***
— И-и-и-и принцесса-русалка прилетает, чтобы всех спасти, — сказал Питер, переворачивая куклу-русалку, чтобы опрокинуть злодея-робота Лего, который стоял посреди кучи кукол и супергероев в конструкторе Лего в виде Нью-Йорка, который построила Морган. — Нет, Питти, так нельзя! — сказала Морган, поправляя робота. — Почему? — Потому что русалки не летают! — критично ответила она. — А я не знал, что у нас всё так правдоподобно. У нас есть огромный робот Лего, который разгромил Нью-Йорк. — Это может случиться, — пожала плечами Морган. И… Питер не мог с ней поспорить. Наверное, она была права, исключая только Лего. — Ну чисто теоретически, раз гигантский робот возможен, то почему летающая русалка нет? — спросил он, пытаясь внести логику в их обсуждение. Она скривилась от его слов, как будто он сказал несусветную глупость, и это было так похоже на выражение лица Тони, когда Питер пытался оправдаться после какой-то опасности. — Да потому что русалки ненастоящие, — заявила она. — А откуда ты знаешь? — Это все знают. — А ещё раньше думали, что инопланетян нет, а теперь мы знаем, что они есть, — продолжал гнуть свою линию Питер. Она посмотрела на его с прищуром, склонив голову и явно анализируя его слова. Тони смотрел на него так же. — Ну ладно. Ты можешь играть в летающую русалку, — кивнула Морган. Летающая принцесса-русалка снова поднялась в небо. Они играли и несколько раз побеждали робота Лего, удерживая его от захвата Нью-Йорка из Лего до тех пор, как Морган не проголодалась. — Мы можем поужинать макаронами с сыром? — спросила она, убирая свои игрушки. В отличии от своего папы, она была очень аккуратной и всё всегда клала на место. Определенно наследственность Пеппер. — Но мы же ели макароны с сыром на обед, — напомнил Питер. Не то чтобы это особо что-то поменяло. Он знал, что она бы ела макароны с сыром до тех пор, пока сама не превратилась бы в макарошку с сыром. — Ну пожалуйста! — заныла она, складывая ладошки в умоляющем жесте и жалобно глядя на него. Питер не мог ей отказывать. — Ладно. Только маме не говори. Если она спросит, то у нас были бутерброды с арахисовой пастой и дольками яблок. И морковные палочки. — Да! — крикнула она и вскинула кулачок. Питер улыбнулся. Наверное, Пеппер не будет против. Каждый раз, когда он сидел с Морган, её устраивало чем он кормил малышку. — А ты сделаешь хорошие? — спросила Морган, спускаясь по лестнице на кухню. — А разве на обед были плохие? — нахмурился он. Он не знал, что есть какие-то другие. — Нет, просто ты сделал их с обычным сыром. А я хочу с порошковым, — объяснила Морган. — А твоя мама покупает такое? — спросил он, открывая шкафчик, чтобы проверить. — Да, но она готовит с ним только в особые случайности. Ему потребовалась секунда, чтобы понять, что она имела в виду. — Особые случаи, — рефлекторно поправил он. — Я так и сказала. Питер не стал с ней спорить. — А почему сегодня особый случай? — спросил он вместо этого. — Ты же здесь! — сказала она. Самое приятное, что она даже не пыталась подлизываться. Она искренне считала так. В груди потеплело. — Но я здесь всё время, — сказал он. — И что? Питер фыркнул. Он нашёл коробку с макаронами с сыром, которые она хотела. Коробка из серии со Мстителями. Он протянул ей её. — То, что ты хочешь? — Да! Вот это, — нетерпеливо кивнула она. — Ладно. А разве это не странно, что тут изображён дядя Роуди? — спросил он, рассматривая коробку. — Неа, — ответила она так, как будто не понимала, почему это вообще может быть странным. — Это не дядя Роуди. Это Воитель. — Ага, — согласился Питер, хотя и не понял особой разницы. Ну хотя бы там была новая команда Мстителей. Без Железного человека. Питер