Vertit Fati

Все каникулы они ломали голову над тем, как поступить с крестражем, попутно, Сириус и Ремус тренировали Гарри, так как настоящих учителей трудно найти так быстро. К тому же, это было бы несколько бессмысленно. Вместо этого, Ремус и Сириус обучили Гарри, как прятать запасную палочку, нескольким приёмам, некоторым заклинаниям, простым, а также просто гоняли Гарри в тренировочной комнате в родовом поместье Блэков на Гриммо. Сириуса и Ремуса сильно удивила физическая готовность гриффиндорца, тот даже почти не уставал на тренировках, правда, за эти каникулы и получил кучу ссадин и синяков, когда Мародёры швыряли того в стены, или же, порой, бывало, после того, как разбивали щит, попадали режущим. Гарри сам просил их об этом, контролируя силу заклинания и его направление, атаковать всеми возможными способами. Помимо самого стандартного заклинания защиты — Протего, Блэк и Люпин научили парня нескольким более сильным щитам, к примеру, Протего не особо поможет, если на тебя направят воду или огонь, для этого нужно было другое заклинание. Иногда, Сириус отлучался, виновато косясь на Ремуса, говоря о том, что у него срочные дела, пока однажды, Люпину и самому не понадобилось отлучиться, это было во время полной луны, и оборотень ушёл на целый день. Гарри знал, что Сириус как всегда уйдёт в полдень, он куда-то наряжается, после чего уходит. Поттер подготовился к расспросу Кричера, и только Сириус вышел за порог дома и аппарировал, Гарри позвал домовика, начав задавать тому вопросы, куда тот уходит и зачем. В первые дни ведь Блэк никуда не исчезал. Но эльф наотрез отказывался выдавать тайну хозяина, и тогда брюнет решил поговорить с Вальпургой. Та вообще никогда не кричала при Гарри, хотя Сириус рассказывал, что как только он вышел из Азкабана, не было ни часа, чтобы покойная мать не выкрикивала оскорблений со своего портрета. — Бабушка Вальпурга, не то, чтобы я не мог спросить об этом самого Сириуса, но куда он уходит почти каждый день? — Гарри решил сразу задать вопрос, не юля и не утаивая ничего. — Может, он, конечно и ходит на лечение в госпиталь Святого Мунго, но что-то мне так не кажется. — Ха, — Вальпурга заинтересованно посмотрела на Поттера. — А ты забавный, мальчик. Знаешь, мне интересно, заговорил бы ты со мной просто так, если бы тебе ничего не было от меня нужно? — Это зависело бы от того, оскорбляли бы вы меня или нет, — сказал Гарри. — И всё же, можете сказать, куда Сириус отправился? Ну, если это не касается каких-то важных дел, о которых мне знать не обязательно. — Важных, — усмехнулась Вальпурга. — Ничего страшного, мальчишка, не беспокойся. Мой непутёвый сын опять пошёл трахаться к этой журналюге со светлыми волосами. Чтоб ей провалиться, устроить это на моих глазах, да как она пос… — Вы говорите про Риту Скитер? — Да, если не думать о том, что она соблазнила моего сына передо мной, заставив меня смотреть на всё это, эта пигалица достаточно неплохая партия для любого волшебника, не только для сына. Пусть и не из благородных кровей, но, кажется, я слишком долго была старухой. Мир изменился, но не мы, старые клячи. И даже после смерти знаний у меня не прибавилось, — Вальпурга вздохнула. — Сириус, кажется, по-настоящему счастлив с ней. — затем, она посмотрела на Гарри. — И с тобой, мальчишка Поттеров. В тебе есть потенциал, есть жестокость, есть всё, чтобы стать величайшим волшебником. Не слушай моего сына, не будь таким же бестолковым, как он. Он слишком мягкотелый для Блэка, господи, я не могу понять, в кого он пошёл, Арктурус ведь не был таким, — начала жаловаться старуха. — И Андромеда тоже. Откуда в них эта слабость, просто не могу понять. Вот Беллатриса с Регулусом, они… — Ваш младший сын, Регулус, в конце концов, умер, когда понял, что Волан-Де-Морт — психопат, который разрушит жизнь страны. Он, в отличие от вас, понял это до смерти. Когда уже было поздно, — сказал Гарри. — А Беллатриса Лестрейндж запытала до безумия родителей моего друга. Он хороший, и, возможно, он когда-нибудь сможет увидеть радостное выражение лица у своей матери, а не безжизненное. Я же этого лишён. — Может, ты и прав, Гарри, но я уже ничего не могу поделать… — Скажите, а давно Сириус начал общаться с Ритой Скитер? — Ну, твоими стараниями, они познакомились ещё раз не так давно, перед тем, как моего сына выпустили. Кстати, я ведь так и не поблагодарила тебя за спасение моего бестолкового сына. Когда его посадили, я пыталась, подавала жалобы, но никто меня и слушать не хотел. Это… Наверное, это меня и прикончило. А Рита Скитер, как они сказали мне, они познакомились ещё в Хогвартсе, но Сириус считал, что она заслуживает лучшего. Удивительно, как может кто-то из рода Блэк так плохо думать о себе… — Сириус, похоже, не очень хорошо с вами общался, — усмехнулся Гарри. — Когда был в моём возрасте. — О, твой отец был причиной этому. Впрочем, твой дед, всё же, учил их чему-то, так что Сириус не вырос полным дебилом. Просто, он