О ком листья шепчут

      Кандайт медленно проходил мимо разбросанных походных шатров, где повсеместно развевались штандарты Арнора и дунэдайн Севера. Он специально закрывался плотным капюшоном, совершенно не желая заводить разговоров с возможными знакомыми, дальними сородичами и прочим людом, что заполонил Эвендим ради присоединения к великому походу. Предчувствие постоянно держало в напряжении, ведь пропуск тактического собрания мог стать роковой ошибкой следопыта, хоть он и крепко верил, что сделал верный выбор, обезопасив подконтрольные ему земли Пустошей.       В эту вечернюю пору, когда зажигались первые факелы на стенах Аннуминаса, все пропускали Кандайта безмолвно, лишь провожая косыми взглядами капитана дунэдайн. Лагерь воинства выглядел так, словно битва уже прошла, все серьезные и недовольные, даже у лагерных костров не слышалось громких бесед за чаркой эля. Хмельных напитков вообще не было, обозы с продовольствием охранялись плотным заслоном, и тут чувствовалась крепкая рука Хальбарада, что не давал спуску воинам никогда.       Пройдя через первый дозор у врат Затопленного города, Кандайт оказался на главной площади. Тут уже жизнь хоть как-то ощущалась беготней детей, тренировками молодых пехотинцев и раздачей команд от командиров среднего звена. Тут же, в неприметном темном углу, между стеной и внутренней лестницей на нее, прятался Лотрандир, сжимая в руках мех с элем. В свое время, это убежище нашли они вдвоем, поэтому можно было не ломать голову о местонахождении друга в городе под командованием Хальбарада. — Я думал, что тебя кабан какой-нибудь заколол. Ты где пропадал? — Поперхнувшись элем, говорил Лотрандир, удивленно глядя на собрата. — История долгая и не самая приятная. Какие тут новости? — Неохотно парировал Кандайт, скрещивая руки на груди. — Вкратце. Хальбарад в бешенстве, тебя, наверное, четвертуют. Но раз ты явился, значит, будешь с молодыми и стариками стоять за катапультами. Поздравляю, теперь ты осадный инженер. — Салютуя бурдюком, воскликнул Лотрандир, сделав сразу пару больших глотков и вновь поперхнувшись. — Да чтоб тебя. — Прошипел следопыт, глядя куда-то за спину Кандайта.       А там вышагивал Хальбарад, важный и гордый, в окружении боевой свиты. Они явно инспектировали тренирующихся в тот момент, как заметили Кандайта. Все вокруг замерли, ожидая погромов и грозных криков, коих не последовало, а Хальбарад лишь махнул рукой, чтобы продолжали. — Ты меня раздражаешь одним своим присутствием. Явился таки, зазнавшийся и расхлябанный пес. — Хальбарад пытался говорить спокойно, но его ярость выдавали краснеющие щеки и учащенное дыхание. Взглядом он сверлил Кандайта, что был спокоен и умиротворен. — Я преследовал дунландских наемников и у них нашел ангмарские приказы. — Кандайт протянул вперед свернутый пергамент, но тот был выбит из руки и растоптан прямо на месте. — Мне плевать, что ты там нашел и кого преследовал, твоя задача была явиться вовремя сюда. Ты ее не выполнил. — Повышая тон и напор, продолжал Хальбарад, сделав шаг навстречу Кандайту. — Раз уж ты явился, значит, будешь вместе с молодыми и инженерами у осадных орудий. Арьергард как раз для таких, как ты. Не пойдешь в бой с собратьями, не познаешь славы и не найдешь смерти в сражении, так и затеряешься на фоне зеленых юнцов. — Хальбарад все приближался и приближался, упираясь лбом в капюшон Кандайта, да продолжая давить на следопыта криком. — Я не ищу славы. — Спокойно отвечал Кандайт, стараясь стойко выдерживать яростный порыв собрата, лишь перекручивая кольцо на пальце. — Не ищет он. Тебе остается только гнить, разлагаться и бегать. Как все твои предки бегали. Кардоланец. — Буквально процедил Хальбарад эти слова, вылетевшие из его глотки, как оскорбление. И этого стерпеть Кандайт не смог.       Разом он выхватил кинжал, обратным хватом приставляя клинок к мощной шее дунадана напротив. Только вот в этот же момент он почувствовал, как его собственная кожаная кираса на животе подвергается натяжению от приставленного кинжала в ответ. — Прямо тут тебя отправить к праотцам? — Все столь же яростно шипел Хальбарад, надавливая и царапая доспех Кандайта.       