Проклятие рода дунэдайн
16 апреля 2020 г. в 13:59
Когда близость неминуемой битвы заставляет перевернуться весь внутренний мир, тогда и понимаешь, сколь мелочен твой жизненный вклад. Перед глазами пролетают тени ушедших людей, важные события и происшествия. Немые мольбы к предкам могут помочь в абстрагировании, уходить из реальности Кандайту удавалось лучше, чем жить в настоящем времени. Его дух вечно пребывал в поисках ответов, сравнении исторических персон и представлении сражений, которые могли бы обернуться иными исходами, если знать всё наперед. Но была бы эта жизнь столь же притягательной и интересной? Получив бессмертие, о котором грезили далекие предки, хотел бы Кандайт столь же рьяно изучать эпохи? Наверное, нет. Жизнь без естественной конечной точки заставит успокоиться, никаких тебе погонь за временем, оно теряет свою силу и отступает перед твоей вечностью.
Следопыт сидел на коленях в былом зале палантира Амон Сул. Поднявшийся ветер скинул капюшон с головы, играясь с распущенными волосами, но Кандайту это никак не мешало. Его меч покоился рядом, лук и три колчана стрел дожидались крепких рук у некогда пробитой неприятелем стены, да добитой временем и непогодой. По всем краям высокой платформы лежали приготовленные камни, благо руины ими и славились, а для обороны пригодится любое подручное средство. Прошел месяц с того момента, как здесь же Король-Чародей проткнул моргульским клинком хоббита Фродо Бэггинса, хранителя и носителя великого оружия Врага. Тогда же Кандайт и Саэрадан бросились в погоню, желая перекрыть пути следования призраков, но едва ли то утро можно было считать удачным для дунэдайн. Кольценосец стоял на их пути, абсурдная ситуация, когда преследователи становятся жертвами, когда понимаешь, что сил не хватит удержать эту бесконтрольную ярость, заточенную в личину холодного спокойствия. Чародей направлял мрак своего капюшона прямо на Кандайта и невольно заставлял содрогнуться от ужаса. Это существо хитростью, обманом и силой склонило пред собой весь Арнор, какой же человек способен остановить это? И Король-Чародей прекрасно знал, что Кандайт не раз ломал его планы, но даже эти мелкие уколы был способен развернуть в свою угоду, высшее зло обладало знаниями тысячелетий, справлялось с мудрецами и великими воителями, нарабатывало опыт, который не подвластен описанию и анализу. Ту встречу следопыт не забудет до конца своих дней, как и тот бурлящий поток, уносящий за собой Девятерых. Лишь рваные плащи были найдены внизу по течению, рабы Саурона отправились к своему хозяину. Имладрис укрыл под сенью своих деревьев хоббитов и Арагорна, позволяя следопытам вернуться на свои посты, да вот забот и переживаний только прибавилось.
Быть может, присутствие кольценосцев заставило активизироваться местных гоблинов и орков, дикие звери спускались с гор и выходили из лесов, атакуя простой люд. Мирные и защищенные тракты вновь заполонялись выродками тьмы, бандитами, грабителями, всевозможными негодяями. Вновь Кандайт отправлялся в долгие походы, чаще пребывая в лагере, нежели в стенах таверны. Его круг общения замыкался на бобре Чипе, Саэрадан отправлял весточки своими голубями, рассказывая в подробностях о лагерях гоблинов с горы Грэм, старых обидчиках хоббитов. Не верилось, что за месяц ситуация изменится столь сильно, конечно, вся жизнь следопытов заключалась в отражении наступающих волн врагов, но предчувствие кричало о скорой эскалации войны. И Кандайт старался сделать всё, чтобы его регион был готов. Люди из племени эгланов сооружали военные лагеря, приходили новые добровольцы, с которыми дунадан тренировался во владении всеми видами доступного оружия. Освобожденные руины становились передовыми форпостами, дороги в Могильные курганы патрулировались с особым усердием, никто не хотел повторения ошибок прошлого.
