Последнее слово

Юрий Плисецкий волновался. Со дня, когда Леруа его чуть не изнасиловал, прошла неделя. И сейчас он снова смотрел в сторону «русской феи». Хищная улыбка не сходила с его лица ни на минуту. Это пугало фигуриста. Отабеку нужно было уехать. Но не в Казахстан, а в Америку. Снова тренироваться, чтобы лучше выступить на следующих соревнованиях. И Плисецкого это очень не устраивало, так как теперь он будет находиться в опасности. Поэтому он очень часто грустил. Потому что не хотел его отпускать. — Не переживай. Лилия Барановская заберёт тебя к себе, пока я не вернусь. Всё будет хорошо. — А если он… — Никаких «если». Я попросил, чтобы рядом с тобой кто-нибудь был рядом. — Хорошо. Я буду скучать, Бека. — Я тоже. Люблю тебя.

***

Отабека не было уже неделю. На второй он должен уже приехать. Осталось совсем чуть-чуть и это радовало Плисецкого. Он звонил ему каждый день, чтобы хотя бы услышать родной голос. Иногда они разговаривали по видеозвонку, молча смотря друг на друга или смеясь над какой-нибудь глупой шуткой Юры. Отабек всегда спрашивал, что сегодня он делал или собирался делать. А юный фигурист никогда не лгал. Леруа не делал никаких попыток схватить «русскую фею». По крайней мере, видимых. Неизвестно, были ли у него какие-то планы, поэтому Юра старался избегать фигуриста и находиться рядом с тренерами. Но не сегодня, так как он идёт на день рождения к Виктору. Лилия Барановская отпустила его, хоть и не сразу. Она боялась, что что-то случилось. Но Плисецкий заверил её, что там будет много фигуристов и что всё будет хорошо. Он обязан был пойти туда. Всё-таки именно Никифоров сблизил их с Отабеком через желание. И Плисецкий был ему благодарен, хотя когда-то и проклинал. Праздник проходил весело. Были приглашены многие фигуристы. В том числе и Джей-Джей. Но пришёл он один, без своей невесты. И на вопросы не отвечал. Юра старался держаться ближе к Виктору, чтобы не наткнуться на неприятности. Но тот даже не подходил к нему. Тоже держался на расстоянии, что немного настораживало. Плисецкого это радовало, потому что долго в компании находиться не собирался. Следовательно, ничего произойти не должно было. Но когда он уже хотел уходить, Никифоров предложил всем остаться у него, чтобы продлить праздник. Фигурист сначала возражал, а потом под взглядом щенячьих глаз Виктора согласился. Веселились они почти до утра. Даже салют запустили. Но многие уже засыпали, поэтому все пошли «смотреть сны». Кроме Юры. Он не мог просто так взять и уснуть. Ему было страшно, ведь Леруа был рядом. Хоть и лёг от него как можно дальше. И как фигурист ни ворочался, сон не шёл. Ужасные картины изнасилования всплывали у него в голове. И тут ему жутко захотелось пить. Поэтому он аккуратно, чтобы никого не разбудить, поплёлся на кухню. В темноте найти графин и кружку было сложно, но у Юры «кошачье зрение» и он без труда добыл воду. Осушив почти всё, фигурист вдруг услышал звук закрывающейся двери. Его сердце забилось чаще от страха. Было страшно не только обернуться, но и дышать. Он молился, чтобы это был не Жан-Жак. Плисецкий хотел бежать куда-либо, когда почувствовал горячее дыхание и касание рук на талии. Оба молчали. Юра тихо начал всхлипывать, когда одна рука переместилась ему на шею, немного сжимая. — Вот ты и попался, котёнок. Наконец-то, я догнал тебя. — Слушай, давай разойдёмся по-хорошему. Я не… — Не волнуйся, всё точно закончится по-хорошему. Если ты не будешь сопротивляться, то для тебя тоже. Поэтому заткнись и расслабься. Я не хочу причинять тебе слишком много боли. Ловушка захлопнулась. Крылья связаны, ангелу не улететь от дьявола. Никто ему не поможет. Никто даже не узнаёт о происходящем. И всё, что оставалось Плисецкому — это тихо скулить и пытаться вырваться, пока его тащат за руку в неизвестном направлении.