Что не так с Блум?

— «Теперь ты ей веришь?» Селина пристальным взглядом наблюдала за сном хорошо знакомой ей женщины. Если подумать, с Селиной она была честнее, чем с Блум, от которой они обе полностью утаили магический мир. И именно поэтому доверие для них было скорее мечтой. «Не сильно больше чем тебе», — хмыкнула юная ведьма. Селина продолжила созерцать прекрасный вид на озеро Роккалуче. Провести вот так день вплоть до заката иногда неплохо. На несколько часов забыть, что в школе ведьм её ждут неотложные дела, интриги между группировками и подлые трюки. «Именно она привезла меня в Египет и показала книгу. И я всё ещё не могу понять её мотивы. Я знаю, что она лжёт Блум и всем, кто её спрашивает. Вы оба одного поля ягоды и этим вымораживаете. Но эта женщина воспитывала меня, даже если сегодня я не знаю, кто она такая». Она задумалась, откуда у неё самой настолько хорошие навыки лжи, и поняла, что у неё был отличный пример для подражания. Образ идеальной леди также означает, что эта женщина прекрасная лгунья, скрывающая свои истинные намерения и эмоции за маской. В детстве это вызывало восхищение. Сейчас восхищение стало дрожью. «Скорее всего, она выяснила, как именно я продаю легендарных тварей». Если Эльдора действительно обо всём узнала, то неудивительно, что она сменила гнев на милость. Эльдора считала её глупой девчонкой, играющей с огнем и не думающей о последствиях. Но последствия уже давно настигли её. Если бы она продолжила заниматься торговлей одна, то конечно однажды закончила бы плохо. Но в том и смысл, что ей чуть ли не с самого начала протянули руку помощи. Ранее закон измерения не сталкивался с артефактом вроде Легендариума и поэтому деятельность Селины сложно было классифицировать под одну из разновидностей правонарушения. В теневом секторе торговли люди редко заключали задокументированные соглашения, опасаясь, что те попадут в неправильные руки и обличат их перед полицией и властями. Были иные способы подтвердить совершённую сделку, но безопасность обеих сторон, как и отсутствие претензий друг к другу, не гарантировалась. Заказчик должен обладать силой или надёжной охраной, чтобы не оказаться ограбленным сразу после покупки, а продавцу лучше скрывать свою личность даже от посредника вроде аукционного дома. Каждый действовал на свой страх и риск, и Селина хорошо это понимала. Она использовала главное преимущество своего артефакта — маг-призыватель мог в любой момент отозвать легенду обратно в измерение Легендариума, где бы она ни была. В обычных случаях призванные существа обладали магической природой и зависели от энергии своего создателя, поэтому продать их было невозможно, легче нанять самого мага, чтобы пользоваться его услугами. Но твари из Легендариума были неотличимы от живых. Вызволенные однажды, они не потребляли энергию Селины и подчинялись её воле беспрекословно. Поэтому обман легко удавался, а позже, спустя дни и недели твари как бы случайно выходили из-под контроля, устраивая погром, и исчезали. В том, что не смогли уследить и выдрессировать животное, новые хозяева могли винить только себя. Мало кто жаловался на аукционный дом и требовал назвать имя поставщика. Так было… пока в итоге её саму не схватили за руку. Отобрать у неё Легендариум без её согласия было невозможно и до того, как Эльдора одобрила её как полноправную хранительницу. Но если она хотела продолжать свои заработки, ей пришлось сотрудничать, иначе эти люди не позволили бы ей и дальше использовать Легендариум для бизнеса. Благодаря этой встрече ей удалось познакомиться со взрослыми ведьмами и узнать, какое примерное будущее их может ожидать по окончании Облачной Башни. Хотя подчиняться первое время было неприятно, со временем Селина поняла, что такой исход лучше, чем если бы до неё добрались настоящие преступные группировки. Благодаря оказанной вовремя помощи у неё появились покровители, к которым она могла обращаться за советом. Уже на этой стадии Эльдора проиграла.        Блум воспользовалась обеденным перерывом, чтобы кое-что прояснить с одним человеком. Взяв смартфон, она направилась вдоль берега, уходя всё дальше, пока вокруг не осталось людей. Ей не хотелось, чтобы Ривен или Скай случайно или, скорее, намеренно подслушали её телефонный разговор. С них станется. Сон прошлой ночи беспокоил её мысли. Это было всего лишь наваждение или Энди осознавал, что находился рядом с ней по-настоящему? Ещё более непонятным для Блум было придумать, как ненавязчиво об этом разузнать… Она была столь обеспокоена, что не обратила внимания на то, что впервые за всё время разлуки позвонила ему первой. А Энди по-прежнему предпочитал вести себя так, словно участвует в партизанской войне, по минимуму выдавая важную информацию своему противнику. — У тебя радостный голос. Случилось что-то хорошее? — У тебя тоже, — обратила внимание Блум. — Я радуюсь тому, что с тобой всё хорошо, Блум. Опять эти мурашки по коже от тембра его голоса. Блум ничего не могла с собой поделать. Музыканты — это её слабость. Или вернее, один конкретный музыкант. — Как прошёл тест? — задал он ненавязчивый вопрос, поскольку при прошлом разговоре Блум рассказывала, что её ждёт какая-то