другой. Не такой, как я… *** Гарри очнулся от размышлений совсем ненадолго, когда вагон тряхнуло, а затем снова погрузился в воспоминания о времени на Гриммо. Тем же вечером, когда Ремус Люпин и Сириус Блэк вернулись на Гриммо, брюнет решил подколоть крёстного. Трансфигурировав одну из собственных пар трусов в женские, на его взгляд, трусики, Гарри достал их из кармана прямо за столом. — Сириус, они висели на люстре, когда я решил заняться физическими упражнениями и делал пресс, я заметил их, — актёрского мастерства Гарри было не занимать, он даже сделал смущённый вид. — Этого не может быть, — Блэк закрыл лицо обеими руками. — На самом деле, это круто, что у тебя есть женщина. В твоей жизни не может быть место лишь мне, не то, чтобы я хотел, чтобы ты от меня отвязался, я просто хотел, чтобы ты был счастлив, — с улыбкой сказал Поттер, и, подойдя к крёстному, положил трусики тому на плечо, подавляя вырывавшийся дикий смех. — Боже, как же стыдно, — Блэк рассмеялся, убрав руки от лица, он вдруг замолк, посмотрев крестнику прямо в глаза. Увидев в глазах Гарри с трудом подавляемый смех, Бродягу охватила злоба и в то же время, смех. — Сохатик, ты меня разыграл, ты, маленький хитрец! — смеялся мужчина. — Я не помню, чтобы Рита носила такие… — Блэк с размаха отвесил себе пощёчину, закрыв после этого рот рукой, после чего Гарри уже не мог сдерживаться, смеясь во весь голос. И только Ремус, поперхнувшись, пролил аконитовое зелье. Несмотря на то, что луна должна быть ночью, сильные приступы были и перед обращением, днём, поэтому, чтобы Гарри и Сириус не слышали его завываний, он ушёл днём, заодно не забыв зайти в аптеку и на последние деньги купить аконитового зелья. — Рита Скитер? — удивился Люпин. — Занудная всезнайка малышка Рита? — повторил вопрос Ремус. — Охо-хо, — он улыбнулся, но только потому, что был искренне рад за друга. — Неужели у кого-то заработали мозги? — Гарри тем временем уже катался по полу, держась за живот. Удивлённое лицо Сириуса он запомнит на всю жизнь. — А здорово ты его вывел на чистую воду, а, Гарри, этого не удавалось так легко даже Джеймсу, — Люпин грустно улыбнулся Избранному. — Гарри, я, — Сириус начал было говорить, и, он бы наговорил много ненужных слов, но Поттер остановил своего крёстного. — Не надо, Сириус. Я правда рад. Тем более, что Рита Скитер мне понравилась. Судя по всему, у неё плохая репутация, в том плане, что её, возможно, многие не любят, но знаешь, тебя тоже многие не любят, так что вы, наверное, идеально друг другу подойдёте. К тому же, она помогла мне вытащить тебя из Азкабана, была чуть ли не единственной, кто это сделал, так что, почему я вообще должен быть против? Главное ведь, чтобы ты был счастлив, вот и всё, — Гарри показал Блэку большой палец, но уже через секунду Сириус схватил крестника, закружив того вокруг себя, обнимая и прижимая к себе. — Ха-ха, маленький негодник, только не надейся, что я не стану тебе мстить, когда ты решишь начать встречаться с мисс Грейнджер. А если вдруг ты выберешь другую, то эта леди должна будет пройти такую проверку, что ни она ни ты представить себе не можете. — Но этот раунд определённо останется за Гарри, — прокомментировал Люпин. *** Вновь вынырнул из воспоминаний Гарри тогда, когда рука его случайно коснулась медальона Слизерина в кармане мантии. Хотя, он носил его и на шее, они не могли не отметить, что предмет оказывает дурное влияние. На Гарри, почему-то, влияние было меньшим, чем на Ремуса и, особенно, на Сириуса. Люпин, возможно, был более устойчив, в силу ликантропии, а Блэк, возможно, был менее стабилен из-за двенадцати лет в Азкабане. Гарри удалось уговорить Блэка и Люпина отдать крестраж ему, мол, в школе он спрятал клык василиска и само существо, которое, если что, согласится пожевать тёмную вещицу в память о том, что Поттер его не убил. Про действительно Тайную Комнату, он так и не рассказал, но про Шасса, всё же, решился рассказать. Возможно, Мародёры в будущем помогут Гарри переместить василиска из Хогвартса в его Мэнор. Впрочем, может, было бы разумнее оставить Шасса в школе, ведь в случае чего, он может прийти на помощь. А медальон, прежде чем уничтожить, Гарри твёрдо намеревался показать Слизерину и Гриффиндору, в Тайной Комнате. Быть может, случится и так, что проекции великих Основателей помогут Гарри найти способ, не уничтожая древнюю реликвию, изгнать осколок души Тёмного Лорда. Гарри не стал искать купе, где был Рон, он нашёл свободное купе, где и расположился, читая учебник. Он уже был близок к концу учебника за третий курс, хотя наверняка, та же Гермиона уже читает учебник за пятый, тогда как тот же Рон все каникулы страдал ерундой. Он так и не поговорил с Сириусом о том, стоит ли ему общаться с Уизли, но того неприятного ощущения, как рядом с Роном и, например, Джинни, а также некоторыми слизеринцами, он не ощущал в доме на Гриммо. И даже это уже было намёком. Сириус сказал, что он обязательно