильно, спорить не надо. Я всего лишь хочу чтобы у моей же… — осёкся, блин да уже не моя жена, — у твоей Насти было всё. Всё, кроме меня, конечно. Я никогда больше не смогу быть рядом с вами. Я даже выдавил из себя улыбку, вроде получилось натурально, стукнул по плечу Диму и обнимая его за плечи сказал: — Сделай её самой счастливой женщиной в мире. Я не смог. Так что постарайся за нас обоих, брат. Он крепко обнял меня, — Прости, — выдавил еле слышно. Да, чёрт возьми я ведь не железный! — Эй, всё отлично, — похлопал его по плечу, — И вообще кормите меня уже давайте, а то смотри начту парапет подгрызать.