A Light in the Dark

Малек наблюдал за приближением Геральта с ленивым интересом бродячего кота, смотрящего на всех с презрением и скукой. Тепло и доброта, которые свели вместе двух сломленных, одиноких мальчиков, давно исчезли. Геральт задумался, была бы смерть более благосклонной судьбой для человека, которым некогда был Малек. Все добрые воспоминания в мире не смогли бы спасти Малека от гнева ведьмака, если бы тот причинил вред Лютику. Геральт оглядел небольшую заросшую поляну за мельницей и подошёл ближе, ища хоть какие-то признаки присутствия барда. Он решительно игнорировал голоса в своей голове, которые шептали ему, что Лютик, должно быть, давно мёртв. Что он впал в вечную тишину, испуганный и одинокий, задаваясь вопросом, почему путешествия с Геральтом обернулись таким проклятием. Несмотря на то, что между ведьмаками назревала драка, лес продолжал жить вокруг них, как и всегда. Птицы вспорхнули из кустов, когда Геральт подошёл достаточно близко. Виноградные лозы оплетали каменные стены старой мельницы. Это выглядело так, будто природа поглотила часть того, что оставили на ней люди. Геральт тщательно обнюхал воздух в поисках любого следа Лютика и проигнорировал удивлённый взгляд Малека. Они слишком хорошо знали друг друга, чтобы не замечать напряжения, охватившего плечи Геральта, или то, как руки Малека были в опасной близости с его клинками. Наконец, ведьмак отогнал беспокойство и тревогу за своего... барда в сторону, чтобы сосредоточиться на мужчине, поджидающего его на входе в мельницу. - Где он? - его голос походил на рык. Несколько дней пути вымотали Геральта, и он чувствовал, как напряжено его тело, будто гравитация стала сильнее. - Даже не поприветствуешь старого друга? - спросил Малек. - Ты всегда был более сосредоточенным, нежели я. Геральт предупреждающе зарычал на легкомысленность собеседника. - Всё это лишь между нами. Бард ни при чём. После этих слов ухмылка сползла с лица Малека. - Разве тот, кто путешествует с ведьмаком, может оставаться невиновным? Теперь в его глазах было безумие. Безумие и погибель. Его вид испугал Геральта больше, чем рёв какого-нибудь чудовища или визг невидимой твари. Страх был задуман как эмоция, которую тренеры Каэр Морхена вырезали из душ каждого из своих учеников с помощью изнурительных тренировок и порочного стремления поделиться правдой о том, на что способна каждая тварь, с которой они могут столкнуться. Было время, когда Геральт готов был поклясться, что больше не ощущает прикосновения ледяных когтей страха к его спине. Время, когда он рассмеялся бы при одной мысли о том, что ему придётся крепче сжать рукоять меча, чтобы скрыть дрожь в руках. Но это было до их знакомства с Лютиком. Это было до того, как он почувствовал всплеск адреналина, наблюдая за бардом, который бродил в опасной близости к проблемам, в поисках вдохновения и славы. Геральт поймал себя на мысли о том, что следует за ним как тень, раздражённый осознанием того, что он больше обеспокоен смертностью Лютика, нежели самим Лютиком. В то время он считал это лишней проблемой, грузом, усложняющим его простую жизнь. Теперь он был готов убить за возможность услышать бормотание Лютика и стук его сапог о землю, когда он следовал за ведьмаком. - Пожалуйста, - прохрипел Геральт, не в силах собраться с духом. - Он хороший человек. Лучше чем ты или я когда-либо были. Он не заслуживает того, чтобы ему вредили из-за твоей ненависти ко мне. Ты не можешь этого сделать, Мал- - Не смей указывать мне! Я сам для себя решаю, что могу делать, а что нет! - голос Малека звучал словно рёв, который заставил лес вокруг них стихнуть. Притворная радость и невозмутимость быстро исчезли, когда Малек вытащил меч и направил его на Геральта. - Ты не имеешь права притворяться моим другом. Ты потерял его, когда позволил им истязать меня своей магией, чтобы я стал ещё одним сторожевым псом Каэр Морхена. - Ты сам выбрал это. - У меня не было выбора! Они забирали нас из семей и делали вид, что заботятся. Они обманули нас, разве ты не видишь, Геральт? - спросил Малек, и ярость на его лице сменилась мольбой. - Они заставили нас думать, что мы станем героями для человечества, но то, кем мы стали - это