Последнее слово

Юрий Плисецкий никогда не имел отношений. Ни девушек, ни парней не было. Он до встречи с Отабеком думал, что любовь не для него. Конечно, к нему подкатывали, но фигурист не отвечал взаимностью. И сейчас ему было страшно. Леруа схватил юного фигуриста за руку и затолкал в ванную. Юра хотел кричать, но он заткнул ему рот. Дорожки слёз потекли по щекам Плисецкого, тихие всхлипы заполняли пространство комнаты. Джей-Джей поднял его футболку и начал выцеловывать соски и плоский живот. — Леруа…прошу…остановись… — Юрочка, расслабься. Тебе понравится. Он перевернул Плисецкого лицом к стене и стянул с него брюки. Фигурист продолжал ронять горькие слёзы и пытался хоть как-то вырваться. Канадцу это надоело и он связал его руки за спиной своим ремнём. — Я знал, что ты придёшь, поэтому подготовился. Не волнуйся, больно будет недолго. Жан-Жак достал из кармана толстовки лубрикант, выдавил себе на пальцы и, затыкая Юру грубым поцелуем, ввёл один палец. Юный фигурист скулил и дёргался, пытаясь освободиться, но бесполезно. Ему хотелось исчезнуть, провалиться сквозь землю, но реальность так и давила. А Леруа продолжал растягивать его уже двумя пальцами, попутно целуя плечи и шею. — Я хочу услышать твой голос, Плисецкий. Продемонстрируй его для меня. Жан-Жак укусил его плечо и одновременно задел пальцами простату, вырывая из уст фигуриста не то стон, не то скулёж. Плисецкий тут же закусил губу до крови, но канадец хотел слышать больше стонов, поэтому насильно ввёл пальцы второй руки ему в рот. Юра хотел отвернуться, а лучше сомкнуть зубы, но понял, что тогда Леруа просто убьёт его. Он намного сильнее, да и все пути отступления всё равно закончатся одинаково. Слишком поздно что-то делать. Сзади послышался звук молнии на штанах и Плисецкий понял, что это конец. — Потерпи немного, ангелочек. Леруа входил медленно и зажимал Юре рот, потому что тот начал кричать. Джей-Джей понимал это и не хотел сделать ему слишком больно. Но сейчас ему было куда важнее получить удовольствие и как можно быстрее. И именно с Плисецким. Этого он желал весь год, если не больше. Но, когда он вошёл до конца, остановился, чтобы совсем не навредить юному фигуристу. Всё-таки он должен ещё выступать. Канадец чувствовал на своей руке влагу, слёзы «русской феи». Но ему уже плевать. — Какой же ты узкий, Плисецкий. Жан-Жак начал двигаться. Сначала медленно, но постепенно начал наращивать темп, который вскоре стал бешеным. Плисецкий стонал, но не от наслаждения. Он просто уже ничего не чувствовал, кроме унижения. Леруа не щадил его, со всей силы вдалбливал в стену. Канадец хотел бы, чтобы юный фигурист стонал громче, но тогда их застукают. Поэтому он схватил его за волосы, оттянул назад так, чтобы видеть его лицо, и грубо поцеловал. Все действия Джей-Джея были такими, так как инстинкты уже давно заменили разум. Долго Леруа не продержался и вскоре замедлил темп и, войдя последний раз, кончил внутрь. Когда он вышел, Юра просто упал на пол. Канадец испугался за него, так как юный фигурист почти не двигался. — Давай помогу. — Оставь…меня… — Юр, я… — Уходи! Ты уже всё испортил! Жан-Жак ещё какое-то время смотрел на него, и только потом вышел и закрыл дверь. Плисецкий кое-как дошёл до душа и включил воду. Ему хотелось смыть с себя всё это или просто содрать кожу. Слёзы текли из уже опухших глаз, смешиваясь с водой. Он чувствовал себя паршиво, тошнота подступала к горлу. Этот фигурист испортил ему всё и скорее всего на этом не остановится. Плисецкий просидел в ванной около двух часов. Когда он вышел оттуда, то сразу же собрал вещи и ушёл. Будто призрак. Униженный и лишённый счастья.