Что не так с Блум?

Оставшееся время до занятий с Палладиумом Блум читала книги по истории вместе с Пией. Амарил вскоре от них сбежала, когда ей надоело выслушивать, как два гика соловьём заливаются о событиях, произошедших сотни и тысячи лет назад. Ей было скучно, и она решила вместе с Олеаной и Нессой сходить прогуляться вдоль озера, заодно взяв прохладительные напитки в Белой Лошади. — Если Тёмный Феникс также участвовал в создании вселенной, то почему мисс Фарагонда ничего об этом не рассказала на своём уроке? — Блум вглядывалась в изображение гигантской тёмной птицы на одной из страниц древней рукописи. — Она и о Водных Звёздах упомянула лишь потому, что это пришлось к слову, — моргнув, припомнила Пия. — Директриса не любит вспоминать о таких темах. В разумах многих людей всё ещё свежи воспоминания прошедшей войны, особенно у тех, кто участвовал в ней в первых рядах. Могу только представить, насколько это жуткий опыт… Общество Света сражалось против армии чудовищ лорда Даркара — последнего из ныне известных хранителей силы пламени Тёмного Феникса. Читая известную биографию этого человека, Блум смогла узнать, что этот тёмный рыцарь возник словно из неоткуда — никто не знал ни откуда он родом, ни каково его настоящее имя — и развязал многовековую войну между тьмой и светом, обозначив чёткую цель — «Реликс». Вернее, война началась ещё за много сотен лет до его появления, но уже долгое время не имела ни предводителя, ни конкретной понятной всем цели. Однако именно благодаря Даркару, ставшему главой тёмного культа и олицетворявшего собой мифического Феникса, активные сражения возобновились, став более зрелищными и ужасающими, словно вернувшись в те далёкие времена, когда Три Древние Ведьмы ещё были в своём уме и пытались избавиться от всех фей в измерении. Теперь безумные старухи стали послушными дикими псами на цепи у тёмного лорда. В ходе войны Древние Ведьмы иссушили и уничтожили своими силами несколько планет, посеяв хаос и вынудив жителей срочно мигрировать. — Но что такое «реликс»? — задалась вопросом Блум. — Зачем он был нужен местному тёмному лорду? Фигура Даркара на первый взгляд напоминала ей образ Саурона, который также поднял армии чудовищ, желая заполучить утраченное кольцо всевластия. Неужели и здешний лорд тьмы точно также безумно одержим властью и алчностью, желая подчинить себе свободных людей и править? Стоило Блум мысленно склониться к этой чаше весов, как она услышала вкрадчивый тон Пии, которая с присущей ей осторожностью спросила: — Как ты думаешь, Блум… знает ли кто-нибудь с этой стороны ответ на твой вопрос? Блум задумалась. Постановка вопроса так и напрашивала ответить «нет». Разве стал бы кто-то спрашивать, зачем темному рыцарю Реликс, уже после того, как его подчинённые разрушили несколько планет? Вряд ли — на этой стадии он уже был объявлен угрозой космического масштаба, губителем жизни и террористом. — Правда в том, что «Реликс» имеет очень широкую трактовку: от мистической силы, превосходящей пламя Великого Дракона, до сердца всего измерения или даже артефакта, способного стереть галактику в пыль. — Ого… — Единственное более-менее точное упоминание, которое я сумела найти, сходится на том, что Водные Звёзды были убраны из этого измерения, поскольку они резонировали с силой Реликса и силой пламени Дракона. Этот резонанс сотрясал мир, вызывая разрушительные колебания. Поэтому Водные Звёзды изгнаны в измерение Золотого Королевства, а Реликс — в созданное специально для него малое измерение, врата в которые может открыть только пламя Дракона и специальный ключ. — Постой… погоди минуточку… — Блум вздохнула. — У меня кружится голова от такого наплыва незнакомой информации. Реликс, Водные Звёзды, пламя Дракона, ключи, Золотое Королевство… как много всего! — Наш мир сложен, — усмехнулась Пия и оглядела тысячи и сотни тысяч книг, аккуратно расставленных на книжных стеллажах. — Это всего лишь маленькая капля в море. Блум это понимала. Даже одна планета Земля имеет весьма шумную и местами засекреченную гостайной историю, что говорить о множестве планет и созвездий, на которых образовались точно такие же цивилизации — только не обычные, а волшебные. Если в истории Земли не обходятся без политики, что говорить о Магиксе, где самой распространённой системой управления является конституционная монархия. Припоминая бал и то, как