особая контрольная. — Я сдала! — радостно и по-детски невинно воскликнула Блум. После вчерашнего дня у неё словно камень с плеч свалился, и тягостные мысли и переживания о том, что её ждёт тяжёлый год давления со стороны одноклассниц и преподавателей, прекратились. Быть полноценной замечательно. — Поздравляю! Я же говорил, у тебя всё получится, — Энди рассмеялся. — Как у тебя дела? Есть что нового по поводу твоего расследования? — Ну, говоря об этом… я думаю, прошло уже достаточно времени, чтобы пришли результаты анализа из лаборатории. Тогда я узнаю точно, подтвердится ли догадка о моих родственных связях. — Это так странно, Блум, — голос Энди был полон сомнений, наверное, он сейчас немного хмурился. — Что такого особенного в этом месте, что они в состоянии сделать то, чего не смогли публичные лаборатории? «Я нахожусь в другой части космоса, Энди», — хотелось бы ей так ответить, но увы. Его вопрос звучал здраво с позиции обычного землянина, который знает, что обычная сдача анализов в лабораторию с целью найти родственников по ДНК не привела ни к чему даже спустя много лет. Ни одного совпадения с теми, кто также проходил тест или каким-то образом попал в общую базу данных. — Энди, это не обычное место... — Да-да, закрытая школа фокусников для богачей, настолько таинственная, что в нее не попасть иначе чем через знакомство. Я помню. А ещё это звучит как «не лезь не в свое дело, Энди». Блум, ты точно не связалась с мафией? Я спрашиваю не потому, что осуждаю или опасаюсь такой возможности, что моя девушка окажется плохой девчонкой, а потому, что волнуюсь за тебя. — Тебе не о чем переживать. Это… просто школа фокусников. — Фокусников, ага, — он слышал это не в первый раз, но всё ещё усмехался, гадая, шутка ли это. — Которые строго хранят секреты своих техник. — Хотел бы я побывать на хотя бы одном из выступлений. — Энди... — Что? Я не шучу, я правда заинтригован! Ты же и сама понимаешь, как нелепо это звучит? — Но такова правда, — «отчасти». — Поскольку это закрытая организация, у них свои базы данных, секретные. Если назвать волшебников фокусниками, а космос — заграницей, закрытым для общественности и любопытных глаз местом, то она не сказала ни слова лжи своему дорогому возлюбленному. Лишь немного недоговорила. — …скажи, ты точно не получила письмо из Хогвартса? Это бы объяснило как минимум половину странностей твоего поведения. Может, ты столкнулась с почтальоном-волшебником и не можешь никому об этом рассказать? Нет, ну правда, ты исчезла, не попрощавшись, а твои родители белы словно снег и встревожены. Что я должен думать ещё, кроме того, что тебя похитила мафия? — Так, кхм… Энди, что там с альбомом? — Ты сменила тему. Ну ладно, хорошо, давай отложим этот разговор на потом, так и быть, — по ту сторону послышался вздох. Он успокоился, поняв, что сам не заметил, как перешёл на повышенный и взволнованный тон, хоть и старался быть шутливым. — Всё… нормально. Альбом выйдет, как запланировано. Продюсер назначил ориентировочную дату релиза. Рио ворчит, что песни получаются слишком «сентиментальными». — Но ему же нравится, — улыбнулась Блум, представляя, как их друг с улыбкой подшучивает над вокалистом, чтобы вывести его на эмоции. В этом был весь Рио. Вместе с Марком он потешался и подкалывал Энди, но втроём они были неразлучной командой. Энди вздохнул, прищёлкнув языком. В этот раз критика Рио звучала объективно, раз и Марк поддержал его, тихо но самодовольно ухмыляясь. Если уточнять, то Рио назвал это «серенадами». Хотя Джейсону Куину, их продюсеру, такой стиль понравился: он назвал их песни очень чувственными, весёлыми и с привкусом лёгкой печали. Несмотря на тоску, они вселяли надежду и вызывали улыбку. — Главное, чтобы понравилось тебе. Кстати, Блум, как именно отправить тебе альбом? — Хм-м, — Блум задумалась, сидя на берегу и вглядываясь в озёрную гладь. — Физический носитель вряд ли досюда дойдёт… но, наверное, я смогу кое-что придумать. Селина отправила волшебную птицу на адрес Рокси. Она должна знать, как связаны этот мир и их Земля. — Я спрошу у Селины, так что заготовьте для меня один диск. — Конечно. Будем ждать, — сказав это, Энди печально вздохнул, вызвав у Блум удивление. — Как так получилось, что вы, девушки, стали фокусницами… Ах, он всё ещё сожалел о том, что не может присоединиться. Но ничего не поделаешь. Блум была бы счастлива узнать, окажись Энди магом или колдуном. Но он обычный человек. «Магл», как бы его окрестили в книге о мальчике со шрамом. — Не грусти, Энди, — Блум тихонечко рассмеялась. — Отнюдь, что ты. Как я уже говорил, я с нетерпением буду ожидать представления от фокусниц. Или на подобное мне не следует рассчитывать, поскольку это та-а-айна? Блум снова хихикнула. Она была слишком счастлива, чтобы сдерживать улыбку. — Теперь я слышу, что у тебя всё хорошо, Блум. — Да… — она оглянулась, обратив взгляд к кафе. Дарма махнула ей рукой. — Прости, Энди, похоже, мне пора идти. Мой перерыв закончился. Поговорим позже! — Конечно. Закончив звонок, Блум сжала телефон, нахмурившись. У неё так и не получилось узнать… Но, возможно, это и не так уж важно. В противном случае, спроси она и окажись, что Энди запомнил этот «сон», он мог бы заподозрить и разоблачить её. Ещё не время. Сладость на сердце вдруг развеялась, оставив после себя неуверенность и страх. Узнай он, что она — существо из другого мира… Хах. Ещё недавно Блум задумывалась о зависимости от зелий счастливого сна… Но теперь, по-видимому, она не сможет не принимать их, пока её сердце влечёт к Земле. Блум не могла позволить себе второй такой чудесной встречи под луной. Даже если очень хочется… рассудок должен возобладать над страстью и желанием! — У тебя хорошее настроение, — Дарма обратила внимание на то, что Блум улыбалась и словно бы светилась. Ведьма игриво подмигнула: — Дай угадаю… милашка-музыкант? — Тс-с! — Блум поспешно прикрыла пальцем губы подруги, хмурясь при этом. — Ах, да, да, точно. Это же секрет? — Мало ли, какие психи здесь околачиваются. И так неуютно от того, что Трикс известен адрес моих родителей. Живи она в нормальном мире, то не беспокоилась бы о таких вещах и не стремилась утаить как можно больше конфиденциальной информации. Но профессор Палладиум и Авалон постоянно предупреждают Блум о необходимости быть осторожной. Что если Трикс однажды обозлятся на неё за что-нибудь и решат отыграться на её родителях с Земли? Они ведь на это способны. Ситуация скверная. Блум намеревалась поднять эту тему при разговоре с мисс Фарагондой. Жители Земли не смогут защитить себя, если волшебники вознамерятся им навредить. А значит обеспечить безопасность своей семьи может только Блум. В начале недели сразу после окончания учебного дня Блум взяла сумку, попрощалась с одноклассницами и вместе с Пией и Амарил направилась в северное крыло, поскольку им было по пути — кабинет директрисы и библиотека располагались в одном здании. — Месяц прошёл, мисс Фарагонда. Директриса мысленно вздохнула и переплела пальцы рук, ощутив, как за несколько услышанных слов постарела на десяток лет. Она надеялась, что Блум забудет об этом разговоре, но эта девушка оказалась непробиваемо-упёртой. Ну, это же её лучшее качество, верно?        — Вы хотите подвергнуть свою семью опасности? — А? — Послушайте, Блум, — Фарагонда взяла серьёзный слог и вдохновляющим-загадочным взглядом вперилась в Блум, оказывая на неё психологическое давление. — У вас необычные способности. Если охотники на земных фей узнают о вас, вы и ваши родители окажетесь в огромной опасности. Чем чаще вы контактируете, тем вероятность обнаружения возрастает. Если вас обнаружат, Блум, вы исчезнете без следа, а память всех ваших близких о вас будет стёрта. Так работают охотники на земных фей. Она не забыла показать изображение с орденом Чёрного Круга, каким он был в древности. Блум напряжённо замерла. — Но... неужели я никогда не смогу увидеть свою семью? Фарагонда покачала головой: — Пока не научитесь контролировать и скрывать свою магическую силу, вы не сможете покинуть Магикс. Ради вашей же безопасности и безопасности ваших близких. Руки Блум сжались от нервов. — Средства на вашей банковской карте отчасти предназначены для того, чтобы ваши родители переехали. Если Айси, Дарси и Сторми узнали место вашего жительства, то через них кто угодно доберётся до ваших близких при желании. Вам следует оповестить родителей, чтобы они подыскивали другой дом. Это звучало здраво. Блум и сама об этом задумывалась, поэтому приняла слова директрисы. Однако было несколько проблем… — Но… они смогут переехать только в пределах Гардении. У отца работа, а у мамы бизнес. Неужели нет заклинания… скажем, создающего иллюзорную маску, прячущую только от волшебников лицо? Или что-то подобное? Блум не хотела, чтобы её родители по её вине были вынуждены покинуть родной город, радикально изменив свой уклад жизни. — Такое заклинание, хм… — женщина задумалась, — думаю, мы сможем что-нибудь придумать и сделать всё так, как вы предложили. Леди Гриффин из Облачной Башни могла бы проконсультировать насчёт этого и посоветовать специалиста по иллюзорной магии, способного справиться с этой задачей. Так они и решили. У Фарагонды было много времени, чтобы обдумать свою стратегию против вседозволенности Блум. И на совещательном комитете они решили как поступить — если сложно объяснить, зачем Блум необходимо оставаться в безопасности, пока она носит секретный статус феи огня дракона, тогда нужно наделить её публичным статусом — например, земная фея из истребленного вида. — Но вы всё также не сможете покинуть Магикс, пока вашей жизни угрожает опасность. Если вы не беспокоитесь о себе, побеспокойтесь о ваших друзьях и близких, которые навсегда забудут вас, если до вас доберётся зло. — Но мисс Фарагонда… это неправильно! Вы что собираетесь меня всю жизнь удерживать в стенах вашей школы?! — от возмущения выражение её лица исказилось. Блум повернула голову, приглядевшись к голограммам, и неожиданно призналась: — Я... уже с ними встречалась. Как Блум и догадывалась, эти лица были ей… смутно знакомы, словно она их уже видела. Она сощурилась, силясь вспомнить… но место, в которое её привели в тот вечер, было сложно идентифицировать. Вероятно, это было заброшенное здание в закатных лучах солнца. Глядя на портреты магов сейчас, она осознала, что тем мужчиной, который проводил допрос и часто иронично