Последнее слово

Юрий Плисецкий уже неделю не спит. Каждую ночь ему снится один и то же кошмар, в котором Леруа насилует его. Отабек пытался что-то сделать, но ничего не помогало. Мысль о том, что это повторится и ему снова причинят боль, сидела глубоко в голове юного фигуриста. И это главная проблема. Жан-Жак писал ему каждый день одно и то же сообщение: «Мы ещё продолжим, котёнок!» Сначала Юра читал их, но потом перестал. Тогда Леруа начал звонить. Он угрожал, молчал, злобно смеялся и даже стонал в трубку. Плисецкий заблокировал его номер, надеясь разорвать эту связь. Но Джей-Джей звонил снова, используя другие номера. В чёрном списке юного фигуриста было уже около 15 номеров, а канадец всё не успокаивался. Позднее он исчез где-то на неделю. И Юра успел расслабиться и забыть об этом, словно это был кошмар. Но сегодня, когда он завтракал вместе с Отабеком, позвонил неизвестный номер. — Кто это? Плисецкому всегда казалось, что Алтын ревнует. И это действительно было так. Он просто не хотел потерять его. Казах пообещал себе защищать юного фигуриста, чтобы ему снова не причинили боль. Поэтому ревность в данном случае была оправданной. — Не знаю. Может у Якова новый номер. Или… — Поставь, пожалуйста, на громкую связь. И Юра выполнил то, о чём его попросили. Сначала была тишина, но спустя минуту на всю кухню прозвучал голос Леруа: — Юрочка, послушай меня. Пожалуйста. Плисецкий поднял глаза на Отабека. Тот движением руки сказал ему ответить что-нибудь. И фигурист понял, поэтому, немного помедлив, продолжил разговор: — Слушаю. На другом конце снова была тишина. Потом послышался какой-то щелчок и Жан-Жак простонал: — Котёнок, ты сводишь меня с ума. Позволь мне снова ощутить тебя. Позволь… Юра бросил трубку и тут же занёс очередной его номер в чёрный список. Подняв глаза на казаха, он понял, что дело плохо. Алтын сидел с таким лицом, будто бы сейчас подорвётся и пойдёт на поиски канадца, чтобы убить его. У него выступили вены от напряжения, руки сжимались в кулаки. Плисецкий испугался такого Отабека, поэтому поспешил успокоить его, подходя сзади и обнимая его. — Бека… — Давно он тебе звонит? — С того дня постоянно. Это не первый его номер. Он меняет их и звонит снова. Алтын тихо выругался на своём родном казахском языке и откинулся на спинку стула, прикрывая глаза. Его брови были сдвинуты к переносице, а губы плотно стиснуты. Юра сел ему на колени и начал целовать его щёки, лоб, виски и губы. Руки казаха легли на его талию и сильно сжали её, отчего фигурист тихо простонал. Отабек был напряжён и Плисецкий старался это исправить. Чтобы тот не думал о плохом. — Юр, остановись. — Почему? — Потому что сейчас не самое лучшее время. Мне… — Если я тебе стал противен, то так и скажи. Незачем мне лгать. — Юра, стой! Плисецкий резко встал и ушёл в другую комнату, хлопая дверью. Отабек хотел его остановить, но не успел. Он думал о том, как избавиться от Леруа, который, судя по всему, сошёл с ума. Алтын хотел войти в комнату, где был юный фигурист, и поговорить, но дверь была заперта. Он постучал и попросил открыть, но услышал крик, который то и дело срывался: — Уходи! Не хочу тебя видеть… — Юр, не зли меня и открой эту чёртову дверь. Но действий не последовало. Отабек постоял ещё минуты две и продолжил: — Ладно, можешь не открывать. Но знай, что я никуда не уйду, потому что люблю тебя. Алтын отпустил ручку и ушёл обратно на кухню. Он решил, что Плисецкому надо подумать над своими и его словами. Но казах не знал, что юный фигурист уже обо всём подумал.