Что не так с Блум?

Заметив возвращение Блум, Селина смогла вдохнуть спокойно и расслабиться. Она боялась, что Трикс могли с ней что-то сделать в коридоре. Немного спешно взяв друг друга за руки, они вдвоём собирались вернуться к своей маленькой уютной группе. В стороне, наблюдая за этой идиллией, стояли, прислонившись к стене, Муза и Текна. Большую часть вечера они провели вместе, будучи несильно заинтересованными в танцах, и наблюдали за людьми, ведя беседу. Заметив Блум, Муза не смогла сдержаться от колкости: — Ты только взгляни на неё, — вырвалось у неё, когда она заметила безмятежное веселье земной феи с её подругой-ведьмой. — Ради неё была нарушена многолетняя традиция, и всё только ради того, чтобы доставить ей директора из другой школы! Текна безотрывно смотрела на ту же девушку, её взгляд был бесстрастным и спокойным. Она сделала глоток фруктового сока, прежде чем согласиться: — М-м-м, да. Это непривычное явление. Традиция праздновать начало учебного года между Алфеей и Красным фонтаном появилась много десятилетий назад, даже столетий. Если задумываться об этом, Текна начинала подозревать, что из-за относительно недавнего появления школы ведьм и их плохого бэкграунда у директоров и администрации не было шанса подкорректировать этот обычай. Когда Облачная башня только появилась, совсем недавно отгремела война, затронувшая десятки планет и нанёсшая волшебному измерению непоправимый ущерб. Ведьмы почти были заклеймены порождениями зла, и только из-за усилий леди Гриффин и её сторонниц ситуация не стала катастрофической. Но общество, несмотря на то что на словах поверило, что ведьмы — это не равно первозданное зло, всё ещё относятся к ним предвзято. Фарагонда и Саладин, вероятно, хотели приглашать Гриффин на праздник каждый год, но не осмеливались. Ведь это решение не даётся лидерам просто. Однако… одно появление Блум в корне изменило ситуацию. Словно по щелчку пальцев были решены не только личные обстоятельства Блум и Стеллы, но и проблема Гриффин. После этого вечера Фарагонду наверняка завалит письмами и видео-сообщениями с жалобами от родителей фей и некоторых специалистов. Особенно в ярости будут правители планет, для которых даже дружба их детей с ведьмами недопустима, это испортит им репутацию или даже «опорочит» их кровь. И всё это… натворила Блум. Муза нахмурилась, с неудовольствием произнеся: — Если мы продолжим с ней общаться, что-то мне подсказывает, такие «явления» будут происходить чуть ли не ежедневно. — На чём основан твой прогноз? — А? — она пожала плечами, не ожидав вопроса. — На интуиции. — Ах, прости… — заметив, что собеседница почувствовала себя неуютно, Текна спохватилась, принявшись объясняться, что она не пыталась на неё давить: — Прошло только несколько дней. Чтобы прогнозировать так далеко, мне нужно больше времени и данных для анализа. Было похоже, что Текна действительно смутилась. — Ты забавно разговариваешь, — фыркнув, рассмеялась Муза. — Могу я задать давно интересовавший меня вопрос? — Текна смущённо улыбнулась в ответ. — Да? Попробуй. — Почему ты ненавидишь Блум? Муза вздрогнула. Так вот на что это похоже в глазах других? Да, она придиралась к ней по каждому поводу и без, но не сказать, что она испытывала к ней ненависть. Но другие феи интерпретировали это иначе – с их стороны всё выглядело так, словно между этими двумя какая-то вражда, фея музыки часто бросала в сторону земной феи взгляды, полные раздражения, либо закатывала глаза, ни во что не ставя чужачку. — Я её не ненавижу, — быстро мотнула головой Муза. Естественно, когда прямо задают подобный вопрос, даже если тебе действительно неприятен человек, грубо будет такое озвучить за его спиной. Текна понимающе кивнула. — Дело не в ней, — призналась Муза. И с неохотой медленно начала рассказывать: — Скорее… проблема в моей семье. Если я вляпаюсь в неприятности и директриса или мисс Гризельда пожалуются об этом моему отцу, он ухватится за этот шанс забрать меня из школы. Мне нельзя ввязываться в неприятности. Отец Музы ненавидел музыку и всё, что с ней связано. Когда у дочери пробудился магический дар с предрасположенностью к магии звука, он был опечален и