усмехался, был этот парень с огненно-красными волосами. Это точно он! Тип с козьей бородкой! Услышав её слова, Фарагонда скрыла ошарашенный вздох, прикрыв рот ладонью. Ей не было об этом известно. Что-то ужасное чуть не случилось прямо у неё под носом, и она об этом узнала только сейчас… На лице женщины появилось мрачное выражение из смеси чувства вины и решимости. Она не может позволить Блум покинуть Алфею. Не сейчас. Но как уговорить этого недальновидного ребёнка? — Вы не можете покинуть Алфею, потому что вашей жизни угрожает опасность, пока вы не научитесь пользоваться силами и не поймёте, кто вы. — Вы имеете в виду то, что я последняя жительница Домино, мадам? — Именно. Надо же, она призналась проще, чем Блум того ожидала. Директрисе совсем не нравилась жуткая кривая усмешка, появившаяся на лице феи. Такое выражение совсем не подходило Блум. Хотя ведьмы с этим утверждением не согласились бы. В этих изгибах и сияющих глазах словно бы таилось злорадство… совершенно не свойственное феям. — Так вы знали и ничего мне не сказали. Скажите, директор, именно по этой причине вы зачислили меня в школу? Потому что вы знали, кто пришёл к вам на порог? — …Нет, — твёрдым тоном возразила директриса. — Я приняла вас в школу по другой причине. Блум удивлённо подняла прояснившийся взгляд. Что-то ещё? Разве всё уже не идеально сложилось? — Блум, это простая цепочка рассуждений. Если Селина — не земная фея, то кто же тогда вы? Все земные феи были пленены тёмными магами их планеты. Ни одной не осталось. А если бы вы и оказались феей Земли, то маги не оставили бы вас в покое и не позволили бы вам спокойно прибыть в Магикс. Они бросились бы в погоню и стали преследовать. Но… шёл второй месяц, и всё было тихо. К тому же, вы проявили необычайные способности, о которых мне докладывал Палладиум. Палладиум уже подтвердил, что вы родом с Домино — отчёт, который вы ждали, пришёл неделю назад. — Что?! Но… почему профессор ничего не сказал? — Потому что не хотел волновать вас перед тестом, Блум, — Фарагонда нежно улыбнулась. — Смогли бы вы сосредоточиться, если бы узнали о результатах из лаборатории? Нет, не смогла бы. И видимо поэтому профессор взял на себя смелость временно утаить эту новость, чтобы Блум спокойно сдала этот «экзамен». Глаза землянки дрожали от нервозности. Ей хотелось прямо сейчас выбежать из кабинета и найти профессора Палладиума, чтобы спросить с него отчёт с результатами. Наверняка он всё ещё хранит его, чтобы отдать Блум, когда будет подходящий момент. Возможно, он даже собирался сделать это на вечернем занятии. Ей пришлось усилием воли подавить это волнение. Сейчас не до этого! Этот разговор ещё не закончился! — Вы поэтому подталкивали меня к изучению древнего Зла? Поскольку именно организация Зла в ответе за гибель моей исторической родины? — Да, Блум. Именно так. Чтобы научиться лучше контролировать свои силы, вам нужно познать себя и свои корни. Она это также уже поняла, когда к их урокам подключился Авалон. Этот человек лучше понимал природу её способностей и смог выработать индивидуальный подход. А когда информация о Домино вскрылась после путешествия во времени, он вручил ей книгу магии заклинателей Домино. Обдумывая это сейчас, Блум находила в этом иной смысл — все её одноклассницы изначально обучались основам магии на своих родных планетах согласно тем принципам и учениям, которые зародились в их культурах. В Алфее обучали общему и специализированному волшебству — заклинаниям, которые может изучить каждый при должном усердии и предрасположенности к магии. Поэтому Блум могла улучшить своё владение огненной магией только изучив пособия, предназначенные для огненных магов её планеты происхождения. — Но какой в этом ваш интерес? Вы же не на альтруистическом начале помогаете всем волшебникам из «красной книги»? — А почему, по-вашему, я не могу? — со смущением улыбнулась Фарагонда. — Алфея всегда оказывала помощь тем, кто в ней нуждался, сколько эта школа существует. Возвышенный и благородный вид Фарагонды словно гласил: да, именно так. Ведь эта женщина безусловно достаточно добра и милосердна, чтобы взять под своё крыло любого, кто в этом нуждается. Но затем улыбка Фарагонды исчезла. — Но вы правы, Блум. У меня есть «личная заинтересованность», — когда землянка уже готовилась победно улыбнуться, Фарагонда призналась: — Я была членом Общества Света и боролась со Злом, пока команда не распалась. Именно поэтому я не могу предоставить вас самой себе и должна оберегать от опасностей до тех пор, пока вы не научитесь заботиться о себе сами. Общество Света? Ах, так вот, почему мисс Фарагонда настолько помешана на давно минувшей войне и ищет любой удобный повод, чтобы завести эту тему во время своих занятий. Иной раз она напоминала занудного лектора по истории, страдающего от бурного патриотизма и идолопоклонничества по своей стране. Только здесь «родиной» светлые маги считали сторону света, что для Блум звучало как очень абстрактная и мутная формулировка. С чего она должна считать незнакомца товарищем, если он причислил себя к какой-то условной стороне? В представлениях о жизни Блум каждый человек исходил из своих личных интересов, и за прошедшее