Что не так с Блум?

— Итак, это наше новое место? Выглядит неплохо, — бросив оценивающий взгляд на обстановку, ухмыльнулась Дарма и оглянулась на Селину и Шилли, стоявших на входе. — Вы славно поработали в эти дни. Это был довольно большой и мрачный зал в тёмных и холодных оттенках, преобладал чёрный цвет. Если выключить свет, идущий от канделябров, подвешенных под потолком, то в зале воцарится абсолютнейшая, густая и непроглядная тьма. Но, благо это никого из присутствующих ведьм не в силах напугать — волшебный свет погаснет только тогда, когда случатся проблемы с сердцем Облачной Башни. Этот зал — небольшое измерение, находившееся внутри школы и созданное усилиями нескольких учениц, в числе которых были и опытные старшекурсницы. Чтобы попасть в него, требовалось знать расположение нужной стены, комбинации переключателей и — как же без этого — мысленно произнести пароль. И то, даже если незнакомец вдруг сумеет попасть внутрь, там его поджидает сюрприз… — Наложить столько заклинаний было непросто, но мы справились, — положив руки на талию, Селина тоже осмотрелась, взгляд её зацепился за статуи пугающих своими жутковатыми улыбками горгулий на сводах потолка и белых гарпий, стоявших вдоль стен. При вторжении непрошенного гостя эти твари, родом из Легендариума, оживут и покарают злоумышленника. Если они не смогут обратить ведьму в камень, то разорвут на части. Она заранее оповестила всех участниц их небольшого ордена об этой «охранной системе». Стражи не тронут тех, кого ранее лично проводили внутрь Селина, Дарма или Шилли, — они запоминают проверенных членов тайного клуба. Если кто-то будет угрожать кому-то из подопечных ведьм, Селина легкомысленно рекомендовала не молчать, а сразу сдавать дислокацию этого места, чтобы преступник проверил на себе охранные чары. Но местоположение нужной стены и кодовые слова всё равно менялись раз в несколько дней. — Леди Гриффин разрешила создать клубную комнату? — поинтересовалась Дарма, испытывая беспокойство. С другой стороны, а как бы они смогли создать микроизмерение без дозволения владельца замка? — Конечно, — раздался голос вошедшей ведьмы с белыми волосами. Это была Пульсатилла. — Всё происходящее в этой комнате под моей ответственностью. — Ах, любимица Гриффин, как же, — поморщилась Дарма и с наигранным осуждающим взглядом посмотрела на Селину: — Воспользовалась связями? — А что? Не только же Трикс пользоваться предвзятостью учителей! — хмыкнула ведьма и взглядом указала на двери, ведущие в другие помещения: — Мы также позаботились о том, чтобы тут можно было спать и полноценно жить, если кого-то посмеют выгнать из комнаты соседки с оппозиционными взглядами. Мы дадим кров тем, кто в нём нуждается. Например, кому-то вроде Мирты, которая соседствует с радикально настроенными ведьмами, издевающимися над ней изо дня в день. Хотя бы в клубе у неё будет своё безопасное место в окружении людей, которые разделяют её взгляды. — Это прямо как Дом из Хогвартса, — присвистнула Дарма. — У нас тут и своя гостиная, и спальни… — И тренировочный зал для отработки заклинаний, — кивнула Пульсатилла. — Не хватает только комнаты зелий. Но, сами понимаете, это реализовать практически невозможно. Нельзя выносить ингредиенты из лаборатории. — И слава богу, — с облегчением выдохнула шатенка. — Устрой вы здесь что-то такое, это место взлетело бы на воздух… — Противопожарная система у нас тоже на уровне, — самодовольно улыбнулась Селина. — А?! Из стен, пола и потолка выплыли разноцветные духи. Всего их было четверо, и каждый соответствовал одной из четырёх стихий — земли, воды, огня и воздуха. Это были бесполые андрогинные сущности, напоминавшие антропоморфное воплощение самой стихии: волосы огненного духа пылали, а кожа напоминала жидкую магму, принявшую форму человеческого тела; волосы духа земли были похожи на ветви, усеянные красивыми розовыми цветами и зелёными листьями, кожа его была подобна глине; дух воды был обтекаемым, его волосы постоянно принимали разные формы, смешиваясь с водянистой кожей и вновь растекаясь по сторонам вслед движению тела; дух ветра едва заметен, постоянно