Другой герой

      Такая комичная ситуация, разумеется, со стороны могла бы оказаться ужасно забавной, вот только Люси было не до этого. Угол обзора сузился, вся она устремилась вглубь помещения. Там, за общим столом, сидела немалая часть гильдии — и как девушка раньше не заметила этого сборища? — и замерла, вовсю разглядывая целующуюся пару, которую выбрала бутылочка.       Сердце мгновенно сжалось, когда Заклинательница различила в этой парочке Лаксуса и Миражанну. И ожидаемо, и неописуемо больно. Люси показалось, будто она отправилась в прошлое и вновь стала невольным свидетелем поцелуя этих двоих. Вот только обстоятельства сменились. — Эй, эй, полегче, вы куда распалились? — выкрикивали весело члены гильдии, замечая, что поцелуй затянулся и стал далеко не невинным. — Что… — выдохнула сама себе Сердоболия, и в голове, как назло, от шока прояснилось. Она прекрасно понимала, что происходит, и осознавала себя в происходящем, хотя в душе и теплилась надежда, что это лишь сон. — У нас явно есть победители этого круга, пошли на следующий, — усмехнулась Кана, и в голове Люси щёлкнул переключатель. Заклинательница криво усмехнулась и отправилась в эпицентр веселья. — Мы тоже присоединимся, — объявила девушка, прихватив по пути ошалелую команду. — Ну, видимо да, — протянули неуверенно товарищи. Нацу косился на Люси, Грей чесал затылок, а Эльза ежесекундно краснела и отводила глаза. — Я всё же пас, — сообщила она через мгновение и поспешила удалиться. — Ладно, — пожала плечами Сердоболия и зыркнула на парней, отрезая им пути к отступлению.       Значит, Лаксусу всё же мало того, что между ними происходит. Значит, ему хочется больше, ему хочется жарче, ему хочется секса и опытную женщину, а Люси не подходит ни под один из критериев. Почему нельзя было сказать? Хотя, может, он это и пытался донести, только Заклинательница в упор не хотела понимать?       В любом случае, поступил Лаксус как минимум жестоко. Сердоболия придумывала оправдания для мужчины и тут же одёргивала себя. Пьян? Так не пей, раз не отдаёшь себе отчёта. Разонравилась? Так не привязывал бы к себе. Захотелось? Но ведь об этом всегда можно сообщить, не дети же. В общем, объективных причин для этого поступка девушка найти не смогла. — Итак, мы участвуем в этом круге, — объявила Люси и усадила своих мальчиков на места, поспешив после этого занять и своё. Не смотреть на Лаксуса, разумеется, было сложно, но Заклинательница успешно справилась с заданием. Нечего давать ему видеть её эмоции. — Ух, ну, пошла жара, — объявила Кана и с азартным огоньком в глазах крутанула бутылку для объявления первой пары… — Хватит меня жечь взглядом, — спокойно — и как только смогла? — произнесла Сердоболия, пока все шумели, всё так же не поворачивая головы. — Ты… — прошипел Лаксус, но его перекричала Кана: — Хо-хо, а вот и Люська на кону! Кому же достанется её поцелуйчик? — И бутылка принялась вертеться на столе, стремительно замедляя ход. — Спорный! — вскричали все разом, заметив, что горлышко разместилось между Лаксусом и Греем.       Вот теперь Заклинательница перевела взгляд на Убийцу драконов и едва не скривилась, заметив, с каким выражением он сложил руки на груди. Ему даже говорить не нужно было — всё и так читалось. Мол, тут и раздумывать не над чем, ты же так меня хочешь, покажи это перед всеми, просто сдайся и прими поражение, ты ведь получишь удовольствие, а я подкормлю свою гордость.       Люси улыбнулась ему и притянула за шею Грея, чтобы тут же коснуться его губ. Да, некрасиво, да, использовала друга, да, не выдержала и закрыла глаза, хотя обещала себе не сводить с Дреяра взгляда. Но ведь ей тоже может быть больно, она тоже может злиться и желать мести! И она её ох как желала. — О-о-о, малышка показала класс! — раздался пьяный одобрительный гул, и Сердоболия почувствовала, как Грей мягко перехватывает инициативу, накрывает её ладонь своей и сводит эту ярость на нет.       