О ком листья шепчут

      Народ дунэдайн всегда отличался своей скрытностью. После уничтожения их королевства, горстки спасшихся искали приют в руинах и пещерах, привыкая к тому, что здесь всё настроено враждебно по отношению к ним. Это передавалось из поколения в поколение, вместе с традициями, умениями и призрачной надеждой на окончание затяжной войны. Все они старались избегать встреч с незнакомыми представителями людской расы, но иногда не брезговали посетить крупный город и пообщаться с нуждающимися. Естественно, в пределах контролируемых областей древнего почившего королевства.       Но за последние года Кандайт все реже появлялся в полюбившейся ему таверне «Забытый Приют», все реже выходил на контакт с представителями жителей Пустынного региона. Его можно было заметить в древних руинах, за бесконечным поиском забытых фолиантов и пергаментов, копошащимся в завалах разрушенных селений. Бессменным спутником этого следопыта оставался бобер Чип, успевший подхватить хворь в Северных Могильниках, но успешно вылечившийся под надзором Саэрадана. Кандайт же часто посещал Минхириат и местных духов, у которых многое узнал, многому обучался и отплачивал им бесконечными историями из жизни Средиземья. Вопреки своему слову, он даже поучаствовал в первой попытке зачистки Тирн Гортада от полчищ умертвий, но был остановлен самой природой того места, заплутав в тумане и уничтожая в нем блуждающих скелетов.       Он чувствовал себя на удивление умиротворенным в местах безлюдных и разрушенных, находя единственное успокоение для души именно там. Все труднее давались ему возвращения к Амон Сул, лагерь пустовал месяцами напролет, подвергаясь атакам животных и визитам беспечных бродяг.       Но Кандайт все равно возвращался туда, где его всегда ждали. Вот и сейчас сидел он в таверне, за самым крайним и темным столиком, где стояли лишь два стула. Для него и Чипа. Сокрытый капюшоном он наблюдал за тем, как бобер яростно расправлялся с небольшой рыбешкой, явно довольный этим визитом. Пожилой Гаретт, облаченный в повседневный пожелтевший фартук, натирал до блеска железные стаканы и кружки, изредка бросая тяжелый взгляд на следопыта. Хейли Мидоусвит уже не могла долго стоять на ногах, все чаще пропадая в своих покоях. Наступало время нового поколения людей, но лишь Кандайт помнил те времена, когда эти самые пожилые представители «Забытого Приюта» только появились в этих стенах. Для них прошла целая жизнь, для дунадана же это был просто отрезок времени, за который на его лице проявилась пара новых морщин, несколько шрамов, да редкая проседь в светлых волосах. Именно поэтому он не любил привязываться к людям и животным. Как бы он не почитал смерть, но расставаться с друзьями и отправлять их в последний путь - не самое приятное дело, заставляющее сердце черстветь. — Кандайт! Не часто ты нас радуешь своими визитами. — К нему бежала девушка, одетая в темно-зеленую рубашку, рукава которой были подвернуты. Это была его рубашка.       Дэйзи росла очень быстро, по его скромным меркам. Особенно, когда он годами ее не видел. Следопыт прекрасно помнил ту ночь, когда он спасал с Саэраданом малютку из Курганов, теперь же его встретила лучезарной улыбкой девушка, что красотой пошла в свою мать. И все эти мысли несли только грусть. — Рад видеть тебя, Дэйзи. — Тихо молвил следопыт, не сдвигаясь с места.       Она крепко обняла его, неожиданно налетая на дунадана. От этого прилива нежностей, Кандайт даже улыбнулся, прижав к себе девушку и тихо вздыхая. — И Чип завтракает! Как ты, милый? — Дэйзи с широкой улыбкой почесала бобра за ухом, а Кандайт лишь оценивающим взглядом посмотрел на длинные желтые зубы этого существа. Хоть и был он его единственным компаньоном во всех походах, но милый… Да, ладно, он действительно милый. — Все бродите по миру? Не надоело еще? — Девушка была в отличном настроении, но привлекала слишком много внимания к персоне дунадана. Это смущало и держало в напряжении. — Да. Пока хранит наш путь Звезда, мы будем следовать ее зову. А ты не ищешь больше принцев? — Его голос звучал слишком сурово, поэтому дунадан сделал вид, что откашливается. Но даже это не смутило Дэйзи и она вновь подошла к следопыту, положив руку ему на плечо. — Нет, не ищу. Все чаще я думаю, что уже нашла своего принца. — Ее голос изменился, и нотки эти не понравились Кандайту. Он лишь качнул головой в сторону. — Сомневаюсь, Дэйзи. — Ответил он, покручивая кольцо прямо на пальце и продолжая наблюдать за поглощением рыбы бобром.       