Услышав ленивое кошачье «мяу», Блум повернула голову и заметила Пурра на подоконнике. Она с улыбкой приподняла брови, обменявшись с котом взглядами, и, усмехнувшись, озвучила:
— Можешь не притворяться, что ты всё время сидел там или только прибежал.
Магическое животное, как же. Существо, без проблем прошедшее через волшебный барьер вокруг территории Алфеи, чьё основное предназначение заключается в том, чтобы не пропускать
неволшебных существ. У неё были догадки и раньше, но слова Нессы полностью их подтвердили. Фея животных не может ошибиться. Пурр — волшебный зверёк. Но…
откуда он взялся на Земле?
Пурр лукаво посмотрел, словно улыбался, а затем, будто желая покрасоваться, то исчезая, то появляясь, оказывался в разных местах. Он мог телепортироваться, свободно возникая то тут, то там. Каждый раз его золотой бубенчик на ошейнике мелодично звенел. Это многое объясняло, в частности, мелкие странности этого кота. Блум и раньше казалось, когда она пыталась найти его в своей комнате на Земле, что этот кот словно был котом Шрёдингера — в один момент его нет, а затем он уже оказывался за её спиной. Сейчас она понимала, что, заслышав её зов, он просто телепортировался в слепую зону и делал вид, что всегда там и был.
— Что ж, поговорим об этом позже, — Блум сознательно решила отложить этот вопрос на более удобное время, поскольку сейчас существовало более важное дело. — Пурр, ты видел, куда направилась Стелла?
Котёнок закатил глаза, раздражённый тем, что хозяйка не оценила его волшебные навыки. Но всё же, обернувшись, поскакал вниз и пробежал вдоль внутреннего двора, направляясь к юго-западной башне. Блум ещё ни разу в ней не была, поскольку в этой области у неё не было занятий. Она с любопытством оглядывалась по сторонам, опасливо ступая по незнакомой лестнице и украдкой заглядывая в коридоры. Но даже если ей было очень любопытно, её путь лежал на вершину башни. Ах… сколько раз за эту неделю она поднималась по точно такой же винтовой лестнице? Что ж, зато это тренировало ноги!
На предпоследнем этаже был выход на открытую площадку, по периметру которой стояли зелёные скамейки, а в потолок упирались нежно-розовые колонны. Отсюда открывался прекрасный вид: раскинувшиеся по всему горизонту направо и налево Сумрачные леса, сверкающее озеро Рокалучче, располагавшееся аккурат напротив ворот Алфеи. Взглянув немного правее, можно увидеть очертания школы для специалистов, Красный Фонтан, вдали, а буквально через озеро чёрным пугающим пятном возвышалась мрачная школа ведьм, Облачная Башня, окружённая непроглядными тёмными тучами. Если же взять левее, открывался вид на город Магикс.
Стелла сидела на одной из скамеек спиной к Блум, её плечи подрагивали. В этот момент она показалась Блум довольно жалкой и хрупкой, вызывающей желание защитить её от страшного внешнего мира.
— Стелла... — Блум подошла и присела рядом, она успокаивающе коснулась плеча блондинки, осторожно спрашивая: — Что случилось? Я могу чем-то тебе помочь?
— Ох, Блум... это не должно было произойти! — принцесса поддалась вперёд, крепко прижавшись к ней и опустив заплаканное лицо. — Это просто не могло произойти!
Стелла никогда не представляла, что нечто подобное может случиться в её семье. Она отрицала такую реальность. Но высеченные чернилами буквы не выведешь из бумаги, а родной почерк матери ни с чьим не перепутаешь. Это не могло быть чьей-то злой шуткой — никто во дворце не стал бы так жестоко шутить, даже оппоненты её матери. Это... ужасная правда.
— Моя мама влюбилась в другого мужчину! — шмыгнув носом, Стелла отстранилась и попыталась вытереть слёзы рукой. Она подняла и показала Блум скомканное письмо. — Она написала мне об этом сама! Прочти!