её соседки-феи отнеслись к новости о том, что она с детства дружит с ведьмами, у девушки возникло кое-какое понимание. Она и раньше замечала, что между феями и ведьмами существует раскол. Текна упоминала, что причиной того, почему ведьмы не доверяют феям, служит старая история, касающаяся предательства Древних Ведьм. Но с чего феи так презрительно относятся к ученицам из Облачной Башни? Судя по словам Амарил, так ведут себя по большей части только аристократки и выходцы из богатейших семей Магикса. И глядя на Флору, Блум бы с этим согласилась — цветочная фея происходила родом из обычной семьи с Линфеи, она не была ни аристократкой, ни принцессой и у неё нет предубеждений. Лорд Даркар с его армией напали на несколько планет и последней из них стало легендарное королевство Домино. Учитывая, что Древние Ведьмы подчинялись Даркару, скорее всего именно это наложило тёмное пятно на сообщество ведьм как тех, кто имеет склонности к становлению преступниками — поэтому феи из аристократии не желают с ними связываться. Речь не идёт о том, что они становятся тёмными волшебницами — как раз изучение тёмной магии в Башне поощряется: они сражаются против преступников-тёмных волшебников их же методами. «Это как в мире поттерианы в Хогвартсе ходили дурные слухи о факультете Слизерин, поскольку по статистике чаще всего их выходцы связывались с пожирателями смерти — террористической организацией злодея произведения. Но это не означало, что все слизеринцы такие и что их факультет следует упразднить. Суть этого факультета заключалась в том, чтобы хитростью и коварством защитить своих близких и свои интересы, как и в случае с ведьмами Облачной Башни. То, что среди них рождались будущие преступники, не имело отношения к общей политике факультета и школы. Однако, — Блум нахмурилась, понимая, что это свойственно и трём школам Магикса: — Отношение к этому имеют преподаватели и администрация заведения, которые проигнорировали то, что происходило у них под самым носом». Древние Ведьмы никогда не учились в «Облачной Башне». В общем-то, этот колледж для волшебниц, способных преобразовывать негативные эмоции в волшебство, появился только около пятнадцати лет назад, вскоре после окончания Огненной Войны. Колледж не имеет никакого отношения к деятельности трех матерей всех ведьм. Однако само здание когда-то принадлежало им. — Раньше Облачная Башня называлась немного иначе — Башня Облака. Как и её властительниц величали Тремя Повелительницами, — рассказывала Пия, держа в руках книгу с неожиданно тёмной, мрачной и веющей липким ужасом обложкой. На самом деле от этой вещи разило негативной энергией. — Откуда у тебя эта книга? — указав пальцем на предмет, от которого не могла отвести взгляд, поинтересовалась Блум. — А, это? — брюнетка раскрыла её, показав обе стороны обложки. Это был увесистый талмуд «История Мрачного замка». — Мне его любезно одолжили. Кое-кто из соседней школы. Блум понимающе кивнула, больше не спрашивая. Даже если бы Пия назвала ей имя этого человека, она бы всё равно не запомнила, так что какая разница? — Замок был намного больше и обширнее и считался самостоятельным королевством, — продолжила небольшой исторический экскурс Пия. — В нём жили ведьмы и колдуны, бывшие поданными трёх магистресс. Судя по записям, написанным здесь, когда-то это тоже было счастливое и процветающее королевство… Пока Древние Ведьмы — Три Повелительницы — в одночасье не стали одержимы идеей изгнать всех фей с планеты Магикс. Это была эпоха Магического Средневековья, когда слуги ведьм выслеживали и лишали фей Магикса волшебства, разрывая их связь с планетой, а затем избавлялись от них. В ту пору феи боялись даже друг друга, поскольку враг мог принять знакомое лицо и затесаться в их ряды. Никто никому не доверял. В те времена конфликт закончился, когда тринадцать выживших фей Магикса, прятавшиеся в пещерах в Сумрачном лесе, объединились, создав королевство Эсмеральда. Предположительно, Эсмеральда была переименована в Алфею. Вероятно, эти события тоже стали поводом для сегодняшнего пренебрежительного отношения к ведьмам — феи настроены враждебно, опасаясь, что эти мрачные и агрессивные особы задумают организовать террор снова. Ведь ведьмы нередко выступали на стороне тёмных магов — сначала от имени Трёх Повелительниц, когда те объявили об изгнании фей с Магикса, затем под эгидой лорда