Ладонь девушки так и не убиралась с темно-зеленого плаща дунадана. Дэйзи лишь тихо усмехнулась этому ответу, вновь тепло обнимая Кандайта. — Я рада, что ты здесь. — Сказала она ему в капюшон, отстраняясь и поправляя его плащ. — Я тоже рад. — Ответил следопыт, поворачиваясь лицом к девушке и попадая под тусклое освещение этой части таверны. Он слукавил своими словами, ведь сам еще не знал, как назвать чувство вечного возвращения в это место. А Дэйзи приятно. — Сейчас я принесу тебе нового напитка! Попробуешь, только настоялся! — Она была такая возбужденная, в своей радости она пыталась растопить лед дунадана и чувствовала, что близка к этому. Обманчивое чувство.       Кандайт лишь кивнул головой, спуская с головы капюшон и недовольно щурясь. Даже Чип обратил внимания на этот жест своего хозяина, но получил лишь укоризненный взгляд дунадана, после чего вернулся к трапезе. — Все еще живые, поглядите на них. — Послышался до боли знакомый голос Фольстреда.       Кандайт повернулся на этот зов, разглядывая возмужавшего охотника, а ведь когда-то они разгадывали цепочки бобровых следов у разоренного лагеря. Лис оттащил стул от соседнего столика, мерзким скрипом сопровождая это действие. И всегда ведь на его лице была хищная улыбка пройдохи, такой человек отторгал от себя с первого взгляда, но был тем самым исключением, когда первый взгляд обманчив. — Ну, рассказывай. — Кивнул он головой, занимая вальяжную позу за столом, да закидывая ногу на ногу. — Что тебе рассказать? Хожу по дороге, дышу воздухом. Воюю с призраками, ворую кур у эльфов, разбил полчище орков у стен Мораннона, похоронил Короля-Чародея. И все это только за вчерашний день. — Серьезным тоном говорил Кандайт, не спуская глаз с Фольстреда, а тот, в свою очередь, не знал, как среагировать.       Неловкое молчание прервала Дэйзи, поставившая с глухим стуком деревянную пинту на стол перед следопытом. Чипу же досталась еще одна рыбешка. От кружки веяло каким-то странным подбором травяных ароматов и шишек, Кандайт лишь ухватился за нее, посмотрев на парочку наблюдавших за его действиями людей. Подозрений добавляло полное отсутствие пены, словно это грязная вода налита в чистую тару. На вкус же оказалось не все так плохо. — Достойно. — Кивнул головой Кандайт, откладывая в сторону кружку. — Да? Это Фольстреда эль, еще даже названия не придумали. — Как-то гордо об этом сообщила Дэйзи, а сам Лис лишь развел руки в стороны, якобы иначе и быть не могло. — Фольстреда? Тогда скажу честно, это самое ужасное пойло, что доводилось пробовать за жизнь. — Добавил Кандайт, растянувши губы в улыбке. — Пойло? Так и назовем! — Со смехом добавил Лис, а Дэйзи лишь посетовала, что не принесла жаркое с грибами, которым и поспешила заняться, оставив двух мужчин и бобра за столом. — Ты бы заглядывал чаще, Кан. Она скучает. — Начал разговор Фольстред, на удивление серьезным тоном. — Времена меняются, малыш. — Специально подчеркивал это слово Кандайт. — Дороги несут угрозу и требуют моего внимания куда больше. Это для вашей безопасности и ты должен меня понимать. — Отвечал следопыт, вновь покручивая кольцо на пальце. — Я все понимаю, но не годами же странствовать. Мы и сами прекрасно видим, что тракты стали нести угрозу. В былые годы здесь свободного места не было, а сейчас… Сам видишь. Пару месяцев назад умер Адвольд, а через месяц не вернулся с охоты Пип. Его тела до сих пор не нашли, а старина Гаретт ждет и ждет. Никогда не смирится с потерей. Ты нужен здесь, что толку от пустых руин, если живые люди на мили вокруг только тут. — В словах Лиса была правда, это понимал Кандайт, но и ответить ему ничего не мог. Есть вещи в этом мире, которые не дано понять обычному человеку, да и не нужно ему в это лезть. — Ты просто пойми, все тебя тут знают и любят, мы поможем, только скажи. — Добавил Фольстред, резко разворачиваясь на скрип открываемой двери таверны.       