Но не все шло по плану. Кандайт старался быть везде, помогать нуждающимся и руководить патрулями, зачищать обнаруженные стоянки орков, выбивая тех с земель Пустошей. Но тревожные закономерности продолжали терзать сердце бывалого воина, он прекрасно понимал, что десять убитых орков – ничтожная победа, а даже один погибший человек – фатальное поражение. Однажды, его нашел Лис Фольстред, озабоченно протягивающий грязный сверток с криво начертанным посланием. Не все слова можно было разобрать, но общий посыл ясен. Враг собрался захватить важнейшую точку Пустошей, организовать атаку на Амон Сул и сделать здесь плацдарм для дальнейших атак.
— Откуда это у тебя? — Грубо спрашивал Кандайт, заново перечитывая послание.
— Охотились на топях, подстрелили бегущего орка, а у него это послание было. Мы вскрыли его, отметка белой длани стерлась. Что делать будешь? — Отвечал Лис, озабоченно глядя на следопыта.
— Воевать. — Закончил разговор дунадан, стараясь унять эмоции и придумать хоть какой-то план.
Саруман открыто ввязался в войну. С каждым новым днем раздробленные истории получали логическое завершение, сплетались в цепочки и обрушивались на Кандайта. Предпосылки к измене главы ордена Истари лежали в погребенных годами пластах событий, все чувствовали скорую беду, но никто не собирался доверять сомнительным предчувствиям. И теперь всё Средиземье захлестнет соленая волна крови, пущенная из Барад-Дура и подхваченная Изенгардом. Но предупрежденный следопыт был готов встретить свою судьбу на вершине разрушенной башни Амон Сул. Даже время было на стороне врага, пришлось сильно постараться, чтобы вынудить военный лагерь эгланов присоединиться к ночному сражению. И тактика была проста, два отряда людей прятались в укромных убежищах, дожидаясь противоборствующих сил. Путь к вершине Амон Сул был извилист и узок, тропа петляла несколькими кругами вокруг холма, что позволит Кандайту некоторое время сдерживать натиск брошенных на него врагов. Но как только те преодолеют половину пути и окажутся на каменных лестницах арнорской цитадели – эгланы выйдут из укрытия и зайдут в тыл противника. Простая и действенная тактика, если враг не почувствует неладное с пропавшим гонцом и его посланием. Всё, как и всегда, рассудит время, которое следопыт коротал на положенном посту, сидя на коленях в былом зале палантира Амон Сул.
Полет его мысли вдруг отправился на дальний Запад, куда отправилась и часть его жизни, души и сердца в поисках исцеления от удара тьмы. Нелливрен. Ощутить ее присутствие было бы самым главным желанием для дунадана, если бы это было вообще возможно. Он все чаще вспоминал совместные мгновения, черты любимого лица, улыбку и искренний смех, заставляющий холодного следопыта становиться чуточку человечнее. Будь она здесь, Кандайт отправился бы в одиночку навстречу надвигающейся угрозе и вышел бы победителем только ради нее, преодолел бы все невзгоды и дождался победы над Сауроном, чтобы окунуться в мирную жизнь где-нибудь в Рованионе или же прямо тут, руководя восстановлением разрушенной башни. Хотя, всё это кажется мифическим и далеким, оставить меч и плащ в глубине дома, сменить кожаный панцирь на рабочую рубашку и заниматься земледелием. Нет, к этому надо готовиться, этим надо гореть.
И словно знак, раздался тихий шорох и настороженные ворчания подкрадывающегося бобра. Чип учуял врага, но следопыт уловил тяжелые поступи задолго до предупреждения животного. Гогот и громкий смех отряда горцев можно услышать даже пребывая в глубоком сне, но Кандайт понимал, что рано предпринимать действия. Лишняя суматоха заставит врагов сгруппироваться в подобие строя, который взломать одинокому следопыту будет непосильной задачей.