Даркара и, опять же, Древних Ведьм, — сражаясь против фей и властей измерения. В общем-то… Блум не находила ни одну из сторон конфликта симпатичной. Одни дураки сражаются с другими, хах. Какие бы подоплёки и интриги за всем этим ни скрывались, если взглянуть на результат, всё одно — множество несчастных и обозлённых людей, чьи судьбы пошли под откос. От хорошей ли жизни ведьмы встали на сторону местного «Саурона»? В чём причина, почему лорду Даркару был необходим Реликс? Почему сторона света была убеждена, что противники питают недобрые намерения? Блум верила, что каждый человек по своей природе желает хотя бы себе, но добра. Лорд Даркар, красочно описанный в летописях как маг, впервые за тысячу лет сумевший возглавить общество тёмных колдунов и ведьм, и тот, кто был талантливейшим стратегом, которого боялись недооценивать лучшие умы волшебного измерения, вряд ли безумен. Слишком много сложных выверенных действий, не говоря уже о том, что его тактики и стратегии ведения боя вошли в учебники по военному искусству с подробнейшим разбором, как проходили эти сражения, от очевидцев. Даже если его окрестили местным тёмным лордом, который внушал страх одним своим упоминанием, всё же, нельзя было не признать его таланты и умения. Помимо мастерства в тёмной магии. Пия находила рассуждения Блум неожиданно занимательными в то время, как её собеседница радовалась, что жительница волшебного мира не резко отвергает её еретические доводы. Впрочем, они обе только родились, когда война неожиданно подошла к концу. Поэтому для них это были всего лишь жутковатые истории о прошлом, к которому они не имели никакого отношения и на что не могли повлиять. Однако в их силах было повлиять на настоящее и изменить будущее. Продолжение войны между представителями светлой и тёмной стороны — то, чему они обе никогда не желали стать свидетелями. Перед занятиями с Палладиумом Блум решила прогуляться по саду и проветриться. Их уроки начинались ближе к семи часам вечера по будням и заканчивались ко времени алфейского ужина. У неё было немного времени, чтобы отдохнуть и пробежаться глазами по выданному профессором учебнику, а конкретно — по параграфам, объясняющим, как скрывать свой источник магии от обнаружения другими существами. Существовало два известных принципа: когда существо рассеивает свою энергию вокруг, усложняя процесс поиска источника, и когда оно полностью запечатывает энергию в теле, превращая его в герметичный сосуд. Волшебники, не трансформировавшись в боевую форму, по умолчанию используют второй метод, даже не осознавая этого, — без целенаправленного поиска их сложно обнаружить, для этого необходимо, чтобы волшебное существо проявило хоть немного магии случайно или намеренно, и тогда маг с чувствительным сенсорным восприятием быстро найдёт его. Блум узнала, что заклинания, наложенные кем-то на волшебное существо и запечатывающие его силу, не помогают скрыть магический источник, а, наоборот, повышают шанс обнаружения. В особенности, если это сделано принудительно. В таком случае плотность и концентрация магии в условном «сосуде»-теле повышается, магия стремится вырваться на свободу и пробить сдерживающее заклинание. В частности, этому способствует воля самого существа, которое не было согласно с процедурой и, даже смирившись, подсознательно желает сломать препятствие и воспользоваться заблокированной «конечностью». Волшебство — это прямое продолжение чародея. В процессе чтения она отвлеклась, почувствовав в рюкзаке вибрацию телефона. Достав его и взглянув на дисплей, Блум замерла в нерешительности, не в силах отвести взгляда от высветившегося имени. Её руки и ноги словно стали ватными, и если бы она уже не сидела на скамейке в саду, наверняка бы упала на землю. Но, сделав несколько глубоких вдохов и выдохов под напрягающую и нервирующую вибрацию смартфона, она провела пальцем, принимая вызов. Рано или поздно он бы позвонил. Даже удивительно, что он сделал это только спустя столько дней… словно бы и вообще не волновался, куда она пропала. Блум мысленно фыркнула, стараясь заглушить начавшую рваться наружу обиду и затолкать её как можно дальше в подсознание. Энди ей ничего не должен, как и она ему. Хотя эта мысль неприятно проводила когтями по сердцу. — Привет, Блум! У тебя всё в порядке? Она удивлённо застыла. Прошло больше недели с того раза, как Блум слышала