Когда поцелуй закончился, Люси чуть ли не разрыдалась — придётся поблагодарить друга за такой красивый жест. Вот как умеют мужчины: красиво, нежно и уверенно. В какой-то момент Заклинательнице захотелось взвыть, что такие парни достаются другим, а ещё отрезвил страх: Дождия ведь глаз не сводила со своего милого. Не станет ли теперь Люси её заклятым врагом, но на этот раз обоснованно? — Спасибо, — шепнула Сердоболия, и Грей лишь подмигнул ей, отчего сердце лишь сильнее кольнуло. Вот же…       Дальше Люси не особо слушала. Она чувствовала, какой жар исходит от Лаксуса, как он горел от переполнявших его эмоций, и это подпитывало её. Вот так, верно, пусть чувствует то, из-за чего Заклинательница сама чуть не сгорела. Месть, оказывается, и правда сладка, вот только боль никуда не исчезла.       Сердоболия не смогла долго находиться вместе со всеми — нашла удобный момент и выскользнула из здания. Вдохнув ночной воздух, девушка едва не задохнулась от слёз, которые всё время подступали. Вот только и в этот раз она сумела сдержаться и задрала голову, чтобы рассмотреть на редкость ясное небо, усеянное звёздами. — Я, наверное, поступила неправильно? — шёпотом спросила Заклинательница у небосвода и сжала ключницу до побеления пальцев. — Ну, и как мы с ней смотрелись? — раздался голос из-за спины, и Люси закусила губу, чтобы прийти в себя. Да уж, он так просто её не оставит. — Изумительно, — легко — ложь — пожав плечами, ответила Сердоболия. — Вы очень подходите друг другу, — продолжила она и наконец развернулась, встретившись с тяжёлым взглядом. — И что, ничего не ёкнуло? — так же хмуро продолжил Лаксус, и Люси не представляла, чего мужчина хотел этим добиться. — Почему же? — не сдержав сарказма, усмехнулась девушка. — Вы устроили прямо-таки сексуальное шоу в узком кругу, произвели фурор. — Хочешь сказать, с Фуллбастером ты мило обнялась? — продолжая наступать, дёрнулся Дреяр. — По сравнению с вами мы были скромной парой евнуха и выпускницы пансионата, — ухмыляясь, парировала Люси. Желчь расползалась по всему сознанию, и теперь, кажется, именно она, а не нейроны, отвечала за её речь. — Понравилось? — Да, — не став врать, просто кивнула Сердоболия. И как же ей было до чёртиков приятно говорить это «да» и видеть, как Лаксус не может контролировать себя. — Значит, притворялась правильной, ломалась, чтобы цену набить, а, Болельщица? В такую игру решила со мной поиграть? Так хуй тебе, — взорвался мужчина и рывком притянул к себе Люси, забывшую, как дышать. Она пыталась осознать, что происходит, но боялась. — Отпусти, — просипела она и дёрнулась в сторону, вызвав ещё более бурную реакцию. — Отпусти! — наконец сумев крикнуть, приказала девушка, но для Убийцы драконов это звучало равно как для собаки команда «фас!» — Ори сколько влезет, никто тебя не услышит, — с сумасшедшим оскалом прорычал Дреяр. Выглядел он как хищник, впрочем, им он и был. Слёзы, тщательно сдерживаемые Люси до этого момента, вырвались наружу, бессвязное лепетание срывалось с губ, которые терзались чем-то, отдалённо напоминавшем поцелуи.       Могла ли Сердоболия предположить такой исход? Эти губы и зубы, впивающиеся в её рот, эти руки, бесстыдно и пошло шарящие по всему телу, оставляющие отдающие болью отметины, этот взгляд, животный, звериный, нечеловеческий — всё было словно плохим сном, из которого не удавалось вырваться. — Хватит, отпусти, не смей, хватит, хватит, хватит, — шептала сквозь рыдания Люси, не в силах сделать хоть что-то — любое сопротивление приносило ещё большую боль, и девушка просто упала на камень, содрогаясь. Кошмар не заканчивался, и она с новой силой продолжала лепетать. — Открой глаза! — получила Сердоболия приказ, а оттого зажмурилась со всей дури — глазам тоже стало больно. — Открой глаза, открой глаза, Люси, открой! — всё повторялся и повторялся приказ, перемежаемый лепетом Сердоболии. — Принцесса, миленькая, открой глаза, умоляю тебя, — раздался тревожный шёпот, и Люси притихла, прислушиваясь к ощущениям. Её не сжимали, а мягко обнимали, тело не болело, одежда не была порвана. Вот только слёзы никуда не делись. — Что… — одними губами проговорила Заклинательница, боясь открыть глаза. — Хорошая моя, это была иллюзия, всё было не по-настоящему. Открой глаза, прошу тебя, — с неподдельными нотками переживания и паники уговаривал Лаксус, и Люси решилась приоткрыть саднящие глаза.       Объятия стали крепче, слёзы закончились, и Сердоболия осознала себя на полу своей комнаты. Часы, чашка, Лаксус — всё как и было. Только сердце колотилось как бешеное, губы оказались искусаны, а руки безбожно дрожали.