чудовища. - Ведьмаки защищают людей. Мы не причиняем им вреда. - сказал Геральт как можно спокойнее, борясь с желанием схватить меч. Малек запрокинул голову и рассмеялся, пока меч в его руке всё ещё был направлен на Геральта. - Так ли это? Мясник из Блавикена. Люди приветствуют тебя в своих городах с распростёртыми объятиями теперь, когда они знают, на какое насилие ты способен? Геральт молчал. Горькая правда колола в сердце. Всю свою жизнь он старался делать то, что считал правильным. Когда выбор стоял между двух зол, он не выбирал ни то, ни другое. Оставался на задворках общества, что означало то, что он может продолжать идти по тому пути, который считает истинным. Может быть, частичка покинутого ребёнка, которым он когда-то был, надеялась, что этого будет достаточно, чтобы заслужить радушный приём у тёплого очага. Как давно он начал понимать, что этой мечте не суждено сбыться? Малек шагнул вперёд, становясь в нескольких футах от меча Геральта, если он вдруг решит напасть. Его голос был спокойным, но ранил как никогда. - Они никогда не полюбят тебя, Геральт, потому что ничто из того, что ты делаешь, не сможет стереть тот факт, что ты чудовище. Пальцы Геральта судорожно сжались вокруг меча, и он стиснул зубы. - Ты поэтому убил стольких из нас? - Они заслужили смерть. Каждый из нас заслужил. Геральт покачал головой, глядя в тёмные глаза Малека с тупой грустью. - Они были хорошими людьми. Людьми, которые пытались сделать этот мир безопаснее для тех, кто не может защитить себя сам. Отблеск серебра был единственным предупреждением, которое получил Геральт, прежде чем Малек рассёк воздух, целясь тому в живот. Он отпрыгнул в сторону, едва успев вытащить меч, чтобы отразить следующий выпад. Каждая атака Малека была нанесена с ледяной точностью, эффект многолетней практики и охоты был заметен в тактике обоих мужчин. Воспоминания о прошлых радостных встречах клинков были быстро стёрты из-за желания отомстить смертью противника. Геральт легко извернулся с мечом в сложном движении, которое Малек парировал так же просто. Их мечи скрестились, а мышцы напряглись, в попытке поставить другого в более уязвимое положение. - Они были монстрами, - прошипел Малек. - Мир стал лучше без теней, которые очерняют землю. Металл взвизгнул, когда они резко переместились в другой удар. - Представь как они будут ликовать, когда я принесу им голову Белого Волка. Геральт потянулся левой рукой за пояс, чтобы достать кинжал, который он взял с собой после битвы с Ренфри, но застыл, когда знакомый голос заглушил шум их битвы. - Геральт! Дрожа и паникуя от страха в голосе Лютика, Геральт оттолкнул Малека, чтобы отойти на расстояние от него. - Лютик! Где ты? Злобный смешок Малека был проигнорирован, когда движение привлекло внимание Геральта к очертаниям Лютика на фоне темноты внутри мельницы. Тонкая алая туника барда была разорвана неровной линией поперёк его груди, что открывало проблески бледной кожи, которая подчёркивала тёмные синяки, расцветающие повсюду. Он стоял на табурете, опасно покачиваясь при малейшем шевелении. Геральт почувствовал, как у него пересохло во рту от страха, когда он проследил за верёвкой, обвивающей тонкую шею мужчины, которая была привязана к балке на потолке. Руки Лютика были скручены за спиной, и Геральт увидел остатки кляпа, выплюнутого на землю у его ног. Всё внимание барда было разделено между жалобным взглядом на ведьмака, попыткой удержаться от падения и затягивания петли вокруг шеи. Голубые глаза Лютика посмотрели на ведьмака с облегчением, которое тот не имел права испытывать. Головокружительная смесь нахлынула на него при виде барда, всё ещё живого и невредимого, несмотря на то, что он был пленником так долго. Всё, о чём он мог думать, это о том, чтобы сорвать верёвку с шеи Лютика и притянуть его к себе в объятия, где он будет в безопасности. Геральт инстинктивно двинулся к нему, но заколебался, когда взгляд барда метнулся за его спину. - Геральт, берегись! Он повернулся, но это было слишком медленно. Серебро белым огнём рассекло его бок. От выбрасывания всех своих органов на землю, его спасла кожаная броня, которую он носил. Геральт невольно вспомнил первое правило Весемира