не смог за неё порадоваться. С огромным трудом ей удалось уговорить его разрешить сдать вступительные экзамены в Алфею. И только благодаря хорошим результатам и заверению преподавательницы Дюфор, которая хорошо была знакома с их семьёй, что та позаботится о Музе, отец с неохотой успокоился, подавив недовольство, что его ребёнок связывает свою жизнь с музыкой подобно её матери. Муза несколько раз моргнула, желая перестать вспоминать о грустном. Она уже давно не та маленькая девочка, которая плакала по ушедшей из жизни матери или боялась убитого горем отца. Это всё осталось в прошлом. До неё донёсся казавшийся мягким голос Текны: — Прости, мне сложно понять тебя… Мои родители никогда меня не ограничивали. Но, выбравшись с Зенита… я осознала, что мир намного больше и не ограничивается лишь техникой, выставками изобретений и снова техникой. Думаю, в этом мы можем понять друг друга, да? — она криво улыбнулась, очевидно эта фея пыталась сменить тему. Её мир, планета Зенит, так сильно отличался от шумного и кипящего жизнью Магикса. Её планета более упорядоченная и систематичная – каждый житель живёт по гибкому расписанию, составляемому роботами-помощниками, нет и шанса случайно отклониться от курса и забыть о своих делах. Это мир людей-господ и роботов-слуг. А ещё, температура там холоднее, отчего Текне, привыкшей к низким температурам, пришлось немного модернизировать свою постель в комнате, и даже вся её одежда обладает охлаждающим эффектом. Текне ничего не стоило следовать строгой диете Алфеи, которую так не любила Стелла, потому что на её планете, стоит человеку зайти в любой кафетерий, как система измерит его рост, вес и особенности тела, чтобы составить уникальный рацион питания и сразу же предложить. Ты можешь заказать что-то на своё усмотрение, но кто по-настоящему станет это делать, если это нецелесообразно и вредит здоровью? Планирование, строгий аскетичный образ жизни и холод. Это накладывает свой отпечаток на каждом жителе – люди Зенита обладают более спокойным, уравновешенным и местами строгим темпераментом. Их эмоции не такие яркие как у других волшебных жителей, и они весьма неловко их выражают. Сталкиваясь с жителями других планет, происходит интригующий обмен культурным опытом. Текне всегда интересно слушать Музу, с которой они разделяют одну комнату, поскольку бессистемная музыка, написанная под неким «вдохновением», для неё загадочное явление. На её планете всё имеет свои строгие и нерушимые законы, даже пение и звуки. Она находила приятным и удивительным своё пребывание в Магиксе, ей нравилось то, что она не способна измерить, проанализировать и предсказать здешних обитателей. Текна впервые встречала таких людей как уже упомянутая Муза, расслабленная и вальяжная Стелла, любящая природу нежная и внимательная Флора или… от слова совсем непредсказуемая и вспыльчивая землянка Блум. Фея улыбнулась, уверившись, что эти учебные года пройдут весело. — Может быть, — вздохнула Муза. — Это что-то вроде… рождённый на планете техномагии обязан заниматься техномагией? — Текна кивнула. — Жители Мелодии живут музыкой и песнями, каждый из нас безумный фанат звука, а самая прекрасная и чарующая мелодия – это мелодия из сердца, — с чувством рассказала фея звука. Но затем её лицо помрачнело: — В этом нет ничего особенного. Поэтому ненависть моего отца к тому, что каждый житель Мелодии, включая меня, любит всем сердцем, очень болезненна. Текна коснулась плеча Музы, утешительно приобняв. Хотя она никогда не встречала подобных людей, она могла понять, что Музе от этого плохо. И помочь она ей ничем не в силах. Чувства людей слишком иррациональны, никакими логическими доводами их не одолеть. — Ты не собираешься танцевать? — неожиданно спросила Муза через некоторое время. — За весь вечер ты только и делаешь, что стоишь у стола с напитками, уставившись в телефон. Текна изогнула бровь, с усмешкой сказав: — Я не понимаю, зачем мне это делать. Совершать эти однотипные ритмичные движения под музыку… тратить свою энергию… Вместо этого я лучше пообщаюсь с другими, кто так же, как и я, не любит танцы. — Зануда, — фыркнула брюнетка, улыбнувшись. — Хорошо! Я станцую