Землянка взяла ранее сложенный вчетверо лист бумаги и прочитала содержимое. Невольно она улыбнулась — королева Солярии действительно мила со своей дочерью, она с искренней заботой интересовалась, как дела у её маленькой принцессы, ни разу не спросив и не напомнив о прошлогоднем случае с лабораторией зелий. Впрочем, и о том, что недавно произошло, похоже, мать Стеллы была не в курсе. Человек, который обладает таким приятным и располагающим к себе стилем письма, не мог не поинтересоваться, в порядке ли Стелла после нападения Трикс. К главной же теме письма королева подходила осторожно и как бы невзначай, сообщая о том, что ей кое-кто приглянулся и что она впервые за долгое время чувствует приход весны.
— Я никогда не рассказывала тебе об этом, но... мои родители разошлись — и эта ситуация очень ранит меня! Я так надеялась, что они снова сойдутся...
«Но если мама встретила новую любовь, то это конец».
— Если... если моя мама и в правду влюбилась в другого человека, что... что будет с моей семьёй?! Всё уже никогда не станет как прежде!
Ах. Типичная проблема ребёнка в семье, где взрослые не додумались нормально всё обсудить не только между собой, но и с напрямую зависящим от них плодом их увядшей любви. Блум видела и понимала, что Стелла испытывает страх. Ей кажется, что её будущее стало неопределённым и туманным, а земля уходит из-под ног, рассыпается, вот-вот желая столкнуть её в пропасть. Но это не так. Встречаться и расходиться, заключать брак и разводиться — абсолютно нормально. Куда хуже, если люди продолжают держаться за отношения, у которых нет будущего. Продолжают пытаться переделать самих себя или друг друга, лишь бы на какой-то миг создать шаткую иллюзию счастья.
Королева и король Солярии уже много лет даже не были способны жить в одном замке. Это весьма красноречиво говорит о том, насколько им неприятны личные встречи друг с другом — это причиняет им дискомфорт. Требовать же от людей, чтобы они продолжали быть вместе, когда чувств больше нет, это... бессердечно либо эгоистично.
Блум нахмурилась:
«Хотя родители Стеллы тоже молодцы — вместо того, чтобы нормально объяснить дочери, что именно изменится после развода, а что останется как прежде, и мирно разойтись, эта королевская парочка просто забила и разыграла драму».
— Для тебя не должно ничего измениться, — набравшись решимости, твёрдым тоном произнесла землянка, чем удивила Стеллу. — По-хорошему, не мне следует говорить тебе об этом, ведь я никогда не сталкивалась с подобной ситуацией. Но я была свидетелем подобных случаев у моих друзей. Твои родители в любом случае останутся твоей семьёй. Может, у тебя появятся новые члены семьи вроде приёмного отца или приёмной матери…
— Мне не нужны новые родители! — прервала её Стелла. — Почему… почему их никогда не заботит, что чувствую я?! Я хочу, чтобы папа с мамой были снова вместе! И всё было как раньше!
— Но… как ты и сама сказала — как раньше уже не будет никогда.
Блум намеренно не обратила внимания на истерику принцессы, отвечая с прежним спокойствием. Её эта история не трогала, ведь даже Стелла была для неё едва знакомым человеком, которого она знала лишь вторую неделю. Хотя рассказ вызвал у неё жалость и сожаление, но это были обобщённые чувства, направленные на подобного рода ситуации в целом: плохо, когда взрослые не ставят ни во что чувства и мнение своих детей; ужасно, когда они нечаянно или намеренно разрушают детскую неокрепшую психику. Хотя им по шестнадцать и семнадцать лет, детство формально ещё не закончилось. А в случае юной принцессы её розовые очки разбились и того раньше.
— Моё мнение никогда не учитывается! Они не спрашивали меня, когда решили разойтись, да и сейчас мама не беспокоится о том, соглашусь я или нет на то, чтобы у меня появился новый папа, нет! Она просто ставит меня перед фактом! — в конец отчаявшись, принцесса закрыла лицо ладонями, низко опустив голову. — Истина в том, что она более даже не думает о моём отце. Они даже не собираются всё налаживать как было... да и на самом деле уже слишком поздно!
— Стелла… — тяжело вздохнув, Блум коснулась руки Стеллы, пытаясь поддержать её и дать понять, что она всё ещё остаётся рядом.
