Поглощение

Из-за Янсена он лишился своего места. Киан ничего не знал про дела своего мастера, но когда тот был разоблачен, ему пришлось искать новую работу. Петерсу заплатили южане так, что хватило на особняк за границей и на пенсию, и теперь искры были ему не нужны. Расследование дела замяли, но когда Киан разослал свои рекомендации по лекарям, оказалось, что его репутация уже подмочена. Несколько месяцев ему пришлось снимать комнату над цирюльней — самое приличное жилье, какое оказалось ему по карману. Вдобавок Янсену, переселившемуся вместе с мастером во дворец, было удобно навещать его. — Боже, как же мне опостылел Этье, — сказал ему однажды Феликс, придя в нее в воскресенье. Снег искрился на его новом фиолетовом манто, влажный мех топорщился и шел паром в жарко натопленной комнате. Уже четвертый день Киан мучался от гриппа, продрогнув у крыльца акушера. Тот назначил встречу и ушел к пациентке, не дав распоряжения впустить посетителя внутрь; место было хорошее, Киана всегда интересовало акушерство новой школы, но, видимо, придется упутить и эту вакансию. — Может, подложить под него кого-нибудь? Да, я сам избавился от его любовницы, но он так надоедлив… Он снял с пальцев кольца, бросил их на пустую тарелку и привычно повернулся к тазу, чтобы вымыть руки. Киан улыбнулся его спине — до чего серьезен. Вероятно, разрыв Лендерта Этье с дочерью очередного южного рода был предрешен задолго до козней Феликса, но тому было необходимо чувствовать себя важным. — Не открывай окно, меня знобит, — Феликс только поджал губы, распахивая ставни пошире. — Послушай, я ведь заболел из-за холода… — Глупости, ты заболел из-за крохотных вредоносных созданий, — теперь Янсен уже отсчитывал капли из флакона темного стекла, наморщив лоб. — Готов поспорить, что ты не ел горячего и зашел в какую-нибудь лавку, где их полно. А теперь и эта комната кишит ими. Давно ты ел? Киан с улыбкой покачал головой. Зимний ветер быстро выстудил комнату, и теперь его била дрожь даже под одеялом. Феликс набросил на него еще и свое манто. — По поводу работы — я поговорил с госпожой ван Дейк, и ей нужен гувернер. У тебя отличный табель, и вдобавок ее сын, очевидно, маг, так что… — Но медицина, Феликс… — Подождешь, пока все это волнение не уляжется. Ну разумеется, тебя теперь не хотят брать лекари — кто захочет искру отравителя. Надо было думать, кого выбираешь себе в мастера. Порой Киан думал о том, что, должно быть, не все люди способны испытывать эмоции. Эта теория пришла ему в голову уже давно, когда он только познакомился с Янсеном. Казалось, тот не знал раскаяния, не сочувствовал никому, кроме себя. Сейчас Янсен не испытывал ни малейшей вины, Киан искал ее в его жестах, взгляде, мимолетной усмешке, и видел только бесконечное стремление к цели и усталость. Порой Янсен не удостаивался сочувствия и от самого себя. — Смотри, чтобы и твоего мастера ни в чем не обвинили. У Ее Сиятельства узкий таз, многое в родах может пойти не так. Теперь все вокруг ждут, когда Этье оступится, — от его слов Феликс вздохнул, и запудренные круги под его глазами как будто стали ярче. Киан послушно выпил смешанное лекарство, потом, когда Феликс закончил слушать его пульс, не без дрожи отбросил одеяло и развязал рубашку на груди. Должно быть, пальцы Янсена пахли лекарством, которое он приготовил. Киан не чувствовал этот запах, но представил его горечь. Тонкие, с отполированными ногтями, они прикоснулись к груди Киана и в ней привычно отозвалась безнадежная тоска. — Послушаю твои легкие, — пояснил Феликс, приставив к уху трубку. — Так, вдохни… Он был совсем рядом. Они общались уже больше полугода, но с той самой ночи, когда они сняли девушку на двоих, Киан так и не решился тронуть его. Даже когда они фехтовали или ездили верхом, он позволял себе только самые легкие и деликатные прикосновения, будто что-то большее могло спугнуть Феликса. Даже если это и было правдой, то не имело значения. Он ведь давно спит со своим мастером. Феликс не жаловался на это, но Киан видел, какими скованными и неловкими порой бывают его движения, как он морщится, стоит разговору зайти о Лендерте, и как теперь одевается. Его красота теперь нашла достойную оправу. От этих мыслей в груди болело сильнее, чем от кашля. — Киан, ты… — он будто задремал с открытыми глазами и голос Феликса вырвал его из этого сна. Киан заморгал и отдернул руку. Феликс тоже отшатнулся от него и теперь кусал губы, не зная, куда девать глаза. — Ты… — Прости, я задумался, — Киан торопливо затянул завязки на рубахе, накинул на плечи куртку. Лицо горело от стыда. — Не знаю, что ты себе напридумывал, — Феликс сунул обратно в саквояж трубку и флаконы со стола, туда же смахнул кольца. — Ты… Это невозможно. Мне не нравятся мужчины. На следующий день он прислал записку с адресом госпожи ван Дейк и Киан не стал на нее отвечать. Он слишком много навыдумывал о Феликсе. Тот не чувствует так, как это делают другие люди; глупо ждать от него привязанности. Киан не винил его, как не винил бы статую в храме за ее холодность. Просто им обоим будет лучше, если он перестанет молиться на Янсена.