О ком листья шепчут

      Лезвие меча пробивалось сквозь грязное тряпье прямиком к брюху орка, отправляя того в последний полет с вершины небольшого водопада. На северной границе Пустынного региона горный массив веками образовывал это плато, что в простонародье стало называться — Мрачной Расщелиной. И ничего в ней не было страшного, обычная сокрытая от глаз путников площадка с целой системой водопадов и порогов. Небольшие горные потоки сливались в единую бурную речку, падающую на руины древнего поселения Гондринн, продолжая свое движение в болота земель Бри и Комариные топи. Сейчас же по этому пути отправился орочий труп, один из тех, кто решился спуститься с гор и занять расщелину лагерем. Все чаще незримая сила гнала этих безвольных существ, с каждым годом угроза прихвостней зла повышалась, нагоняла ужас на мирное население. Тем не менее, Кандайт справлялся, земли Пустошей оставались спокойным и тихим клочком Эриадора, где по тракту можно было идти без страха быть убитым за одно лишь только появление здесь.       Где-то за его спиной раздался гулкий треск окончательно оборвавшихся канатных веревок и навесной мост открепился, разрушаясь ударом о противоположную скалу. Очередной разоренный лагерь орков погрузился в относительный покой. Кандайт все еще тяжело дышал, ощущая прилив сил, да зная, что остался последний противник, о котором он прочел на доске объявлений в крепости эгланов Ост-Гуруте. У каждого лагеря был свой вождь, в каждом отряде мерзких тварей был военачальник, что первым решился перейти запретные границы, да повести за собой остальных безвольных мерзких подхалимов. Сегодня им был некий Касак. Огромный орк медленно передвигался к дунадану, сжимая в руках двуручный молот. Его грузное тело было облачено в ржавую длинную кольчугу, поджатую ремнями и приталенную ими же. Единственным элементом хоть как-то выделяющим эту тварь из своего племени, являлись железные наплечники и крытый шлем ангмарской ковки. Кандайта это никак не удивляло, после событий при Форносте все происходило слишком быстро, новости не успевали разлетаться, и всегда были на шаг позади суровой реальности. Аннуминас был осажден и оборона его прорвана, вечные сражения за районы города погружали в кровавое месиво весь род дунэдайн; в Шире завелись бандиты и головорезы, донимающие фермеров своими редкими, но действенными атаками; на заснеженных просторах залива Форохель ангмарцы усиливали и увеличивали численность пограничных застав, угрожая всему живому; из Троллистой пущи изредка показывались тролли, переходя Бруинен ночью и обустраивая себе новые места обитания в лесу Харлег, что на юге Путошей. Слишком уж много миграций и передвижений, что следовало учитывать при составлении маршрутов патрулирования, да размышлять о скором ударе великого врага.       Кандайт не поднимал свой меч, продолжая сверлить взглядом грозно рычащую тушу. Касак перехватывал боевой молот, заранее подготавливаясь к атаке, но это совсем не беспокоило дунадана, прекрасно понимающего и осознающего свое положение. Орк издал последний хрип, заваливаясь на колени, да затем прямиком в грязь шлемом, сраженный копьем кардоланского призрака. Теперь уже можно было с уверенностью сказать, что в этом лагере не осталось противников, на несколько дней местность будет являться оплотом спокойствия. Кандайт сделал пару шагов по направлению к трупу, небрежно надавливая сапогом на железный шлем орка. Желтые кривые клыки и небольшие заплывшие глаза оставались единственными частями морды, что не скрывались под толщей железного ведра, туго натянутого на черепушку существа. Никаких эмоций не вызывал вид ангмарской стали, но почему-то появилось желание обезглавить орка прямо на этом месте. — Звон труб Тирн Гортада здесь невыносим. Ардунимир все еще созывает воинство. — Ветер доносил шепот призрака, зависшего в воздухе подле дунадана. — Терпите. Нельзя поддаваться, возможные страдания этого края должны держать нас на позициях, что при жизни, что после смерти. — Сухо и строго отвечал Кандайт, резко оборачиваясь на звук приближающихся шагов.       