Подобный розе

      Чимин лениво потянулся, жмурясь после сна. Рука, лежавшая на его талии сползла ниже, оставаясь теперь на бедрах. Юнги все еще спал, и плотные шторы раздвигать тоже никто не собирался, хотя, кажется, было уже ближе к обеду. Дожидаться пробуждения графа он не хотел. Хотя и выходить было боязно: снаружи комнаты было довольно тихо, но его отец вряд ли уехал бы, не добившись своего. Прошло уже несколько месяцев. И он уверен, что все это время родственник был в поисках. Лили еще недавно говорила, что скоро начнут собирать первый урожай, и собиралась на праздник в деревню, обещая взять его с собой с разрешения господина. Но теперь… Теперь придется уговаривать отца дать ему еще хотя бы день.       Он аккуратно выбрался из кровати, но тут же замер, остановленный недовольным мычанием мужчины. Он его так разбудит. Оглянулся по сторонам и не нашел ничего лучше, кроме как подложить подушку в качестве обманки. Отсутствие тепла под боком, с которым заснул, вынуждало крайне быстро проснуться, проверено на собственном опыте. Ну, а подушка… Это хоть что-то. Одеться и выйти из комнаты он вполне успеет. Но на всякий случай все же задвинул шторы плотнее и поправил одеяло. Нерешительно вышел в коридор, тут же проверяя свою комнату и обе гостевых. Были еще три, кажется, но слишком далеко вправо. Было бы крайне невежливо размещать единственного гостя так далеко. Как ни странно, отца нигде не было. Он спустился на кухню, спрашивая у местной прислуги, и все как один говорили, что гостя выгнали ночью из-за учиненных шума и погрома по приказу мажордома. Если Юнги хотел от него избавиться, ему это не очень-то и понравиться. Но… Он был так обходителен ночью, что в это верилось с трудом. Чимин даже не сразу вспомнил про визит отца, проснувшись. И он все же пошел за подтверждением к подруге.       — Избавиться от тебя? Ох, голубчик, господин бы никогда не пожелал этого! — уверяла его добрая портниха, оказавшаяся тут без дочери. — Не сомневайся, ты в полной безопасности в его владениях. Кстати, можешь передать это Себа́стьяну? Не то Лили убежала помогать в деревню… Совсем никуда не успеваю.       Чимин согласно кивнул и взял записку. Его редко просили помочь, опасаясь его близости с графом (кто знал, понравится ли тому, что из его игрушки сделали мальчишку на побегушках?), но когда случай представлялся, он был всегда рад. Благо в особняке и на всей территории рядом с ним он уже не терялся. Это, конечно, пришло не сразу, и пару раз заблудиться в саду он успел.       — Привет, соня! — его окликнула даже слишком веселая подруга. — А господин тоже проснулся? Почему тогда накрывать не велено? Ух ты! А это что? — девушка выхватила из его рук бумажку, развернула ее и покрутила, будто бы это помогло бы ей прочитать. — А что там написано?       — Не знаю, — юноша пожал плечами, складывая ее обратно в аккуратный квадратик. — Твоя мама для дворецкого передала.       — А, может, прочитаем? — Лили лукаво подвинула, разворачивая ее обратно и вкладывая в руки парня с заговорщицким видом.       — Но… Я не умею…       — Но ты же из благородных! — наполовину удивленно, наполовину возмущенно воскликнула девушка. — Разве ты не должен это уметь?       Чимин, до этого неловко улыбающийся, застыл на месте со стеклянным и печально-покорным взглядом. Он помнил. Он прекрасно помнил, как когда-то так долго выпрашивал у посетителей хоть какую-нибудь книгу. Старался. И помнил, сколько раз его обманули, оставив на теле множество ссадин, получив желанное наслаждение, но не выполнив уговора. И когда ему все же удалось… Удалось получить совсем небольшую, всю рваную и запачканную книжку, он принес ее Хозяину с той наивной и робкой надеждой и попросил… Хотя бы обучить алфавиту. И еще лучше он помнил ту пощечину, из-за которой хрупкое тело повалилось на пол. Помнил жгучие слезы обиды, из-за который место удара горело еще сильнее. И то ядовитое, с отвращением выплюнутое «шлюха должна уметь сосать, а не читать!»       — Шлюха должна уметь сосать, а не читать, — еле слышно повторил юноша фразу из воспоминаний, чувствуя, как слезы подступали все ближе.       — Чимин… — голос девушки дрогнул, и она подошла ближе, обнимая. — Чимин, прости. Прости, я не подумала.       — Н-ничего, — Пак всхлипнул, вытирая рукавом рубашки мокрые глаза. — Все в порядке.       Чимин коротко улыбнулся, выбираясь из объятий. Еще не хватало заставить графа ревновать. И резко обернулся, почувствовав запах его туалетной воды, но так и не встретился взглядом: одна из дверей громко хлопнула, не позволяя даже заметить его. А какая именно угадать было сложно — сейчас закрытыми были все. Лили и вовсе ничего не почувствовала и списала все на сквозняк, так что ему ничего не осталось кроме как согласиться, пожать плечами и отправится на поиски самого близкого к Юнги дворецкого и мажордома по совместительству. Это был статный мужчина, не переносивший шуток и всегда одетый как с иголочки. Тот самый, который что до выходки графа, что после одинаково не обращал на Чимина ровно никакого внимания. Мог отодвинуть стул, приглашая сесть за стол, приготовить одежду, у него можно было попросить что-то, если сильно надо, в частности, он всегда знал, где искать Мина, но не более того. Юноша если и существовал в его собственном мирке, то особого интереса явно не представлял, как и он для юноши.       Потом все же накрыли к завтраку и за ним прибежала Джесси, помешав дослушать рассказ о предстоящем деревенском празднике. Ему туда очень хотелось. Последние праздники, что он помнил, были рождественские, при жизни мамы. Ему тогда было 7 или 8, сейчас сказать уже трудно. Но он отчетливо, будто вчера видел, помнил этот деревянный паровозик, который мигом стал его любимой игрушкой. И Лили сказала, что там обязательно будет ярмарка, на которой ей нужно будет выбрать подарок младшему брату. И он был намерен попросить поиграть тоже, благо с мальчиком у него были прекрасные отношения. Нет, он, конечно, был уже взрослый и все такое, но потерянное детство все еще играло в нем.       — Юнги? — робко позвал юноша тут же поднявшего голову графа. — Я могу пойти завтра в деревню? Там просто будет праздник… И я буду не один… И…       — Иди, — почти безразлично согласился мужчина, остановив смущенные попытки подобрать для себя оправдания.       Чимин, приготовившийся упрашивать долго и всеми возможными средствами, даже опешил. Но как только понял, что шутки действительно нет, просиял, подобно солнцу, что сейчас золотистыми струями лилось из окна.       — Спасибо-спасибо-спасибо! — и тут же выбежал из-за стола высказывать сию радостную новость подруге, не заметив, как Юнги закатил глаза с едва заметной полуулыбкой.       Но девушка вернулась с кухни не сразу и с немного взволнованным видом.       — Ты не знаешь, куда господин опять уезжает? Что-то он слишком часто в последнее время…       — Он еще тут? — мигом сменил настроение и парень.       — Да… На крыльце. А что?       Но последний вопрос так и остался не услышанным, ибо юноша сорвался с места, в попытках как можно быстрее оказаться на первом этаже. Пронесся ураганом, едва не снося на ходу одну из горничных и так же быстро извиняясь за это.       — Чимин? Ты что-то хотел? — вопросительно изогнул бровь граф, увидев вылетевшего из дверей дома запыхавшегося юношу, подошедшего ближе с какой-то непривычной преданно-робкой улыбкой.       — Нет, — он поначалу отвел взгляд, невероятно сильно краснея, но потом все же решился поднять глаза, заглядывая в чужие, так красиво переливающиеся в полуденном, прощальном летнем солнце. — Просто… Я буду ждать.       Казалось, ему удалось этим смутить Юнги. Он мог поклясться, что видел этот мимолетный нежно-розовый румянец на его щеках. И от этого улыбка расползалась еще шире.       — Я буду к вечеру. И постарайся не найти себе проблем, — привычно спокойно сказал граф, забираясь в коляску, но Чимин от этого почувствовал себя самым счастливым на Земле.       Даже помахав напоследок ручкой, он вприпрыжку вернулся обратно в дом и к Лили. Девушка со дня их знакомства относилась к нему как к младшему брату или что-то вроде того, Чимин так и не понял. И ей не особо нравилась его привязанность к Юнги. А когда он еще и влюбился… С одной стороны, ей хотелось уберечь его, ведь граф (пусть даже он и был ее господином) просто… Просто использовал юношу! Когда тот любил его самой чистой и наивной любовью. Но со временем и Мин стал открываться. Мужчина относился к нему по-особенному, нежнее, ласковее, ему многое прощалось. И это хоть как-то оправдывало чувства парня. Но окончательно ее убедил лишь приезд господина Пака. Юнги за него вступился. Наплевав на приличия. Забыв про вежливость. И, отчасти, незаконно укрыл его в своем доме, где Чимин чувствовал себя уютно. Ему было из-за чего полюбить. И ее опека несколько ослабла, подталкивая юношу все больше времени проводить с объектом своей симпатии и искать защиты уже у него.       — Он сказал, что приедет к вечеру. Лили… Ты мне поможешь? — в его глазах блеснул озорной огонек. — Ну пожа-а-а-алуйста!       Девушка упрямилась, сколько могла. Ну не нравилось ей вот это вот выражение его лица. Оно прямо-таки предвещало какую-то выходку, за которую им обоим потом придется отдуваться еще очень и очень долго. Но щенячьи глазки… Вот же паршивец! Это уже незаконно!       — Ладно-ладно, хорошо, сдаюсь, — Лили страдальчески вздохнула, видя эту улыбку предвкушения. — Что ты хочешь?       — Я хочу дать ему что-то кроме секса. Помоги мне приготовить его любимое блюдо, — он смутился, и ему было крайне неловко заводить разговор в русло своей беспомощности, но он упрямо держал зрительный контакт. — Свинина с яблоками. Пожалуйста. Лили.       Он даже сложил руки в умоляющем жесте и опять состроил такую жалобную мордочку, что тут у любого силы воли не хватило бы. Девушка снова обреченно вздохнула, вынужденная согласиться пустить этого растяпу на кухню и дать ему нож.       — Хорошо. Я попрошу папу помочь.       А дальше… Дальше невероятно радостный Чимин весело поскакал за ней на кухню. И, что удивительно, в самом деле старался изо всех сил сделать все именно так, как было нужно. Но, что еще удивительнее, практически ничего как надо не выходило. Самым сложным оказалась нарезка мяса. Главный повар едва ли не плакал, смотря на то, как юноша насиловал бедную тушку животного. Нет, конечно, ничего подобного у него и в мыслях не было, но… Но нельзя же так! И он все упрямился, не давая толком себе помочь. Но в итоге, на радость всех присутствующих, у него все же вышло относительно ровно, и это показалось невероятным достижением. Правда, перед этим он пару раз обрезался и едва не выколол себе глаз… И вся прислуга уже собиралась начать молиться, чтобы об этом не прознал граф.       С маринадом и яблоками оказалось проще. Причем намного. Хотя без порезов и здесь не обошлось, но он управился куда быстрее и аккуратнее. Дальше оставалось только совсем немного похимичить (под строгим контролем главного повара) и потушить. Кто бы мог подумать, что он окажется настолько упрям и все же доведет дело до конца. Весь пропахший специями и от этого еще более счастливый Чимин сидел около печки, тоскливо смотря на нее и ожидая приготовления. К горячему его так и не подпустили, как бы он не упрашивал.       И как же вовремя прибежала горничная с известием о возвращении графа. Юноша засуетился, пока вся прислуга тихо посмеивалась. Носящийся по кухне парень, который совершенно ничего не соображал в готовке и сервировке — зрелище довольно забавное. Но в конечном счете он сдался, прося подсказку.       — Это справа, это слева. Это должно стоять вот на этом, а это лежать под ним. Запомнил? — служанки уже раз пятый собирали и разбирали все столовые приборы, но Чимин от волнения все равно все путал. — Ладно, иди уже!       Ладно, хорошо, он признал: нести поднос со всей этой штуковиной оказалась несколько сложнее, чем он думал. Теперь сильная пощечина хрупкой, казалось бы, горничной не казалась столь неожиданной. Весило это все довольно прилично. И… С какой стороны класть вот это странную вилку? Ох, он все забыл. Все забыл! А ведь Юнги совсем скоро будет тут. Может, он зря отказался от помощи? Нет, все хорошо. Он справится. Да, небольшую помарочку никто и не заметит.       — Наоборот, — Мин обнял со спины, беря за запястья и скрещивая его руки так, чтобы столовые приборы легли на свои положенные места. — И с каких это пор ты у меня на кухне подрабатываешь?       — Я… Нет. Просто… — он принялся выкладывать с подноса тарелки, но и тут не справился без помощи: его намеренно смущали так, как это только было возможно. — Я хотел сделать приятно… И поэтому приготовил для тебя, — ему хотелось и отвести глаза в смущении, и заглянуть в чужие, отчего его взгляд беспрестанно метался по залу.       — Сам? — Юнги вскинул бровь, подмечая весьма хорошую память юноши касательно его предпочтений.       — Почти. Мне немного помогали, — последняя чашка наконец заняла свое место, и он сделал попытку унести все лишнее на кухню, но его поймали за запястье. — Нужно… Убрать.       — Для этого есть прислуга. Ты слишком стараешься, малыш.       И снова все сказано так, как обычно. Хотя раньше такое было только в постели, когда он располагал его к своим ласкам, но… Сейчас нет ни единого намека на что-либо подобное. Тон не ласковый и даже взгляд не смягчился. будто это стало для него обыденным, называть не по должности и даже не по имени.       — И… У меня для тебя тоже есть кое-что, — Чимин уловил смену его настроения и обернулся в попытке прочитать ответ на его лице. — Поднимешься со мной в кабинет?       Чимин кивнул, хотя все еще прекрасно помнил, чем закончился его прошлый поход туда. Но не пойти он также не мог: интересно же, просто жуть как. Поэтому он справедливо решил оставить все прислуге, не путаясь ни у кого под ногами, а вместо этого быстрыми нетерпеливыми шагами идти за Юнги. Знакомая дверь, и мужчина позвал его ближе, опускаясь на стул.       — Ну же. Иди сюда.       Юноша закрыл дверь и подошел к столу, рассматривая яркую книжку. Граф улыбнулся, дергая его к себе на колени и прижимая за талию.       — Это… Букварь?       Пальцы едва ли не дрожали, когда он проводил ими по страницам с большими красочными буквами.       — Да, — Юнги уложил голову на его плечо, для лучшей видимости. — Знаешь алфавит?       — Немного…       — Хорошо… Тогда… Вот эта? — мужчина ткнул пальцем примерно в середину пестрой страницы.       — О?       — Нет, не угадал, — Мин тихо и беззлобно рассмеялся, ероша его волосы. — Это «Н». Нам придется учить все сначала?       Чимин покраснел, но почувствовал себя уютнее, когда Юнги поправил его на коленях, прижимая даже слишком близко. Поначалу было боязно, что все пойдет по кругу, что Юнги сорвется от его жалких ни на что не похожих попыток, но он… Он был терпелив и вежлив и действительно старался научить его чему-то. И юноша к нему ластился всем своим существом, стараясь запомнить как можно больше и быстрее.       — Завтра повторим. И я попрошу Себа́стьяна найти детские книги с легкими текстами, — он чуть заметно ласково улыбнулся, касаясь его запястья перед уходом. — У тебя неплохо получается.       — Спасибо, — Чимин поддался легкому прикосновению, утыкаясь лицом в его грудь. — За все спасибо.       