Из под ног ушла земля

— В моём доме не позволено курить, тем более маггловскую дрянь! Отец потребовал отдать заветную пачку. Я перевела умоляющий взгляд на тётку, и та вдруг выпрямилась, а когда заговорила голос её звучал весьма твёрдо. — Я отвечаю за её воспитание, и ты, Люциус, не в праве вмешиваться. — Не в праве? Я?! — могло показаться, что отца эта реплика развеселила, но это было далеко не так, и в голосе у него звенел не смех, а гнев. — Пока вы обе находитесь в моём доме, я имею полное право диктовать, что можно и нельзя. Отдавай! Если бы он хоть что-то знал обо мне, сейчас бы не стоял с протянутой рукой, лишая меня временного спасения. Сигареты я всё же отдала. Пусть забирает — всегда можно купить новые. — Больше не смейте. — процедил отец. Я промолчала. Тётя промолчала. И он подумал, что выиграл, поэтому уверенно продолжил. — Не надумайте распаковать вещи. Вечером вы отправитесь обратно во Францию. Вот так вот просто. Он отрезал. Совсем не пожалев мою надежду. Тётя задохнулась от возмущения, и я вдруг поняла: она навсегда останется его младшей сестрой, которая проиграет брату в итоге любую битву. Моя судьба — моих рук дело. — Нет. — я посмотрела отцу прямо в глаза. — Я никуда не уеду. Отец фыркнул. Я его насмешила. — Собирайся. — бросил он и развернулся уходить. Мой мозг лихорадочно заработал. — Я подам в суд. — Что? — отец медленно развернулся и оглядел меня с ног до головы, будто видел впервые. Про ётушку я в принципе молчу — она выглядела так словно подавилась ежом. — Повтори. — потребовал отец. — Что ты сейчас сказала? — Я подам в суд. — слава мерлину, мой голос не дрожал, и решительность не пропала. — Потребую признания отцовства, утверждение прав на особняк и имущество, начиная от денег и заканчивая столовыми приборами…я дам интервью всем существующим в Британии газетам и… — Довольно! — оборвал меня родитель, и хорошо, ведь угрозы были на исходе, точнее про интервью и была последняя в запасе. — Ты вздумала мне угрожать?! — теперь он даже не пытался скрыть гнев. Я совсем не поняла, в какой момент он оказался возле меня, схватил за руку и потащил за собой. — Люциус, ты что говоришь?! — тётя бросилась за нами. Она то била брата, то пыталась освободить меня. Не получалось. У меня тоже. А я пыталась отбиваться. Было больно. Внутри. На шум сбежались домашнии. — Отец! — Драко преградил нам путь. — Отойди! — рявкнул Люциус. Но младший Малфой не сдвинулся с места. Я мельком увидела Астрию: в её глазах появились слёзы. Миссис Малфой и та выглядела испуганной. — Эта соплячка вздумала мне угрожать! Мне! Он тряхнул меня, а потом…я выскользнула из его рук и упала на пол. Повисла тишина… Я хотела увидеть в его глазах извинения. Но нет. Отец, скорее сожалел, что опустился до такого, чем о моём состоянии. Голова кружилась. Так нервничать однозначно нельзя. Неожиданно тишину нарушил дикий рык, и все присутствующие стали свидетелями, возможно, первой в жизни пощечины, отпущенной Люциусу Малфою. Моя веселая добродушная тётка превратилась в фурию. — Ты чертов мерзавец! — она вцпелись отцу в грудки. — Я сама упеку тебя в Азкабан! Началась суматоха: тетя хрупкими ладошками лупила брата, Драко пытался её успокоить, Астория и Нарцисса в ужасе жались к друг другу… Нет…это всё слишком. — Тётя… — хотела встать, но живот резанула тупая боль. Я вскрикнула. Гвал прекратился. Все уставились на меня. Тётя опомнилась первой и бросилась ко мне. — Где болит? — тихо спросила она. — Режет. внутри… — прохрипела я в ответ. — Можешь встать? Я отрицательно покачала головой. — Побудь с ней. Я вызову лекаря. — обратилась она к Драко. Брат спешно опустился рядом со мною. Его примеру последовала Астория. — Может, воды? — предложила миссис Малфой. Тётка зло уставилась на сноху. Люциус Малфой заледенел.