Какое-то время Стелла успокаивалась, стараясь остановить не перестающие стекать по её щекам слёзы.
В это время неподалёку хрустнула ветка, но феи не обратили на это внимания — вокруг много чего шуршит и шумит, всё же на вершине башни ветрено, а школу окружают деревья и ели, чьи листья колышутся. Как оказалось, на одном из таких деревьев притаился знакомый желтокожий огр… одному Дракону известно, как он сумел туда забраться при своём весе — возможно, он использовал волшебный артефакт, делающий его тело лёгким как пёрышко? Кто знает. В любом случае, он уже некоторое время следил за Алфеей со стороны, высматривая знакомую блондинку, чтобы проследить для своих хозяек, покинет ли она территорию школы. Но вместо этого, забравшись повыше, сумел подслушать их разговор, использовав специальную аппаратуру из заранее взятой голубой сумки, свисавшей с его плеча. Глядя в бинокль, он слышал через динамик всё, что улавливал сенсор вытянутого микрофона, включая душещипательный разговор двух фей о родителях.
— Фейка страдает! — Кнут злобно захихикал. — Это должно порадовать госпожу!
Он ещё какое-то время понаблюдал, прежде чем вернуться в Облачную Башню и рассказать обо всем Трикс. Тем временем Блум продолжала разговаривать со Стеллой о её семье.
— Твоя мама напоминает чуткого и осторожного человека. Должно быть есть причина, почему твои родители пришли к решению развестись. Ты уверена, что раньше ваша семья была счастлива? Может ли такое быть, что твои чувства сейчас это ностальгия по туманному детству, которое ты не очень отчётливо помнишь?
Многие вещи в невинном и наивном детском возрасте кажутся совсем не такими, какими они оказываются на самом деле, стоит человеку вырасти, повзрослеть и взглянуть на них трезво. Это прозрение.
Блум повезло с ее идеальной семьёй. Хотя даже сегодня она иной раз сожалеет о том, насколько искренние и честные у них отношения. Быть может, узнай она о своем удочерении после совершеннолетия, то у нее было бы меньше тревог и мнительности. Но семейный психолог сказал, что это правильное решение и что терапия поможет ей принять реальное положение вещей: родители её любят — это аксиома, всё остальное не имеет значения. Кем бы ни были её биологические родители, факт в том, что они оказались недееспособны о ней позаботиться. Были ли у них причины или же нет, единственное, что должно по-настоящему волновать Блум, это наследственные заболевания. Хотя как оказалось, наследственной оказалась ещё и магия…
Стелла в сомнении нахмурила брови и задумчиво опустила взгляд. Не искажены ли её воспоминания? Почему ее родители приняли решение о разводе? Была ли какая-то долго тянувшаяся проблема, которую она не заметила или проигнорировала? На самом деле… да.
— Отец редко находил время, чтобы увидеться с мамой. Он всегда занят дворцовыми обязанностями и политикой, поэтому…
— Он король огромного государства, это можно понять, — кивнула Блум.
Стелла с лёгкой ностальгией вспоминала, что мама любила рассказывать ей в детстве историю знакомства с её отцом.
Это была сказка на ночь о прекрасной фее Луне, повстречавшей забавного и обворожительного мужчину Радиуса. Тогда она ещё не знала, что молодой мужчина, который опаздывал на каждое их тайное свидание, был наследным принцем. Она считала его милым романтиком, который водил её в уединённые места, показывая самые красивые места на Солярии. Их история любви началась с обмана, который, однако, продлился недолго, ведь Луна сумела разгадать, в чём причины загадочного поведения Радиуса.
Даже тогда Луна вскользь оговаривалась, что это открытие взволновало её и она не была уверена, что у них с отцом Стеллы что-то получится. Но… получилось же? И пускай с момента становления королём их и так редкие встречи сокращались с каждым годом, вплоть до того, что однажды они могли увидеться только на официальных мероприятиях, где требовалось присутствие обоих супругов, и семейных праздниках, Луна считала, что их семья счастлива. Что она счастлива. Ведь даже если мужа не было рядом, она всем сердцем любила маленький плод их любви — юную принцессу.