Мягкий невинный жест без подтекста. Без пошлости и намеков. И Юнги на него ответил. Едва коснулся волос, перед тем, как дать юноше уйти. Он бы мог полюбить его? В конце концов, Пак не так уж плох. Да, конечно, он парень, и не смог бы быть ему законной парой, но… Шанс ведь есть? Нужно просто доказать графу, что он лучше всякой девушки, пусть и благородной и способной, в отличие от него, подарить ему детей.       — Ну-у-у-у… — многозначительно протянула Лили на все (не такие подробные) доводы. — Если у господина действительно такие проблемы с доверием, как ты говоришь, то твои шансы не так уж и плохи.       А на следующий день… Сразу после завтрака они сбежали в деревню. Ну… Как сбежали… Юнги все знал и даже проснулся раньше… Но «сбегать» было куда веселее, чем просто уходить. В самой деревне у Чимина глаза разбегались. Все было украшено поздними цветами, и весь народ пребывал в самом лучшем расположении. Какие-то конкурсы и игры, в основном за еду в качестве приза, в один из которых Лили его втянула. И ярмарка… Он еще никогда не видел столько всего в одном месте! Все пестрило разными красками, гудело со всех сторон всевозможными голосами, и столько людей шныряло туда-сюда, что казалось, если он отпустит руку подруги, то тут же потеряется. И из всей этой кучи игрушек, выкрашенных на самый разный манер, хотелось все и сразу. Но все же удалось выбрать небольшую качающуюся деревянную лошадку. И все это так его закрутило, что он опомнился, только когда начало темнеть.       — Черт!       — Чимин? Ты пропустишь костер… — Лили сначала обиженно надула губки, но выражение лица парня выглядело более жалобно, чем ее, поэтому, пусть и нехотя, но согласиться пришлось. — Хотя да. Уже поздно.       Шли они быстро. А когда до поместья было рукой подать, парень и вовсе сорвался на бег, оставляя ее где-то позади. Сумерки. И он еще ни разу так не задерживался. Но часы у входа показывали почти 9. Он успел. Успел! Осталось только показаться Юнги. Должно быть, он уже в обеденном зале.       — Как думаешь, он сбежал? — граф скучающе смотрел на циферблат, который все уменьшал и уменьшал надежду.       — Думаю, что просто загулялся, Ваше Сиятельство, — отозвался дворецкий, отделяясь от стены и подходя чтобы налить вино. — Он еще придет.       И как подтверждение слов мажордома в двери влетел растрепанный, красный после побега и находящийся в странной, но ожидаемой эйфории. И стоило ему остановиться в проходе, опираясь на колени в попытке отдышаться, как часы принялись отбивать ровно 9 вечера.       — Я… Не… Опо-здал… — с небольшим трудом и местами по слогам произнося каждое слово, юноша поднял голову на графа, одаривая самой яркой и беззаботной улыбкой счастья и облегчения.       И Юнги невольно улыбнулся тоже. Он зря усомнился в нем. Он бежал, как только вспомнил. И казался таким счастливым, что ему все же удалось. А после без умолку пересказывал едва ли не все, что видел. Наивное создание. И милое. С ужина граф ушел первым, что Чимину в свете недавних слов Лили о «сюрпризе» как-то не очень нравилось. И действительно: девушка утащила его почти сразу после того, как он открыл двери в коридор.       — Нет, нет и нет! Это уже слишком! — он даже в руки брать это будет. Ни. За. Что.       — Ну Чимин… Он же мужчина. Ему должны нравится девушки, — несмотря на ее примирительно-вежливый тон, глаза блестели озорством и весельем.       — Это вовсе не повод надевать на меня юбку! — она даже не знала, покраснел он от негодования или смущения, но выглядело это невероятно забавно. — Никогда!       — Ну Чими-и-и-ин. Ну тебе трудно? — девушка попыталась состроить умоляющую мордочку, но уже скоро оказалась вынуждена признать, что с парнем ей все равно не сравниться, и сменила стратегию на наступление: — Он же с тебя и так и так все снимет. Какая разница, что? А ему может и понравиться…       Юноша покраснел. Принялся заикаться. И в итоге выстоял не так уж и долго, признавая свое поражение и забирая очередной костюмчик. Изначально он хотел надеть только чулки, «недошорты» и подвязку. Но потом решил, что была — не была, и напялил юбку. Совсем не удивительно, но она была чуть ниже его ягодиц, хотя в руках казалась еще короче. Довольно пышная, с сеточкой и кружевом. И стоило все же признать, что она хорошо подчеркивала его талию. В чулках он уже не видел ничего страшного, так как графу они в прошлый раз приглянулись. Возможно, он был даже рад новой паре. Но это только возможно. На деле нежно-розовые рюши делали из него пошлого сладкого мальчика, а пухлые губки и бровки домиком только добивали. Оставалось сыграть в невинность, и кто угодно будет сражен на повал.       Вдох.       Выдох.       Он, мягко ступая, осторожно проверил дверь, которая еще дня два назад была заперта на ключ. Открыто. И это очень даже радовало, ибо в противном случае ему бы пришлось в этом шататься по коридору, что весьма чревато… Даже страшно подумать чем. Хотя уже поздно и там навряд ли кто-то будет… Но от этого туда не хотелось ничуть не меньше. Не в кружевах. И не в… Юбке.       Он привычно пересек грань, заходя в чужую обитель. Юнги только задвигал шторы, выглядя скорее недовольным, чем усталым. И юноша не знал из-за чего: он впервые не был дома весь день. Он подошел ближе, желая обратить на себя внимание и скорее избавиться от юбки, в которой чувствовал себя крайне неуютно. И граф его заметил, опустился на кровать, тихо посмеиваясь и протягивая к нему руки, так что и без всякого приглашения было понятно его намерение.       — Иди сюда, — мужчина заставил его опереться коленями на кровать по бокам от своих бедер, тут же принимаясь стягивать пышный атрибут. — А это мы, пожалуй, уберем, — короткий поцелуй в лоб, явно призванный унять его волнение, и юбка улетела в дальний угол.       — Разве тебе не нравится? — робко спросил парень, наклоняя голову в бок для предоставления большей свободы целующему.       — Если бы мне нравились девушки, я бы уже давно женился, — ухмыльнулся граф, ставя очередную метку на открытом плече. — А с тебя куда приятнее стягивать шорты… Ну или кружево…       Юнги расплылся в хитрой кошачьей улыбке, забираясь ладонями под кружева и сжимая упругие половинки, получая горячий и нетерпеливый выдох.       — И ты совсем не собираешься искать себе партию? — скорее проскулил юноша, уже распалившись и податливо ластясь к гуляющим по его телу рукам.       — Нет.       — А как же наследство? — Чимин довольно заурчал, чувствуя мягкие поглаживания по спине и россыпь поцелуев на груди. — Тебе же нужно кому-то передать все это…       — Какой ты любопытный, — фыркнул мужчина, выказывая свое недовольство, но вопреки этому аккуратно опрокинул его на кровать, зацеловывая.       Чимин потянулся к нему, снимая рубашку. И все недовольство Юнги как ветром сдуло, когда он обнял, впиваясь поцелуем в острые плечи. Но метки должны быть лишь на нем. Не на графе. Поэтому его касания, сохраняя всю страсть и все его чувства к нему, были предельно нежными. Его робость и уважение к титулу графа и статусу его «хозяина» смешивались с искренней и чистой любовью, создавая ту мягкую и аккуратную гармонию действий, которая и нравилась Мину. Мужчина же был с ним осторожен, но действовал уверенно и умело, позволял довериться себе и полностью расслабиться. А Чимину нравилось отсутствие наказания. То, что у него наконец было право на ошибку. Юнги мог беззлобно посмеяться или отчитать. Но он бы не стал его бить или насиловать. Юноша был в безопасности рядом с ним.       — Ммм… Еще, — проворковал Пак, когда его затвердевшие соски решили оставить в покое, а сам спустил чужие штаны. — Я могу?       