с тобой! — Ты что?.. — Да, а что? — фея музыки нахмурилась: — Если Блум можно, то и другим тоже можно! Я знаю много танцев, которые вообще не требуют наличия партнёра. Я тебе сейчас покажу, когда начнётся мелодия. Просто повторяй за мной! — И зачем мне это делать? — Это весело! Вот увидишь! Воссоединившись с Селиной, Блум почувствовала себя лучше. Меланхолия, ещё несколько мгновений назад охватившая её и не желавшая отпускать, развеялась, стоило девушке почувствовать теплое отношение подруги. «Мне не следует слишком переживать о том, что не случилось. Всё хорошо». Она мысленно вычеркнула и выбросила в дальний угол своего сознания мрачные образы, решив, что раз сегодня праздник, то нужно взбодриться и быть весёлой. Вспомнив о полученной банковской карточке, Блум ярко улыбнулась. Наличие денег всегда воодушевляет. — Ты выглядишь счастливой. Случилось что-то хорошее? — Конечно! — воскликнула фея. — Теперь у меня есть деньги! Причем этих денег с лихвой хватит на покупку нового телефона! И не только. Но тратить остальное я пока не планирую. Её очень беспокоил вопрос связи с Землёй. Да и, учитывая, что Селина, Дарма и Шилли жили в Магиксе, а ещё у неё появился приятель-специалист с забавной малиновой шевелюрой, покупка средства связи стала важным делом. Хотя в Алфее есть общий стационарный телефон, это было не очень удобно, если, например, хотелось поговорить где-то во дворе или же в своей комнате. Селина счастливо улыбнулась, заражаясь радостью подруги, она тепло обняла её, чем вынудила Блум удивиться. — С чего вдруг такие нежности? — ойкнув, спросила фея. — Я просто… очень рада тебя видеть в Магиксе. Вот и всё, — ведьма нежно проводила рукой по длинным волосам огненно-рыжего цвета, её взгляд был полон искренней дружеской любви. «Блум, ты не представляешь, насколько я этому рада…» — хотя это было правдой, нечто мрачное и тёмное пронеслось в её мыслях следом, испортив момент. Её рука невольно сжалась в агрессии, но, заметив своё маленькое действие, Селина быстро отпрянула от подруги на шаг. Блум этого микродвижения не заметила, поскольку излишне доверяла своим друзьям. Даже эта черта вызывала у ведьмы неподдельное восхищение. Глядя на её улыбку, Селина уверилась в том, что обязана её защитить. — Что ж, раз тебе выплатили компенсацию и скоро ты обзаведёшься рабочим средством связи, — Селина быстро перевела тему, желая прогнать неприятные мысли, — сегодня мы должны обменяться контактными данными! — она нравоучительно подняла указательный палец, облачённый в чёрную перчатку, вверх, словно отдавала распоряжение. Это удивило Блум, которая никогда не замечала за Селиной наличие хотя бы небольших лидерских качеств. Но затем, словно ощутив её сомнения, девушка шутливо толкнула её локтём в бок, прошептав на ухо с игривой улыбкой: — Не забудь обменяться номерами с Ривеном! Если уж ты рассталась с Энди, то такой парень, ничем на него не похожий, – неплохой вариант. Блум криво улыбнулась в ответ. Она подошла к Ривену только ради того, чтобы избежать другого навязчивого типа, и не рассматривала его так серьёзно. Да и, кем бы она была, если бы спустя несколько дней после расставания с бывшим запрыгнула бы в объятия другого? Хотя фея не видела в таком поведении ничего предосудительного, она не могла так поступить со своей первой любовью – только не с ним. Ох, наверное, она ещё нескоро сможет его забыть. Блум мотнула головой, желая прогнать образ очаровательного музыканта из своей головы. Он и так годами занимал там всё пространство. Почувствовав чей-то острый пронизывающий взгляд, Блум оглянулась. Ей не пришлось долго искать, ведь среди завистливых, любопытных и иных взглядов лишь один был пропитан таким арктическим холодом – и он принадлежал Айси. Ведьма стояла в тёмном углу со своими названными сёстрами и, скрестив руки, безотрывно смотрела на неё и Селину. Блум моргнула: «Мы только разошлись после беседы, где со всем разобрались, чем ещё она недовольна?». Это было подозрительно. Да, очевидно, что Трикс затаили на неё злобу после этого инцидента. Их обложили денежным долгом, а по возвращении ещё и накажут – и это всё за то, что по мнению львиной доли ведьминского