A Light in the Dark

Плотва была вне себя от ярости. И если бы Геральт не нёсся на всех парах, подгоняемый лютой паникой, то, вероятно, смог бы подумать о том, что она может вынашивать план мести. Прошло уже два дня с тех пор, как он получил послание, и всё это время он бежал. Ведьмак мог смириться с недовольством Плотвы, которая, измученная бесконечной дорогой, могла укусить его или попытаться скинуть с себя. Но он не мог смириться с мыслью о том, что Малек мог причинить вред Лютику. Продолжительный путь заставил Геральта выглядеть ещё более сильным и внушающим страх, а также порядком измотанным. Как бы то ни было, он не раз подумывал оставить переутомлённую кобылу у какого-нибудь трактирщика и продолжить путь со свежей лошадью. Каждый день состоял из того, что Геральт ел, находясь в седле, и спал, но лишь для того, чтобы Плотва восстановила энергию, прежде чем они снова отправлялись в путь. Это всё равно было недостаточно быстро. Геральт лучше других знал, на какое насилие способен ведьмак вроде Малека. Этого, вкупе со слухами о пропавших ведьмаках на простой работе или в переполненных гостиницах, хватало, чтобы быть настороже. Он вспомнил предупреждение Весемира в Каэр Морхене и мысленно добавил Сорена к списку погибших. Ненависть Малека к их виду превратилась в море нескончаемой агрессии. При мысли о том, что эта агрессия может сделать с кем-то вроде Лютика, Геральта передёрнуло. Каждый раз, когда он ложился спать, Лютик ждал его. Глаза барда наполнялись слезами всякий раз, когда он слышал очередную колкость в свой счёт. Он был очень ранимым. И даже если он яростно старался противостоять этому, слова Йеннифэр всегда задевали его. Бард выставлял своё сердце напоказ, вкладывая его в каждую новую рифму. Хватало и ограниченного воображения Геральта, чтобы составить картину того, что кто-то вроде Малека мог сделать с кем-то вроде маленького барда. Теперь сверху на шрамы, которые Малек подарил ведьмаку, кровавым пятном легла месть, обрушенная на невинное тело барда. Эта записка была очередным плевком в лицо Геральта. Всё человеческое, чем когда-либо обладал Малек, было сожжено бешеной одержимостью убивать тех, кого он считал ответственными за смерть других. И никто не сеял больше смерти, чем ведьмаки. Только не Лютик. Геральт молча поклялся холодному утреннему воздуху и стуку копыт Плотвы, Малек может заполучить хоть весь мир, но не Лютика. Ведьмак попытался не думать о том, что он будет делать, если доберётся до Малека слишком поздно. У него не вышло.

***

Плач приглушался подушкой и тонким одеялом, которые ему дал мужчина - Весемир, когда он прибыл в Каэр Морхен. Это никак не помогало заглушить боль от того, что его бросили. Эта рана была похожа на огромную дыру в его груди. Никакие тренировки или рассказы о храбрых ведьмаках не помогут заглушить боль. Каждый вдох был напоминанием о том, что время движется, а её всё ещё не было. Она всё ещё не пришла. Он задавался вопросом, сколько времени пройдёт, прежде чем он перестанет ощущать, как нож вонзается между его рёбер с каждым разом... - Геральт? Внезапный голос заставил его вздрогнуть, надеясь, что темноты в комнате будет достаточно, чтобы скрыть его опухшее лицо и заплаканные глаза. Геральт провёл рукой по лицу и уставился на мальчика, стоящего рядом с его кроватью. - Чего ты хочешь? - хрипло спросил он, пытаясь подражать грозному голосу Весемира, но вышло что-то похожее на то, когда прочищаешь горло после долгих рыданий. Мальчик наклонил голову, выглядя при этом странно взросло, несмотря на их одинаковый возраст. Его тёмные глаза скользнули по Геральту, прежде чем он открыл рот и указал на дверь. - Пойдём. - Что? Пойдём куда? Он не ответил, просто продолжая идти к двери и дальше по коридору. Какое-то мгновение Геральт наблюдал за ним, а потом, мысленно пожав плечами, последовал за ним. Всё лучше, чем очередная ночь, когда чувствуешь себя несчастным и одиноким. Через несколько минут он обнаружил, что стоит позади другого мальчика и наблюдает на тускло освещенные горы, чувствуя, как у него перехватывает дыхание на фоне сверкающих над головой звёзд. Молчание между ними было более уютным, чем всё, что он испытывал с тех пор, как прибыл в горную крепость. Это помогло немного ослабить напряжение в плечах, и он глубоко вздохнул. - Станет лучше, - сказал мальчик через какое-то время. - Но ты никогда не сотрёшь этого из памяти. Геральт ничего не ответил. Он был слишком неловким, чтобы подобрать нужные слова. Другой мальчик, казалось, не возражал против тишины и просто кивнул, как будто что-то решил. - Меня зовут Малек.