растворялся в своей стихии, что только глаза сверкали волшебством. Они выглядели дружелюбно, мило улыбаясь, но Селина знала, что эти четверо — подобно любой твари из Легендариума — невероятно опасны. В обмен на свободу четыре духа согласились защищать этот зал и оберегать его жителей. Их слова скреплены магическим договором, за нарушение которого они тотчас вернутся в книгу. Многие создания из Легендариума готовы согласиться на всё что угодно, лишь бы иметь возможность покинуть своё измерение-тюрьму. И именно такими — слабыми или не особо сильными существами — владелец книги мог пользоваться. Выпускать на свободу кого-то вроде мага Ашерона, который изо дня в день клянётся и божится, что исполнит любую прихоть своего освободителя, лучше не стоит — он слишком силён, это неоправданный риск. Селина была не столь глупа. Хотя духи стихий даже по отдельности сильнее её, книга Легендариума брала в расчёт силу воли заклинателя, а не мощь его магических способностей. Это ещё одна причина, по которой Селина не могла и не хотела освобождать незнакомого ей тёмного колдуна — её решимости в любом случае не хватит даже на призыв, что говорить о подчинении. — Что это такое? — Это элементали, — представила их Селина. — Они любезно согласились нам помочь. — Я была удивлена горгульям и гарпиям… но где ты нашла стихиалей? — восхищённо и с любопытством спросила Пульсатилла. Как искусный зельевар, она не могла не знать об этих мифических созданиях, которых очень тяжело отыскать в волшебном измерении. Селина незаметно сузила глаза, когда с улыбкой отвечала Пульсатилле, что это — секрет их ордена. Дарма поспешила возмутиться, что это настолько большая тайна, что даже она и Шилли не в курсе. Пульсатилла, казалось, вполне удовлетворена таким ответом. Хранительница Легендариума догадывалась, зачем на самом деле Пульсатилла присоединилась к их группе. Отчасти из-за этого меры предосторожности от обнаружения врагом были снижены — какой смысл остерегаться, что штаб-квартиру найдут, если в ней уже свободно гуляет шпион? Шпион, которого она и пальцем не может тронуть, поскольку иначе их орден лишится этого помещения и кое-какой защиты. Леди Гриффин, очевидно, очень интересно, что здесь происходит и как далеко это всё зайдёт. Пульсатилла — не просто так любимица директрисы. Она её глаза и уши в этой школе. Впрочем, не единственные. Когда Дарма упомянула об этом, то хотела предупредить свою подругу и узнать, почему этой крысе было позволено ходить по их земле и вынюхивать для своей хозяйки. Но это правда — без разрешения Гриффин получить такую клубную комнату — впрочем, как и любого рода помещение под свои нужды — просто невозможно. Хотя замок позволяет ученицам использовать тайные ходы и сокращать путь, но создавать новые помещения, являющиеся под-измерениями внутри Башни, имеет право только леди Гриффин. Даже приближённые к ней преподаватели обязаны спросить у неё разрешения, если вдруг задумают нечто подобное. К счастью… общество, организованное Селиной, первое в своём роде. Школа существует всего каких-то пятнадцать-семнадцать лет, никто даже не задумывался раньше о создании клубных комнат или о том, что для осуществления этой идеи нужно делать запрос на имя директора. Ведьм первого поколения не интересовали соревнования с феями или даже друг с другом — ещё помнящие жар и страсть ужасающей войны, они старались быть тише воды и ниже травы, впервые за десятилетия имея возможность посвятить себя спокойной и не требующей рисков или жертв магической науке. Однако с каждым следующим поколением начинало накапливаться раздражение, достигшее своего пика к нынешнему году: феи, возгордившись своей победой и собственной исключительностью, провоцировали «мерзких» учениц новообразовавшейся школы для «вспыльчивых психопаток». И ведьмы, терпевшие унижения и оскорбления, адресованные прошлым поколениям, искренне злились и не понимали, почему должны сносить пощёчины за дела других сестёр по магическому ремеслу. Наблюдая за происходящим в Башне, Гриффин предпочитала пускать всё на самотёк. Кое-где она вмешивалась, где-то плела интриги и подтрунивала, позволяя