Пока… отец не перестал приходить даже на их праздники, будучи полностью погруженным в работу. Сначала это казалось чем-то незначительным — ну, забыл и забыл, опоздал, но всё же пришёл! Однако опоздав один, два… десять раз, вскоре он перестал приходить вовсе. Стелла плакала, пока мама утешала её и объясняла, что «папочка работает, солнышко, но он вскоре придёт».
Когда в тринадцать лет Стелла впервые пошла в школу по настоянию Луны, беспокоившейся о социализации их скромной и тихой дочери, она узнала нечто новое. Её отец всегда называл свою дочь красавицей и лучиком света его жизни, однако в реальности Стелла не так хороша, как ей хотелось бы. Недостаточно хороша, чтобы затмить первую красавицу школы и запасть в душу своей первой любви. Возраст пубертата для неё был самым тяжёлым испытанием. Может, отец не приходит потому, что она перестала быть красавицей? Потому, что у неё появился дефект зрения, из-за чего отныне она носит эти уродливые очки? Или из-за её вьющихся волос, из-за которых к ней прилипло прозвище «Фриззтелла»?
Это заблуждение усилилось, став в её сознании истиной, когда после пробуждения магического дара и резкого изменения её внешности отец снова начал с ней тепло общаться. Ей не приходило в голову, что причиной было долгожданное пробуждение сил, а не её внешность. Внутренние комплексы подростка нашли подтверждение извне и уцепились за него. Раз теперь её внешность в порядке, всё должно быть хорошо, верно? Всё обязано быть просто замечательно! Однако… вскоре и к неожиданности самой Стеллы случился развод её родителей.
Думая об этом сейчас и отвечая на вопрос Блум… предпосылки были. На протяжении многих лет. Хотя тогда, год назад, ей казалось, что это событие произошло совершенно внезапно и беспричинно, она винила короля и королеву за то, что те сообщили об этом пост-фактум.
— Возможно ты права… и это было неизбежно, — пускай она смирилась, её глаза всё ещё были на мокром месте, постоянно наполняясь влагой. Фея шмыгала носом, сдерживаясь, чтобы не закричать от раздирающей её боли.
Её мама все эти годы страдала от одиночества, она была несчастна, но не показывала этого. Всегда улыбалась и никогда не жаловалась. В этом аспекте они со Стеллой были похожи — фея солнца и луны точно также предпочитала улыбаться, нежели демонстрировать окружающим свою боль. Теперь она лучше понимала, почему это так.
Наблюдая за ней, теперь Блум испытывала сострадание, ей было жаль знакомую, и ещё неприятнее было от осознания, что она никак и ничем не способна ей помочь в этой ситуации. Отношения двух взрослых людей — это сугубо их дело.
«Когда мне было тяжело в первые дни в этом мире, ты была рядом», — Блум с осторожностью обняла Стеллу, прижав её голову к своему плечу и позволив использовать как жилетку для слёз. Принцесса, всхлипнув и через силу улыбнувшись, крепко обняла Блум. Она постоянно всхлипывала и шмыгала носом, пока её не одолела усталость.
Перерыв на обед уже давно закончился, и они определённо опоздали на урок. Блум мысленно вздохнула, испытывая разочарование, что не сможет законспектировать первую лекцию по зельеварению. Но что поделать? В данный момент душевное состояние Стеллы оценивалось выше, чем конспект, который она сможет позже переписать у соседок или вовсе попросить напрямую у профессора, когда пересечётся с ним вечером.
Глядя на проплывающие в небе облака и чувствуя плечом тяжесть уснувшей соседки, Блум понимала, что на оставшиеся два урока сегодня не попадёт. Она осторожно вытащила из рюкзака телефон и написала в общий чат их квартиры сообщение о том, что, собственно, с ними двумя случилось, попросив предупредить об этом Палладиума. Получив ответное сообщение от Текны, землянка потушила экран телефона и снова принялась смотреть на пейзаж. Пурр ловко запрыгнул к ней на колени и прилёг спать, похоже, понимая, что просидит Блум на вершине этой башни ещё как минимум следующие полчаса…
Это были самые умиротворяющие несколько часов за последнее время. Никуда не нужно идти, ничего не нужно делать, просто расслабленно сидеть, отыгрывать роль подушки и наслаждаться природой. В какой-то момент Блум и сама задремала.
