Последнее слово

Юрий Плисецкий не знал, что делать. В него влюблён человек, который был ему ненавистен, а человек, в которого влюблён он сам, не показывает чувств, оставляя его в неизвестности. Отабек стал чаще звать его гулять. И теперь у них появилась традиция: завтракать вместе в кафе, которое находилось рядом с домом юного фигуриста и отелем казаха. Юра чувствовал, что они сближаются. Но не понимал, почему Алтын тянет кота за хвост. Самому признаться было страшно. Вдруг он ошибается и всё это не взаимно. Поэтому приходится наслаждаться тем, чем есть. А были лишь неловкие касания рук и тёплые объятия. Леруа стал чаще зажимать его в тёмных углах и раздевалках. И как бы Плисецкий не пытался вырываться, всё бестолку. Джей-Джей сильнее раза в три и просто брал силой, хоть и обещал себе так не делать. Он не целовал, но ставил метки. Укусы постоянно украшали тело «русской феи». Юре приходилось терпеть и лишь тихо всхлипывать, умоляя остановиться. Но Жан-Жак был диким зверем, который поймал жертву и медленно пожирал её. Плисецкому часто начали сниться кошмары. Из-за этого он мало спал и круги под глазами были тому подтверждением. Лилия Барановская говорила ему о сне и каких-то таблетках, когда замазывала синяки. Но Юра просто не хотел спать. Потому что в виде чудовища видел Леруа. Во сне он злобно улыбался и делал с ним самые грязные вещи, которые и представить нельзя. И фигурист не хотел видеть это каждую ночь. Наверное, всему виной постоянные «встречи» и раздумья. И как с этим бороться Юрию было неизвестно. Отабек сразу заметил состояние Плисецкого и предложил ему определённый режим, при котором сны не должны были сниться вообще. Всё из-за нагрузок, которые заставляют устать настолько, что ты просто проваливаешься в сон. Первые дни это помогало, но потом стало ещё хуже. Для Юры этот режим был слишком тяжёл. В отличие от казаха. — Может всё-таки расскажешь, что за кошмары тебе снятся? Отабек не знал об этом, так как Юра не хотел говорить, что боится человека. Что боится Леруа. Просто пытался казаться сильным, не имеющим слабостей. Но, видимо, не рассказав правды, никуда не сдвинешься. — Я…если в общих чертах…мне снится Леруа… — И? — Во снах он предстаёт в виде…чудовища. — Почему именно он? Что-то случилось? — Ну…как бы… — Рассказывай. Плисецкий молчал. Он не хотел рассказывать, так как боялся, что Отабек отвернётся от него. И тогда дружбе и тайным чувствам конец. Но когда казах положил свою ладонь на его, то Юра понял, что тот волнуется за него и пытается помочь. — В последнее время Жан-Жак…домогается до…меня… — Он уже навредил тебе? Сделал что-то? — Только укусы… Всё моё тело в синяках… — Так! Алтын резко встал, чем немного напугал фигуриста, подошёл и сел рядом, нежно обнимая. Из глаз Юры брызнули слёзы. Он прижался к груди казаха, слушая биение его сердца. Рядом с ним ему было спокойно. Как за каменной стеной, о которой мечтают девушки в романах. Он помогал даже простыми объятиями и утешениями. Но Плисецкому хотелось большего, поэтому его руки обвили шею Отабека, а носом фигурист уткнулся в изгиб. Тот лишь сильнее прижал тело к себе, продолжая гладить по спине. — Всё будет хорошо. Слышишь? Я поговорю с ним. — Бека, может… — Нет, надо. Это нельзя терпеть. Я не хочу, чтобы ты страдал. Не могу видеть эти красные от слёз глаза. — Спасибо, Бека.