голос Энди. Его мелодичное и тёплое звучание вызывало ощущение нереальности происходящего. Особенно когда землянка оглядывалась вокруг, видя стены и сады Алфеи — жуткой школы для волшебниц, в которой ученицы сами должны заботиться о собственной безопасности и не могут рассчитывать на помощь взрослых. Хотя её жизнь никогда не была полностью защищённой — стоит только вспомнить, что её похищали сами Маги Чёрного Круга, — всё же на Земле были полиция, ответственные взрослые и друзья. Впрочем, здесь тоже есть её подруги, но… они учатся в далёкой Облачной Башне. По сути, Блум сама по себе. Голос Энди звучал как отголосок далёкого прошлого, напоминавшего сон. — Привет. Д-да, всё хорошо… — нервно ответила девушка. Она всегда немного нервничала, когда начинала разговор со своим возлюбленным. — А как ты, Энди?.. — Я… — он затих, оборвавшись на полуслове. Блум это напрягло. — Я очень волновался. Фея вздрогнула. Выражение её лица застыло, чтобы затем растаять, смягчившись. Её сердце начало обливаться раскаянием, что она уехала из Гардении, не попрощавшись. Но всё, что ей оставалось, это сделать ещё один глубокий вдох и грустно улыбнуться. Сделанного не воротишь. — Ты так внезапно исчезла из города, я… я сильно испугался, когда не смог с тобой связаться и не сумел тебя найти, Блум, — его голос звучал как обычно, казалось, он даже стал ниже и мелодичнее, вызывая приятные мурашки по коже. Блум невольно задрожала от радостных ощущений, слушая его. — Я рад слышать сейчас твой голос… Можешь рассказать, как ты там? Как твоя учёба в колледже? «Колледж? Ах да, родители же не могут сказать, куда я отправилась учиться». — Да, всё хорошо. Меня окружают хорошие и приятные люди, хотя не со всеми получается поладить с первого раза, — вспомнив их общую знакомую, она невольно улыбнулась: — Селина тоже здесь, но она учится в колледже напротив моего, по другой специализации… — Это замечательно! Энди хотел было спросить, есть ли там учебное заведение для молодых людей вроде него, но осёкся. Он не должен слишком навязываться. Это письмо и так провело между ними черту. — Энди, а ты разве не получал от Митси конверт, который я передала для тебя? — с волнением осторожно поинтересовалась Блум, хотя уже догадывалась по его реакции, что Митси так и не передала ему письмо. — Конверт? Какой конверт? Если бы кто увидел его лицо сейчас, они тотчас решили, что молодой музыкант в замешательстве и растерян, словно узнал что-то, что его удивило и смутило. Услышав его ответ, Блум поверила, что он искренне не знает, о чем речь, и нахмурилась. — Эх… похоже, мне нужно переговорить об этом с Митси. Там было письмо для тебя, в котором достаточно понятно объяснено, почему я уехала, не встретившись с тобой. Это прозвучало довольно резко и претенциозно — Блум и сама это секундой позже поняла, но… она это не подразумевала, это вырвалось само собой. «Да, детка, настолько понятно, что первым моим желанием после прочтения было разорвать это письмо на клочки и сжечь, и только мысль, что оно написано твоей рукой, остановила меня от этого сиюминутного желания», — лавандовые глаза на секунду сверкнули холодом таившейся за маской равнодушия ярости. Хотя Энди казался мягкотелым добродушным человеком, у него всё же было самоуважение, и подобного рода вещи, когда твой партнёр, не уведомив тебя, беспричинно разорвал отношения в одностороннем порядке, не могли не разозлить даже его. Будь на месте Блум кто-то другой, кого он знал и ценил меньше, он не стал бы так изворачиваться, выдумывая планы и способы, как образумить её. Но их связывали отношения длиной в годы, они были больше, чем друзьями, словно члены семьи. Когда твой родственник, твой возлюбленный так себя ведёт, это разбивает сердце. И основная проблема в том, что… исходя из содержимого письма, тут возникло серьёзное недоразумение, чёрт знает сколько времени тянувшееся. Блум отчего-то была убеждена, что их чувства не взаимные, словно он принуждал себя к этим отношениям. Что, конечно же, было неправдой. Но только как это доказать? Если бы он в самом деле послушался её слов и подождал окончания года обучения в этом иностранном колледже, кто знает, может, Блум бы забыла его, будучи убеждённая в том, что они расстались. Он не мог этого допустить! Нужно было действовать! И поэтому он придумал столь отчаянный и заведомо обречённый план… — Ну, в любом