Когда Стелла проснулась и пришла в себя, Блум всё тем же мудрым и спокойным тоном произнесла:
— Однажды мы взрослеем и осознаём, что мир не ограничивается только нашими родителями и членами семьи. Мы покидаем гнездо и начинаем свой независимый путь в большом мире, полном самых разных людей и событий, — она взглянула на принцессу: — Стелла, твои родители тебя не бросили. Они продолжают оказывать тебе поддержку, и ты всегда можешь к ним прийти за помощью. Вы ведь всё-таки семья!
Она улыбнулась, вспомнив, как родители поддерживали её в трудный час осознания, что у неё есть мистические сверхъестественные силы. Пускай им самим было страшно и они не понимали природы происходящего, но всё равно старались помочь ей и успокоить, заверив, что всё будет хорошо, что они справятся. Вместе. И так и случилось. Пускай сейчас они разделены, однажды Блум вернётся в Гардению. Это лишь вопрос времени.
— Так… что ты думаешь насчёт того, чтобы написать твоей маме ответ?
Она взглянула на Блум с неуверенностью и поджала губы, но вскоре слегка кивнула. Всё ещё хмуря брови, принцесса размышляла над тем, что же ей следует сказать маме. Стелла желала ей счастья, даже если не с её отцом, но… можно ли доверять этому незнакомцу, о котором она пишет? Кто он такой и откуда, черт побери, взялся?!
— Я подумаю над этим, — честно ответила Стелла. — Спасибо, Блум.
Улыбнувшись и вспомнив о времени, Стелла тоже поняла, что идти на занятия бесполезно.
— Лаборатория ещё ремонтируется. Ты ничего не пропустишь и, если что, тебе наверняка обо всём расскажет Флора, — словно бы прочитав мысли Блум ранее, вторила ей Стелла. — Прости, что так вышло.
— Ничего! — поспешно отмахнулась руками Блум. — Я… просто немного волнуюсь, что вечером мне влетит за это выговор.
— Неужели Палладиум так строг?
— Не Палладиум, — вздохнула Блум, состроив кислую гримасу. — Авалон.
Этот парень точно не упустит шанса прочитать ей нотации и подстебнуть. Особенно если он припомнит ей, как Блум обещала эльфу, что перестанет прогуливать, ведь понимает, что ей нужна учёба даже больше, чем остальным феям. Назвался груздем — полезай в кузов. И самое противное во всём этом, что ей нечего будет ему возразить. Как же этот тип вымораживает! Если он станет преподавателем и будет вести у неё какие-то курсы, она точно принесёт на первое занятие земные растения! Разумеется, в качестве приветственного подарка новому учителю.
Заметив недовольный взгляд Блум, Стелла рассмеялась — она сейчас более всего напоминала рассерженную кошку, точившую когти, чтобы воткнуть их побольнее в свою жертву.
Они вдвоём ещё какое-то время поболтали вместе, прежде чем разойтись каждая своей дорогой.
Вскоре Стелла вернулась на вершину башни и снова села на скамью, поджав под себя и обняв ноги, она тоскливо вглядывалась в даль. Изначально она хотела прийти сюда, чтобы поплакать в одиночестве — в течение прошлого года это место всегда успокаивало её и помогало прийти в себя. Но она чувствовала лёгкую толику радости от разговора с Блум. Что-то вроде печальной радости. Её обдувал приятный ветерок, на эту веранду редко кто заходил, поскольку она была совершенно не по пути и отдалена от общежитий. Однако это был лучший уголок для тех, кто желал уединения с собой, своими мыслями и чувствами, переживаниями.
— Это моя вина…
Её слабый голос потонул в шуме ветра и листьев, так и оставшись пустым звуком, не способным кого-либо достигнуть.