подыщет для Гарри лучших учителей, но Гарри был доволен и теми уроками, что получил от Люпина и Бродяги в течение этих праздничных дней. Так же, Сириус действительно, как и говорил, обратился за советом к Рите, по поводу подарка для Гермионы. Та, в свою очередь, сказала Блэку, что лучшим подарком для молоденькой ведьмочки будет внимание от самого Гарри, но это уж он сам должен объяснять своему крестнику, и всё же, Скитер посоветовала купить комплект защиты для Гермионы. Когда он рассказал Сириусу о том, что уже подарил, тот похвалил парня, но они пришли к единому мнению, что этого мало. Итак, в Хогвартс Гарри возвращался с обновками, вооружённый, можно сказать, до зубов. Ему повезло, и в этот день ему никто не мешал. Успешно проникнув в спальни Гриффиндорцев, Гарри разложил свои вещи, среди которых было немало новинок, взял медальон Слизерина, спрятав его понадёжнее во внутреннем кармане мантии, скрыв его присутствие, после чего он решил прогуляться по школе. Удивительно, но предложение Сириуса приехать на день раньше оказалось очень даже кстати, никто ещё почти не вернулся в школу, и, сходив в Большой Зал, отужинав в компании некоторых гриффиндорцев, включая Невилла, который был тише воды и ниже травы, иногда косясь на Поттера, чему Гарри не придал значения, он отправился в заброшенный девичий туалет, где был вход в Тайную комнату. Нащупав рычаг, который открывал потайной лестничный пролёт к Комнате, где Салазар Слизерин и Годрик Гриффиндор ожидали своего часа, когда понадобятся своим потомкам, Гарри, всё также, не снимая мантии, спустился вниз. Стоило только Гарри подойти к комнате, где находились проекции Основателей, из пустоты появился Шасс, преградив путь Поттеру. Принюхиваясь к тому, кому он должен подчиняться, василиск с точностью определил откуда так смердит тёмной магией, смотря в сторону медальона так, будто видел его сквозь одежду. — Давно не виделись, Шасс, соскучился? — спросил брюнет у громаднейшей змеи. — Эта вещь, которую ты учуял, это… — Я чувс-ствую запах хос-зяина, но он будто бы ис-сспорчен, тёмной магией, — прошипел василиск. — Что юный хос-зяин хочет с-с-сделать? — У меня с собой медальон господина Слизерина, он действительно был испорчен тёмным ритуалом, я хочу, чтобы лорд Слизерин помог мне очистить медальон от проклятия, — признался Гарри. — Поэтому мне нужно пройти. — Василиск медлил не больше секунды, после чего отполз в сторону. Когда Гарри прошёл и уже не видел, что происходит в просторном зале пред-Тайной Комнаты, Шасс вернулся на прежнюю позицию, чтобы если вдруг что-то произойдёт, загородить проход, но, так как опасности не предвиделось, василиск вновь стал невидимым. — И снова ты явился сюда, мальчишка, — сразу же услышал Гарри недовольный голос Слизерина. — Надеюсь, с хорошими новостями. Кстати, так как мы с Годриком не можем следить за временем, может быть, скажешь, сколько ты смог обходиться без наших советов? — Чуть больше двух недель, — улыбнулся Поттер. — Приветствую вас, наставник Слизерин, наставник Гриффиндор, — брюнет даже поклонился. — Хо-хо, какие манеры, — издал смешок Годрик, и свет в той стороне комнаты, где была его проекция, стал ярче. — Вижу, ты, похоже, обучился этикету? — Этому невозможно было научиться так быстро, впрочем, наверное, я теперь не такой невежда, каким был ещё полгода назад, — Гарри улыбнулся, кивнув Гриффиндору. — Встреча с крёстным прошла успешно, я посвятил его в большую часть деталей, за исключением, пожалуй, вашего существования. — посмотрев на Слизерина, он улыбнулся ещё сильнее. — Не нравится мне твоя гадкая ухмылка, мальчишка, выкладывай сразу, что задумал? — Попросить у вас помощи, ведь без вас я вряд ли справлюсь. Вернее, я бы легко справился, но тогда реликвия была бы уничтожена… — Реликвия? — спросил Гриффиндор, ещё не увидевший, что держит в руке Гарри. — Мой медальон… — прошептал Салазар. — Я чувствую чужеродные колебания… Только не говори мне, что это… — Это крестраж, — сказал Поттер. — Волан-Де-Морт сделал из вашего медальона крестраж. — Чёрт подери, его можно было использовать почти как угодно, даже как аналог мантии невидимости, а этот идиот сделал из такого ценного артефакта якорь для части своей души. Вот же… — Я подумал, что было бы кощунством уничтожать его просто ради того, чтобы избавиться от одной части души этого ублюдка Тома Реддла. — Хорошо, что ты умеешь думать, мальчишка. Если бы ты вдруг уничтожил крестраж, а потом рассказал мне об этом, я бы попросил Шаса тебя прикончить окончательно, обязательно в этом убедившись. — Слизерин замолчал. — Правда, ты не знаешь, как его очистить, это проблема. — В чём проблема, разве вы не сможете мне объяснить? — Может, объяснить и сможем, но сил и умений тебе вряд ли хватит. Вернее, сил-то, наверняка, хватит, ты всё же талантлив, только вот, ещё ничего не умеешь почти, — слишком серьёзно сказал Гриффиндор. — Сал, может, получится, через ритуал? — Ритуал? — спросил Гарри, а