время ассимиляции в это общество, она так и не встретила чего-то, что выбивалось бы из её представлений о нормальном, исключая разве что саму магию. И то как говорится — «любая достаточно развитая технология неотличима от магии». — Блум, вы не замечали, что окружающие находят вас немного… странной? — Вы про что именно? Про победу над Трикс в Магиксе, выращенную аномальную розу или про недавний случай с тайным архивом? — девушка усмехнулась. Было бы странно, не заметь она своих странностей. — Это тоже, но речь идёт о вашей ауре, из-за которой феи считают, что вы отличаетесь, а ученицы из соседней школы, возможно, видят с вами сходство или даже называют равной себе. — Наверное нет, не заме... Хотя... возможно да. Линель и Айви говорили, что она «неправильная фея». А недавно Айси повела себя неожиданно благосклонно, когда приняла подарок, а не перевернула чашу мороженого над головой Блум, как та предполагала, что она сделает. — Возможно, что-то такое было, но разве это не связано с моим воспитанием, полученным на Земле? Женщина в ответ покачала головой. Её мрачный вид вызывал у Блум нехорошее предчувствие. — У меня возникли подозрения, что вы… могли оказаться под излучением древней тьмы, когда три древние ведьмы разрушили Домино. Это бы объяснило ваши странности и эту тёмную негативную ауру. Мисс Гриффин также выражала мнение, что с вашей энергией вы могли бы стать первоклассной ведьмой… — То есть я… ребенок, который в ночь трагедии получил часть силы тёмного лорда и отделался шрамом в виде негативной ауры? — ошарашенно пробормотала Блум. «Всё сходится!» — Только не говорите, что я дочь тех, кто трижды бросал ему вызов, и обо мне есть пророчество, что я одолею местного повелителя зла?! Фарагонда плотно сжала губы. Кажется, за эти пять лет ее терпение подвергнется серьезному испытанию. Она не понимала, о чем говорит Блум. — Хотя погодите… я не родилась на исходе седьмого месяца, а в начале одиннадцатого, так что всё должно быть в порядке? — девушка наигранно улыбнулась, попытавшись пошутить, но её смех казался очень нервным. «Чушь собачья!.. Но что если Энди прав и меня занесло в подобие Хогвартса в другом мире? — Блум чувствовала, как её объял неприятный холод. — Дитя, пережившее геноцид населения планеты. Эти непонятные силы, наверное, свойственные соплеменникам, подтверждения чему мы не смогли отыскать в зафиксированных источниках. Теперь ещё Общество Света и директриса, являвшаяся его участником, словно какая-то пародия на Орден Феникса… Мне всё это не нравится, это всё звучит до крайности жутко». Но, по крайней мере, было в этом что-то, что обнадёживало землянку. — Древние ведьмы побеждены и заперты в Обсидиане, верно? — в прошлый раз она испугалась, когда только заслышала это название. Но к этому дню многое изменилось. — А даже если они вдруг вернутся… то это не моё дело, верно? Этого Фарагонда и боялась. Она поспешно отвела взгляд, чтобы скрыть промелькнувшее разочарование. Но Блум всё же увидела. Она сжала челюсти, испытывая закипающий гнев: «Я не обязана разбираться с вашими проблемами! Домино погибло и не имеет ко мне никакого отношения. Даже если эти ведьмы вернутся, я и моя настоящая семья не имеем никакого отношения к их вендетте. Если этот мир ждёт спасения, то пусть спасает себя сам». Поэтому рассказывать ей правду было ещё слишком рано. В данный момент Блум неспособна её принять. — Да, Блум. Общество Света победило и заточило ведьм. Минуло много лет с тех пор… много мирных лет. Нет никакой возможности для того, чтобы три древние ведьмы вернулись. — Разве что их кто-нибудь не вернёт намеренно, верно?.. — О чём вы? — Трикс. Они же ищут некий Огонь Дракона, — девушка скрестила руки, в задумчивости коснувшись ладонью подбородка. — С какой целью они этим занимаются? Разве вам, как бывшему члену общества света, это не интересно? Но вместо этого Фарагонда их отпустила, даже не допросив как следует, лишь немного намекнув на неприятности. Этот вопрос звучал довольно остро, но женщина ответила лёгким и расслабленным тоном. — Они всего лишь дети. Не беспокойтесь об этом, Блум. Леди Гриффин тоже в своё время сражалась на нашей стороне, и мы можем доверять её выводам касательно Трикс. — То есть вы рассчитываете на «авось»?.. Блум изогнула бровь, испытывая серьёзные сомнения на этот счёт. Разве это не классический пример того, как взрослые пренебрежительно относятся к детям, недооценивая их разрушительные способности? Айси и Дарси более чем хитры, находчивы и рассудительны. Однако причина, озвученная Дарси, была и правда смешной. Мировое господство… какая чушь. Блум всё ещё не могла всерьёз рассматривать это заявление. Может стоит попытаться узнать их мотивы напрямую от Айси, раз уж она лидер, а две другие — её шестёрки? Вполне возможно, что цель в виде жажды абсолютной власти — это то, что скормила им Айси, а на деле у неё могут быть скрытые мотивы. Или… она сейчас пытается видеть в ней большее, чем есть на самом деле, переоценивая своего соперника? Что если она в целом переоценивает этих трёх девушек? Разве она не налепила на них ярлык злодеек только потому, что все вокруг считают их плохими? Да, Трикс напали на её семью, и этот