***
— Авалон, могу я спросить у вас за один момент…
Уроки подошли к концу, все студентки уже несколько минут как покинули аудиторию, и в свете первых лучей заката они остались вдвоём. Палладиум задумчиво крутил ручку, сидя за преподавательским столом и делая вид, что проверяет первые письменные работы старшекурсниц. Авалон в это время без особого труда стирал надписи с доски. Он повернул голову, бросив на эльфа, сидевшего к нему спиной, пронзительный взгляд.
Профессор Палладиум не был глупцом. Не было ничего удивительного в том, что кто-то вроде Блум к нему тянулся, находя у этого учителя понимание. Заикающийся и слабохарактерный, он — в отличие от остальных преподавателей — был способен задуматься над словами собеседника — взрослого или юного — и поставить под сомнение казавшиеся нерушимыми и крепкими истины. Фарагонда вскользь упоминала, что стоило ему провести всего немного занятий с Блум, как эльф перенял её риторику ведения разговора, совершенно неожиданно публично осадив директора школы.
Возможно, это происходило в силу его возраста и расовых особенностей — Палладиум более гибок к изменениям, чем любой человек его возраста. Если у Гризельды и Дюфор уже давно сформировались определённые линии поведения, паттерны, за пределы которых им затруднительно выбраться, поскольку это их зона комфорта, то у эльфов таких ограничений не было, они всё ещё были открыты к изучению и освоению нового. Из лекций и семинаров Палладиума всё ещё не исчез энтузиазм.
Авалон догадывался, что его может интересовать. Честно говоря, он вёл себя в последнее время довольно беспечно, из-за чего и вызвал лишние подозрения. Так или иначе, это мало на что влияло.
— Как давно вы знаете о ситуации Блум?
Услышав заданный вопрос, мужчина хмыкнул. Правильным было бы спросить, не «как давно», а в целом «сколько» он знает о Блум. Но… до этого осознания юному эльфу пока что ещё далеко.
Авалон не удивился предложению Палладиума отправиться в Гардению. Он также не был сильно впечатлён порталом измерений, обнаруженным в старом доме, и смог с первых секунд, не тратя время на осознание и естественно возникающие вопросы, определить языковую принадлежность надписи на одеяльце. Словно его ничего из этого не впечатлило, хотя тот же Палладиум испытал целый спектр эмоций, как и Блум, словно он погрузился в мистический клубок из загадок и заговоров. Неужели этому человеку вообще не интересно, кто такая Блум и почему с ней это произошло? Разумеется, Палладиум заподозрил что-то неладное в поведении Авалона!
Этот ассистент утверждал, что присоединился к их дополнительной сессии занятий потому, что заинтересован в земной фее — и тогда Палладиума это объяснение полностью удовлетворило. Но он продолжил помогать им, словно ничего не случилось, даже узнав, что Блум не является землянкой. Знай он Авалона получше и если бы обнаружил, что тот милая душа, может, и поверил бы, что паладин помогает девушке по доброте душевной. Но из-за того, что он всё же крайне мало что знал об этом человеке, Палладиум не понимал его мотивов.
— С самого начала, — с предельной честностью ответил Авалон. Как паладину из храма, ему претила ложь, но по его части было недоговаривать или уходить от неудобных тем.
— Не понимаю… Тогда зачем вы присоединились к дополнительным занятиям? — нахмурившись, спросил Палладиум, даже повернувшись и взглянув в лицо собеседника, чтобы лучше видеть и считывать его эмоции.
— По той же причине, что и вы. Мне интересно понять, кто же Блум на самом деле. Также директриса попросила меня оказать ей услугу, приглядывая за необычной студенткой. Это настоящая причина, по которой я здесь.
Он мягко, но лукаво улыбнулся, глядя на Палладиума в ответ. В тёмно-серых глазах, в которых ярко отражался свет посреди густой тьмы, не было и намёка на неискренность.
Палладиум задумчиво отвернулся, вернувшись к проверке работ, параллельно размышляя над услышанным.