случае, я не знаю, о каком письме идёт речь, — беззастенчиво и с яркой улыбкой солгал юноша. Даже если Блум узнает, что письмо с самого начала попало к нему в руки точно в нужный день, он солжёт, что этого не происходило. И будет продолжать отнекиваться. Он мысленно цокнул языком: «Пускай сама подумает, ради чего я это делаю». Наверняка она решит, что это глупое занятие, и задастся этим вопросом. На это он и рассчитывал. «Думай, Блум. Думай». Энди хорошо знал Блум, в то время как Блум замечала в нём лишь те черты, которые хотела видеть. Очкастый мальчик, который тушевался и прятался за её спиной, давно вырос, расцвёл словно белоснежный лотос, ослепляющий своим сиянием. Они оба играли школьные пьесы, и их актерская игра была довольно хорошей. Но как Митси и говорила — для Блум Энди всегда будет прекрасен и чист. Сам он… был не против погрузиться во тьму вслед за ней. — Ах да! — словно вспомнив о чём-то важном, парень по ту сторону линии воскликнул. — Наша группа вскоре допишет последнюю песню для альбома… Надеюсь, ты не откажешься послушать наш альбом первой? Блум затаила дыхание, прикрыв рот рукой. Она искренне была рада за своих друзей детства, что они наконец готовы двигаться дальше по музыкальной карьере и сделать первый шаг в сторону большой сцены. — Конечно! Энди улыбнулся и попрощался, пожелав своей любимой девушке хорошо учиться и иметь поменьше поводов для грусти. К тому же… этот музыкальный альбом должен её порадовать. Эти годы не прошли зря, он наконец дописал этот ряд песен, посвящённых ей. Блум просто нужно услышать их, и она всё поймёт. Наверняка. Хотя Блум была обрадована приятным разговором с Энди, она всё же следом набрала номер Митси, в очередной раз доказывая, насколько она упряма. — Привет, Митси! Ты не забыла передать письмо Энди? Он говорит, что не получал его. — Что? — Митси отдалилась от телефона, до Блум доносились отголоски её ругани: — Ах, этот гнусный ублюдок… Да как он только— Поняв, что эти её разборки с подчинёнными надолго, Блум перебила её: — В общем, я так понимаю, что ты оставила письмо на хранение кому-то из своих друзей. Не забудь всё же передать его. — Да… хорошо, — с неудовольствием согласилась Митси. — Я «передам его» как можно скорее. Блум сбросила звонок и нахмурилась. Его реакция и это поведение Митси очень странные. Митси была явно взбешена и не знала, что письмо всё ещё не доставлено до адресата. Адресат утверждает, что ничего не получал. Если бы это был кто-то другой, она бы задумалась, что Энди лжёт… но это же невозможно, верно? Уверившись в том, что её парень не мог ей откровенно солгать, поскольку это было совершенно не в его духе — он никогда так не делал, так с чего бы ему начинать? — землянка выбросила это из головы. Мысль о том, что она сможет первой услышать альбом группы «A.R.M», вынуждала её трепетать от волнения. Хотя Марк и Рио часто подшучивали над Энди, говоря, что его вокальные данные могли быть и лучше, всё же, он хорошо пел, его голос был нежным и мягким, безумно приятным на слух. А поскольку он единственный вокалист в их бойз-бэнде, то все песни будут спеты его голосом, ах! Вспомнив о времени, Блум поспешно закинула рюкзак на плечо и схватила учебник. От этого разговора её настроение стало очень хорошим, из-за чего она невольно начинала напевать мелодию по дороге, пока приближалась к башне. Только Энди обладал непостижимой способностью зарядить её хорошим настроением и в любой момент вытащить из пучины отчаяния. Он — чудо. Осознав, что вновь принялась в мыслях нахваливать своего любимого человека, Блум засмущалась, стараясь сдержать улыбку. Когда фея пришла в юго-восточную башню, поднявшись на самый верх, она с удивлением заметила огромные стопки книг и бумаг, которыми был завален учительский прямоугольный стол, стоящий подле входа в комнату управления симулятором. Сначала она подумала, что в зале никого нет, но сразу после этой мысли и последовавшего вздоха фея увидела, как из-за стопок книг ей машет знакомая ладонь. — Добрый вечер, профессор, — поздоровалась она и обошла стол, чтобы увидеть сидящего за ним улыбчивого эльфа, который кивнул. Хотя стопки книг заполняли большую часть пространства на столе, всё же был небольшой квадрат, в котором профессор уютно читал одну из книг. Блум обеспокоенно спросила: — Профессор, вы не устаёте от такого количества работы?.. — А, это не по