особо обозлённым ведьмам на ком-нибудь отыграться — ком-нибудь, кто не сможет пожаловаться в высшую инстанцию или кто сумеет себя защитить. Можно сказать, директриса старалась по мере своих возможностей контролировать конфликт, не доводя его до эскалации. Однако, как можно понять, если грезить в будущее, даже если у неё всё идёт хорошо, находятся «уникальные случаи». Вроде трио Трикс. Но даже тут не стоит недооценивать старую ведьму. Все учителя верны и подчиняются Гриффин, что означает очень простую, но мало кем понимаемую среди школьниц вещь — преподаватель Облачной Башни полностью разделяет идеологию Гриффин, он не просто так стал учителем в этой школе, у него тоже есть своё желание, совпавшее с желанием Гриффин. Ребята вроде Пульсатиллы это понимают и действуют согласно всеобщему плану. То же касается Заратустры — что произойдёт с ведьмой в конкурентной среде, если преподаватель запишет её в свои любимчики, у всех на глазах завышая её результаты? Очевидно, её возненавидят и будут презирать. Селина и её ближайшие соратники таких подробностей не знали — только то, что леди Гриффин, похоже, тайно помогает им. Однако её покровительство не абсолютно, так или иначе девушкам придётся самим защищаться и отвоёвывать своё право на мнение, отличное от большинства, и достойную жизнь. Селина радовалась приходу каждой новой участницы — чем их больше соберётся, тем будет безопаснее противостоять нападениям. Хотя звучит так, будто магические сражения между ведьмами происходят каждый день или достаточно часто, на деле же нет: в коридорах запрещено пользоваться боевой магией, только разве что бытовой и мелкими шутками. Если же шутки доводят ситуацию до драки — магией или же кулаками, — то заметивший нарушение преподаватель может разнять учениц или даже отправить в измерение наказаний, созданное директором чтобы самыми неприятными и докучливыми заданиями наказывать провинившихся ведьм. Например, профессор Фумоакре — ярый сторонник пацифизма, попадись драчуньи ему на глаза, он даже не станет слушать, отправив всех виновниц в измерение наказаний. Поэтому обычно если ведьмы хотели подраться, они искали «слепые зоны», в которых всевидящее око Гриффин — хрустальный шар — не способно их обнаружить. Как на зло, к такого типа зонам относились волшебные тайные переходы. Также враждебно настроенные сокурсницы или старшекурсницы могли развлечься, подловив попавшую под горячую руку ведьму в туалете, душевой или ванной — в такие места редко заходили для проверки преподавательницы, отчего это было излюбленное место для школьных издевательств. Не говоря о том, что у Облачной Башни специфическое отношение к травле — это явление практически никогда не наказывают, максимум какой-нибудь Фумоакре может сделать замечание, что ему неприятно это лицезреть в своей аудитории — и только. А профессор Заратустра даже поспособствует, одарив ядовитым комментарием и высмеяв неудачницу. Считается, что сильная волей и духом ведьма должна выдерживать такого рода издевательства или уметь их пресекать. Ведь отчаяние, ярость, чувство несправедливости и жажда отмщения — прекрасная почва для заклинаний. Селине, Дарме и Шилли пришлось свыкнуться с тем, как устроено это заведение. У ведьм специфическое чувство юмора — что тут поделаешь? Единственный способ выжить — держаться вместе и давать отпор. Будь это колкое ответное замечание, ядовитое слово, едва ли не переходящее грань шутливое заклинание или откровенная драка в тёмном коридоре с применением магии. Хотя всё это время Селине удавалось ускользать и сбегать с поля сражения, уворачиваясь от ледяных игл, торнадо и иллюзорных атак, однажды ей придётся воспользоваться своими силами и дать отпор. Ей не хотелось этого делать. Не потому, что она была пацифисткой — такое место в ком угодно убьёт желание быть доброй, — а потому, что её силы и существование книги Легендариума пока что всё ещё являлось секретом. Это её козырь, которым она желала воспользоваться в нужный момент, чтобы обезглавить противника. Силы змей пока что вполне достаточно для ведения дел и для создания обманчивой уверенности у соперниц, что она