Последнее слово

Юрий Плисецкий боится признаться Отабеку. Потому что знает, чем всё кончится. И он не хочет, чтобы Алтын покинул его. Слишком долго юный фигурист молча ждал чуда. И просто так всё потерять в одну секунду. Мгновенная смерть. Юра уже битый час стоял в ванной перед зеркалом и шептал одни и те же слова. Раз за разом, всё тише и тише.

«Прости меня, Бека».

Зелёные глаза с каждым произношением роняли слезинку за слезинкой. Руки сжимали край раковины и ему хотелось просто взять и разбить ни в чём не повинное зеркало. Чтобы не видеть себя в отражении, чтобы осколки торчали из кожи. Отабек ни о чём не знал. Юра всё не может решиться и рассказать правду. Но он уверен, что казах начал догадываться. Юный фигурист стал вести себя странно: долго находится в ванной, ходит в кофте дома, глаза всегда красные от слёз, вечно о чём-то думает. Он никогда не умел что-то скрывать. Алтын точно догадывается, но почему-то молчит. И это пугало Плисецкого ещё больше. — Юр, всё хорошо? — Д…да. Сейчас выйду. Он расскажет ему. Прямо сейчас. И так уже неделю молчит. Вот только «русская фея» никак не может собраться с духом. Боится потерять Отабека. Слишком боится. Но всё же пару раз выдыхает и выходит из ванной. — Бека, мне надо с тобой поговорить. — Вообще-то я тоже хотел тебя о многом спросить. Но раз уж ты сам начал, то продолжай. — Только пообещай мне кое-что. — Что? — Пойми всё правильно. — Ну ладно. Постараюсь. Плисецкий сел на колени перед Отабеком и положил руки ему на ноги. Он долго молчал и всё же начал. Юный фигурист рассказал обо всём, не утаивая ничего и указывая на причины своих действий. Под конец его голос дрогнул и из глаз снова полились слёзы. Отабек сидел молча, его лицо не выражало ни одной эмоции. Из-за этого Юру пробирал холод по спине. Неизвестно, чего ждать, какой реакции. — Бека, я знаю, что совершил ужасное. Ты имеешь полное право сейчас ударить меня или вовсе уйти. Просто знай, что я сейчас хочу умереть из-за случившегося и умру, если ты покинешь меня. Алтын резко поднял руку и Плисецкий сжался от страха. Он думал, что сейчас его ударят, но никак не ожидал, что тяжёлая ладонь ляжет на голову и притянет к груди. Казах молча усадил его к себе на колени и крепко обнял, чего Юра вообще не ожидал. Поэтому он просто вжался в тёплую грудь и тихо зарыдал. — Бека, я полный идиот… Кретин! Как я только мог! Мне нет прощения… — Тшшш, успокойся. Юный фигурист ещё долго не мог успокоиться. Он кричал, всхлипывал, сжимал руками футболку казаха. Но спустя полчаса всё же угомонился и просто сидел в объятиях Отабека. — Успокоился? — Угу. — А теперь слушай меня. Во-первых, хватит говорить о смерти. Ты слишком юн, чтобы об этом думать. Во-вторых, я обещал понять тебя правильно и сдержал его. Во мне нет злобы, хоть и досадно. Очень досадно. Но знаешь, Леруа сделал это не просто так. Он обманул тебя не только ради секса. Ему нужно было, чтобы мы расстались из-за этого, так как если меня не будет рядом, то ты станешь лёгкой наживой. Вот что на самом деле нужно было Жан-Жаку. — Я понял. И что… — Я не закончил. Ты попал в круг обмана, так как раньше с таким не сталкивался и поэтому согласился, думая, что это сработает. Мне твои действия понятны. И я никуда не уйду из-за этой глупой ситуации. — Но ведь… — Юр, он только этого и добивается. Ты хочешь позволить ему это? — Нет. — Я слишком сильно люблю тебя и слишком долго молчал, чтобы так просто оставить тебя. Пообещай мне только, что теперь будешь советоваться со мной. По любому поводу. — Обещаю. Казах ещё долго успокаивал Плисецкого поцелуями в шею, щёки, лоб и губы. Юный фигурист снова плакал, но уже от счастья. Он сжимал его голову на затылке, плечи и футболку на груди. Юра наконец понял, что очень сильно счастлив, что судьба свела их вместе. А точнее Виктор Никифоров. Впереди у них светлое будущее и шесть этапов Гран-при.