Кандайт открыл глаза. Бобер не разделял этого спокойствия, упрямо толкая передними лапами колено следопыта и недовольно фырча на бездействие хозяина, но замер от одного прикосновения перчатки к жесткой шерсти. Теперь у дунадана осталось только это маленькое существо, охотно принявшее следопытский уклад и поддерживающее любое начинание, даже не осознавая возможных последствий, слепо веря в истину, трактующуюся Кандайтом в своем ключе. Этой ночью кровь прольется, Арнор пал, но потомки былых воителей продолжают защищать опустевшие руины, хоть и было бы легче всё это сдать без боя, отстаивая населенные города и защищая людей изнутри, чувствовать себя с ними в родстве. Но, конечно, Кандайт бы на такое не подписался, его любовь к павшему королевству выражалась в переписанных рукописях и летописях, изученных и исследованных завалах камней и найденных артефактах ушедших эпох.
— Пора? — Задал вопрос следопыт, глядя в черные бусинки глаз бобра.
И вопрос этот был риторическим. Меч сейчас не пригодится, его место в ножнах и лучше бы ему там оставаться. Кандайт прислонился к камням, осторожно выглядывая вниз, подмечая группу врагов с факелами и какими-то бочками, медленно передвигающихся по песчаной крутой дороге. Первая стрела легла на тетиву, но следопыт продолжал выжидать. Он уже приметил нескольких хорошо вооруженных воинов, имеющих отметки Изенгарда на далеком подобии брони. Кандайт мог сравнивать оснащенность своих противников за прошедшие годы и сейчас они вышли на новый уровень, однозначно, Саруман готовится к войне и намеревается покончить с Севером быстрее, чем некогда Король-Чародей. Пускай попробует. Одним усилием Кандайт оттолкнул увесистый камень с верхнего яруса Амон Сул, выпуская стрелу в крупного рыжеволосого исполина. Пользуясь замешательством и неожиданностью, следопыт выпускал стрелу за стрелой, не обращая внимания на то, что некоторые предательски отскакивали от стальных панцирей. Чип тоже присоединился, прикладывая все свои силы, чтобы скидывать камни на головы дикарей.
Но эффект неожиданности не может длиться вечно. Кандайта заприметили лучники, и вот первая стрела просвистела рядом с плечом дунадана, звонко попадая в каменную стену и разламываясь пополам. За ней устремлялись новые стрелы, но следопыт перемещался, сбрасывая камни и прикрываясь руинами. Внизу раздавались громкие призывы к атаке и жалобные вопли раненых горцев, разрозненный строй приходил в движение и яростной волной намеревался обрушиться на дунадана, опустошившего первый колчан и хватающегося за следующий. Глаза начинали обращаться к юго-западу, где в засаде находились союзные эгланы. Конечно, еще рано было замыкать клещи на противнике, но Кандайту не нужно прибегать к предчувствию, чтобы осознать скорый прорыв его обороны.
Вновь запела тетива. Спущенная с нее стрела жадно впилась в горло бегущего дикаря, отправляя того в далекий полет с Заверти. И снова ответный залп заставил пригнуться к камням, скидывая те на лестницу и притормаживая продвижение вперед. На этом моменте Кандайт уже должен был заметить рвущихся к нему на помощь людей, но засада молчала, он все еще защищал Амон Сул вместе с бобром. Второй колчан опустел, отряд дунландцев изрядно потрепало, но дух этих дикарей не сломить, если их подгоняет злая воля и сильный лидер. Близился миг контакта, лук полетел в сторону и сверкнул в ночи арнорский клинок, ожидающий кровавой жатвы. В ближнем бою лучники врага уже не будут страшны, все бросятся вперед, будут теснить дунадана и угрожать числом, но отступать нельзя, предки смотрят и они помогут. Дикари бежали по каменной лестнице, последняя часть пути перед вершиной, Кандайт видел мелькающие тени в трещинах руин, но терпел и дожидался первую жертву.