работе! — ответил он. — К тому же, я использую заклинания для скорочтения и лучшего усваивания информации. Конечно, требуется время, чтобы переварить прочитанное, но… пока что всё идёт неплохо! Прозвучало не очень убедительно, но ладно. Волшебники — чудаковатые люди. — Блум, я изучал культуру и историю волшебства на Домино. За тысячелетия накопилось много интересной информации. Думаю, так мы сможем сделать ваши занятия более плодотворными, если поймём суть вашей магии. Палладиум поведал, что поскольку Домино — планета-усыпальница Великого Дракона, то её благословение своим жителям особенное. Маги, феи и ведьмы чаще всего рождаются с огненным даром — прямо как Блум. Услышав об этом, она вздохнула с облегчением, искренне радуясь, что её случай — не особенный. Быть уникальным и не похожим ни на кого хорошо только в сказках, в реальности же от этого больше проблем, начиная от того, что никто не способен стать твоим учителем и мало кто может оказать тебе даже простую медицинскую помощь. Исследовать свои возможности приходится самостоятельно методом проб и ошибок. Куда удобнее пользоваться уже имеющимся и накопленным за столетия опытом других людей. Это облегчает жизнь. Теперь она знала, что родилась на Домино, что ее огненные силы — благословение волшебной планеты, которая даже будучи безжизненной пустыней, всё ещё способна поддерживать своих земляков. Причина же, почему ее земные родители порой вели себя странно, заключалась в утечке магии, которая на них влияла. Волшебство пагубно воздействовало на лишенных магии существ, из-за чего землянка уверилась в необходимости взять свои силы под строгий контроль. Благо, Палладиум успокоил ее, заверив, что из-за магических утечек причинить вред своим подругам-феям или кому-либо в Магиксе она не сможет. Поняв, что у слов утешения эльфа была и обратная сторона — она всё ещё способна причинить неумышленный вред своим неволшебным друзьям и родным, — Блум со всей ответственностью подошла к изучению нового урока, желая научиться контролировать таившиеся внутри неё магические силы. Это не только вопрос личной безопасности, чтобы её не смогли найти охотники за экзотическими волшебными дарами, но и решение более существенной проблемы. «Мои силы не должны влиять на мою семью». Авалон явился посреди сеанса медитации Блум. Он напугал её, когда внезапно чихнул, сидя на зрительских местах. Сегодня мужчина уже чувствовал себя лучше, однако его нос был таким розовым, что невольно привлекал внимание. И ассистент постоянно держал подле себя упаковку бумажных носовых платков, опасаясь нового приступа. — Не отвлекайтесь, — с безразличием и строгостью бросил он. — Вы должны уметь сохранять концентрацию в любых условиях. Даже с внешним раздражителем. — Не так уж вы и раздражаете… — тихо проворчала Блум, снова закрывая глаза и концентрируясь на своих внутренних ощущениях. — Что ж, рад это слышать, — снова ответил ассистент, так и не отрывая взгляд от книги, которую он читал. — Я считал, вы меня ненавидите. — Вы специально продолжаете меня отвлекать? — нахмурилась Блум. — Верно, — неожиданно он мягко дополнил: — Когда вам будет угрожать настоящая опасность, тёмный маг не станет ждать, когда вы сумеете сосредоточиться. Если противник превосходит вас в силе, то когда он вас обнаружит, всё уже будет кончено. — Вы правы, мистер, — столь же неожиданно согласилась Блум, найдя его слова разумными. — Никто в здравом уме не станет слушать болтовню, занимающую время. Особенно деловой человек. Раскидываться пафосными фразами принято в супергеройских комиксах. Блум невольно вспомнила сцену первой встречи со Стеллой, как и она, и Кнут тратили время на то, чтобы бросаться пафосными фразами вместо того, чтобы нанести удар и закончить дуэль как можно быстрее. Она вспомнила и слова Селины накануне о том, что сражения лучше избегать, нежели нарываться. Однако если битву невозможно избежать, ты обязан закончить её как можно скорее — чем дольше тянешь, тем больше утомляешься и теряешь силы, а следовательно и шанс победить ускользает. Устраивать болтологию и затягивать дуэль имеет смысл только в том случае, когда ты уверен, что вот-вот прибудут союзники. Неожиданно за спиной Блум раздался хлопок, из-за чего девушка испуганно отшатнулась. Но там ничего не было, это был лишь звук, который создал паладин, чтобы специально напугать её. — Это уже спартанские