сообщества не стоит и упоминания, что говорить о порицании или наказании. Нападение на фею или ведьму – это нормально, с какой-то стороны это даже признают как практику волшебных дуэлей, что идёт только на пользу волшебницам. Телосложение волшебных существ отличается от существ, подобных землянам: благодаря магии они более крепкие, их способность регенерировать также на высоте. Как сказал Палладиум на последнем уроке – фея может упасть с многоэтажного здания и отделается парой царапин в то время, как землянин от этого умрёт (с высокой вероятностью), сломав себе руки и ноги, получив ушибы, сотрясение или сломав кости. Поэтому Магикс не желал связываться с неволшебными существами – банально, от них слишком много потенциальных проблем. Волшебному измерению не нужна кровавая война – и в этом утверждении неважно, кто был бы в этой войне победителем, а кто – истребленным видом. Хотя Блум хотелось верить, что земляне особенный народ, который ради мести готов пойти по головам, Палладиум явно намекал, что её представления и надежды наивны. Впрочем, они оба сошлись на том, что этот разговор тупиковый и не стали его продолжать. Эта особенность волшебных существ позволила Блум понять некоторые вещи о себе: почему на её коже никогда не появлялись синяки, почему она могла не спать несколько суток, обходясь без еды и воды, почему она практически никогда не болела, почему её выносливость превосходила других детей. По отдельности эти маленькие факты были безобидными и на них никто не обращал внимание, но когда они находили общую связующую, то лавина неизбежно обрушивалась осознанием – она никогда не была обычной землянкой. Всё это время она была «феей». Если Айси и её дуэт не знали, что Кнут оказался на планете, некогда лишённой магии, Блум могла простить их и забыть о произошедшем насовсем. Как ни посмотри, всё выглядело именно так, словно всё это подстроил кто-то третий. И вот этот «третий» был обо всём осведомлён. Он заслуживал наказания в несколько раз более тяжкого чем мелкое и несерьёзное наказание Трикс. Ведьмы не знали, что их «обычная» авантюра с нападением на принцессу Солярии развернётся покушением на землян – по сути беззащитных и хрупких созданий. Они не убийцы – вот, что чётко осознала Блум, когда всё закончилось. Но она не считала, что погорячилась, когда угрожала Айси в коридоре. Хотя эти девушки не способны на хладнокровное убийство, они всё ещё могли совершить его случайно однажды. Мысли об этом вызывали у неё холод. «Самое неприятное во всём произошедшем это то, что после разбирательства и наказания всем скорее всего станет плевать на них. За ними нужно присматривать, на их ошибки необходимо указывать, но кто будет этим заниматься? Этим ведьмам банально… не хватает воспитания». Как кто-то, кто рос, окружённый всесторонней любовью, Блум испытывала к ведьмам сочувствие. Не только к Трикс. Судя по настроениям, витавшим на балу, «ведьма» было чем-то вроде клейма отброса общества. Одного взгляда хватало, чтобы заметить, с каким презрением благородные феи Алфеи смотрят в их сторону, словно они грязь. Блум вздохнула, задав себе непростой вопрос: «Что не так с этой волшебной Вселенной?». — Что-то происходило, пока меня не было? Почему Айси так страшно смотрит в нашу сторону? Нахмурившись, Селина ответила, с наигранной смелостью улыбнувшись, её всё ещё пробивала лёгкая дрожь после последнего разговора с ледяной страшной ведьмой: — Удивительно, но она смотрит не на меня, а на тебя. Она не сводила взгляда со входа с момента, как трио вернулись перед вами. Но, — она отвела взгляд, словно говорила о чём-то неважном, — да, мы недавно погрызлись. — О? — Блум с удивлением посмотрела на неё. — Ты обычно не провоцируешь тех, кого не сможешь одолеть, и осторожничаешь. Не хочешь объяснить, что на тебя нашло? Блум, испытавшая на себе силу Трикс в Магиксе, считала себя достаточным экспертом в этом вопросе. Она хорошо выучила урок, что идти против трио Трикс в одиночку – опасная авантюра. Если даже она смогла разобраться в этом вопросе, то всегда осторожной и бдительной Селине это не должно было составить ни малейшего труда. Из них двоих сорвиголовой была Блум, а