***

Звон мечей, врезающихся друг в друга, был подобен грому, сопровождаемому стуком сапог по тренировочному рингу. Геральт со смехом откинул голову назад, а Малек, наградив его едкой ухмылкой, атаковал вновь. Они вдвоём исполняли этот жестокий танец, двигаясь взад и вперёд. Пот стекал с их обнажённых плеч. Они двигались, как зеркальные копии друг друга. Вьющиеся вокруг лица Геральта, каштановые волосы, и тёмные пряди Малека. - Довольно! - закричал Весемир с края тренировочного ринга, и оба мужчины остановились, услышав голос своего тренера. - У вас есть дела. Займитесь лучше ими. Груди обоих тяжело вздымались, пока они смотрели вслед уходящему ведьмаку. Парни взглянули друг на друга и с неохотой отложили оружие. - Опять? - с ухмылкой спросил Малек. Улыбка Геральта была достаточным ответом.

***

- Однажды мы изменим мир, - тихо прошептал Малек в конце долгого дня. Он решительным взглядом смотрел на алый закат. Геральт хмыкнул. - Однажды мы будем сниться в кошмарах каждому здравомыслящему человеку. - Опять ворчишь, - сказал Малек с добродушной улыбкой и толкнул его в плечо. - Я знаю, что в глубине души ты сладкий пирожочек. - Хм. Не обращая внимание на молчаливое презрение друга, Малек откинулся на локти и уставился в небо с непроницаемым взглядом. - Завтра... Завтра всё изменится. Геральт похлопал друга по ноге в молчаливом жесте поддержки. - Только не мы. - Нет, мы не изменимся никогда.