не думал, что справился бы с этим, если бы он там был. Он отложил коробку на столешницу и наполнил кастрюлю водой, чтобы поставить её на плиту. — Питти? — нерешительно спросила Морган. Он оглянулся на неё, чтобы убедиться, что она ничего не сломала и не разбила. Всё было в порядке. Она сидела на стуле около столешницы и смотрела на него. — Да, Морган? — он бросил последний взгляд на кастрюлю и встал прямо напротив неё. — А можно вопрос? Вообще-то она только что задала его, но Питер ничего не сказал. Она выглядела слишком серьёзной и беспокойной, он не хотел ставить её в неловкое положение. — Конечно. Ты же знаешь, что всегда можешь спрашивать меня, что хочешь, — он облокотился о столешницу. — Ладно. Недавно моя подружка Лейни из детского сада говорила о своём старшем брате и о том, чем они занимаются вместе, поэтому я спросила маму, правда ли, что ты мой брат, а мама сказала, что ты папин сын, значит, мой брат. А потом я спросила, могу ли я звать тебя так и сказать об этом Лейни, она сказала спросить тебя. Я могу? — Морган закончила свою бессвязную речь улыбкой. Питер моргнул и завис, пытаясь осознать сказанное. — А твоя мама сказала… что это нормально? — спросил он. — Ну да. Я же так и сказала, — нетерпеливо сказала Морган. — Так можно? Питер вспомнил мистера Старка. Что он бы подумал? Его бы это волновало? Считал бы он это странным, что его дочурка называет его братом? Но Морган сказала, что Пеппер сказала, что Тони считал его сыном. Зачем Пеппер врать? Так значит, мистер Старк не был бы против? Может быть, всё в порядке. Может быть, это не преступление границ. Может быть, он имел на это право. — Я… я бы хотел так, Морган, — сказал он, судорожно вздохнув и надеясь, что она этого не заметила. — Я хочу быть твоим братом. — Хорошо, — Морган улыбнулась. — Скорее бы пойти в садик, чтобы сказать об этом Лейни! Она спрыгнула со стула и обошла столешницу, чтобы обнять его. Он рефлекторно обнял её в ответ, хотя был ещё в состоянии полушока. Морган хотела, чтобы он был её братом. Она считала его своим братом. Она всё ещё обнимала его, но неожиданно вскинула голову и невинно спросила: — А можно мне мороженое? Питер знал, что ей нельзя есть мороженое до обеда, и если она съест, то испортит аппетит, но сейчас он хотел дать ей всё, что она просила. — Конечно, — сказал он с улыбкой. Она улыбнулась в ответ и отпустила его, чтобы подбежать к морозилке, но не дойдя до неё, она сказала ему: — Я люблю тебя, Питти. Это был первый раз, когда она сказала ему такое. И сказала так, как будто это было в порядке вещей. Как будто сказать, что она любит его, и попросить стать её братом было для неё так же легко, как дышать. У Питера перехватило дыхание, но он сумел открыть рот и прошептать в ответ: — Я тебя тоже люблю, Морган. Когда Морган дошла до морозилки, он повернулся лицом к кастрюле с кипящей водой, чтобы она не видела его слёз.***
Он ценил каждую секунду с Морган, но, несмотря на то, что время, проведенное с ней, было самым лучшим, эти моменты всё ещё были временными, и как только он уезжал, он снова возвращался к состоянию оцепенения. По крайней мере, он прекратил постоянно рыдать, как делал это в первые дни после смерти Тони. Хотя постоянная меланхолия тоже была сомнительна, но он не мог ничего с этим поделать. Он честно пытался улыбаться, потому что его настроение сильно влияло на Мэй и его друзей, но они знали его как облупленного. А ещё он не умел притворяться долго. — Скажи мне, что я могу сделать, чтобы тебе полегчало? — пару недель назад посреди ночи Мэй буквально умоляла его сказать ей. — Ничего, — честно ответил он. — Питер, пожалуйста. — С этим ничего не поделаешь. Мне не полегчает, — он