той, кто вечно её останавливал, оказывалась Селина. Селина тяжко выдохнула, посмотрев в потолок и задумавшись. Она не знала, с чего начать, что можно рассказать и как это правильно преподнести. По-хорошему, ей не хотелось рассказывать вообще ни о чём, чтобы не беспокоить подругу и справиться со своими проблемами самостоятельно. Она не могла вечно полагаться на Блум. Она хотела чего-то добиться своими силами, вырасти как личность, стать сильнее и научиться защищать то, что ей дорого. К тому же… Блум в любом случае не имеет права вмешиваться в происходящее в Облачной Башне, в этом даже были плюсы, что они учатся в разных школах. — Она ругается с Айси не в первый раз, — заговорила неожиданно возникшая рядом Шилли. Она так тихо подошла, что заставила Блум незаметно вздрогнуть. Заметив её, Селина скрестила руки, обратив на маленькую ведьму свой внимательный взгляд, словно оценивая её. — Они обе борются за лидерство среди первогодок. Айси часто злится, когда леди Гриффин отдаёт своё предпочтение «той, чью птицу вышвырнули из окна». Блум фыркнула, вновь заслышав об этой истории, из-за чего Селина недовольно нахмурилась отвернувшись. Испугавшись её реакции, Шилли поспешила извиниться, боясь, что задела её чувства. «Ах, Шилли прекрасная шестёрка,» — тайно улыбнулась Селина. «Зачем Селине лидерство среди ведьм-первокурсниц?». Блум чувствовала, что ей необходимо узнать, что происходило в те полгода, которые она не видела Селину. Но спросить об этом можно и потом, в более спокойной и уединённой обстановке чем шумный и приносящий дискомфорт бал волшебников. Все трое, приближаясь к оставленным вдвоем Ривену и Дарме, заслышали их смех: — Запомни: если тебя пытается охомутать женщина, не верь ей! — что-то, активно жестикулируя, доказывала Дарма. — Охому-… что? — Ривен рассмеялся в очередной раз, услышав этот глагол. Похоже, он так часто смеялся в последний час, что его лицо слегка покраснело. Его холодная безразличная аура куда-то испарилась. — Соблазнить, клеиться, проявлять невероятное дружелюбие к незнакомцу, вот что! — уверенно воскликнула ведьма, тыкнув указательным пальцем в грудь специалиста. — Если это фея, даю девять из десяти, что она хочет от тебя романтических сладких уси-пуси отношений, — при упоминании приторной романтики лицо Ривена скривилось от чувства подступающей тошноты. Он был напуган. — И поверь, мой дружок, её интересует не твой «богатый внутренний мир», а твоё смазливое личико и мускулы. Селина и Блум смотрели на разошедшуюся Дарму с одинаковым спокойным выражением, говорившим о том, что они наблюдали эту картину не в первый раз и им было немного за неё стыдно, но ничего с ней не поделаешь. Шилли мило смущённо улыбалась, иногда беззлобно хихикая. Ведьмы и феи, которые могли слышать этот удивительнейший монолог, смотрели на Дарму с нескрываемым возмущением. А специалисты, напротив, были заинтересованы. — Слушай дальше: если к тебе подлизывается ведьма, семь из десяти, что она хочет тебя использовать для какой-то пакости, после свершения которой она тебя выбросит, и две из десяти, что желает с тобой переспать, — от таких подробностей многие феи и сам Ривен покраснели. А ведьмы, заслышавшие это, облизнулись – что правда, то правда. — Одна десятая, если она, подобно фее, хочет с тобой сблизиться и влюбилась – это слишком невероятный исход событий. Веселье на балу продолжалось. Вскоре вокруг Дармы и Ривена собралась довольно большая толпа, которая внимательно слушала, иногда соглашаясь, а иногда осуждая высказывания этой юной самоуверенной ведьмы. Селина довольно улыбалась. Эта девчонка обычно была осторожной и бесконфликтной, но она знала, как зажечь толпу своими эпатажными историями. Когда на неё никто не давил, Дарма раскрывалась по-настоящему, показывая настоящую себя – весёлую беззаботную девушку, любящую болтать о всяких глупостях и ерунде. Возможно, в месте вроде Алфеи ей было бы комфортнее, чем среди мрачных и вечно обозлённых на этот мир ведьм. Но даже если она ей это предложит, Дарма скорее всего откажется, не желая покидать подруг. И если Шилли ещё можно было бы уговорить, то Селина даже не рассматривала вариант собственного перехода