не представляет для них угрозы. — Вы уже подумывали о том, чтобы придумать название своего общества? — хитро блеснув глазами, поинтересовалась Пульсатилла, сев в одно из кресел и закинув ногу на ногу, словно находясь у себя дома. — Слизе… — Нет! Мы всё ещё в размышлениях! — Дарма быстро зажала Селине рот, неискренне широко улыбаясь. Она шикнула на подругу: — Какой к чёрту Слизерин? Если ты в самом деле сделаешь это, я выйду из этого клуба! Селина опечаленно вздохнула. Дарма была против ассоциаций со Слизерином — одним из «домов» Хогвартса из серии романов о Гарри Поттере. А казалось бы, всё так идеально сходится: мрачная школа, волшебницы, чьим спектром сил и особенностей поведения являются тёмная магия, хитрости, уловки и предательство — чем вам не типичный факультет Слизерина? Но увы и ах, только Селина разделяла любовь к этому факультету. Так что над названием всё ещё предстоит поработать… — У нас ещё есть много времени, чтобы над этим подумать. — Не тяните с этим слишком долго, — всё также неприятно улыбаясь, словно её искренне забавляло происходящее вокруг, озвучила Пульсатилла. — Иначе вас так и прозовут «змее-крысами». — Змее-крысёныши, — фыркнула Селина, переглянувшись с другими ведьмами. — Королева змее-крыс, — шутливо ответила Дарма в сторону Селины. — Крысятник, — снова хихикнула Селина. — Ну всё, хватит, перестаньте! — нахмурившись, взмолилась Шилли. — Прости, — они обе виновато опустили взгляды. — Не, это просто так забавно, я не могу, — хихикнула Дарма. — Кого-то в самом деле такое может задеть? Они считают это обидным или хотя бы унизительным? Такой детский сад! Наблюдая за тем, как трио лидеров клуба посмеивается, Пульсатилла удовлетворённо улыбалась. Ей нравилось это задание. Даже если бы леди Гриффин не поручила это ей, она бы всё равно рано или поздно присоединилась к клубу чисто из любопытства. И она не прогадала — Селина очень интересная личность. Большую часть времени эта ведьма строит из себя серую мышь, наблюдая из неприметного угла, чтобы в правильный момент выступить с заявлением и болезненно укусить. Человек, способный заставить на себя работать гарпий и стихиалей, не может быть неприметной личностью. Всё это лишь фасад, который скрывает что-то более значительное. Ну, так или иначе, тайное однажды станет явным…

***

— Блум, не сильно налегай на завтрак, — заботливым тоном предупредила Стелла, заметив, как землянка собирается взять свою обычную порцию еды. Блум удивлённо на неё посмотрела, оторвавшись от учебника левитационного волшебства. Принцесса взглянула на неё насмешливо: — Если ты, конечно, не желаешь спровоцировать рвоту. Профессор Уизгис не делает поблажек по глупости. Стелла и сама помнила, как в прошлом году её никто не предупредил, что нельзя много есть перед первыми уроками полёта. У неё ещё несколько часов после болел желудок и преследовало навязчивое чувство тошноты, даже когда вся прожёванная еда уже давно оказалась снаружи. Впрочем, последовавший после этого опыт голодания перед этими уроками тоже не привёл ни к чему хорошему — из-за отсутствия энергии и сил, она упала в обморок. Так она научным методом отыскала золотую середину. Как и для занятий на природе, для уроков полёта предоставляли специальные костюмы — жёлтые гимнастические комбинезоны без рукавов и с гетрами на ногах. К ним прилагались такого же цвета толстовки с капюшоном, с зелёной полосой по бокам. Раздевалка использовалась та же, что и в прошлый раз — небольшая комната с личными именными шкафчиками вдоль стен, в которых ученицы могли хранить какие-то личные вещи для занятий спортом и саму униформу под нужную дисциплину. На шкафчики накладывались специальные чары и заклинания, поддерживающие чистоту и порядок — таким образом внутри никогда не было пыли, а униформа после очистки всегда была свежей и выглаженной. Блум задавалась вопросом — получается, это именно раздевалка их класса? — Нет. В прошлом году наш класс тоже использовал это помещение, — ответила Стелла. — Получается, они всего на год предоставляют нам это помещение?.. — И снова нет. Мой шкафчик остался ровно таким, каким был год