Остановили это действие подоспевшие следопыты, вместе с Лотрандиром разнявшие противоборствующих, да напоминая о том, что в священном городе проливать кровь собратьев нельзя, предрекали великое зло осквернителям Аннуминаса и в эту ночь все пророчества могли сбыться. — Ему кровь пустить было бы полезно. — Отплевывался Хальбарад, неохотно опуская кинжал в ножны. — Эй, Торогетир, будешь командовать арьергардом. Следи за этим выродком. — Добавил следопыт, собирая на своей персоне удивленные взгляды окружающих дунаданов. — Как арьергард?! За что? — Взмолившись, вопрошал Торогетир, следопыт Эвендима из командиров среднего звена. — За то, что тебе можно довериться. Глядишь, звезду получишь. И этот приказ я обсуждать с тобой не собираюсь. Готовься. — Рявкнул Хальбарад, разворачиваясь и удаляясь от тренировочных групп.       Кандайт же тоже постарался скрыться от лишних глаз. Его путь был прерван ближайшим соратником Хальбарада, Голодиром, что решил задеть плечом хранителя Пустошей, да только это действие осталось без внимания. Поддаваться эмоциям Кандайт не умел, он бы и не реагировал на выходки собратьев рудаурцев, если бы они не затрагивали предков и Кардолан. Теперь же его единственное желаемое утешение ждало на самом краю выступа Тиль Аннун, что располагался на верхнем ярусе у самого дворца арнорских владык. Он часто пропадал там, располагаясь на камнях и изучая древние трактаты.       И в эту ночь он намеревался заниматься именно этим привычным делом, в надежде на то, что никто не потревожит сомнительный покой, а с рассветом будет изучение построений, место арьергарда и задача инженеров во время осады. Кандайт даже не прислушивался к шагам поблизости, зная, что в его импровизированное убежище просто никому и не нужно заходить. Здесь только камни, песок, да дивный вид на ночной Эвендим и озеро Ненуиал. — Как чудесен мир в своём прощальном увядании. Даже среди человеческих грубых руин можно найти приятный тихий уголок. — Нарушил тишину тихий, но очень приятный голос, что разлился подобно песне.       Кандайту могло хватить лишь одного звука. Из его рук выпал дневник, скатившийся по кирасе, да упавший на холодный мрамор Тиль Аннуна. В нескольких метрах от него сидела эльфийка, свесив ноги с самого края выступа, да беззаботно глядя куда-то в горизонт. Облачена она была в белоснежные чешуйчатые доспехи с таким же плащом, каждый элемент ее брони был выполнен искусно и филигранно, копируя листья Лихолесья, имелись и знаки отличия Фелегота, убежища короля Трандуила. Но всё это было пропущено Кандайтом, рассматривающим лицо воительницы. Ее светлые волосы ниспадали на наплечные щитки, но не скрывали острых ушей; идеальные черты лица подчеркивались острыми скулами и аккуратным носом; мечтательный взгляд ясных зеленых глаз медленно переводился от горизонта на замершего следопыта, от чего уголки ее губ тронула мягкая улыбка. — Ты совсем не рад меня видеть, randir? — Задала она вопрос Кандайту, а тот не был способен даже пошевелиться. — Это сон? — Пробубнил следопыт, зажмурив глаза и проведя по лицу ладонью. Эльфийка не исчезла. — Если в твоих снах такие видения, то я спокойна, melethron. — Бесстрастно, но с улыбкой на устах, отвечала эльфийка, наблюдая за нелепыми действиями дунадана, поднимающегося с камней.       Кандайт же осторожно подходил к ней, присаживаясь рядом и пододвигаясь ближе, словно страшась спугнуть столь приятную и желанную иллюзию. Он все никак не мог поверить, что суровая реальность способна преподнести такой подарок, поэтому даже моргал редко, веселя воительницу. — Неужели ты не рад? — Изогнув одну бровь, спрашивала Нелливрен, но Кандайт уже набросился на эльфийку, крепко сжимая ту в объятиях, да умудряясь поддерживать их общее равновесие, чтобы не пасть с высокого обрыва.       