уже смирился с этим фактом. Тони умер, чтобы спасти всех. А в тот же день умер Питер. Он знал, что его не понимают. Сначала они давали ему место и время, но сейчас, видимо, они решили, что с него хватит и ему должно полегчать. И он должен вернуть свою прошлую манеру общения. Он вздохнул, открыв дверь в их новую квартиру с двумя спальнями, которую нашла Мэй. Она была всё ещё в Куинсе, но была больше, чем та, где они жили раньше. В его предыдущей жизни. В какой-то момент он стал делить свою жизнь на «до» и «после». До смерти мистера Старка и после. «До» он счастливо жил в Куинсе со своей тётей и патрулировал по вечерам, имея гиперопекающего наставника на быстром наборе. А «после» он жил с тётей в Куинсе, но в другой квартире и без наставника. А ещё он не касался своих костюмов после битвы с Таносом. — Милый, это ты? — крикнула Мэй с кухни, когда он переступил через порог. — Да, — ответил он. Ещё одна вещь, которая отличает его «до» и «после». Он почти не разговаривал без острой необходимости. Это высасывало из него слишком много моральных сил. — О, отлично. Я почти приготовила ужин. Он почувствовал запах чего-то вкусного и не горелого. — Как дела у Нэда? — Хорошо. Он зашёл в свою комнату и бросил рюкзак на пол. Они с Нэдом весь вечер делали домашку, которую задали на выходные, поэтому у него появились аж целые выходные, чтобы ничего не делать. Оказывается, быть отличником не так уж и сложно, если ты не занимаешься патрулированием в маске по полночи. Он заглянул в шкаф, где висел его костюм Человека-паука, и на пол, где стояла капсула. С тех пор как умер мистер Старк, он почти не трогал их. Даже не стирал. Было слишком больно. Как бы люди ни нуждались в нём, даже мысль о том, чтобы надеть костюм без мистера Старка, казалась отвратительным предательством. Он знал, что это глупо, но это не меняло его мнения. Он вышел из своей комнаты, напоследок хлопнув дверью шкафа. — Привет, Мэй, — сказал он тихо и тепло обнял её в знак приветствия. — Привет, дорогуша. Как прошла твоя пятница? — Нормально, — он пожал плечами и посмотрел на то, как Мэй вытаскивает сковороду из духовки. — Ты сделала лазанью? — удивлённо спросил он. Мэй никогда не заморачивалась, тратя своё время, чтобы приготовить лазанью по семейному рецепту, если не было какого-то особого повода. — А повод какой? Хотя, возможно, это была просто уловка, чтобы он поел. У него часто пропадал аппетит. — Сначала мы поедим, а потом скажу, — сказала Мэй, поставив сковороду на плиту и начав резать лазанью. Она положила ему огромный кусок. Ему кое-как удалось съесть половину. — Так почему лазанья? — спросил он снова. Атмосфера за столом не изменилась, но и расслабленной её было назвать сложно. Питер видел, что Мэй что-то скрывает. Мэй встала, сначала собрала тарелки, а потом скрылась в коридоре. Когда она вернулась, она держала большой конверт. Он увидел, что он был уже открыт. — Что это? — спросил он, хотя его желудок сжался от беспокойства, когда он заглянул в лицо Мэй. — Это тебе, — объяснила Мэй. — Оно пришло, когда… когда тебя не стало. Я ждала подходящего момента, чтобы отдать тебе, но сейчас я поняла, что подходящего момента просто может не быть. Так что я подумала, что сегодняшний вечер такой же подходящий, как и другие. Питер нахмурился. Мэй передала ему конверт, и он перевернул его, чтобы прочитать, что было написано на лицевой стороне. Письмо было адресовано ему, а в верхнем углу была напечатана эмблема MIT. Он застыл. — Это… — он не стал слушать Мэй и просто вытащил бумаги.«Уважаемый мистер Паркер, С огромным удовольствием мы делаем вам предложение о приёме в MIT в 2019 году в рамках программы раннего зачисления.»