ответом снова была тишина на несколько секунд. — Да, Ритуал. Правда, учитывая, что мы лишь крохотные остатки душ и сил, после такого Ритуала, нам нужна будет подпитка от замка, и на некоторое время мы наверняка исчезнем, если не навсегда. — Исчезнете? — Этот вариант не подойдёт, — сказал вдруг Слизерин, после долгого молчания. — Слишком дорогая будет цена за мой медальон, этот сопляк ведь даже не знает, как им пользоваться. — Салазар посмотрел брюнету в глаза. — Тебе придётся действовать самому, но очистить медальон будет очень тяжело. Ты сможешь сделать это только при помощи замка, тебе снова придётся идти к сердцевине, снова придётся взывать к замку, и тебе останется только уповать на то, чтобы всё прошло гладко. Прежде, чем мы объясним тебе, что нужно будет сделать, я расскажу тебе свойства медальона и коротко о том, как его можно использовать, а ты более подробно расскажешь о том, что было на каникулах. *** Слизерин остался доволен тем, что пересказал ему Гарри, похвалив его за то, что всё же не стал рассказывать Сириусу о них с Годриком, а после рассказа о кознях Дамблдора, основатель попросил Гарри быть предельно осторожным, сказав, что наверняка директор вызовет того на личный разговор, поэтому медальон нужно будет очистить уже сегодня. Выслушав объяснения Салазара, Гарри также получил наставление от того по поводу тренировок, Слизерин сказал, что главное, что нужно, это резерв. И, даже если против него будет действительно хороший волшебник, у него будет шанс на победу, пока разница между магической силой будет запредельной. Подмечающий все важные детали взор Слизерина позволил тому с самой первой встречи увидеть в Поттере потенциал, которого не было ни у кого из них четверых, но Гарри он об этом не рассказал, сказав лишь, что если Гарри будет увеличивать свой объём магической силы и её контроль, то даже простая бомбарда в его исполнении будет способна взорвать половину большого зала. Несмотря на столь громкие слова, это действительно было так, но Гарри, хоть и принял эти слова за правду, всё равно не мог в это поверить. — Ты ещё поймёшь, о чём я говорю, — сказал Слизерин, в конце концов. — А теперь ступай, парень, не разочаруй нас. И помни о том, что после такого сложного ритуала, тебе нужно будет остаться незамеченным. А директор вряд ли не оставит без внимания такой магический всплеск. И если он тебя заметит, то отвертеться тебе ни за что не удастся. Надеюсь, твоих мозгов хватит понять к чему это приведёт. Теперь, будучи Хранителем Школы, ему было намного легче найти центр замка. Он был неотъемлемой частью Хогвартса, для него это был не просто Замок. Добравшись до сердцевины Хогвартса, он снова миновал сигнальные ловушки Альбуса Дамблдора, попросту их выключив на время. Хотя, на словах, это выглядит достаточно сложно, ведь ловушки были поставлены самим Альбусом Дамблдором, великим магом. Только глупец стал бы утверждать обратное, что Дамблдор не является великим и сильным. Но фортуна была на стороне Поттера, а потому, он добрался до колодца, из которого, как только он приблизился вплотную, вверх поднялся яркий столб пламени. Ритуал очищения медальона отнял много сил не только у самого Гарри, но и у Замка, поэтому Поттер поспешил побыстрее уйти оттуда, ведь следящий за всем директор может заметить неладное. Впрочем, даже если он и заподозрит что-либо, к утру Замок должен будет прийти в норму, как и Гарри. Директор Дамблдор ничего не заподозрил, быть может, у лидера Света хватало дел ночью и без этого. Хотя, даже если бы Дамблдор и захотел бы разузнать, что происходит, у Гарри были мантия невидимости, а также очищенный медальон Салазара, который, по словам самого Слизерина, можно было использовать для невидимости. Перед тем, как Гарри покинул Тайную Комнату, Слизерин рассказал, как можно будет активировать медальон, чтобы стать невидимым для взора и магического поиска. Помимо всего прочего, медальон имел много других свойств. Он повышал искусство речи, вернее сказать, действовал таким образом, что владелец медальона, носящий его на себе, даже если и сокрыл артефакт магией, будет иметь сильное влияние на того, с кем говорит. Любой политик, носящий такой медальон, мог бы добиться нужного результата, приложив меньше усилий. И это тоже было лишь частью его свойств. А ещё, Слизерин рассказал, что с этим медальоном Гарри даже не нужны подарки крёстного, пока на шее будет данный артефакт, никто не сможет вторгнуться в разум Гарри или как-то на него повлиять. Довольный, но изрядно уставший, Гарри добрался до спальни, где его ждал большой сюрприз… *** — Рон?! — сказать, что увидев когда-то несомненно лучшего друга, копавшегося в его вещах, Гарри расстроился, значит сильно солгать. — Поттер был очень удивлён, и, совершенно нормальной реакцией на это стало то, что брюнет отметелил рыжеволосого, избив того. Парней ещё в комнате не было, видимо, кроме Уизли никто и не приехал, но увидев Рональда, копавшегося