вопрос уже был закрыт, здесь нечего более обсуждать. Что бы Дарси ни говорила об их жажде абсолютной власти путём обретения могущественной мистической энергии, это скорее напоминает неосуществимую мечту, за которой они гонятся, но каждый раз она ускользает, словно песок просачивается между пальцами. Эта цель подгоняет их становиться лучше и сильнее, мотивирует жить. Может, поэтому директора относятся к ним пренебрежительно и закрывают глаза? Во-первых, нельзя осудить того, кто ещё не совершил преступление. Во-вторых, никто из них не уверен, что Трикс станут совершать преступление. Это лишь интуиция и предчувствие, которые для Фарагонды, как Блум уже успела понять, аргументом не являются. — Резюмируя, — Блум подняла руку раскрытой ладонью вверх. — Я — последняя фея Домино. Сама директриса Алфеи выказывает мне особое внимание, потому что испытывает чувство вины, признательности, необходимость защитить от вассалов Зла — нужное подчеркнуть. Мистер Авалон приставлен ко мне с этой же целью. Во мне есть древняя тьма, объясняющая мою «неправильную» ауру. Я ничего не упустила? Ах да, если этот косплей на Гарри Поттера зайдёт слишком далеко, то мне придётся иметь дело с тремя страшными старухами на манер местного тёмного лорда. Кажется, вот теперь всё. По окончании довольно резко и претенциозно звучавшего монолога Блум Фарагонда, будучи немного ошарашенной, неуверенно кивнула несколькими секундами позже. Язык, которым землянка разговаривала, был труден для понимания этой постаревшей женщины. «Древняя тьма и перспектива развить способности ведьмы… ну, это явно не то, что входит в репертуар директрисы или местных преподавателей. Если тьма была со мной с самого детства, то в ней нет ничего опасного, насколько я знаю из своего скудного опыта, — Блум поначалу относилась к этой информации расслабленно, но затем напряглась: — А что если… в этом причина?» — Древняя тьма… Мисс Фарагонда, вы ведь это подразумевали, когда намекали, что мои способности могли спровоцировать события вокруг и странное поведение родителей? Женщина в ответ тонко улыбнулась. — Блум, вы делаете много далеко идущих выводов из нескольких произнесённых слов. Ваша фантазия и правда впечатляет. Она не утверждала, что феи способны неосознанно навредить окружающим, использовать магию для манипуляций над чужим сознанием и подобные вещи. Лишь то, что волшебные существа, оказавшиеся в непривычной для себя среде обитания, иной раз — хоть и не всегда — могут испытывать то же, через что прошла Блум. Это была весьма расплывчатая формулировка, успешно сумевшая занять Блум на какое-то время. Блум чувствовала себя скверно, осознав, что её в очередной раз обманули. Директриса Фарагонда крайне неприятный человек. Тогда получается, что причина странного поведения ее родителей… заключалась в элементе древней тьмы, присутствовавшей в её теле? В таком случае эту древнюю тьму необходимо изучить! — Как я понимаю, это значит «нет»? — когда директриса взглянула на неё в ответ с непонимающим выражением на лице, Блум пояснила: — Вы не дадите мне разрешение на посещение родителей, пока я не научусь пользоваться своими силами. А значит, пока я не сдам экзамены, верно? Какие именно экзамены мне необходимо сдать? За этот семестр, год или за все пять лет? — Не злитесь, Блум, — директриса попыталась успокоить девушку. — Экзаменов за это полугодие будет достаточно. Я не могу запретить вам отправиться домой на каникулы. Это было бы неправильно, даже если вашей жизни угрожает опасность. Иными словами, она не может силой удерживать Блум в стенах школы, иначе это наверняка привлечёт внимание общественности. Когда все отправятся на каникулы, а Блум беспричинно окажется заперта здесь, разумеется, у остальных фей возникнут вопросы, и в обществе пойдёт молва. — Касательно дня Розы… в этот день я тоже не могу навестить свою маму, я правильно поняла? — Извините, Блум… Может, в следующем году?.. В ответ на вымученную улыбку Фарагонды Блум раздражённо нахмурилась и развернулась, не попрощавшись, покинула кабинет. — Что ж… какой-то такой реакции я ожидала, — вздохнула директриса, опустившись в кресло. Праздник обретения крыльев был омрачён очередной ссорой с этим ребёнком. Унаследованная вспыльчивость принцессы всегда причиняла беспокойства. Блум сразу направилась искать профессора Палладиума, чтобы забрать своё заказное письмо. Она понимала, что злиться на Фарагонду бесполезно, что в её словах есть здравый смысл, но ничего не могла с собой поделать. Назначенные без её ведома и согласия ограничения вызывали в ней клокочущую ярость. Она остановилась посреди длинного коридора, когда её осенило: «Но ведь с волшебным пером я смогу изучить телепортацию в обход учебной программы и запрета директрисы! Надо всего лишь отыскать правильную книгу и досконально всё изучить. Не хотелось бы лишиться части тела или исчезнуть из этого мира по неосторожности». Профессор Палладиум и Авалон показывали несколько способов перемещения, будь то телепортация собственного тела или открытие пространственного тоннеля, портала между измерений. По предположениям Блум эта магия может быть довольно опасной, но нет ничего страшного в том, чтобы изучить