назад, — принцесса улыбнулась, догадываясь, что именно не так. — Если хочешь, мы можем поговорить об этом во время обеда или после уроков. Это… довольно непросто объяснить. — В школе действует специальное заклинание искривления пространства, — вмешалась в их разговор Текна, причёсывавшая гребешком волосы. — Видите? Звучит не так уж сложно! — пожав плечами, она вышла из раздевалки. — Воображала, — фыркнула Стелла, последовав за ней в коридор, поскольку тоже закончила с переодеваниями. Кто-то вроде Блум всегда опаздывал, потому что пока не мог использовать магию для быстрой смены имиджа. Ну… к счастью или нет, она была не одна такая — несколько других фей тоже копошились. Когда она собиралась взять с собой учебник, одна из девушек, улыбнувшись, остановила её. — Тебе это не понадобится, — произнесла одна из двух брюнеток-двойняшек. — Занятия профессора Уизгиса по левитации чисто практические. Всё, что нужно, он объяснит сам. Брюнетки выглядели дружелюбно, похоже, они ждали, пока их подружка-блондинка с двумя низкими хвостиками закончит свои сборы. Расслабленно щёлкнув пальцами, одна из них — та, что с заострённым спереди концами, а не прямым каре — изменила цвет волос на тёмно-красный. Похоже, в Алфее многим нравится менять имидж под сиюминутное настроение, некоторые даже перекрашивают одежду в разные оттенки. — Ам… хорошо. Спасибо, — неловко ответила Блум и оставила книгу в шкафчике. Не без огорчения, которое отразилось на её лице. — Похоже, ты очень любишь книги… — насмешливо фыркнула девушка с тёмно-красными волосами. — Прости, мы ещё не знакомы. Я Присцилла, а это Луна. А вон та копуша — это Ариадна. — Не называй её копушей, — нахмурилась Луна. — Да-да, хорошо, — с усталым выражением в сдающемся жесте подняла руки Присцилла, быстро согласившись. — Это просто пришлось к слову. Ну, а как тебя зовут? — Блум, — ответила землянка. — Блум — какое чудное имя! — неожиданно на ней повисла ещё одна фея — шатенка с обворожительной улыбкой и милыми хвостиками. — Прости, от тебя пахнет кошачьим кормом. А у меня слабость к пушистикам… — Несса, слезь с неё! — нахмурившись, ворчливым тоном скомандовала Присцилла, но фея её словно не услышала. Заметив растерянное выражение лица Блум, она мягко улыбнулась: — Не беспокойся. За время учёбы ты привыкнешь. — Я закончила, — к ним подошла Ариадна. — Пойдёмте, профессор Уизгис не любит, когда опаздывают. — Мы ещё не опаздываем, — возразила Присцилла, и все вместе они двинулись к выходу из раздевалки. Блум, привыкшая к не терпящей возражений тактильности Дармы, легко смирилась с прилипчивостью Нессы. Как выяснилось по дороге до спортзала, она фея животных. Как в случае с профессором Дюфор, землянке показалось, что она уже где-то видела эту девушку, но, к сожалению, не могла припомнить, где именно. — А как выглядит твой кот? «Откуда она… Неважно», — смирившись со странностями жителей Магикса, Блум описала ей внешний вид Пурра. Несса вспомнила, что кажется видела его на территории Алфеи и даже гладила. Хотя она предполагала, что это чей-то питомец, но в Алфее живёт много магических животных. — Магических? Эм… это обычный кот, — нахмурившись, нерешительно возразила Блум. — Нет, он волшебный. Ты не знала? — удивилась Несса. Но затем улыбнулась: — Я потом тебе покажу! Разговор закончился, потому что они уже добрались до зала, и профессор разбивал их на две группы. В первой группе было не более десяти фей, в другой — все остальные, больше дюжины. Эта разбивка нужна была для того, чтобы феи, не обладающие крыльями, могли обучаться чарам полёта в одной части зала, а феи, способные превращаться и летать, на другой. — Блум, если хочешь, я могу пойти с тобой, — с заботливым выражением побеспокоилась о ней Стелла. — Мисс Стелла, вернитесь в свою группу, — беспощадно прервал эту милую драматичную сценку дружеской верности профессор. — Блум будет учиться вместе с остальными. Если успеете выполнить свою программу раньше, сможете помочь своей подруге. А теперь кыш! Оглянувшись, Блум с удивлением заметила, что все, кого она знала, остались на другой половине зала, включая Пию и Амарил. И все они замерцали