«Это совпадает, что Авалон появился аккурат после поступления Блум. К тому же, он прибыл ранним утром, если не среди ночи, явно впопыхах. Если директор изначально знала, что эта девушка не земная фея… то кто она?». Он также припомнил, как спешно из-за Блум и Стеллы была изменена многовековая традиция. Конечно, это изменение само напрашивалось последние десять лет, о чём не переставала проговаривать Гриффин, но всё же отчего-то Фарагонда и Саладин с этим постоянно тянули, откладывая на потом. Однако. Если бы причина этого решения крылась в Стелле, это случилось бы ещё год назад. Всё изменилось из-за Блум. И, как сам Палладиум уже отмечал вслух на одном из индивидуальных занятий, Блум — одна из немногих в измерении, кто смог поспорить с директрисой и добиться своего. Дважды. Появление охранного барьера вокруг школы — это тоже целиком её заслуга.
Чем больше эльф об этом размышлял, тем более казалось ему очевидным, что тут есть некий секрет.
Авалон — паладин и воин, участвовавший в сражении Общества Света против Зла. Такая важная фигура была резко вызвана для того, чтобы наблюдать за Блум. Да, безусловно, он так или иначе начал бы преподавать в Алфее со следующего года, но это событие вынудило его явиться раньше. Почему? В чём заключается важность Блум? Она представляет какую-то особую ценность для мисс Фарагонды?
Блум, предположительно, родом с Домино — планеты, уничтоженной войной, ледяной пустыни. Можно, конечно, предположить, что, каким-то образом узнав родину этой феи, мисс Фарагонда любезно взяла на себя крест сохранить последнюю выжившую жительницу уничтоженного народа. Что-то вроде Красной Книги. Алфея действительно иной раз занимается такого рода функциями и по сей день, но чаще это относится напрямую к растениям и животным, и крайне редко — к людям. Палладиум слышал, что внутри школы даже есть заброшенная оранжерея, в которой некогда цвели разные экзотические растения, включая редкие и селекционные виды, а также в Сумрачном лесу расположен старый заповедник Алфеи для волшебных животных. Для людей же безопасным местом и убежищем является сама школа.
«Но для того, чтобы защитить «редкий вид», нет никакой необходимости в страже», — он незаметно скосил взгляд в сторону стоявшего где-то за спиной Авалона. «Приглядывать за Блум» или «следить» и «шпионить»… учитывая, как часто Авалон возникает словно из неоткуда посреди их разговоров о прошлом девушки, казалось, для паладина нет разницы в этих терминах.
Хотя Палладиум пребывал в мрачном расположении духа, будучи не очень довольным этой подброшенной загадкой, всё же он оставался верен идеалам школы. Должно быть, у мисс Фарагонды есть некая благородная цель, объяснение, которое способно развеять все эти сомнения. Но задавать вопрос напрямую пока что было ещё рано… Палладиум решил подождать и понаблюдать, что будет дальше.
***
Зачитавшись в читальном зале историей образования Сумрачного леса, Пия испуганно вздрогнула, когда рядом с ней с грохотом опустилась стопка книг. Так недолго и заикой стать… Она нахмурилась, недовольно взглянув на Блум, но затем, заметив названия книг, написанные на корешках, удивилась.
— Привет. Теперь я тоже заинтересована в пикси, — пояснила Блум, сев и раскрыв первую книгу, лежавшую на вершине стопки.
Каким образом Пурр оказался на Земле? Существовали ли в прошлом на Земле пикси, если уж там когда-то жили земные феи? Эти два вопроса отныне не давали землянке покоя, и она принялась в срочном порядке искать на них ответы!
Пия, подперев щёку ладонью, наблюдала за энергичной и целеустремлённой Блум. Она в этом вопросе ей не помощник, а скорее друг по несчастью. Пикси слишком скрытные существа, прячущиеся в лесах и не позволяющие незнакомцам себя обнаружить. Судя по разделам, которые начала читать подруга, она заинтересована в пикси-животных, а не феечках. Что ж, если Блум сумеет найти какую-то закономерность, до которой не смогла додуматься Пия, она будет только рада. Одна голова — хорошо, две — ещё лучше.
— Так… с чего вдруг тебя это заинтересовало?