в его вещах, словно искавшего нечто крайне важное, Гарри вышел из себя. Он-то ещё не знал, что всё это был лишь повод одного старого волшебника с ним встретиться. — Что, Поттер, нравятся вещички, прикупленные крёстным? — Рон говорил озлобленным голосом, а после того, как он это сказал, он снова отвернулся и продолжил рыться в его вещах. Гарри этого не заметил, так как в его жилах течёт василисков яд, но в комнате едва заметен был аромат зелья агрессии. А вот то, что шестой сын четы Уизли копался в вещах «Избранного», было чистой импровизацией, а не надиктовано директором. — Небоюсь ты уже и забыл, что ты лишь сопляк, которого я и мои братья спасли от тупых Дурслей в прошлом году. Может, поделишься чем-нибудь со своим лучшим другом, а, Гарри? — Рон, — гнев закипал в крови Гарри. Он был просто в бешенстве от такой выходки Уизли, по правде говоря, совершенно нормальным было, что после этого, Гарри развернул друга к себе, и избил того, после чего выкинул из комнату в гостиную, сбросив с лестницы со словами: — Ты совсем с ума сошёл, Уизли. Ты не имел никакого права копаться в моих вещах так, будто это твоя собственность! — Гарри нарочито сказал это так громко, чтобы весь факультет услышал его, вернее, все, кто есть в этот вечер в Башне Гриффиндорцев. После того, как Уизли скатился с лестницы в зал в гостиной, на него было страшно смотреть. Гарри разбил ему губу, а вместе с ней, вторым ударом, нос, крови было много, не было похоже, что она собиралась остановиться. Медленно, пока Рон пытался подняться после такого стремительного спуска с лестницы, Гарри и сам направился в низ. Любопытные головы стали выходить из других спален, вышли и братья Уизли, как близнецы, так и Перси. — Я могу закрыть глаза на многое, Рон, но далеко не на всё, — продолжал говорить Гарри, спускаясь с лестницы. — После такого, ты всё ещё хочешь называть меня лучшим другом? Это будет глупо с твоей стороны, — говорил брюнет, продолжая спускаться. Любопытных становилось всё больше, а Колин Криви, кажется, уже готов был запечатлеть всё, что произойдёт на камеру. Рон всё ещё пытался подняться, когда Гарри уже спустился и был совсем близко к нему. Всё-таки, прокувыркавшись вниз по лестнице, да ещё и этого получив несколько сильных ударов по лицу, вы точно не вскочите на ноги сразу же, готовые ринуться в бой. Но Рон делал успехи, перевернувшись и встав на колени, он упёрся руками в пол, пытаясь подняться. — Что здесь происходит?! — в этот момент в гостиную влетела разъярённая Макгонагалл, в одной пижаме и с очками набекрень. — Сигнальные чары доложили мне о насилии, я хочу знать, что… — декан Гриффиндора прервалась, посмотрев на расслабленного Гарри Поттера, перед которым на коленях, пытаясь подняться, был Рон Уизли. Ребята, которые до этого момента находились в гостиной, а именно, Колин Криви и Ромильда Вэйн, что-то обсуждавшие, по-прежнему сидели, не шевелясь. Только Криви, совершенно бесшумно, ловким движением уже готов был запечатлеть этот момент на фото. — Я выкинул Рона из комнаты, профессор, — скрестив руки на груди, сказал Гарри. — Он почему-то вдруг решил, что имеет право рыться в моих вещах. — Мистер Поттер, — её голос вдруг изменилось, и, Гарри даже показалось, будто глаза её застлила какая-то плёнка. — Вы не имели никакого права избивать мистера Уизли, как вы посмели! — О, как минимум, право на частную собственность, — сказал Гарри. — Я… — Макгонагалл осеклась. Волшебница вдруг скинула наваждение, пелену злости, которая почему-то была на ней. Обычно, в таких ситуациях, когда срабатывают чары, сигнализирующие о насилии, нужно всё равно разобраться в ситуации. А сейчас, она вдруг хотела накричать на своего студента, снять с него сто баллов, а также сделать выговор, даже не разобравшись в ситуации. Негативные слова застряли у неё, как кость поперёк горла. — Мистер Уизли выглядит ужасно, неужели вы спустили его с лестницы? — Ну, я мог бы выкинуть его и из окна, но он ведь мой друг, или был им, поэтому я не стал делать ничего ужасного.Просто, меня это сильно разозлило, я был не прав, наверное, но и Рон тоже. — Это серьёзный проступок, Гарри, — поджав губы, сказала декан Гриффиндора. — Но мистер Уизли, не думайте, что ваш поступок чем-нибудь лучше. Может, даже, наоборот. Как бы вам ни было тяжело, мы немедленно отправимся к директору, — сказала Минерва. — Следуйте за мной, — после её слов, Рон снова упал, попытавшись подняться. — Профессор, кажется, Рону понадобится визит в Больничное Крыло. — Персиваль, отведите вашего брата к мадам Помфри. Всем остальным, советую никуда не выходить, скоро уже время отбоя, и хотя завтра занятий ещё не будет, я бы очень не хотела узнать, что кто-нибудь из вас нарушает правила, — на этих словах близнецы чуть не поперхнулись. Уж они-то, они-то позаботятся о том, чтобы их любимая декан не узнала о том, как часто они нарушают правила. — Мистер Поттер, мне жаль, но я вынуждена отвести вас к директору, — сказала