для ведьмаков: Серебро для монстров, сталь для людей. Задыхаясь от боли, Геральт сумел оттолкнуть Малека назад. Это не было каким-то хитрым приёмом. Теперь Геральт мог думать лишь о тёмных кругах, покрывающих бледную кожу Лютика, и страхе, который горел в его глазах. Боль от ран не шла ни в какое сравнение с болью от осознания того, что каждая частичка боли, которую испытывает бард, это его вина. Они двигались стремительно, и движения каждого были пугающе отточены до мастерства. Это не было похоже на схватку со зверем. Движения монстров были исключительно инстинктивными, и не стремились причинить боль и ощутить вкус крови противника. Борьба с обезумевшим ведьмаком была чем-то совершенно иным. Малек знал все атаки, которым их учил Весемир, и был движим потребностью причинить боль, прежде чем бой закончится. Геральт был вынужден полагаться на грязные уловки, которые перенял за годы путешествий, чтобы возместить неравные силы, обусловленные усталостью и истощением. Ему повезло, когда Малек запнулся о скрытый листвой камень, и он смог воспользовался этим преимуществом. На кону стояла жизнь Лютика, милосердие было неуместно. Геральт резко поднял клинок и почувствовал облегчение, когда меч Малека упал из его рук в нескольких футах от него. Он с мрачным удовлетворением приставил свой стальной меч к шее Малека. - Сдавайся. Малек смотрел на него со сложной смесью гордости и ярости. - Ты стал лучше за всё это время. - Сдавайся, или я убью тебя, - крикнул Геральт. - Всё так же предсказуем, - выдохнул другой ведьмак. Его глаза были хитрыми и одновременно жестокими, что странно выделялось на красивом лице. - Ты никогда не умел защитить свои слабые зоны. Меч ещё крепче прижался к шее Малека. - Последний шанс. Малек оскалил зубы и махнул рукой в сторону мельницы. Геральт смотрел на это с каким-то ошеломлением и паникой. Слишком неожиданно, чтобы он мог что-то сделать, кроме как наблюдать, как волна ведьмовской магии выбивает стул из под ног барда, так что петля вокруг его шеи затягивается. - Лютик! - вскрикнул он в ужасе, забыв о Малеке. Другой ведьмак вывернулся из-под клинка, направленного на его шею, схватил свой меч с земли и бросился на Геральта, прежде чем тот успел сделать хоть шаг в сторону бьющегося в агонии тела Лютика. Укол меча в руку был почти облегчением по сравнению с его душевной болью, которая буквально разрывала ему сердце. Он проиграл.

***

Лютик ощущал как трясётся стул под его ногами, но это будто не волновало его. Он был сосредоточен на серебристых волосах и сверкающих золотых глазах, когда два ведьмака сцепились в столкновении стали и серебра. Их движения были стремительны и точны, напоминая о том, как человечность была стёрта из них с помощью магии. Его запястья болели от верёвки, которая удерживала его в ловушке Малека. Он чувствовал, что верёвка вокруг его шеи натянута достаточно сильно, чтобы сделать дыхание болезненным, а любое движение - пугающим. И всё же он не мог смотреть на то, как Геральт рискует своей жизнью, чтобы спасти его, без желания вырваться на свободу и убить Малека самым жестоким способом, чтобы защитить своего ведьмака. Одного вида Геральта, вышедшего на поляну, было достаточно, чтобы по жилам барда пробежала волна возбуждения и тревоги. Он приложил все силы, чтобы выплюнуть комок грязной ткани, который Малек бесцеремонно сунул ему в рот, и успел выкрикнуть предупреждение, едва не стоившее Геральту жизни. Облегчение от того, что он наконец-то снова увидел Геральта, быстро сменилось паникой, когда он почувствовал, как поток силы выбил табурет из-под его ног. В тот же момент мир сузился до верёвки на шее и быстро кончающемся кислороде. Он дёрнулся, пытаясь как-то исправить своё положение. Его мышцы были напряжены в попытке освободиться от верёвок. Лютик вспомнил о ситуации с джином, и то, как Геральт оставил его в ту ночь. Беспомощность всегда обвивала его ноги, словно виноградная лоза, не давая ступить и шагу. Неизбежность преследовала его всегда. А сейчас настанет его конец. Это тоже было неизбежно. Где-то вдалеке он слышал голос Геральта, выкрикивающий его имя, но это было ничем вкупе с агонией, когда он не мог сделать и одного вздоха. Он знал, что