Хотя спрашивать об этом казалось немного глупым. Она плохо понимала, что происходит в голове Блум. Ещё позавчера её интересовали заклинания, вчера она увлеклась культурой мёртвого народа Домино, а сегодня, посмотрите, ей вдруг стали интересны пикси-зверьки! Скорость переключения интересов этой девушки впечатляла. И это она ещё не припомнила загадку с нимфой Дафной. Или лже-Дафной.
— Мой домашний питомец оказался пикси. Я и раньше подозревала, что с ним что-то неладно, но Несса развеяла мои сомнения.
Блум… действительно странная. На этом порешила Пия и решила не задумываться слишком глубоко о том, почему с этой землянкой за последние пару дней произошло столько странных вещей. Это количество «счастливых» совпадений вынудит кого угодно напрячься.
— Ты тоже думаешь, что это странно? — неожиданно спросила Блум и повернулась, пытаясь найти в выражении лица собеседницы понимание. — Когда я говорила об этом мисс Фарагонде, та ответила, что в Магиксе случаются совпадения. Но я не могу поверить, что мой кот оказался пикси совершенно случайно! Как это возможно? Я хочу это знать!
— Никак… — осторожно ответила Пия, стараясь правильно подбирать слова. — Пикси живут строго в поселении, либо возле места, с которым они связаны волшебными узами. Пикси-животные следуют за феечками, они редко уходят слишком далеко от поселения или от своего опекуна.
Волшебные зверьки обладают магическими талантами — именно за счёт них они «покупают» покровительство маленьких феечек, получая за это поощрение. Сложно встретить пикси-зверька, у которого бы не было маленькой покровительницы. К тому же, обычно зверьки не связываются волшебными узами с людьми или местами, они освобождены от этого понятия и свободолюбивы.
Блум хорошо это понимала на примере Пурра, от которого едва ли добьёшься, чтобы он послушно сопровождал её — этот кот всегда сам по себе и потакает только своим желаниям. Но всё-таки за пять лет совместной жизни они вдвоём привыкли друг к другу, ну, по крайней мере Блум точно переживает о благополучии этого непослушного питомца, будучи слишком сентиментально привязанной к нему.
— В глоссарии магической фауны Земли нет в перечне пикси. А те, что есть, не имеют ничего общего с пикси из Магикса, — нахмурившись, вслух проговаривала свои находки Блум.
«Глоссарий магической фауны Земли» был написан много веков назад во времена, когда геноцид земных фей ещё не начался, а маги и волшебницы жили в относительном мире. Автором значился исследователь, путешественник, который был проездом на этой планете и решил записать свои открытия — по сути, своеобразный «Христофор Колумб» от волшебного измерения — «крёстная фея, Эльдора». Мимолётом всматриваясь в имя писателя, Блум не находила в нём душевного отклика — много ли женщин на свете с именем, аналогичным её знакомой бабушке Эльдоре, жившей по соседству в Гардении? К тому же, этот дневник издан более пяти сотен лет назад, а земляне, как известно, столько не живут.
— Я бы тебе сказала то же самое, — прокомментировала Пия. — Если твой питомец в самом деле пикси, то его занесло очень далеко от дома. Это можно было бы объяснить, если бы он случайно прошёл через незакрытый портал измерений… но пикси-животные достаточно смышлёные и излишне осторожные. Даже если в них бьёт любопытство через край, они бы не стали подходить к чему-то потенциально опасному без одобрения феечки-пикси или их авторитетного друга.
Блум нахмурилась, опёрлась локтями на стол и положила подбородок на сложенные руки:
«И что это должно значить?»
— Эм… если ты запуталась и не знаешь ответа, может, тебе не хватает кусочков паззла?
Блум посмотрела на Пию скептичным взглядом, встретив мягкую улыбку. Впрочем, Пия была права. Есть человек, возможно обладающий способностями, которые позволят получить больше информации.
— У тебя есть номер Нессы?
Каким образом Несса узнала о том, что Пурр — волшебный пикси-зверёк? Конечно же, потому что она
фея животных. Блум вдохновилась:
«Это элементарно!». Хотя она испытывала небольшие сомнения — Несса же первокурсница, точно ли она сумеет ей помочь? Но это можно узнать только на практике, связавшись с одноклассницей.