***

Сколько бы он ни прожил, будучи ведьмаком, Геральт никогда не забудет эти крики. Они эхом отдавались из испытательных камер в коридоры, где бледные мальчики притворялись, что им не причиняют вреда. Они рассекали воздух, как когти какого-то зверя, погружаясь в сознание каждого. От них нельзя было скрыться. Голос за дверью уже не был знаком, его больше не согревала дружба, которая спасла одинокого мальчика. Он был звериным, необузданным и искажался с каждой секундой бесконечной агонии. - Они убивают его, - прорычал Геральт, расхаживая взад-вперёд, как дикий зверь в клетке. Его вновь возникшие чувства не давали ему успокоиться, когда крики Малека перешли в болезненный визг. Геральт повернулся и посмотрел на Весемира, стоявшего на страже той комнаты с непроницаемым выражением лица. - Ты должен вмешаться. - Малек знал на что идёт. Все вы знали. Последовала короткая пауза, во время которой Малек втянул в себя воздух и крики возобновились. Безумной боли в каждом звуке было достаточно, чтобы волосы Геральта встали дыбом. Он не мог представить себе мир, где кто-то мог пережить столько страданий и в конце концов выжить. Его собственные воспоминания об этом процессе были благословенно заглушены собственной болью, но он помнил встревоженный взгляд Малека, когда выйдя из комнаты, Геральт чуть не упал на своего друга. - Упрямец, - пробормотал он с ласковой улыбкой и потянул за только что посеребрённые волосы, обрамлявшие лицо Геральта, - ты успел поседеть. Прошло уже несколько часов. Часов возрастающей агонии и беспомощных криков о пощаде. Геральт знал, что это не должно было занять так много времени. Он знал это по своему собственному опыту превращения в ведьмака, и процесс длился чуть меньше часа. Просто серия жестоких трансформаций тела и души, чтобы у Каэр Морхена было совершенное оружие. Жестокое и бессмертное. Но выражение лица Весемира, каким бы непроницаемым оно ни было, говорило Геральту то, чего он боялся больше всего - Малек не выдержит этого испытания. Какое-то время они просто смотрели друг на друга. Затем Малек высвободил руку из хватки Геральта и снова закрыл глаза. Рука Весемира опустилась на плечо Геральта. - Дай ему время. Сейчас он переживает самое худшее. Когда Геральт оцепенело встал и направился к выходу, он не мог задаться вопросом, действительно ли друг его детства выжил.

***

Спустя две недели, было найдено первое тело.

***

Малек исчез. Геральт ненавидел ту часть себя, которая была рада этому.

***

Воспоминания о прошлом, которых он тщательно избегал в течение многих лет, ощущались как чума, источающая его жизнь. Он задавался вопросом, было ли это его наказанием за то, что он так и не убил монстра, которым стал Малек. В то время он думал, что милосердие остановило его клинок. Теперь он знал, что это был детский страх, покинутого и не желающего терять единственную родственную душу ребёнка. Мысли о человеке, которым был Малек, были погребены под тяжестью страха Геральта и его уверенности уберечь Лютика от их войны. Лютик должен остаться нетронут из-за чужой вражды. Другой исход был немыслим. С бешено бьющимся сердцем Геральт бросил последние силы, чтобы преодолеть расстояние между небольшой деревушкой и мельницей, которая, как он знал, скрывалась за следующим холмом. Когда-то она кишела людьми, но, некогда бывшие там, жизнь и смех крестьян давно исчезли. Покосившийся забор говорил о том, что никто не осмеливался восстанавливать здание после того, как логово упырей в нем было уничтожено. Это была одна из первых охот Геральта, и о ней всё ещё напоминал огромный шрам вдоль его рёбер. Кроме того, это был последний раз, когда он видел Малека. Геральт остановил Плотву и быстро снял с неё седло. Он не хотел, чтобы она запуталась или попала в ловушку, если он не вернётся. Как бы она ни была истощена, ведьмак знал, что она задержится на ближайшем лугу и будет пастись там или же уснёт. Её уши раздражённо прижались, и Геральт потрепал её по голове, прося прощение. - Если я выберусь отсюда, то обязательно куплю тебе медовик. - Кобыла, казалось, прищурила глаза с каким-то презрением, и он слабо улыбнулся. - Хорошо, тогда несколько медовиков. Удостоверившись в том, что Плотва будет в безопасности и отдохнёт, Геральт достал из своего набора все зелья, которые мог использовать, и проверил ремни на доспехах. Эти действия были достаточно привычны, чтобы успокоить рой мыслей и голос в его голове, который, казалось, был способен только на то, чтобы повторять имя барда снова и снова. Через несколько минут он уже бесшумно пробирался через густой лес, окружавший старую мельницу, чтобы обойти здание и проверить, нет ли там других солдат. Но то, что он там увидел, был сам Малек, развалившийся в лучах солнца у входа на мельницу, который улыбался, смотря на приближающегося ведьмака. - Привет, Геральт, - промурлыкал Малек. - Ты скучал по мне?