Кандайт и сам сверлил взглядом четырех проходимцев, весьма грубо ввалившихся в пространство «Забытого Приюта». Один был облачен в кожаную накидку с бордовым плащом, остальные же просто в лохмотьях и грязных тряпках. Лица их венчали длинные темные бороды, жадные глаза метались из края в край, но куда интереснее выглядел их арсенал. У одного деревянная палица с металлическим ободом, второй с луком, третий с двумя кинжалами, а тот, что в плаще, явно гордился мечом на поясе, раз уж передвинул ножны к самому паху. — А есть чего пожрать, хозяйка? — Пробасил их главарь, стукнув кулаком по столу и разбудив этим Гаретта за стойкой. — Что за хмыри? — Недовольно рыкнул Фольстред, поднимаясь с места и медленно подбредая к двери, упираясь плечом о каменную стену.       Кандайт поймал на себе взгляд лучника, прикрывая ладонью звезду на плаще. Он уже догадывался, что эта шайка из горцев Рудаура, а ныне дунландцев, но еще не мог догадаться, какого кочуна они здесь забыли. Зато Дэйзи выскочила на зов посетителей, обустраивая им место за самым видным столом. Девчушка все это делала под пристальным взглядом своей матери и Гаретта, что чувствовали неприятие гостей вместе с Кандайтом. Вот уже и обещанное жаркое принесла Хейли, заботливо предоставляя ложку следопыту. Она, наверное, до конца дней своих будет благодарить дунадана за спасение дочери, хоть Кандайт и просил этого не делать, как-никак, таков его удел. Но в этот раз он лишь кивнул головой, продолжая наблюдать за действиями квартета с гор. — Что за отраву ты нам принесла?! — Резко пробасил главарь, выплюнув на пол весь вобранный эль. Кандайт сощурил взгляд, продолжая вертеть кольцо. Напряжение в таверне нарастало. — Если мне это не понравится, то обслужишь уже меня в приватной комнате, да так, что мне понравится. — Вся шайка рассмеялась, а Дэйзи заметно смутилась, отходя обратно за стойку. В дело вступал Лис. — Если тебе это не понравится, то захлопни пасть и убирайся отсюда! — Рявкнул он на всех сидящих за столом, а те лишь пуще залились смехом, поворачиваясь к разгоряченному Фольстреду. — А ты, стало быть, защитник местный, да? — Пережевывая большой кусок репы, спрашивал главарь этих дикарей. Двое поднялись со своих мест. «Это мой народ, Кандайт. Я обязан защищать их, что при жизни, что после смерти». — Пролетели в сознании следопыта слова призрака Остакара, сказанные в одну из многочисленных встреч. — Давайте-ка проучим наглеца, парни. — Пробасил бандит, вытирая руки о свой плащ и поднимаясь со своего места.       Кандайт продолжал бездействовать, одной рукой удерживая застежку плаща, а большим пальцем второй руки прокручивая кольцо. Дэйзи просила всех успокоиться, повышая голос в надрыв. Хейли удерживала вспыльчивого старика Гаретта, пока Фольстреду зарядили в грудь и выволакивали на улицу. «Я буду с ними. Это наша земля, мы не покинем ее, но и чужакам не дадим навязывать свои законы. Это Кардолан». — Вновь пронеслись слова призрака в сознании дунадана. — Кандайт?! — Воскликнула Дэйзи, глядя на следопыта слезящимися глазами и выводя его из транса.       Дунадан резко стянул застежку в виде звезды, прислонив ее к губам. Плащ свалился сам по себе, открывая работникам таверны весь арсенал Кандайта, что быстрым шагом направлялся к прикрытой двери «Забытого Приюта». — Не выходите на улицу. — Единственную фразу бросил следопыт, выхватывая кинжал и покидая пространство таверны.       Прохлада весеннего ветра сразу обрушилась на дунадана, но все помехи оставались на фоне, когда подкрадывались преддверия сражения. Фольстреда держали двое, на лице его красовались кровоподтеки, рассечена губа и заплыл один глаз от удара тяжелым сапогом. Вождь этого отряда головорезов отдавал приказ застрелить мужчину, стоя спиной к дверям таверны, да жадно чавкая морковью. Лучник же был ближе всех к Кандайту, стоя на ступенях крыльца и закидывая руку к колчану стрел под общий смех и рокот. Но гул затих, когда одним уверенным движением следопыт оттянул голову стрелка назад, удерживая за лоб, да кинжалом вспарывая глотку. Сразу же, вместе с телом первого головореза, оружие сменилось на меч, звонко вылетающий из ножен. Не было никакого резона затягивать эту бойню, поэтому стоящий у крыльца предводитель отряда одним рубящим выпадом следопыта был лишен возможности существовать, потеряв нижнюю челюсть и кадык. Теперь уже эффект неожиданности сошел на нет, а оставшиеся два дикаря схватились за свое оружие, намереваясь дать отпор неожиданному нарушителю темного лиходейства. Первый был покрупнее и держал обеими руками деревянную палицу, явно самодельную, а в глазах второго читалось сомнение.       