условия, мистер Авалон! — возмутилась Блум, взглянув на мужчину с нескрываемой агрессией. Тот ответил мягкой улыбкой и повторил свой жест — хлопок снова раздался с неожиданной стороны. Так продолжалось до тех пор, пока фея не привыкла, перестав реагировать и пугаться. Наблюдавший за ними из-за стола Палладиум снова вздохнул. Только ему показалось, что после событий, произошедших на выходных, эти двое неожиданно поладили — вероятно, отношение Блум смягчилось из-за того, что Авалон помог им определить, какому народу принадлежат выведенные на одеяльце буквы, — как они снова вернулись к своим уже обычным задиристым отношениям. Авалон, похоже, начал привыкать к жизни в Алфее и взаимодействию со студентками. В первые дни он был куда саркастичнее, чем его равнодушные и толковые замечания сейчас. Либо же ему попросту наскучивает однообразная реакция Блум… Когда отведённое их занятиям время закончилось, Авалон направился к столу Палладиума и, покопавшись среди марева книг, достал одну, осмотрел и, развернувшись, передал Блум. — Это учебник доминийской огненной магии, — пояснил он. — Он для вас окажется полезнее, чем любая другая книга, которую вы сумеете найти в обычной секции библиотеки. Начните с первых разделов. И Блум… если будете пробовать применить что-то на практике, позовите с собой наблюдателя или не забывайте об огнетушителях. — Я не буду применять огненную магию в комнате… — За поджог школы вас тоже могут исключить. Особенно если вы не сообщите о возгорании вовремя, доведя ситуацию до катастрофы. На этом всё. Вы свободны. Забрав с собой книгу, которую читал в течение этой пары часов, Авалон первым покинул зал, попрощавшись с профессором Палладиумом. Его аллергия ещё не прошла до конца, из-за чего паладин чувствовал себя не очень хорошо. Он желал поскорее прийти в обеденный зал и насладиться ароматным чаем. — Кстати, Блум, — позвал её эльф и подкинул девушке книгу, которую та ловко словила. «Чары левитации». Заметив удивление феи, Палладиум улыбнулся и подмигнул: — Профессор Уизгис просил передать. Вам это завтра пригодится. Блум сглотнула, посмотрев на обложку книги ещё раз, а затем с вымученной улыбкой поблагодарила Палладиума, прежде чем отправиться на ужин. Ей и обычная-то магия давалась раз через пять, а тут ещё и магия левитации! Она с подсознательным страхом представляла завтрашнее утро… Впрочем, ничего страшного же не должно случиться, верно? Это всего-то обучение тому, как летать в воздухе. Однако, вспоминая, как даже при полёте на метле ученики Хогвартса умудрялись ломать руки и ноги, ей становилось тревожно. А ещё она припомнила слова мистера Авалона о том, что после чар полёта очень тяжело «вставать на крыло», что бы это ни значило. — А вот и ты, — произнёс кто-то, поджидавший Блум возле выхода из башни. — Как прошли занятия? Блум была удивлена увидеть Стеллу. Обычно она не встречала её после занятий Палладиума, и Блум возвращалась в обеденный зал одна или со своим котёнком. Ну, технически, с ней всегда Дрэсси, но… ладно, лучше не ущемлять права одушевлённых платьев. В общем и целом, землянку ещё ни разу не встречала другая фея и не провожала на ужин. Блум улыбнулась, задумавшись о том, что идти вместе с кем-то вот так довольно уютно, давно такого не было. Однако секундой позже она сообразила, для чего Стелла здесь. Дневной инцидент с Амарил… Стелла стояла, прислонившись к стене и скрестив руки, ей явно было неуютно и она внутренне переживала, даже выражение её лица было скорее пугающим, чем приветливым. — Похоже, придётся кое-что прояснить… — вздохнув, Блум продолжила, позвав её: — Послушай, Стелла. То, что ты сделала или не сделала в прошлом, не имеет ко мне никакого отношения. Я не знаю, кто такая эта Киндерли, и меня тем более не заботит, что с ней случилось. Лицо феи звёзд просветлело, а глаза вновь мягко замерцали. Значит, Нова оказалась права? Блум не такая, как остальные, кто, заслышав эти мрачные слухи, оставлял её позади и чурался. Хотя возможно дело в том, что Блум — землянка, но сейчас Стелла была рада этому факту. — Кимберли, — тихонечко поправила её Стелла, мягко улыбнувшись уголками губ. — Не важно. Не зацикливайся, — смешно фыркнула Блум. Какое ей дело, как произносится имя какой-то незнакомки? Киндер, Кендалл, Карамель… неважно! Она взяла Стеллу за руку, улыбнулась и направилась в сторону соседней башни. — Пойдём