— Я поступил. — Ты поступил, — сказала Мэй и сжала его плечо. — Я позвонила в приёмную комиссию, когда ты вернулся. Они не отменяют предыдущих предложений, которые давались рассыпавшимся. Ты будешь учиться в MIT со следующей осени. Я очень тобой горжусь. Питер уставился на письмо о зачислении в своих руках. Он поступил в MIT. Он должен был быть счастлив, но он не чувствовал ничего. — Ты счастлив? — спросила Мэй после долгих секунд молчания. — Да, — ответил он. — Здорово. — Это было твоей мечтой с детства. Да. Просто сейчас это уже не так важно. — Я знаю. Он отложил бумаги на стол. Он перечитает их позже. — Тони так гордился тобой, — нерешительно сказала Мэй, словно не будучи уверенной, что эта фраза безопасна для неё. — Он знал? — Питер повернулся в её сторону, чтобы посмотреть ей в глаза. — Да. Когда я получила письмо, я не… я не могла открыть его в одиночку, поэтому мы открыли его вместе, — Мэй побледнела. — Мы так гордились тобой, а тебя не было… — Прости, — пробормотал он. Он не хотел вызывать у неё плохие воспоминания. — Всё в порядке, — грустно улыбнулась она. Она наклонилась и поцеловала его в макушку. — Говоря о Тони… у меня есть кое-что для тебя, — загадочно сказала Мэй и снова скрылась в коридоре. На этот раз она вернулась с пакетом из магазина «Saks». Это не тот магазин, в который пошла бы Мэй. — Это от Пеппер, — сказала Мэй, поставив пакет перед ним. Наверное, она увидела его озадаченное лицо. — Она подумала, что Тони хотел бы, чтобы это было у тебя. Неожиданно в нём загорелся интерес, и он открыл пакет и вытащил толстовку. Он вытянул её перед собой. Обычная серая толстовка с бордовыми буквами MIT на груди. Толстовка мистера Старка. Питер видел, как он носил её раньше. Как только он понял это, он поднёс толстовку к лицу и глубоко вздохнул. Она даже пахла мистером Старком. Одеколон, машинное масло и озон. Хотя ему не было холодно, он натянул толстовку через голову. Рукава были длинными, а сама толстовка была ему велика, топорщась во многих местах. Раньше она принадлежала его наставнику, и это делало её настолько особенной и важной, как будто Питер обнимал мистера Старка через неё. Он бы обменял MIT, толстовку, всё, что потребовалось, если бы мистер Старк обнял его ещё один раз. Через мгновение он разрыдался. — Родной, — прошептала Мэй и быстро обняла его. Он приткнулся ей в изгиб шеи. — Это должно было быть счастливое время, — прошептала она. Не важно, каким оно должно было быть. Всё в его жизни было испорчено болью. Питер даже не мог вспомнить, когда в последний раз был счастлив.***
— Мистер Старк, нет! — закричал Питер, изо всех сил стараясь вовремя добраться до него. На нём была перчатка, но он не щёлкнул. Питер мог успеть. Он просто должен был успеть добраться. Он должен просто спасти его. — Мистер Старк, подождите! — крикнул он и попытался бежать быстрее, но как бы он ни старался, он не мог. Мистер Старк поднял руку. — Подождите! Нет! — отчаянно закричал Питер. Было слишком поздно. Мистер Старк щёлкнул. — Нет! — закричал Питер и упал на землю, вытянув руку. Он проиграл. Опоздал. Опоздал. Мистер Старк погиб. Сквозь свои крики он услышал чужой крик. — Кто-нибудь! Помогите! Кто-то звал на помощь. Крик звучал так близко.***
Питер вскинул голову. Вместо поля битвы он увидел свою тёмную комнату. Ему всё снилось. Это был кошмар. Но боль потери снова вспыхнула в нём как свежая рана. Он прижал основания ладоней к глазам и вслепую встал. По опыту он знал, что сегодня уже не заснёт, хотя на часах было всего 3:43 утра. — Помогите! — снова услышал он крик. Его взгляд остановился на приоткрытом окне. Отопление было сломано, поэтому здание сильно перегревалось. Питеру было слишком жарко, поэтому он лёг спать с открытым окном. — Пожалуйста, помогите! — снова услышал Питер жалобный крик. Скорее всего человек был довольно далеко отсюда, чтобы его могли заметить люди с нормальным слухом. Конечно, у Питера же всё