его натренированные лёгкие помогут ему продержаться дольше без дыхания, но теперь это казалось пыткой. Казалось, что он навсегда останется в ловушке огня, горящего в его лёгких и затемняющего зрение. Лязг мечей не умолкал, не давая принять покой, который придёт с его погружением в тихое безмолвие. Он почти слышал яростный рык Геральта, который он издавал каждый раз, когда был по-настоящему взбешён. Теперь Малеку точно не победить. Эта мысль заставила улыбку тронуть уголки губ Лютика. Словно в знак подтверждения этому, раздался стон боли от незнакомого голоса. Скольжение металла сквозь плоть было хорошо различимо на фоне ускользающего сознания барда. Возбуждение и надежда, которые он испытал при виде ведьмака, были подобно детской вере в то, что игрушки способны отгонять монстров, скрывающихся в тени. Его смерть была петлёй на шее, которая неизбежно затягивалась, независимо от того сколько раз Геральт спасал его. Это всегда должно было закончиться так. Зрение Лютика мутнело, а Геральт продолжал идти вперёд сражаясь с клинками своих врагов. Смертность барда прекрасно уравновешивалась бесконечной войной ведьмака против тех, кто стремился её использовать. Хорошо хоть у него был момент с Геральтом перед смертью, подумал бард. Он мог представить себе, что беспокойство на грубом лице намекало на что-то глубокое, способное исцелить гниющую рану в сердце Лютика, оставленную ведьмаком. Он позволил себе представить, что Геральт иногда будет оплакивать его кончину и отпустит часть гнева, таившегося в его сердце. Лютик простил его. Он никогда не мог держать обиды на Геральта из Ривии. Лютик слабо улыбнулся из последних сил забавляясь тем, как его сердце даже сейчас цеплялось за романтику их разрушенных отношений. Это облегчало неизменный факт того, что Геральт всегда выживет без него. Ведь это бард был тем, кто не мог выжить самостоятельно. Да, лучше пусть всё закончится так, чтобы ему вновь не пришлось смотреть, как Геральт покидает его. С этой мыслью Лютик закрыл глаза, отдаваясь тьме, заволакивающей его разум. А затем он резко очнулся с прерывистым вдохом, когда воздух обжёг его лёгкие, а верёвки на шее и запястьях были грубо перерезаны. Руки успокаивающе поглаживали ободранную кожу шеи и рук, пытаясь вернуть кровь в бледные конечности, в то время как Лютик кашлял и задыхался от агонии, вызванной внезапным возвращением кислорода. В голове отдавался каждый удар сердца, почти заглушая до боли знакомый голос. -...боги, я думал что ты... Давай, Лютик, дыши. Проклятье. Идиотский бард, ты должен дышать. Только Геральт мог оскорбить его, приказав не умирать, с лёгкой улыбкой подумал бард. Даже это, казалось, потребовало огромных усилий, и он позволил своей голове опуститься на грязный пол мельницы. Лютик сосредоточился на том, что хотя бы раз в жизни делал то, что ему велели, при этом слушая болтовню Геральта, когда его лёгкие вновь учились перерабатывать кислород. Несмотря на грубые слова, руки Геральта были нежны, когда они гладили тело Лютика в поиске каких-либо скрытых ранений. Их тепло помогало прогнать худшую часть холода от его недавнего соприкосновения со смертью. Руки, огрубевшие от многих лет охоты, на мгновение коснулись его щеки, и знакомое ощущение липкой жидкости заставило Лютика распахнуть глаза навстречу яркому полуденному солнцу. Геральт стоял в окружении света, как окровавленный ангел-воин из сказок. Его брови были нахмурены от беспокойства, которое лишь немного ослабло, когда Лютик снова моргнул и сфокусировал взгляд на нём. - Лютик? Бард облизнул губы и кивнул. Его голос был хриплым, будто он пел, не смолкая много ночей подряд в прокуренных комнатах какой-нибудь таверны. - Похоже, последняя попытка избавить землю от моего прекрасного голоса провалилась. Геральт издал хриплый звук и, прежде чем Лютик успел сделать что-то большее, чем просто раскрыть рот от удивления, обнял барда за плечи, чтобы приподнять его и поцеловать. Именно благодаря многолетним тренировкам с лучшими наставниками и величайшими мастерами слова той эпохи, Лютик обладал острым умом и внушительным опытом, чтобы сформулировать идеальную реакцию на такое неожиданное действие. Это было что-то вроде: - Мхмънг... ч