Макгонагалл. Гарри и не возражал, понимая, что, возможно, действительно переборщил. Но всё равно, что-то подсказывало ему, что и здесь постарался устроить встречу директор. Как только они отошли от гостиной с профессором Макгонагалл, он остановился, заставив задержаться и своего декана. — Что такое, мистер Поттер? — спросила Минерва своего студента. — Профессор, могу ли я попросить вас подождать, пока я свяжусь с Сириусом, чтобы сообщить ему о происшествии. Это не займёт слишком много, но, как мне кажется, очень важно, — волшебница хотела уже было возразить, когда Гарри заговорил снова. — Понимаете, дело в том, что директор Дамблдор, кажется, против того, чтобы я жил с Сириусом. Он пытался помешать мне жить у крёстного дома, даже устроил какую-то глупую проверку, в ходе которой к нам в дом пришли министр и какие-то люди, проверяли не алкоголик ли Сириус. И, он был очень зол, просил меня обязательно связаться, если что-то случиться, и перед тем, как оказаться с директором наедине, обязательно предупредить его. — шокированная Минерва Макгонагалл застыла с открытым ртом, из её гортани начал вырываться какой-то странный звук, слова, которыми она хотела упрекнуть Гарри Поттера исчезли, словно со звуком «пуф», вместо этого она лишь сказала. — Хорошо, мистер Поттер. –сказала декан. — По правде говоря, я рада за вас, Гарри. Я разговаривала с мадам Помфри, она расскывала мне о том, что вы жаловались ей, и говорили даже Директору, о том, что ваши родственники — ужасные люди. Я… хотела бы извиниться, в конце концов, я должна была заметить, что что-то не так. Конечно, свяжитесь с Блэком, я не имею права вам запрещать этого. Достав сквозное зеркало, он несколько раз позвал Сириуса, пока, наконец, крёстный не появился, запыхавшийся и раскрасневшийся, в смятой одежде, тяжело дыша, Блэк спросил: — Сохатик, что случилось? — спросил Сириус крестника. Взгляд его вдруг переместился с зеркала куда-то ещё, как будто вниз. — Гарри не заметил, как тот открыл рот, тяжко вздохнув. — Ничего серьёзного, Бродяга, — сказал брюнет, заработав тяжёлый взгляд со стороны Макгонагалл. — Просто хотел предупредить, чтобы ты был готов завтра, сегодня, представляешь, после ужина, решил прогуляться по замку, всё было хорошо, пока я не зашёл в спальню, а там Рон. Ну, он копался в моих вещах, выкидывая их из сундука, в который я всё аккуратно сложил, я испугался, мало ли он мог взять какой-нибудь рунный камень, или если бы я поставил взрывчатую ловушку против воров, которую хотел взять, но ты не разрешил мне купить их, ведь Рону могло оторвать руку или ещё чего похуже. Ну, я разозлился, дал ему в нос пару раз для профилактики, после чего выкинул из спальни вниз по лестнице. И, теперь вот, профессор Макгонагалл ведёт меня к директору Дамблдору. Ну, я пошёл, — сказал Гарри. — Не буду отвлекать вас. Рите привет, — сказал Гарри, увидев, как раздражённое выражение на лице Сириуса сменилось шокированным. Гарри не был идиотом, он легко догадался, чем был так занят Сириус, что не отвечал. Не дав Сириусу ничего сказать, он разъединил связь, мысленно усмехнувшись себе. Во время разговора он специально сказал про мнимые ловушки, чтобы напугать своего декана. Поровнявшись с профессором Макгонагалл, он пошёл дальше, пока всё-таки не обернулся, чтобы позвать заместителя директора. — Профессор? — спросил Гарри, сделав как можно более невинный вид. — Что-то случилось? — Мистер Поттер, о каких это вы вещах говорили? Что это за рунные камни, вы уверены, что ничего не взорвётся? — Уверен, — ответил Гарри. — Если никто посторонний не будет лазать в моих вещах, — добавил он. — Ну, что, идём? — одна его рука, пока профессор догоняла его, коснулась защитного амулета, который купил ему Сириус. Был, конечно, и медальон Салазара Слизерина, но его Гарри скрыл, забыв даже думать о том, что такой медальон на самом деле существует. А от вторжения в голову директора, его защитит и медальон крёстного… *** — Гарри, мой мальчик, ты не должен был так поступать, — сказал Дамблдор, выслушав объяснения Макгонагалл. Сверкая очками половинками, директор строго посмотрел на Поттера, но выглядел он до безумия довольным. — Минерва, можешь идти, — сказал Дамблдор, сильно удивившись, когда после этих слов та не ушла. — Я останусь здесь, Альбус, после чего провожу своего ученика до спален. Сомневаюсь, что есть что-то, что ты должен говорить моему студенту без моего присутствия, — сказала Макгонагалл, строго посмотрев на директора. — И всё же я настаиваю на том, чтобы ты оставила нас, Минерва, — не изменяя интонации, сказал Дамблдор. — Есть кое-что, о чём я хочу поговорить только с Гарри. — Альбус! — Минерва, прошу, это не займёт много времени. Можешь подождать мистера Поттера внизу, он спустится… очень быстро, — после паузы сказал Дамблдор. Где-то внутри, Гарри был очень зол, проклиная Дамблдора, обзывая того старым пидарасом, как про него говорил Сириус, и желая, чтобы директора поразило