с пути ведьмы на путь феи. Безнадёжная ситуация. Но ведьма-укротительница змей была искренне рада, что эти двое остаются на её стороне. Она верила, что вместе они справятся с любой передрягой. А где-то в стороне от основной массы Скай и Брендон обсуждали свои амурные дела. Стелла покинула Ская, чтобы о чём-то поболтать с Флорой, поэтому принц мог слушать переживания своего сквайра, скрашивая скуку. — Почему это должна быть именно она? — резонно спросил Скай, чувствуя себя беспомощным. — Оглядись вокруг, дружище! Тут полно других девчонок, сдалась тебе именно эта Блум? До возвращения Блум и Стеллы он около получаса слушал, как его сквайр обсуждал эту рыжую фею, злясь и плюясь ядовитыми словами. И даже несмотря на очевидную ярость этот блондин всё продолжал говорить о ней, желая знать, как заполучить эту девушку. Брендон понимал, что Скай был прав. Если мыслить здраво, ему следовало отступиться от девушки, что явно его невзлюбила с первого взгляда. Но он не мог так просто отказаться! Он сверлил немигающим взглядом Блум и Ривена, которые столь тесно общались и улыбались друг другу, смеясь над шутками, он вовсе не замечал, что рядом с этими двумя были и другие люди. Молодой парень хмурился, чувствуя недовольство. — Чем он лучше меня? — Ну-у-у, не знаю… — Скай почесал рукой затылок, на его лице отображался «сложный» мыслительный процесс, — тем, как круто управляется кусаригамой? Или может ей нравятся высокомерные задиристые ублюдки? Кто её знает, она же девчонка! — беспечно в своей манере произнёс специалист. Его не особо волновали терзания друга. Если не получатся отношения с одной – встретит другую. Скаю с его привлекательным лицом и навыками обольщения рассуждать в таком ключе было привычно. Только Брендон всё ещё наивно верил в эту «истинную любовь»… Брендон зло прищурился, взглянув угрожающе на принца: «Как «круто» управляется кусаригамой?!». Скай испуганно отвернулся и быстро поднял руки в сдающемся жесте. Ха-а, да судя по характеру этой девчонки, Брендон искал себе подобную. Скай с его беззаботным характером не видел в этом ничего плохого, но вот родители Брендона… это могло бы вызвать скандал. Но, Ская это не заботило. В его задачи не входила бдительная опека и контроль каждого шага своего друга. Если он хотел начать встречаться с феей прежде, чем вернуться домой, это его право, они ещё молоды и могут совершать ошибки. Он улыбнулся, прогоняя эти мысли, когда нежно, но крепко взял за руку подошедшую к ним прекрасную блондинку, что сияла ярче звёзд и была прекраснее любой девушки, которую он когда-либо встречал в этом измерении. Его глаза сияли теплотой и обожанием, когда он смотрел на Стеллу. Но принц прекрасно видел, что в больших светло-карих глазах не отражается тех же чувств. Хотя принцесса Солярии благоволила ему, он не чувствовал, чтобы она была влюблена. Она игралась с ним, словно он был её ручным мальчиком. Глядя на принцессу, Скай глубоко в сердце в тайне робко надеялся, что может однажды… ах, похоже, он такой же романтичный дурак, как и его сквайр. Этот мёд был сладким и манящим, и Скай чувствовал себя смелым воришкой, кравшим его из пчелиного улья, пока пчёлы спали, ни о чём не подозревая… Профессор Палладиум, пивший коктейль и разговаривавший о повседневных проблемах с Дюфор, вдруг почувствовал волшебный сигнал. Он резко нахмурился, его лицо помрачнело, что не укрылось от внимательного взгляда феи-преподавательницы, которая с беспокойством спрашивала его о самочувствии. Профессор поднял руку, пальцы которой слабо вспыхнули зелёно-золотым огоньком. Заметив его действие, Дюфор сразу догадалась, что он хочет с кем-то срочно поговорить. Эти волшебные проводники были способны не только доставлять сообщения и указывать путь, они также могли использоваться как передатчик. Огонёк сорвался с его пальцев, упав на пол и быстро прошмыгнув между фей, ведьм и специалистов. Даже если кто-то замечал его, то предпочитал не обращать внимание, ведь чаще всего этим заклинанием пользовались учителя. — Что произошло, Палладиум? — Кто-то проник в комнаты фей и украл одну драгоценность, — честно и со всей серьёзностью ответил эльф. Дюфор шокировано