Опытному дунадану не составило труда парировать размашистый удар. Бедолага решил взять напором, побежав на Кандайта, да замахиваясь исполинской дубиной. Лезвие меча прошлось как раз по животу бандита, вспарывая скудную матерчатую защиту и мягкие ткани. Дунадан готовился отразить атаку последнего противника, но тот окончательно поддался панике, стремительно убегая в сторону Амон Сул.       Кандайт неторопливо брал в руки свой лук, вытягивая пару стрел из колчана убитого стрелка. Он не был большим почитателем игр с противником, не любил он и оттягивать момент убийства, дабы смерть быстрее приняла в свои объятия пополнение. Натяжение тетивы сопровождалось тихим хрустом, стрела слетела с нее со звоном, рассекая воздух резаным оперением. Нашла же она свое новое пристанище в спине отступающего головореза. Сразу же Кандайт перевел взгляд на сидящего у ступеней крыльца таверны здоровяка. Он судорожно пытался удержать вываливающиеся внутренности, жалобно глядя по сторонам, словно желая найти поддержку. Дунадан без сомнений положил вторую стрелу на тетиву, почти в упор выпуская ее в грудную клетку человека, да пригвождая его бездыханное тело к земле.       Теперь уже можно было осмотреть поле локального боя. По каменным ступеням крыльца тек ручеек багровой крови из зияющей раны в горле лучника. Чуть правее крыльца лежал предводитель этого отряда, устремив стеклянный взор к пасмурному небу. Рядом с ним уже располагался прострелянный здоровяк, посмертно запечатленный в попытках удержать вываливающиеся кишки. Кандайт бы и дальше стоял, грозно оглядывая последствия бойни, но мимо него пробежала Дэйзи, в слезах пытаясь поухаживать за избитым Фольстредом. — За ними ж явятся. — В дверях уже стоял Гаретт, опирающийся о деревянную палку, а за его плечом и Хейли шокировано смотрела на трупы, впившись пальцами в следопытский плащ. Еще в дверях показалась морда бобра, ловко юркнувшего к телу лучника и выуживающего из подсумка солонину. Ему все нипочем, лишь бы голод утолить, но просоленное мясо являлось не лучшим выбором.       Кандайт все прекрасно понимал. Он молча начал прощупывать снаряжение главаря преступной шайки, особое внимание уделяя карманам, откуда и показался пожелтевший пергамент. На нем была печать, черная и взломанная, но путем совмещения двух сторон появлялся весьма болезненно знакомый орнамент. Железная корона Ангмара. Война началась и уже отданы первые приказы, первые шаги за господство над Севером. — Ты убил их? — Как-то шокировано и неловко спрашивала Дэйзи, упираясь лицом в плечо пострадавшего Лиса. Глупый вопрос, учитывая кровавое месиво под ногами следопыта. — Да. И убью любого пришедшего сюда по злой воле Ангмара. — Кандайт говорил с приглушенными нотками ярости.       Сейчас в его голове слишком много мыслей смешалось единым потоком. Шайка пришла из Эрегиона, значит, они там что-то вынюхивали, но скоро важный совет дунэдайн, где будет разбор тактики при осаде Форноста. И Кандайту очень прилетит за отсутствие на этом сборе. Вместе с тем, он не мог оставить этих людей, несчастно оглядывающих место побоища, зная, что не за горами может быть вторая группа мародеров или головорезов, двигающихся трактами Эриадора.       Он вспомнил курганы, мертвые лица призрачных детей, что никогда не отходили от таких же призрачных матерей. Они смотрели на Кандайта маленькими черепами и белым свечением глазниц, не скрывая интереса, слушали рассказы и истории о современных походах. Все они потеряли детство из-за войны и дальнейших коварных атак Чародея, навеки скованные проклятием сидеть на месте, где похоронены их реальные тела, где лежат скелеты их родителей.       Кандайт вновь посмотрел на лица окружающих его людей, все эти заметные выражения страха, сомнения, напряжения. «Это мой народ, Кандайт. Я обязан защищать их, что при жизни, что после смерти». — Пролетели слова Остакара, что так запали в сердце следопыта. Это его народ и он обязан их защитить. — Чип, оставь ты этот кусок. — Укоризненно сказал дунадан, наблюдая за потугами животного. — Мы отправляемся в Эрегион. «Да озарит наш путь Звезда». — Про себя добавил Кандайт, угрюмо вздыхая.