— Элендиль! — Сорвался с уст боевой клич.
Дунадан бросился на дунландца, закалывая того одним выпадом и отправляя в полет с холма. Следом за ним поднимались остальные, Кандайт не мог сосчитать точно, но чуть меньше дюжины врагов прорвались к вершине. Выгодная позиция позволяла вести бой с одним противником, пока остальные топчутся позади. Каждый размашистый выпад дикаря заставлял отступать на шаг, если так будет продолжаться, то дунадана просто заставят сойти с лестницы в зал, позволяя себя окружить. Узкое пространство не давало возможности маневрировать, Кандайт понимал, что это его единственный способ удержать Заверть, но чувствовал себя максимально некомфортно, парируя выпады и отвечая лишь уколами, чтобы не терять равновесия и не позволить противнику просто-напросто скинуть себя с вершины. Опорная нога уже чувствовала близость обрыва, тело рефлекторно подавалось в сторону проема в зал палантира, но нечто сокрытое происходило ниже, дунландцев сражали стрелы людей и здоровенный оппонент следопыта замешкался, оборачиваясь на новую угрозу, чем подставился под удар. Кандайт вложил всю силу, которую мог позволить, будучи в плачевной позиции, но даже так голова дикаря слетела с плеч, обдавая горячей кровью лицо дунадана. К нему уже приближались трое эгланов, запыхавшиеся и взволнованные, но такие долгожданные.
— Вы задержались. — Тихо сказал Кандайт, стараясь унять стук сердца. — Где остальные? — Следопыт просто провел перчаткой по лицу, размазывая стекающую кровь врага.
— У таверны. Их там орда! — Голос этого парня очень не понравился Кандайту.
Он бросился к той части стены, откуда открывался вид на Пустоши. Вокруг «Забытого Приюта» горели факелы, и шло сражение, от которого расширились глаза следопыта. Нельзя было даже прикинуть соотношения сторон, но следовало принимать решение молниеносно, посему Кандайт и побежал вниз, сжимая клинок в руке. У подножия холма стояли три лошади, в седло одной из которых следопыт влетел, хватаясь за поводья, да обращаясь к поспевающим лучникам.
— Останьтесь тут, следите за подходами и бегите, если к врагу придет помощь! — С этими же словами сапоги ударили в бок скакуна, призывая того нестись вперед.
Дурная ночь, всё переворачивалось и выводило из равновесия следопыта. Он неплохо принимал решения в чрезвычайных ситуациях, но сегодняшняя была особенной, на кону жизни десятков людей, среди которых есть постояльцы таверны и близкие холодному сердцу дунадана. Глаза цепляли отступающих дикарей и грязных полуорков, но пусть ими займутся другие. Боевой скакун разом перемахнул обрушенный мост через иссохшее русло былой реки. В той части Пустошей все еще шли стычки, разрозненные группы людей сражались с дикарями, никакого строя и построений, просто месиво из живых, раненых и мертвых. Кандайт вел скакуна вперед, наклоняясь вправо, чтобы наотмашь полоснуть мечом по спине первого попавшегося противника, а следом второго, третьего, всех до кого только можно было дотянуться.
И из-за беспорядочности невозможно прикинуть в чью сторону склоняются весы, кто ближе к победе или поражению. Воители людей в одной части поля обращали в бегство неприятелей, а на другом фланге проседали из-за действий копейщиков Дунланда. И лишь крики раненых эхом отражались в сознании дунадана, скачущего к таверне. Там сражение шло менее интенсивно, несколько людей умело сдерживали полуорков, но все они уже приметили одинокого всадника.