Пусть он и был примером железного спокойствия даже для следопытов, пусть его лицо не выказывало частых эмоций, а внутренний мир пребывал в вечном бесстрастии, но рядом с ней все уходило куда-то на дальний план. Дунадан искренне улыбался, как ребенок, утыкаясь носом в шею эльфийской девы, отчего та тихо засмеялась, положив ладонь на предплечье воина. — Я чувствую холод, на тебе отпечаталась смерть. — Чуть тише говорила Нелливрен, но Кандайту было совсем не до этого, он был готов рассказать ей все, что случилось в жизни за долгие десятилетия разлуки и бесконечных сражений вдали от любящего сердца. — Я повидался с духами предков. — Ответно шептал следопыт, но хриплый бас все равно звучал громко. — Да я много кого перевидал, это неважно. Совсем неважно. — Умиротворенно продолжал Кандайт. — Значит, к твоему одинокому дозору присоединились усопшие? Благая Элберет, ты и в Пустынных землях найдешь, кого поднять. — Покачав головой, ответила эльфийка, тихо вздохнув, но расслабившись в объятиях дунадана. — Это было не так просто, пришлось исследовать почти все руины Кардолана. А как твой дозор в Лихолесье? Неужели, король Трандуил отправил войско в помощь людям? — Все неспособный унять радость, закидывал вопросы Кандайт. — Лихолесье… — Вздохнула Нелливрен, вновь покачивая головой. — Пусть лес и окутал мрак, а древние враги моего народа поднимают головы, но не называй его так. Эрин Гален остается моим домом, и для меня нет места краше. Сейчас лишь небольшие клочки леса, непоражённые болезнью, радуют взор. Близь дворца ещё растут здоровые деревья, видевшие начало этого мира, но их немного. Чем дальше на юг - тем крепче в воздухе ощущение безысходности и упадка: искажения. Потому, эльфы и люди вновь должны объединиться для решительного удара. У нас были века, чтобы остановить чуму Ангмара и Дол Гулдура, но мы бездействовали. Теперь настала пора ответить тьме. — Решительно говорила Нелливрен, хоть печаль и закралась в ее голос. — Не слишком ли большие силы для осады разбитого Форноста? — Задумчиво задал вопрос Кандайт, нахмурившись и сморщив лоб. — Имладрис, Эрин Гален и Аннуминас покажут себя, выйдут из тени. Пусть враг знает, что Форност лишь начало. — Эльфийка безмятежно опустила голову на плечо следопыта. — Я чувствую, что тьма крепнет, но и не пропадает у меня ощущение скорой победы. Я искренне верю, что враг падет, и наши дозоры окончатся. — Прошептала Нелливрен, закрыв глаза и мирно выдохнув. — Я только об этом и думаю. Когда закончится война и тьма Мордора рассеется, тогда я уйду в последнее странствие до Лих… — осекся Кандайт, мотнув головой, — до Эрин Галена, заберу тебя оттуда и познаю мирную жизнь. — Закончил следопыт, помрачнев и устремив взор на раскинувшуюся водную гладь озера Ненуиал. Эльфийка же смотрела исключительно на его лицо и мимику. — Владыка Трандуил давно подозревает причину моих переживаний. Я хотела тебе рассказать обо всем в более мирной обстановке, но такого момента может не настать десятилетиями. Я выбрала свой путь и приму удел смертных. Не видеть мне моря и белоснежных кораблей, я останусь в Средиземье с тобой, когда настанет миг победы. — Тихо говорила Нелливрен, а Кандайт молча слушал.       За мнимой личиной спокойствия может прятаться что угодно, никто из смертных не сможет разгадать тайну следопытов Кардолана. Но существам бессмертным нипочем любая напускная эмоция, они населяют эту землю очень давно и точно научились разбираться в человеческой природе. Так и сейчас, после услышанного, внутри Кандайта все мысли сбились и запутались, нарастало волнение и постепенное осознание близости заветной мечты. Нелливрен прекрасно это чувствовала, но вида не подавала, лишь склонила голову, чтобы видеть серые глаза следопыта. — Что же ты молчишь? — Задала она вопрос, но ответа не последовало.       Сердце следопыта продолжало набирать обороты и через мгновение дунадан и эльфийка слились в долгожданном поцелуе на выступе шпиля Тиль Аннун, под светом звезд и луны.