ненормально. Он подбежал к шкафу и вытащил костюм Человека-паука. Старый, до боли знакомый, а не новый, который хранил в себе воспоминания о битве с Таносом и о смерти Тони. Он надел его и выполз из окна, прежде чем сам понял, что сделал. Кто-то был в беде. И он мог помочь. — Привет, Питер, — звонко поприветствовала его Карен. — Привет, Карен, — ответил он, следуя по направлению криков. — У тебя новое сообщение, — сообщила Карен. — Включить сейчас? — Это круто, но нет. Подожди, сейчас не лучшее время. Сначала я помогу той женщине, — сказал он, мало осознавая сказанное искусственным интеллектом. Он был слишком занят поиском кричащей женщины. Потребовалось еще пара минут, чтобы найти её, и Питер не мог удержаться, чтобы не приподнять бровь под маской. Она была молодая. Ну, может, чуть старше Питера, как и большинство людей. Ей было двадцать с хвостиком, у неё были каштановые волосы и зелёные глаза. А ещё красная помада на губах. И она застряла. Наверное, она шла домой и споткнулась, а её нога застряла в решётке канализации. Он проанализировал всю эту информацию и приземлился перед ней. Единственное, чего он не понял, почему она просто не вытащила свою ногу. — Добрый вечер, мэм. Похоже, вы… застряли? — спросил он. Он не был уверен, какое правильное слово подобрать. — О, слава богу! — сказала она с облегчением. — Я наступила сюда и каблук провалился и застрял. Я не могу ничего сделать, чтобы вытащить ногу. Отстойно. — Вам больно? — Нет, я в порядке. Просто застряла. И моя нога немеет. — Тогда надо вас вытащить, — сказал Питер, потирая руки. — Да. Спасибо. Большое. — Это не проблема, мэм, — сказал он и, опустившись на колени, взглянул на решётку, чтобы посмотреть, в каком состоянии обувь. — Я для этого здесь. Его маска помогала видеть в темноте, и он увидел, что каким-то образом каблук загнулся и прилип к металлу решётки изнутри. Из-за неудобного положения туфлю стало невозможно снять, и это стало причиной того, что её нога онемела, потому что кровь плохо циркулировала. Абсолютная неудача. Но исправить это легко. — Секунду, — сказал Питер. — Просто дайте мне… Он взялся за решётку в том месте, где она застряла. Когда он убедился в безопасности всего этого действа, он раздвинул прутья. С его силой это получилось так же просто, как и вытащить таблетку из блистера. — Вот так, — сказал он, осторожно вытаскивая каблук. Кусочек металла откололся от решётки и приземлился на дно канализации с крошечным всплеском. — Ох, как хорошо, — выдохнула она. Питер помог ей подняться. — Спасибо. — Не за что, — он улыбнулся под маской, поддерживая её. — Вы уверены, что всё хорошо. Вы можете идти? Она сделала несколько шагов, чтобы убедиться, а потом кивнула. — Немного болит, но всё хорошо. Я живу рядом, — она махнула рукой в сторону соседнего здания. — Я дойду сама. — Я провожу вас, — Питер протянул ей руку, и она схватилась за неё через секунду сомнений. — Ладно, спасибо. Он позволял ей опираться на него, пока они не добрались до её входной двери. Она отпустила его руку и смущённо улыбнулась. — Спасибо, Человек-паук. — Нет проблем, — кивнул он. — Спокойной ночи. — Тебе тоже, — сказала она, повернув ключ в замке и скрывшись внутри. Питер удостоверился, что она в безопасности, прежде чем перебраться на соседнее здание. Пора домой. Его прогулка заняла не более получаса. А ещё он не превратился в рыдающего мальчишку, едва надев костюм, хотя чертовски этого боялся. А ещё он сделал хоть что-то со своей бессонницей вместо того, чтобы тупо пялиться на стену или залипать в экран ноутбука или телефона, как он делал раньше. Он тихо залез обратно в своё открытое окно. — Питер, хочу напомнить, что у тебя есть одно не просмотренное видеосообщение, — сказала Карен, пока он не снял маску. — Ой. Да. Я почти забыл. — Хочешь, чтобы я включила? — От кого оно? — спросил он, но ответ дошёл до него раньше. Конечно, кто ещё мог отправить ему сообщение при помощи Карен? — От