семь сотен молний в задницу. Снаружи же, Гарри оставался совершенно спокоен, потому что был уверен, что ничего ему директор сделать не сможет. Не посмеет. — Мальчик мой, что же произошло? — спросил вдруг Дамблдор, когда Макгонагалл всё же ушла. Уходя, во взгляде заместителя директора было такое большое чувство вины, что Гарри даже стало жаль эту женщину. Всю свою жизнь, наверное, его декан была заложницей на службе у великого Альбуса Дамблдора. Ведь наверняка, она восхищалась им ещё до того, как он даже победил Грин-Де-Вальда. — Рон был не прав, директор, я пришёл после того, как решил прогуляться до библиотеки после ужина, и увидел, как он копается в моих вещах. Я, как вам и сказала профессор, испугался, ведь если бы там действительно был взрывчатый сигнальный камень, Рон мог умереть. И… И я был бы виноват в этом, по мнению других, наверное, если бы он так глупо умер. Хорошо, что Сириус меня отговорил покупать эти рунные камни… — Правда? Что же, тогда хорошо, что Сириус не стал покупать для тебя такие опасные камни? Но зачем они вообще тебе понадобились? — Ну, что, если я опять буду сражаться против Волан-Де-Морта? — сказал Гарри, решив идти напролом. Важно было всё равно не сказать ничего лишнего. — В прошлом году было опасно, и Гермиона чуть не погибла, а в позапрошлом так вообще сумасшедший профессор Квирелл притащил с собой на голове Волан-Де-Морта. Я боюсь, профессор, поэтому и хотел купить те камни. — Но зачем было бить Рона, он ведь твой друг? — И что с того? — ответил Гарри. — Разве он хороший друг, если без моего разрешения он искал что-то среди моих вещей? Ему нельзя было это делать, мне кажется, он сделал это из зависти. — Он даже сказал, что я, небось, уже и забыл, что ему обязан за спасение от Дурслей в прошлом году, — Гарри был доволен тем, что ему вдруг удалось подвести тему к Дурслям. Лучшая защита — это нападение. — Профессор, почему Дурсли так ко мне относились? Я их ненавижу, никогда к ним не вернусь, — сказал Гарри. — Это не моя семья, не мой дом, они мне враги. Никогда, за всё то время, что я там был, они не сделали ничего хорошего для меня, — Гарри почти слышал, как трещит борода Дамблдора от разочарования. Он сказал слишком много плохого о Дурслях, что уж точно должно отбить у директора желание вернуть брюнета на Тисовую, так как даже если бы какая-то мифическая защита действительно была, после того, как объект её привязки так негативно отзывался о доме на Тисовой, она должна была исчезнуть, как капля воды в жаркий день. Повисла тишина, и Гарри вдруг почувствовал, словно его сжимают со всех сторон, а по голове при этом бьют чем-то тяжёлым и острым, амулет, что купил ему Сириус, нагрелся, и вылетел из-под мантии, сознание Гарри померкло, после чего в комнате раздался голос Сириуса, который был очень сердит. — Директор Дамблдор, как вы могли?! — голос Блэка был пропитан злобой. — Я купил этот амулет на случай, если вы вдруг попытаетесь, не дай бог, проникнуть к Гарри в голову при помощи легиллименции. Я бы этого не сделал, если бы только вы не пришли тогда, утром, с Фаджем и этими глупыми претензиями. Я вам верил, Дамблдор, а вы… Только попробуйте сделать что-то с Гарри, я уже получил сигнал как только вы попробовали повлиять на мальчика, и, знайте, я вам этого никогда не прощу! Гарри объяло пламя портала, после чего тело Избранного исчезло, его засосало в воронку аппарации, которая также была привязана к амулету, который купил Сириус. Блэк настроил телепортацию прямо в гостиную на Гриммо, пришлось, конечно, повозиться, добавляя эту информацию в Фиделиус, но оно того точно стоило. Когда Гарри начал исчезать в портале, лицо Дамблдора и вовсе посерело. Невзирая на то, что сказал голос Блэка, записанный в защитный амулет, у него было бы достаточно времени, чтобы сломить мальчика, узнать всё, что нужно, а также стереть всё ненужное, заодно заложив некоторые програмки в мозг парня, чтобы он шёл по правильному пути. Конечно, это было не ради Общего Блага, как вечно он любил оправдываться, а ради того, чтобы в своё время, когда мальчику придётся сражаться против Волан-Де-Морта, он был готов умереть. Нынешняя же ситуация складывалась так, что вряд ли Гарри захочет пожертвовать ради всего мира. Но Альбус Дамблдор знал, какой ужасной может быть цена, знал на собственной шкуре, на которой до сих пор в виде большого шрама висит Геллерт Грин-Де-Вальд, но есть и ещё один, затянувшийся, скрытый ото всех, его семья… *** — Гарри! — сказать, что Блэк был поражён появлению крестника на Гриммо, значит не сказать ничего. Он уже почти закончил то, что начал ещё перед тем, как Поттер с ним связался, когда сигнальные чары родового гнезда Блэков сработали, предупредив хозяина о прибытии гостя. Поттер был без сознания, когда прибыл, он очнулся только к утру, потому что одним из главных побочных эффектов этого амулета, который приобрёл Сириус, было то, что при попытке атаки, если атака производится на мага, который