Пешие дикари хватались за свои примитивные арбалеты, рискуя получить смертельные ранения от рук воителей эгланов, но желая остановить ход следопыта. Сразу три болта вгрызлись в тело коня, подкосились ноги, сбился ритм, и неминуемое падение заставило Кандайта отпустить поводья. Вылетел тот из седла прямиком в песчаную насыпь, переворачиваясь и выпуская из рук свой клинок. Тело неохотно поддавалось следопыту, падение привело к потере координации и сбило дыхание, но долг заставлял продолжать движение. Кандайт выхватил кинжал, наблюдая за тем, как на него бежит мощный полуорк, замахивающийся двуручным топором. Не было никакого смысла встречать напор такого существа, потому следопыт просто пригнулся, отскакивая в сторону и черпая в ладонь песок, полетевший в лицо врагу. И уже воспользовавшись временным замешательством, Кандайт перерезал глотку полуорка, продолжая упрямо двигаться к крыльцу таверны. Возможно, он бы и достиг своей цели, никто не мог прервать это шествие, получая в прямой стычке по одному точному удару в открытые области тела, но подобное слепое движение вперед зачастую заставляет заставлять об угрозе со спины.
Кандайт не успел развернуться, принимая удар щитом в бок и вновь заваливаясь на землю. Это был очередной огромный дикарь, облаченный в кольчугу и несуразный шлем, закрывающий лишь макушку головы. Оставалось гадать, откуда столь мощные представители сил тьмы объявились войском на земли Эриадора, где они прятались и как избежали глаз следопытов. Вооружен тот был коротким копьем, прекрасно способным проткнуть дунадана насквозь, но так просто сдаваться нельзя. Первый же выпад Кандайт перехватил, хватаясь за древко в попытках вырвать то из цепких рук врага, но тот лишь сделал шаг навстречу, познакомив лицо следопыта со щитом.
— Кандайт! — Раздался душераздирающий вопль откуда-то со стороны, а пронзенный стрелой копейщик уже падал на истекающего кровью следопыта.
Разбитый нос и рассеченная бровь обильно заливали лицо. От удара взгляд никак не мог сфокусироваться, в голове гудело, но сквозь эту пелену отчетливо слышались крики со стороны таверны. Превозмогая боль, Кандайт оттолкнул в сторону мертвое тело, хватаясь за копье и вновь поднимаясь на ноги.
На крыльце таверны разворачивалось стремительное действо. Кирион бросился на мужчину, но был откинут в сторону, как игрушка, приземляясь в камни и плача от невозможности изменить происходящие события. Рыдающая Дэйзи пыталась вырваться из рук Лиса Фольстреда, но тот одной пощечиной развернул девушку, хватаясь за ее горло и приставляя к нему кривой нож. Кандайт не мог поверить всей этой картине, неосознанно продолжая движение вперед.
— Стоять! Или я перережу ей глотку! — Этот приказ заставил дунадана остановиться. Глаза Фольстреда пылали яростью, а следопыт пребывал в самом настоящем замешательстве.
— Брось копьё! — И эту команду Кандайт не хотел исполнять, пристально глядя на Лиса и рыдающую Дэйзи. Осознание пришло резким ударом в голову, копье само по себе выпало из рук.
— Убирайтесь отсюда! Вечно ты все портишь. Знать не хочу, каким образом ты выжил, но проваливай отсюда! Он обещал нам жизнь, если ты сдохнешь в своих руинах, иди туда и сиди в них! Вам не победить новую силу, вас сожрут, ты один здесь никого не сможешь спасти! — Продолжал кричать Лис на обескураженного следопыта, а Кандайт не мог ничего сказать.