По северной тропе поднимался дунадан, сокрытый плащом и капюшоном, но по одной только походке можно было узнать Арагорна. Три призрачных воина замерли на плато, наблюдая за новым нарушителем спокойствия, а Кандайт лишь обдумывал всевозможные варианты развития неминуемого диалога. — Тебя можно найти по одним только трупам на дорогах. — Скинув капюшон и тряхнув головой, говорил Арагорн, прислоняясь спиной к неотесанному валуну из руин былой заставы. — Правдивы, значит, слухи. Тракт через Пустоши все еще безопасен и я благодарен тебе за то, что ты вернулся к своим обязанностям после Форноста. — Вождь дунэдайн пристально вглядывался в лицо Кандайта, наблюдая за возможными эмоциями. — Я поклялся исполнять дозор Араторну, а не Хальбараду. И Араторн меня не освобождал. — Спокойно отвечал дунадан, проведя пальцами по тусклой и древней застежке своего плаща, что являла собой голову барана, как символ древнего королевства Кардолан. — А если я освобожу, то куда ты пойдешь? — Вполне серьезно спрашивал Арагорн, заставляя Кандайта помолчать некоторое время.       Он уже несколько лет пытался оправиться от воздействия тьмы, удара, полученного на полях Форноста. И удавалось это с большим трудом. — В Лихолесье. — Ответил Кандайт, непроизвольно сощурив взгляд и вздохнув.       Арагорн заметил эти изменения, кивнув головой и устремив свой взор в сторону лесного массива Троллистой пущи, где скрывалась долина Имладрис. — И я тебя понимаю. Но есть кое-что важнее, та самая задача, без которой мирная жизнь останется далеким сомнительным мифом. — Вождь вновь обернулся к Кандайту. — Война разгорается, Аннуминас был удержан благодаря героизму и мужеству, но открываются новые и новые пути для вражеских атак. Моя охота не увенчалась успехом, скользкая тварь была схвачена разведчиками Саурона. Теперь наша задача удержать и обезопасить земли севера, потому я и пришел к тебе. Вам с Саэраданом необходимо удержать могильное зло и обратиться за помощью к кое-кому, предпочитающему скрываться в тени Вековечного леса. — Арагорн продолжал говорить, плотно забивая табак в свою трубку. — И будь осторожнее в выборе компаньонов, призрачные духи не надежнее собратьев-следопытов. — Пусть вождь и не видел копейщиков Кардолана, но чувствовал их прекрасно. Кандайт же лишь кивнул головой, в мыслях оспаривая каждое слово Арагорна. — Торогетира захоронили вместе с твоей звездой. — Добавил вождь дунэдайн, проводя ладонью по холодному камню. — Но от этого ты не перестал быть Хранителем Пустынных земель, так что продолжай свой патруль.       На том Арагорн и закончил, выпуская клубы сизого дыма в воздух и отталкиваясь от камня. Кандайт лишь провожал взглядом каждое движение наследника Исильдура, удаляющегося по северной дороге обратно к тракту. На посеревшем камне руин блеснула небольшая серебряная звезда дунэдайн, оставленная там Арагорном, в знак принятия кардоланца в строй собратьев. Металл переливался под лучами солнца, чистый и ясный, еще не чувствующий темного воздействия. Но Кандайт лишь спрятал звезду в подсумок, вздыхая и глядя на плато Пустошей с высоты системы водопадов Непогодных холмов. На западе возвышались естественные горные стены Могильников, южнее одинокие клубы дыма вырывались из таверны «Забытый Приют», где трудились в вечной легкой суете добрые люди проклятого региона. Если охота Арагорна не увенчалась успехом, то враги начнут с новой силой штурмовать бастионы Свободных народов и только единичные герои, вместе с всеобщей отвагой смогут выстоять. Как он сам и предрекал, война набрала еще большие обороты, стремительно приближался момент эскалации бесконечного конфликта, к которому стоит быть готовым во всеоружии. И раз уж наследник Элендиля решил вступить в закатную эру с высоко поднятой головой, то следует уверенно ему вторить, защищая северный Эриадор и зачищая его провинции. Теперь ставки повысились, нельзя действовать необдуманно и поспешно, всех орков не перебить, но более значительному злу можно противостоять и по одному удару дробить машину тьмы. Могильные курганы и вечный зов труб Тирн Гортада станут первоочередной задачей дунэдайн близлежащих областей, значит, бессмысленно и откладывать столь значимый поход.