теорию. — Этот отчёт подтверждает, что вашей родиной является планета Домино. Обычно заклинание должно указать и привести вас к вашим кровным родственникам, но… не в этом случае, — с печалью покачал головой профессор. Он отдал Блум вновь запечатанную магией папку с документами, подробно описывающими состав и исследование её биологических материалов. Никто другой, кроме них двоих, не смог бы вскрыть её. Он продемонстрировал работу заклинания. В аудитории погасли источники света, погрузив комнату в темноту, а затем перед ними возникли очертания мириад галактик и созвездий всех измерений, входивших в состав Волшебной Вселенной. Но ничего примечательного в них не было. Как объяснил Палладиум, они должны были увидеть мерцающие точки, обозначающие волшебников, связанных с Блум кровными узами. Но, к сожалению, ничего нет. — Скорее всего, они исчезли точно также как и остальные жители Домино. Либо как последний вариант — ваши родственники могут жить в других измерениях очень далеко отсюда, в местах, незнакомых нам. Но это так маловероятно, что… будет походить на чудо, если вы их найдёте. Блум вздохнула, нахмурившись. Это звучало так, будто она — ребенок-попаданец в своем теле из другого мира. Этот сюжетный троп иногда использовали в фэнтези-литературе. Но это также означало, что она никогда не сможет найти своих родственников. Это тупик. Окончательный тупик. Ей оставалось только наконец закрыть своё расследование, продолжив жить дальше. Поняв это, она ощутила небывалое облегчение и свободу. Кто сказал, что отсутствие семьи приносит дискомфорт? Она — уникальный ребёнок из другого мира, единственная в своём роде и оказавшаяся на Земле. Разве это не потрясающе?! — Блум?.. — Всё хорошо, профессор. На самом деле… я впервые чувствую себя так хорошо. Спасибо вам за всё! Блум не сдержалась и обняла профессора, а затем быстро отпрянула, вспомнив о приличиях. Она всё ещё чувствовала себя счастливой. Палладиум не понимал, почему она довольна таким ответом. Исходя из того, что он успел узнать об этой девушке, она много лет была одержима поисками. Неужели для неё этого и правда достаточно?.. — Не беспокойтесь, профессор. Не похоже, чтобы у меня были наследственные заболевания, так что волноваться мне не о чем. С этими анализами я могу наконец вздохнуть спокойно. Ну, более-менее… Тот факт, что она инопланетянка, всё ещё саднил её сердце. Это также поставило точку в её отношениях с Энди. Они из слишком разных миров. И насколько Блум знала историю Земли… люди всегда относились предвзято и с ненавистью ко всему, что они не понимают, что от них отличается. Только родители всегда будут любить её, ведь они знали природу Блум с самого начала. Да… Палладиум смотрел на ученицу с сожалением. Он не мог представить, что бы чувствовал, окажись на месте Блум. Узнать, что ты приёмный ребёнок и твои родители родом из далёкого иного мира, к тому же, пропали без вести либо мертвы… такое известие способно в одночасье разрушить всю твою прошлую жизнь. Хорошей ли идеей было обо всём этом узнать? Ну, судя по искренности улыбки этой девушки — да. Ведь в противном случае её поиски не закончились бы никогда… — Говоря о лаборатории, проводившей ваше исследование… — Палладиум решил сменить тему и сообщить о чём-то интересном. — Не знаю, следует ли вам об этом рассказывать, но в ней недавно случилось происшествие. Я слышал, что там произошёл взрыв, и полиция пытается выяснить все обстоятельства. — Какой кошмар… — Блум нахмурилась, обдумывая услышанное. Это просто несчастный случай, верно, и всего лишь совпадение? Но довольно пугающее. — Кто-нибудь пострадал? — Нет. К счастью, нет. Но… вся их база данных оказалась безвозвратно уничтожена огнём, и оборудование также серьёзно пострадало. Уйдёт немало времени и средств, чтобы всё отремонтировать. А что уж говорить о полученном невосполнимом ущербе… — Палладиум нервно усмехнулся: — Не хотел бы я сейчас быть главой лаборатории. В этом не было ничего смешного, но Блум понимала, почему профессор пытается шутить. Это естественная реакция на нечто пугающее. — Спасибо, что рассказали, профессор. А теперь я, пожалуй, пойду. Хочу немного прогуляться, пока есть немного времени. — Конечно, идите. Блум покинула аудиторию и спрятала отчёт в свой рюкзак. Она решила, что внимательно прочитает его позже. Стоило ей выйти во двор и немного пройтись, как она услышала вороний крик. Но в этой местности близ Алфеи редко встречались вороны… Тогда Блум перевела взгляд и быстро обнаружила чёрный силуэт птицы, свисавший с ветки дерева, словно летучая мышь. «Да вы шутите? Это опять та странная птица?» — землянка озадаченно глядела на это причудливое создание в ответ. Спустя некоторое время она догадалась, почему эта загадочная птица просто свисает и смотрит на неё, ожидая от неё действий. Школа была накрыта волшебным куполом, и зверёк не мог прорваться внутрь. Блум без тени сомнения подошла к границе барьера и сделала шаг, оказавшись снаружи. Она была уверена в своих способностях защититься от такого маленького зверька, если тот решит напасть на неё. Девушка зашла глубже в лес, словно отправляясь на свою обычную прогулку. Она догадывалась, что будет нехорошо, если