моргнула: — Но кто настолько смел, чтобы провернуть это сейчас, когда все здесь? — она ахнула, сразу же поверив Палладиуму на слово, так как они были много десятилетий знакомы и тесно дружили, он бы не стал о подобном шутить. — Ведьмы! Уверенность Палладиума смутила Дюфор на секунду. Но затем она согласилась с его мнением. Кто ещё мог совершить нечто гнусное во время праздника? Конечно же только ведьмы, ах! — Мне сообщить Гризельде? — Нет, — он остановил её от поспешных действий, успокаивающе положив руку на плечо: — Всё в порядке. Я сам потом всё объясню директору. Это только звучит тревожно, но всё под контролем. Ведь… на самом деле ничего не было украдено. Стоило отдать должное Блум – если бы она не настояла на том, чтобы провернуть это небольшое дельце, то три юные амбициозные ведьмы украли бы реликвию семьи Стеллы прямо у неё из сундука с сокровищами внутри общежития фей. Палладиум всё ещё с трудом мог поверить, что это правда произошло: кто-то пришёл и, обезвредив первое заклинание, призванное вырубить злоумышленника разрядом тока, забрал футляр с кольцом. Волосы профессора встали дыбом от осознания, что ведьмы совершили столь вопиющее и наглое преступление прямо во время бала! Блум была права! Профессор горько улыбнулся. На самом деле, услышав её план, Палладиум усомнился, что что-то подобное и в самом деле случится. Поэтому ученица заключила с ним пари. И… ему придётся смириться с тем, что он его проиграл. Его вера в общество в этот вечер немного пошатнулась. Если кто-то может прийти в ваш дом и взять то, что захочет, то как кто-либо может доверять такому обществу и продолжать держать двери открытыми? Эльф скрипнул зубами, испытывая ярость. Он решил обязательно завтра же поднять этот вопрос о безопасности Алфеи. Его глаза наконец прозрели. Дюфор с осторожностью смотрела на своего друга. Он был до глубины души правильным эльфом, лучшим из своего народа. На самом деле его правильность могла иной раз посоперничать с человечностью людей. Хотя она не знала всей ситуации, фея догадалась, чем грозит огласка этого случая. И она знала, что Палладиум завтра всё подробно изложит на заседании совета преподавателей, поэтому ей не о чем беспокоиться и что-либо предпринимать. Она никогда не могла подумать о том, что… боже, нечто подобное произошло прямо у них под носом! Блум, почувствовав знакомую магическую энергию, повернула голову и поймала двумя руками подпрыгнувший к ней огонёк. Его тепло приятно согревало кожу. Оглянувшись на толпу, фея отошла в менее людную и более спокойную часть зала, и только тогда воспользовалась своей магической энергией, чтобы связаться с Палладиумом. — Убедились? — с усмешкой спросила Блум, догадавшись, что произошло. Согласно их уговору, Палладиум мог потревожить её только в единственном случае – если кто-то пытался похитить кольцо Стеллы. Палладиум поморщился, с неохотой честно признав, что ученица была права. Она и не сомневалась, что это произойдёт. Кто-то из ведьм только что похитил футляр с поддельным кольцом. Эта подделка была целым рядом весьма искусных и витиеватых специализированных заклинаний, наложенных Палладиумом на обычное кольцо. Он также добавил в него немного магии звезд, солнца и луны, чтобы наверняка обмануть воришку. Противником Трикс в этот раз стала не какая-нибудь одиночка Стелла или новичок в магии Блум, а профессиональный волшебник, изучивший несколько волшебных специализаций до такого уровня, что способен обучать им в школе. Победа была очевидна. Жаль, конечно, что им не удалось поймать живого преступника, но и то, что профессор уважаемой школы может свидетельствовать о факте совершения кражи в стенах замка – уже что-то, с чем можно работать. Блум не знала наверняка, откажутся ли Трикс от своей цели после разговора с директорами, поэтому она решила подстраховаться. Если бы Айси в самом деле отступилась, это был бы тихий и счастливый вечер для фей и учителей. Если бы она только отступилась… ха! Стоит признать, что это было невозможно с самого начала. Кто-то вроде Айси, в чьём характере всегда добиваться желаемого, никогда бы не сдался так просто. Но Блум правда до конца надеялась, как и Палладиум, что