то? Губы Геральта скривились в одной из тех полуулыбок, которые давно впитались в кровь Лютика. На этот раз, когда он наклонился к его губам, это был медленный, дразнящий флирт, который подчёркивал беспомощность барда перед его очарованием. Он дал ему достаточно времени чтобы вырваться, начать возмущаться, но как всегда Лютик был в его власти, как прилив против притяжения луны. Когда они отстранились, Лютик почувствовал, как румянец заливает его лицо. Они долго смотрели друг на друга, прежде чем бард провёл языком по своим губам, пытаясь уловить вкус магии и ещё чего-то уникального. Он не пропустил, как золотые глаза проследили за этим движением. Так же он не упустил то, как он сейчас сидел на коленях у ведьмака. - Ох чёрт, - выдохнул он. - Я ведь умер, не так ли? Этот чёртов психованный ублюдок действительно убил меня. Геральт зарычал и ткнулся лицом в шею барда, глубоко дыша. Лютик чувствовал, как он дрожит от напряжения после битвы, и беспомощно поёжился. - Ты всё ещё жив, - сказал ведьмак. - Хотя в какой-то момент я начал сомневаться. Лютик удивлённо уставился на серебристые волосы, а его руки аккуратно потянулись к ним, чтобы провести по ним рукой, когда этот жест был встречен одобрительным мычанием. Кто бы мог подумать, что ведьмака можно приручить так же, как бездомную кошку. - Так... значит ты пришёл чтобы спасти меня... но, - Геральт слегка напрягся от удивления, звучавшего в голосе барда, - ты ушёл. Ты бросил меня. И чёрт возьми, Лютик ненавидел себя за то, как дрожал его голос при этих словах. Заросшая щетиной скула Геральта царапнула нежную кожу шеи барда. - Я... У меня нет оправдания тому что я сделал, - начал ведьмак таким тоном, будто каждое слово сбрасывает тонну груза с его плеч. - Я боялся. - Чего? - голос Лютика был мягким, несмотря на беспокойство, скручивающее его внутренности. В этот момент неожиданной слабости ведьмак ощутил, что разбивается словно тонкий лёд на поверхности озера. - Просто ты такой... - Геральт откинулся назад и в отчаянии провёл пальцами по волосам, прежде чем начать снова. - Я был счастлив сам по себе. Не нуждался ни в ком и не позволял никому нуждаться во мне. У меня была Плотва и миссия, и это было всё, в чём я нуждался. А потом появился ты и разрушил всю гармонию, которой я достиг. Лютик вздрогнул и отстранился, пока рука Геральта мягко не обхватила его ладонь. - Ты показал мне, как много вещей может умещать моя жизнь. Что я могу делать больше, чем просто убивать, и я начал думать о том, что произойдёт, если я позволю тебе изменить меня. Наступило долгое молчание, пока Геральт пытался обуздать свои чувства. - Почему ты ушёл? - спросил Лютик. - Потому что если я узнаю, каково это - обладать тобой, обнимать тебя, как будто ты мой, а потом потеряю тебя... Я не смогу это пережить. Лютик открыл рот, чтобы заговорить, но Геральт покачал головой. - Я знал, что мой мир никогда не будет достаточно безопасным для тебя. В конце концов, я буду слишком медленным, чтобы успеть спасти тебя, и ты понесёшь наказание за мои собственные ошибки. И я не могу этого допустить. Смаргивая слёзы, потому что он знал, что последует дальше, Лютик медленно кивнул и отвернулся, пытаясь остановить приближающуюся истерику. - Так ты пришёл, чтобы вновь бросить меня? Руки Геральта рефлекторно сжали плечи барда, в попытке успокоить, но это не ослабляло его боль. Грубая рука сжала подбородок барда и приподняла его головку так, чтобы он вынужден был смотреть в золотые глаза ведьмака. - Я должен сказать тебе, что поцелуй ничего не значил. Что это была мимолётная привязанность, которой нельзя было дать случиться... - глаза Лютика закрылись и он почувствовал, как по щеке медленно скатилась слеза, - но я не могу. Широко распахнув глаза от удивления, он уставился на ведьмака с почти болезненным отчаянием. Геральт мягко улыбнулся и большим пальцем смахнул слезу. Он обнял Лютика так, будто мог защитить его от всего мира. - Однажды я чуть не погиб, покинув тебя, и больше такого не произойдёт. Каждый достойный бард, знал вкус разбитого сердца, но Лютик обнаружил, что забывает об этом, когда голова Геральта склонилась к нему, чтобы подтвердить своё обещание нежным поцелуем.