одноклассницы или мисс Гризельда увидят, как к ней средь бела дня подлетает необычный почтовый голубь. Объяснить его происхождение было бы трудно… Птица спикировала вниз, следуя за землянкой, пока та в какой-то момент не остановилась, решив, что отошла на достаточное расстояние. Когда Блум протянула руку, это чудаковатое существо ловко зацепилось за неё, повиснув вниз головой. При свете дня оно выглядело ещё более жутко. Но… для Блум незнакомые животные и насекомые на Земле выглядели бы точно как монстры. Как и в прошлый раз, зверёк протянул ей конверт. Вручив послание, чёрная птица улетела, напоследок издав пронзительный звук, словно бы прощаясь. «Значит, в первый раз оно здоровалось?» Блум приземлилась у ствола большого дерева и вскрыла конверт, принявшись читать.       «Здравствуй, Блум.       Идея узнать своё происхождение в лабораторных условиях, безусловно, хороша. Но попади результаты исследования не в те руки, и у тебя бы возникли неприятности. Кто-то мог ими шантажировать, угрожая раскрыть твою личность обществу, поэтому я об этом позаботился. Отчёт из лаборатории есть только у тебя, береги его.

Твой друг»

В этот раз послание оказалось короче, чем прошлое, и написано оно было всё тем же корявым но разборчивым почерком. По-видимому, это и правда тот же человек, что и в прошлый раз. Он сознался в своей причастности к катастрофе с лабораторией. А что ещё более пугающее на фоне этого, так это то, как вовремя было доставлено письмо. Аккурат когда Блум получила отчёт из лаборатории от Палладиума. Это означало, что он следит за ней даже в стенах Алфеи, и защитный купол для него не стал ограничением. «Хм... неплохо». Блум была уверена, что человек, способный уничтожить лабораторию ради достижения цели и безопасности, не может быть «хорошим парнем». Хотя в ходе пожара никто из сотрудников не пострадал, это всё ещё огромный ущерб. Её друг по переписке — могущественный и вероятно тёмный волшебник. В первом письме он косвенно признавался в своей непричастности к инциденту с Трикс и троллем, а также знакомился с Блум. В следующем — демонстрировал, что он способен предложить и насколько велика его власть. Правильной реакцией на такие сообщения было бы испугаться и встревожиться, что некто могущественный откровенно преследует и следит за жизнью несовершеннолетней школьницы, и, по-видимому, пытается завоевать расположение социально-неодобряемыми «подношениями» в виде сожжённой исследовательской лаборатории. Или запугать. Ведь если этот человек способен безнаказанно совершить такое, то какова гарантия, что при неудовлетворении её реакцией и действиями он не повторит то же самое с ней? Тот, кто сильнее тебя, вызывает не только уважение, но и страх оказаться его врагом. Блум, глядя на то, как письмо в очередной раз сгорает в чёрном пламени и обращается в растворяющийся пепел, нежно улыбнулась. В её глазах плесами заинтригованные и довольные огоньки. Если кто-то столь могущественный ищет с ней дружбы, значит, ему что-то от неё нужно, и она это что-то может предложить. И хотя пока что она понятия не имеет, чего от неё ожидают, это было неплохо. Пока их общение одностороннее, ей ни к чему об этом заморачиваться. Стоит воспринимать это как неожиданного покровителя — в один момент он здесь и протягивает руку помощи, в другой момент он исчезает и не следует от него чего-то ожидать и надеяться. Не зная ни лица, ни имени, нет никаких гарантий. В то время как этот человек, похоже, знает о Блум даже слишком много. В целом она была согласна с содержанием письма и благодарна ему за непрошенную помощь. Если бы она сама подавала свои анализы в лабораторию, то конечно, озаботилась бы о том, чтобы её личность оставалась инкогнито. Но, к сожалению, её сопровождали Палладиум и Авалон. Их лица зафиксировали на камерах, а имена были названы при знакомстве со специалистом. Возможно, «друг» не только сжёг результаты исследования и почистил записи с камер видеонаблюдения, но и поработал с памятью присутствовавших. Только в таком случае работа была бы выполнена чисто. Впрочем… её это не волновало. Если свидетели остались, они не смогут ничего доказать, ведь образцы были уничтожены. Но Блум было любопытно… кто же способен шантажировать знанием её личности помимо этого загадочного друга? Неужели… он имел в виду «Фатума»? Или кого-то другого? Блум со взволнованным выражением взглянула на рюкзак, внутри которого лежали документы. Этот отчёт — задокументированное свидетельство её происхождения. Хотя Палладиум сказал, что конверт зачарован магией, из-за чего открыть его не может никто, кроме троих, сделавших заказ, он всё ещё представлял угрозу разоблачения личности Блум. Нужно найти надёжное место, чтобы спрятать его. И у Блум уже было одно такое на примете. «Учитывая, что за моей душой нет ни денег, ни власти, ни влияния, должно быть он заинтересован в моих силах. Но в чём смысл заискивать и идти на подобные свершения ради моей безопасности, если можно точно также выкурить меня из Алфеи и отнять магические силы?» — именно из-за невозможности понять намерения другой стороны Блум было интересно, что он предпримет в следующий раз. Она с любопытством ожидала нового письма.