Естественно, Фольстред имел в виду Сарумана и его полчище Белой длани. Падший маг влезал в мысли людей, заставлял своих жертв думать иначе, предавать любимых и предаваться панике, но и правда была в яростных речах Лиса. Следопытов осталось слишком мало, Кандайт был единственным на земле Пустынного региона Кардолана, который он не сможет отстоять, если большое войско придет из Изенгарда выжигать и порабощать здесь всё и всех. Он продолжал сверлить растерянным взглядом рыдающую Дэйзи и что-то кричащего Фольстреда, не прислушиваясь к его словам. Из дверей таверны выглядывал испуганный Атерол, а Кирион поднялся на ноги, пытаясь поднять с земли меч павшего эглана. Предчувствия молчали, Кандайт не мог видеть всего происходящего вокруг, глаз начинал заплывать, и кровь никак не останавливалась. Он даже не придал никакого значения стреле, вылетевшей из тьмы и нашедшей свою цель в голове Фольстреда. События разворачивались слишком быстро, но Кандайт уже давно потерял счет времени, продолжая пустым взглядом сопровождать воссоединение Дэйзи с детьми, приближение Саэрадана и целого отряда стражей Бри, бросающихся на недобитых дикарей. Тело Лиса медленно скатывалось с крыльца таверны, находя пристанище в мелкой пожухлой траве. Дэйзи и ее сыновья уже бежали к следопыту, хватая его в объятия и рыдая.
— Он убил ее, мама хотела остановить его, но он ударил ее ножом несколько раз. — Эти слова Кандайт смог уловить, получая очередной жизненный удар. Хейли Мидоусвит была последней представительницей ушедшего поколения хозяев этой таверны.
— Они вырвались из заколоченного амбара, начали вырезать скот и бросались на людей, все случилось так неожиданно. — Дэйзи продолжала реветь, не обращая внимания на струи крови, стекающей на нее с изувеченного лица следопыта.
Теперь можно было сделать вывод и о появлении полчища дикарей. Фольстред долгое время скрывал лагерь полуорков, отводя всё внимание Кандайта на другие проблемы, зачастую надуманные, лишь бы тот уходил в далекие походы. Наверняка и послание орка было поддельным, Саруману нужно было избавиться от хранителя Пустошей и ему бы удалось этого достичь. Орда дикарей бросилась на затаившихся в засаде людей, заставляя тех защищать свои жизни, пока другой отряд атаковал Амон Сул и единственного дунадана на вершине Заверти.
Саэрадан угрюмо глядел на обезглавленного скакуна, который так и лежал в своем стойле. Свадебный подарок и лучший конь из табуна. Видимо, он не мог поверить в реальность происходящего, просто озираясь вокруг и усаживаясь на землю.
— Коня-то за что? — Саэрадан качал головой, нервно усмехаясь и опуская голову в свои ладони. — Они прятались в Четвудском лесу. Половина Арчета сожжена, Пристенки разорены, они бы и Бри взяли, но стражники вовремя спохватились. Мы потеряли многих защитников, еще одна волна и эти земли опустеют. Как вообще можно зваться хранителями земель? Мы не защищаем ничего, нас просто бьют и всё. Ответить не можем, дожидаемся смерти под вечными атаками, а потом удивляемся, что вымирающий народ! Форност, Аннуминас, Могильники, кольценосцы, мы слишком часто ошибаемся, Кандайт. И Арагорн на юг отправился. Действительно, мы проклятое племя. — Саэрадан рассуждал вслух, разочаровано глядя куда-то в горизонт.
Дэйзи продолжала плакать, эта ночь оставит след на каждом из присутствующих. Подобные события случаются не так уж и часто, но все понимали, что приближается тот день, когда решится судьба всего Средиземья и к этому надо быть готовым. Никому не удастся отсидеться, когда полчища орков хлынут на земли Свободных народов, истребляя всё живое и сжигая на своем пути каждое селение. Следовало хоть что-то предпринять и для этого намеченный совет дунэдайн посетит каждый капитан.
Кандайт не мог построить предложение из разрозненных мыслей, он просто прижал к себе Дэйзи, проговаривая про себя, что всё кончено. Но всё только начиналось.