волшебным светом — Блум даже смогла ощутить мощный выброс позитивной энергии, — перевоплотившись в блестящие наряды. А самым удивительным и очаровательным была пара небольших и аккуратных крылышек, трепетавших за их спинами. Это выглядело настолько невероятно, что Блум невольно затаила дыхание. Хотя казалось бы, она и раньше видела Стеллу в трансформации, когда та летала под потолком в её доме на Земле. — Похоже, мы сегодня будем работать вместе, — с приятной улыбкой к Блум подошла высокая очаровательная девушка с длинными прямыми каштановыми волосами и светлыми голубыми глазами. — Моё имя Франсин. А это Эмили. Эмили — кареглазая обладательница коротких ярко-малиновых волос. Она носила большие очки в красной оправе и с розовыми стёклами. Рядом с уверенной в себе и раскованной Франсин она кажется зажатой и скромной, но, похоже, они хорошо ладят. Другие несколько фей также разбились на маленькие подгруппы, чтобы заниматься вместе. — Итак, дамы, все накануне читали присланные вам учебники? — закончив объяснять задание для второй группы, Уизгис подошёл к ним. Заметив несколько неуверенных в себе взглядов, он понял, что с материалом ознакомлена не вся группа. — Что ж, давайте повторим. Чары левитации, по сути, обладали той же основой, что и крылья фей — они могли летать за счёт волшебной пыльцы. Только если крылья были покрыты тонким слоем постоянно вырабатывающейся пыльцы, то волшебникам, использующим чары, приходилось самим её создавать, самостоятельно и осознанно синтезируя магию. Перед тем, как испробовать на себе, Блум и другие научатся создавать пыль и поднимут в воздух тренировочные кубы, заставив их летать. С каждой удачной попыткой тяжесть куба будет возрастать, пока не превысит собственный вес волшебницы — только преодолев это испытание, они могут попробовать испытать пыль на себе, гарантированно поднявшись в воздух. — Но даже тогда будьте осторожны. У вас нет крыльев. Если вас опьянит успех, вы можете легко упасть, врезаться и покалечиться. Строгий тон профессора Уизгиса вынудил девушек временно поверить его словам. Ну, наученный опытом он знал, что у большинства инструкции вылетят из головы уже через полчаса. Благо на полу и стенах было установлено заклинание, смягчающее падение. Так что ушибы и синяки — это максимум, что им светит. Но… некоторые «исключительные случаи» умудрялись запутываться в собственных ногах, потягивать связки или ломать кисти рук. С такими ситуациями легко справлялась госпожа Офелия из медблока. Обучаться в группе было проще, чем в одиночку — это Блум почувствовала сразу. Всякий раз, когда ей было что-то непонятно, на помощь приходила Франсин — и она же первой взлетела в воздух. В первые несколько мгновений её движения были неуверенными, но уже в следующий момент, словно что-то ощутив, она сузила глаза и рванула вперёд, проносясь под потолком в другую часть зала, обогнув по кругу и вернувшись назад. Немного неуклюже она выровнялась в воздухе и мягко приземлилась. Ощутив ногами твёрдый пол, взбудораженная новым опытом фея выдохнула, а затем со стороны и вокруг раздались хлопки, ошеломившие Франсин. — Поздравляю, мисс, у вас прирождённые способности к полёту, — похвалил её Уизгис. Оказалось, это хлопали остальные феи, даже те, кто обладал крыльями, восхищаясь её движениям и скорости. Поблагодарив их, Франсин снова взлетела, лавируя меж других фей, словно находясь на маршруте с препятствиями. Блум и Эмили поначалу с восхищением за ней наблюдали, но вскоре вернулись к отработке упражнения. Им обеим ещё трудиться и трудиться, прежде чем они смогут хотя бы попробовать оторваться от пола. В общем-то, что мешало использовать зачарованный предмет как средство передвижения? Практика показала, что контролировать движения своего тела намного проще, чем пытаться управлять движениями «летательного аппарата». — Так, а теперь попробуй осторожно взлететь немного вверх и опуститься… — помогая Блум, объясняла Франсин, держа её за руки чисто на всякий случай, если та резко рванёт и впечатается в потолок, переборщив с количеством магии. — А у тебя был резкий старт, — проворчала землянка, припомнив, что