Юнги на это молча откинулся назад, давая ему свободу действий, которой тот с удовольствием воспользовался. Окончательно убрал мешающуюся одежду, проходясь влажными пухлыми губами по внутренней стороне бедер, едва касаясь кожи невесомыми поцелуями и опаляя горячим дыханием. Граф довольно замычал, запутывая пальцы в его отросших волосах. Юноша коснулся набухшей головки, собирая языком смазку. Как же давно он не делал Юнги минет. Он даже жалел об этом. Наклонился так низко, что задница, едва скрытая кружевом, поднялась наверх, возбуждая графа своим видом еще больше. Закрыл глаза, немного задевая длинными ресницами ствол, и начал вбирать, медленно привыкая к ощущениям. Навык — штука страшная и совершенно непонятная. Иногда чем угодно из головы не выбьешь, а иногда забывался. Вот и Чимин сейчас, несмотря на все его умение, принимал аккуратнее, чем до этого. Нужно было вспомнить свои возможности, чтобы случайно не сделать что-то не так. И Юнги был не против этой неторопливости. Время от времени все же тянул волосы или, наоборот, надавливал, но потом неизменно заставлял себя сдерживаться. Ему хотелось большего. Жаркий ротик и пошлые причмокивания. Гладкие, влажные и горячие стенки. Все это так дразнило. А он еще и игрался языком, закладывал за щеку и чего только не вытворял, уже сам начав постанывать, от чего становилось только еще приятнее.       — Дост… Достаточно, — голос Юнги дрогнул, и он потянул его на себя за подбородок, рассматривая румяные щеки, по которым бежали соленые дорожки. — Посмотри на меня, Мини.       — Как? — Чимин тут же среагировал на новое обращение, быстро моргая, чтобы смахнуть слезы и лучше разглядеть выражение лица.       — Мини, — любовно повторил граф, проводя ладонью по его щеке. — Тебе не нравится?       Юноша промолчал, не в силах сказать хоть что-то в смущении, но он ответил поцелуем. Нежным, страстным и влюбленным. Теперь Юнги отчетливо это чувствовал. Он ластился к нему не потому, что так надо или в благодарность за доброту. Он хотел этого. Он был влюблен. И как глупо было полагать, что он сегодня не вернется.       Чимин напросился смочить длинные пальцы. Мин знал, что они ему нравились. По сравнению с его крошечной ладошкой его была просто огромной. И его пальцы значительно лучше растягивали (сам он даже не мог дотянуться до простаты).       — Нашел, — улыбнулся Юнги, ощущая дрожь чужого тела и вслушиваясь в стон, пока сам стимулировал комочек нервов глубоко внутри.       Чимин значительно ослаб, становясь податливее. Он никогда не мог в таком состоянии долго стоять, и Мин уложил его на простыни, вводя третий палец в хлюпающее нутро. Юноша все еще чувствовал боль, но и удовольствие топило мозг в эндорфинах. И неприятные ощущения тщательно заглушались поцелуями. Непередаваемое блаженство. Закинул ноги на спину, мягко прошелся ладонями по шрамам. Инициировал пару смазанных и мокрых поцелуев. И… Юнги вошел. Чимин буквально взорвался до одури приятными ощущениями. Стенки растягивались, подстраиваясь под графа, собственный член сочился смазкой, требуя прикосновения. Пробный толчок. Пак цеплялся за его плечи и метался, извивался, подавался то вперед, то назад, хныкал, скулил, просил еще и стонал, стонал, стонал. Юнги сносило крышу. Ведь он видел, понимал, что юноша под ним уже не в силах себя контролировать.       — Кончишь для меня? — Мин прикусил мочку уха. — Мини, ты сделаешь это для меня?       Чимин закивал, и мужчина довольно ухмыльнулся и обхватил его член, сразу опуская к основанию, стараясь подстроиться под свой темп. Юноша прогнулся в спине, раскидывая руки по подушке и сминая наволочку.       — Ну же, малыш, — Юнги повел носом по напрягшейся ключице, чувствуя как он наконец дал себе спуск. — Зачем ты терпел?       — Хотел тебя подразнить, — быстро проговорил он, зная, что уже в следующую секунду зальется вскриком.       Подразнить он хотел. А ведь Юнги едва не спустил раньше. Поупрямься юноша еще несколько секунд, и собирать себя по кусочкам пришлось бы не ему. Замер, изливая в жаркое нутро.       — Только впредь давай без юбок, — улыбнулся граф, сгребая его в объятиях и утыкаясь носом куда-то в шею.