эти приготовления окажутся лишними! Она оглянулась, не стараясь скрыть своей заинтересованности, когда посмотрела в лицо улыбавшейся Айси. На лице ведьмы словно было написано: «Ты знаешь, кто это сделал, но ты не сможешь ничего доказать!». Блум слегка нахмурилась, почувствовав укол раздражения, но затем игриво улыбнулась: «Что ж, вы правда меня сделали, но не думайте, что я не смогу извлечь из этого выгоду!». Фея моргнула, заметив, что все три знакомые фигуры были в сборе – рядом с Айси стояли также Дарси и Сторми. Кто-то стащил футляр из комнаты, и это должен был быть либо кто-то из них, либо кто-то из их подручных шестёрок. Даже если все трое здесь, это не доказывало их непричастности. В сердце Блум они всегда будут главными подозреваемыми, потому что в этой богом забытой вселенной никому больше этот скипетр не сдался. Если бы неожиданно объявился другой искатель солярийских скипетров, она бы признала свою ошибку и предвзятость. Но таковых не было. — Это точно их рук дело, — подтвердила Блум Палладиуму через магический передатчик. — Профессор, не забудьте завтра изложить всё директрисе и потребовать выполнить наши условия. На этом она отпустила огонёк, и он исчез, растворившись в воздухе. Ей не нужно было что-либо ещё говорить Палладиуму. Да и предпринимать что-либо тоже. Блум старалась подавить самодовольную улыбку, когда она представляла, насколько исказится лицо Айси, когда, получив футляр с кольцом, она поймёт, что это подделка. «Думаете, я, зная, что вы ищете, буду сидеть сложа руки? Ха! — она резко подняла голову, взмахнув волосами, и проследовала обратно к Селине, Дарме, Шилли и Ривену, в центр веселящейся толпы. — Пока я могу, я буду рушить каждый ваш план, пока вы не научитесь просить по-хорошему!». Благо, Стелла дала на это разрешение, а Блум, любившей играть с огнём, не терпелось пощекотать нос этим опасным львицам, не забывая при этом находиться на безопасном расстоянии за оградой. Брендон, неотрывно смотревший на Блум с момента её возвращения, затаил дыхание, его зрачки расширились, когда он увидел блеск огненно-рыжих волос, разлетевшихся по плечам феи, что ему приглянулась. Это было очаровательно. Уверенная в себе девушка без благородного происхождения так или иначе приковывала его взгляд, вызывая восхищение. Казалось, он абсолютно позабыл всю злость, которую испытывал часами, вспоминая её слова и вульгарное поведение. — Да, друг, — заметив этот взгляд, Скаю оставалось вздохнуть, — ты потерян для общества. — А ты разве не согласен, что Блум прекрасна? — фея звёзд, солнца и луны провокационно улыбнулась, обняв руками его шею. На этот вопрос нельзя было ответить неправильно. — М-м, может быть, — шатен с неохотой согласился, — но самой очаровательной феей для меня всегда будешь ты, моя принцесса. Фея ухмыльнулась, пальцем почесав своего кавалера под подбородком, словно приглаживала кота: — А вы умеете делать комплименты и ухаживать за дамой, ваше высочество! Скай и Стелла на секунду закружились в танце, выглядя как счастливая влюблённая пара. Брендон, наблюдавший за ними, скривился. Подошедшая к нему Флора вежливо и дружелюбно предложила коктейль с трубочкой, и он с неохотой его принял, сдержанно поблагодарив. В то же время Айси нахмурилась, скрестив руки: «Что-то не так». Она предчувствовала, глядя на хорошее настроение земной феи, что их маленький план провалился. Украсть скипетр тогда, когда все меньше всего этого ожидают – в этом состоял её наспех придуманный план. Никто не мог заранее знать, что после разбирательства они попытаются что-то сразу же вытворить. Никто… кроме землянки Блум. Её глаза опасно сузились, а близко стоявшие ведьмы услышали низкое рычание. — Стоит ей высунуть свой маленький курносый нос из Алфеи, — она с силой и нажимом в голосе произнесла, затем на её губах появилась чарующая жестокая улыбка, а голос стал сладким и приятным, — мы разберёмся с ней, напомнив, где её место. — Конечно, — ухмыльнулась Дарси. Её сестра была в такой ярости, в какой она ещё никогда её не видела. Маленькую фею следовало проучить. Как только подвернётся подходящий случай, они с удовольствием преподадут ей урок хороших манер.