было час назад. — Да? — шатенка удивлённо моргнула. — Прости, я уже не помню. Для меня полёт показался таким же видом спорта, как плавание в реке. Когда её ноги оторвались от пола, она тихонечко взвизгнула, ощутив, насколько тяжёлым оказалось собственное тело, неотвратимо тянувшее её вниз. Она рефлекторно замотала ногами, словно пыталась коснуться пола. — Успокойся, постарайся расслабиться, — чуть громче, но всё столь же мягким и успокаивающим тоном попросила Франсин, крепко держа её за руки. — Ты не упадёшь, я держу тебя. Блум крепко закрыла глаза, стараясь прийти в себя и перестать дрожать от страха упасть. Что такого страшного в падении? Вон, сколько все вокруг неё падали — и ничего. Но сама потенциальная возможность больно приложиться об пол вызывала иррациональный ужас, заставляя сердце быстро стучать от волнения и делая движения более порывистыми и неосторожными. — Ты прирождённая фея, — продолжала с улыбкой своим уверенным голосом успокаивать Франсин. — Все феи умеют летать, и у тебя точно получится! С сомнением оглянувшись на одноклассницу, Блум всё же сумела расслабиться. Она осознала, что они вдвоём застыли в воздухе под потолком и уже достаточно высоко. Но как и говорила Франсин — она не отпускала её рук. В сознании землянки всплыли образы родителей, которые её вырастили и всегда были и будут рады её возвращению, а также обнадёживающая улыбка профессора Палладиума, который повторял ей, что она — настоящая фея. Откуда бы ни взялись эти волшебные силы, они принадлежат ей и оберегают от бед. Вспомнить хотя бы волшебный огненный барьер, защитивший ребёнка от огня. Ощутив на каплю больше уверенности в себе и подаренных судьбой способностях, Блум закрыла глаза и сумела сама отпустить руки Франсин. Она верила, что не упадёт. Что волшебство защитит её. Ощущение отсутствия опоры было непривычным и диким, таким же, как когда ей помогала Франсин. Но к нему нужно привыкнуть. Когда ты летишь, опоры нет, либо ты создаёшь её сам с помощью потоков воздуха. — Отлично, Блум! — подбодрила её подлетевшая Стелла. — Ты неплохо висишь в воздухе. — Но и на этом всё. — В смысле? — Я… я не могу отсюда сдвинуться, — Блум попыталась пошевелить руками и ногами, делать плавательные движения, но так и висела в одной точке под потолком, не сдвинувшись ни на миллиметр. Наблюдая за этим, остальные девушки, включая Стеллу, фыркнули и рассмеялись. Блум горько улыбнулась. Она даже не могла отсюда «слезть», поскольку всё ещё плохо контролировала расход магии. Да, гипотетически, спустя несколько часов она сама упадёт на пол, но ей бы не хотелось задерживаться здесь в одной позе так долго… не говоря о том, что это явно не полезно для здоровья. — Ну, зато у тебя получилось. И это прогресс, — нежно улыбнувшись, Флора помогла Блум спуститься на пол. — Легко тебе говорить, ты уже не только летаешь, но и можешь трансформироваться… — Однажды мы все обретём трансформацию, — Франсин похлопала Блум по плечу. — Вот увидишь. Это лишь временная трудность. Относись к этому проще! Верно, Эмили? Эмили согласно кивнула, присоединившись к ним. Занятие уже подошло к концу. Дружной компанией, болтая о пустяках и о насущном, феи двинулись в сторону раздевалки. — И зачем мы только переодевались, если всё это время пробыли в трансформации? — проворчала занудным тоном Стелла. — Эй! — окликнула её Блум. — Говори за себя! Я бы не хотела лишний раз зашивать свои любимые джинсы. — Я бы просто купила тебе такие же, — и глазом не моргнув, ответила Стелла. — Этим джинсам уже три года. Это мои самые любимые джинсы! Другие мне не нужны. — Хм… — Стелла оценивающе взглянула на предмет разговора, который Блум в данный момент натягивала на ноги. — Если я попрошу портниху сшить точь-в-точь такие же, как ты поймёшь, что это другие? Если она воспользуется заклинанием устаревания, они будут одинаковыми. Поняв, что имеет в виду Стелла, Блум не нашлась, что ответить, так и одарив её впечатлённым от такой наглости взглядом. — О, у вас тут парадокс Тесея! — ухмыльнулась Текна. — Технически Стелла права. Если все составные части исходного объекта были заменены, остаётся ли