поужинаем. Я очень хочу есть! — Да! Стелла не сдержалась и крепко обняла Блум, из-за чего та взвизгнула, когда её слишком крепко сжали. Землянка попыталась вырваться или хотя бы расслабить хватку блондинки, но в итоге сдалась, позволив делать с собой всё, что той захочется. Когда сеанс душещипательных обнимашек подошёл к концу, Блум пришлось догонять Стеллу, которая наперегонки побежала в обеденный зал. Последняя будет есть печенье с изюмом! — Что это с вами? — с недоумением спросила сидевшая за столом с остальными феями Текна, когда заметила, что к ним приближаются две запыхавшиеся знакомые. — Они помирились, — ответила вместо девушек Флора, делая глоток травяного чая, чей приятный запах витал в воздухе зала, соревнуясь с лёгким ароматом зелёного чая, доносившимся из преподавательской ложи. Авалон, наслаждавшийся свежезаваренным чаем, испытывал спокойствие и умиротворение, на время перестав беспокоиться о своей аллергии. Он разговаривал с Фарагондой об успехах Блум. — Не слишком ли рискованно давать ей книгу о волшебстве жителей Домино? — сомневалась директриса. На самом деле идею того, что Блум необходимо научиться скрывать источник своей магии, предложил именно Авалон, но подал так, словно это приказ директора. К сожалению, мисс Фарагонда во многих вещах недогадливая и особенно плохо у неё было с далёким прогнозированием. И это не удивительно, ведь раньше стратегией в Обществе Света занимались Орител, Марион, Хаген и Гриффин. Двое умерли, один исчез, а третья живёт нелюдимой жизнью в ведьминской башне. К тому же, Фарагонда слишком горделива и высокомерна, чтобы советоваться о таких вещах с ведьмой. Если бы не его своевременное вмешательство, по его приблизительной оценке Трикс узнали бы о сущности этой феи ещё до окончания первого семестра, слишком уж беспечно ведёт себя и она, и директриса школы. Услышав обо всех произошедших с Блум событиях из уст Фарагонды, это было первое, что потребовал Авалон, как курирующий её страж: она должна научиться скрывать свои силы, а также суметь постоять за себя. Какой ему смысл защищать эту девчонку, если она будет повсюду бегать и светить своей силой Огня Дракона? Фарагонда, услышавшая, как едва прибывший и ещё даже не оформившийся паладин ставит ей условия и угрожает, что в случае их неисполнения или запрета он не станет приниматься за эту работу, потеряла дар речи. Авалону крайне не понравилось, что его вырвали посреди начала учебного года и вынудили спешно приехать в Магикс, наплевав на все правила приличия и банального уважения. А когда он узнал, что ему предстоит быть нянькой какой-то сопливой и наверняка высокомерной девчонки с кровью королей, и вовсе был зол. Хотя все безмерно уважали её биологических родителей, но одно дело — настоящие герои войны, и другое дело — наглая и самоуверенная землянка. Этой девушке требовалось строгое воспитание, чтобы унять её упрямый характер и стремление лезть в неприятности. А этот преподаватель, Палладиум, ещё и поощряет её! Хм! — Если вы боитесь за сохранность школы, то я возьму всю ответственность на себя. Что бы она ни сделала, я с этим справлюсь. Фарагонде не очень понравилось это «я» вместо «мы». Авалон имел тенденцию полностью исключать директрису из дел, связанных с Блум. Заметив недовольное лицо женщины, Авалон отвернулся, проигнорировав её, и мысленно фыркнул: «Вы и так уже наломали дров, юная леди. Блестящее решение — просто взять книги с неудобной личностью и наложить на них вето. Почему бы сразу не прокричать перед носом Блум: «Ищи нимфу Дафну! Нимфа Дафна твоя сестра!»? Тогда бы точно ни у кого не возникло подозрений». Буквально десятки фей только и говорят о том идиотском решении директора табуировать информацию о великой нимфе волшебного измерения. То, что Блум не догадалась о том, почему это произошло, не иначе как чудо и повод очередной раз задуматься о её скудном интеллекте. Словно почувствовав, как кто-то в мыслях или на словах оскорбляет её, Блум чихнула. — Что такое? Неужели ты простыла? — поразилась Муза. — Надеюсь, что нет, — удивлённо ответила Блум и довольно громко взмолилась, очень не желая заболеть: — Лишь бы аллергия Авалона не была заразна! Лишь бы, лишь бы!       Проигнорировав, что кто-то в преподавательской ложе закашлялся, а подошедший профессор Палладиум обеспокоенно этому кому-то помогал прийти в себя, Блум продолжила ужин.