мистера Старка, — ответила Карен. Подтверждение его мыслей ударило его наотмашь. Питер медленно сел на край своей кровати. — Хочешь, чтобы я включила? — снова спросила Карен. Хочет ли он? Да. Услышать его наставника было всё равно, что получить привет из прошлого. И нет. Потому что его там нет. Питер не мог ответить ему. А если будет слишком больно? Может, лучше сохранить и послушать позже? В другой раз, когда… когда он будет более стабильным. А, может быть, вообще никогда? Может, просто знать то, что оно существует, уже достаточно? Нет, недостаточно. — Да, — прошептал он. — Давай, Карен. Экран маски исчез и появился мистер Старк. Питер резко вздохнул, когда его увидел. — Привет, малыш, — сказал мистер Старк, слегка улыбнувшись. — Думаю, надо оставить тебе сообщение на всякий случай. Лучше пусть оно будет, чем ты потом переворотишь мои базы и всё такое. Надеюсь, ты его никогда не увидишь. Но в любом случае, мы собираемся сделать кое-что безумное. Безумное даже для меня. Но, думаю, у этого есть шанс… так что мы должны попробовать. И если ты смотришь это, значит, оно всё-таки сработало, мы сделали то, что хотели. И это… здорово. Он сделал паузу, чтобы потереть глаза, а потом продолжил. — Но… я думаю, это ещё значит, что я не смог этого пережить. Извини, малыш. Я не хотел отпускать тебя. Ты, наверное, уже знаешь, с чем был связан риск, и это надо было сделать. Так что не злись на меня, ладно? Тони несколько секунд смотрел на него сломленным взглядом. Он казался настолько реальным, что Питер почти убедил себя в том, что мистер Старк стоит там, где он его видел. — Постарайся не гнобить себя за это, — мистер Старк пригрозил ему пальцем. — Это не твоя вина. Ты не мог ничего сделать. Давай будем честными, если кто-то и должен сделать глупость, жертвуя собой, так это я. Мы оба знаем, как я люблю внимание. Надеюсь, вот оно, моё последнее «ура». Прости меня. Слишком рано? Питер фыркнул сквозь слёзы. Да, слишком рано. — В любом случае, — вздохнул Тони, — я мог бы потратить это сообщение, чтобы сказать тебе те самые приторно сладкие вещи про то, как я сильно скучал по тебе в эти пять лет, как сильно я тебя люблю, как ты сильно проник в мою жизнь, как ты стал для меня сыном и бла-бла-бла. Но я не скажу этого. Знаешь, это не в моём стиле. Тони фыркнул и на мгновение отвёл взгляд куда-то за кадр, а потом повернулся к Питеру. — Прости, мне так жаль. Никаких больше эмоциональных прощаний, — мистер Старк снова улыбнулся, прежде чем встряхнуться и продолжить. — А если серьёзно, малыш, правда прости, что мне пришлось уйти. Но я хочу, чтобы ты знал, что я не жалею. Не жалею, если это значит, что ты вернулся. И давай будем реалистами, я спасу половину вселенной, это хороший обмен. Вишенка на торте моей карьеры супергероя. Мистер Старк опять отвернулся и попытался улыбнуться, но у него получилось откровенно фальшиво. — Просто помни, малыш, что теперь, когда я больше не рядом, чтобы давать тебе прекрасные советы и показывать свою бесконечную мудрость, просто придерживайся тех принципов, которые я рекомендовал раньше. Не делай того, что я бы сделал, и точно не делай того, чего я бы не делал. Оставайся в небольшой золотой середине, и у тебя всё будет хорошо. Питер рассмеялся над знакомым советом. Удивительно, что мистер Старк помнил его. Тони ещё несколько секунд смотрел в экран, а затем решительно кивнул, улыбаясь уголками губ. — У тебя всё будет хорошо, — сказал он уверенно. — Пока, малыш. — Нет, стой! — начал умолять Питер, прежде чем понял, что это бессмысленно. Мистера Старка там не было. Его наставник исчез, а он сам вернулся в свою спальню. Он сдёрнул с себя маску прежде, чем Карен успела что-то сказать. Он получил прощальное сообщение. Это не помогло. Он бездумно уставился на маску, брошенную на пол. Слова мистера Старка отпечатались на подкорке. Я люблю тебя. …стал для меня сыном. У тебя всё будет хорошо. Но ничего не будет хорошо.