объект тем же объектом? Одинаковая ткань, одинаковые швы и рисунок, даже одинаковый возраст изделия и запах. Как ты поймёшь, какие джинсы твои, если всё будет скопировано до микроскопической детали? Блум долго молчала, не находя слов на этих двоих. В итоге она всё же с угрожающим тоном, словно эти двое представляли для неё опасность, ответила: — Не подходите к моей одежде! — она повернулась: — Флора, если они приблизятся к нашей комнате, скажи цветочку съесть их! — Блум, мои растения не плотоядные… Послышался смех подошедшей Амарил: — Мне понравилось, что в этой истории вашу подругу смущает только то, что растение оказалось не плотоядным. В противном случае мы бы наконец избавились от мисс Солярии. — Амарил! — раздражённо вздохнула принцесса. — Что? Мне уже и подшутить над тобой нельзя? Растаешь, ваше высочество? — фея провокационно улыбнулась, скрестив руки. — Амарил, — её локтя коснулась Пия, взглядом умоляя прекратить провоцировать Стеллу. И Амарил, недовольно скрежетнув зубами, слушается, не желая ссориться или обижать свою лучшую подругу. — Ой да ладно тебе, это всего лишь шутка! Блум продолжила обсуждать принципы работы чар левитации с Франсин во время обеда, пытаясь понять и разобраться, почему же у неё не получается двигаться в полёте. Как раз в момент бурного обсуждения перед лицом землянки появилась рука с конвертом. — Экстренная доставка почты, — с улыбкой оповестила Флора, раздав двум своим соседкам разноцветные конверты с витиеватым оформлением. Конверт Блум был белым и с синим оформлением, на нём даже присутствовала почтовая марка — в целом, обычное письмо, которое можно встретить на Земле. Её больше поразило другое — как её родители, земляне, смогли отправить письмо в Магикс?.. — Должно быть мисс Фарагонда или мисс Гризельда объяснили им, как связываться с тобой в течение времени обучения, — заметив удивлённое лицо девушки, с мягкой улыбкой объяснила Флора. — Не очень правда понимаю, зачем они написали письмо, когда можно было отправить сообщение… — задумавшись, она сообразила, и от этой догадки её глаза защипало от сентиментальности: — Ах, должно быть, они учли, что я люблю обмениваться письмами… Со стороны Майка и Ванессы это было очень заботливо вот так вспомнить, что их дочь обожает писать и передавать письма. На бумаге можно вдумчиво изложить свои мысли, сопроводить это ручными рисунками, наклейками, цветными ручками или ещё чем, что только в голову взбредёт. Возможно, в будущем Блум привыкнет к обмену сообщениями в социальных сетях, но пока что это самый удобный для неё и для её близких способ обмениваться новостями. СМС больше подходили для коротких текстовых сообщений, а письма в конвертах — для полноценного общения, когда вы находитесь вдали друг от друга или слишком заняты и не можете встретиться. Телефонные звонки тоже не всегда удобная вещь — как Блум может в это время находиться на занятиях, так и её родители могут быть заняты работой. В итоге это ещё и практично, и удобно для всех. Помимо Блум и самой Флоры почту также получила Стелла. Она была приятно удивлена, когда прочитала имя отправителя. — О, это от моей мамы! Она не пользуется электронной почтой. Ох, прошло так много времени с тех пор, как мы общались... Блум вспомнила вчерашний разговор с Пией о королеве Солярии. Нахмурившись, она переглянулась с библиотечной подругой, и та понимающе кивнула, видимо, подумав о том же. Вряд ли в письме Стеллу ждут хорошие новости… ведь у королевы новый роман. И, как и ожидалось, лицо Стеллы застыло, когда она с пустым взглядом всматривалась в содержание письма после того, как закончила читать. — Стелла?.. — осторожно попыталась позвать её Флора. Но принцесса отшатнулась и, прикрыв рот дрожащей рукой, выбралась из-за стола, спешно направившись к выходу из обеденного зала. — Что происходит? — обеспокоенно спросила у остальных Муза. — Что с ней случилось? — Я пойду проверю, — поднявшись из-за стола, Блум отправилась вслед за Стеллой догонять её. Но стоило ей выйти из здания, как она столкнулась с весомой проблемой — Стеллы уже и след простыл. Как она собирается её искать в огромной школе?