ещё не овладел окклюменцией, ментальной магией, то откат бъёт и по нему тоже. Впрочем, Гарри всего лишь провалялся без сознания до утра, пока вокруг него хлопотали Блэк и Скитер, тогда как Дамблдор, как только закрылся портал, отправивший брюнета на Гриммо, чуть не взорвался в своём же кабинете. Именно из точки где закрылся портал пошёл взрыв, и, если бы Альбус выставил обычный Протего, а не продвинутый щит, то сильно пострадал бы не только его кабинет, но и он сам. А так, директор отделался лишь тем, что взрывной волной его отбросило в стену, огрев о неё старые кости профессора. Как результат, около недели у директора будут сильные боли в спине, а также будут давать знать о себе и головные боли, чего не могло не случиться после попытки надлома сознания подростка против его воли. Это можно было бы решить простым обращением за помощью к Мадам Помфри, как к дипломированному медику, но вместо этого чародей обратился к уже проверенному Снейпу, который всегда занимался подобными работами, когда нужно было изготовить какое-то зелье, или… — Кажется, я облажался, не так ли, Фоукс? — сказал Дамблдор, делая очередной глоток обезболивающего зелья… *** Во сне Гарри снова бредил, он спал лишь одну ночь, но за это время видел не один сон. В одном из снов, он потерял Сириуса в битве, в незнакомом месте, где была арка, которая, как ни странно, показалась Поттеру знакомой. Изнутри этой арки доносились голоса, они звали его, звали к себе, словно пытаясь сообщить ему что-то. Сириуса убила женщина, и, будь он проклят, Гарри знал, кто это. Это была Беллатрикс Лестрейндж, сестра Блэка, и она смеялась, смеялась и кричала, что она убила Сириуса Блэка. И тогда, тот Гарри, который был во сне, будучи каким-то неправильным, неполным, даже не смог закончить Круцио. О, он сказал сам себе, что будь там именно он, Круцио бы показалось этой суке щекоткой. В другом из снов, который тоже был абсолютно нереальным, он был вместе с Волан-Де-Мортом. Он увидел, как на первом курсе он соглашается с убийцей его родителей, отдаёт ему философский камень, а Волан-Де-Морт, после возвращения к жизни, не стал убивать его. Он начал делать из него сосуд для своего будущего тела, что очень смешило самого Гарри. С самого начала он знал, что задумал Реддл, но в конце концов, он согласился. Согласился после того, как Реддл пообещал, что его друзья, Рон, семья Уизли, Гермиона, будут живы. Конечно же, Волан-Де-Морт обманул его, жестоко расправившись со всеми. Самое ужасное в этом было то, что всех их он убил своими руками. Гермиону он убил после того, как изнасиловал, это видение и знание были так знакомы Гарри, хотя, казалось бы, он ведь был ещё лишь студентом третьего курса, но брюнет словно прожил целую жизнь. В своих кошмарах он чувствовал удовольствие, смотря на измученное лицо Гермионы, когда он грубо вошёл в неё, а на пике оргазма, он задушил Грейнджер своими руками. Когда глаза девушки закатились от нехватки воздуха, он бурно кончил в неё, не ослабив хватку. Только убедившись, что жертва мертва, он отпустил шею. На этом моменте Гарри и подскочил с кровати, сразу же пожалев об этом. *** — Не вставай, малыш, — голос у Сириуса был осевший, сильно уставший, видимо Блэк всю ночь возился с ним. — Как-то я не думал, что последствия проникновения в голову могут быть такими ужасными, — даже просто говорить было невыносимо. — Если эта головная боль, которую я испытываю, сравнима с похмельем, то я никогда в жизни пить не буду, — пожаловался Поттер. — Чёртов Дамблдор, — сказал Сириус. — Если бы он проник в твою голову, он бы узнал всё, что ты знаешь, но амулет сработал как надо, поэтому то тебя так и приложило. Поверь, Дамблдора должно было приложить ещё сильнее, — сказал Сириус. — Сохатик, амулет так нагрелся, что даже оставил ожёг. Ничего критичного, его легко будет убрать, но тебе нужно было валить оттуда, найти любой способ, чтобы не оставаться с директором. Я, мне нужно будет отлучиться ненадолго, я могу попросить Ремуса или Риту прийти, посидеть с тобой. Вряд ли ты сможешь подняться в ближайшие несколько часов, видишь ли, амулет взял много твоей магии, чтобы наказать Дамблдора, поэтому у тебя сейчас должна быть сильная слабость… — Ясно, — сказал Гарри, после чего снова закрыл глаза. В следующий раз он их открыл когда почувствовал запах табака. Повернув голову, он увидел у окна Риту Скитер, та старалась выдыхать дым в окно. Она действительно любила курить, потому что выдыхала с большим удовольствием, иногда даже зажмуриваясь. — Поразительно, мистер Поттер. Пожалуй, впервые, я имею такую сенсационную новость, но не могу опубликовать её, — усмехнулась Скитер. Она заметила, как Гарри приподнялся на кровати, устраиваясь поудобнее, даже не оборачиваясь к нему. То ли интуиция, то ли великолепное боковое зрение… — И, почему же вы не можете напечатать новость? — Потому что Сириус любит тебя, очень сильно любит, и я не могу делать ничего такого, что способно тебе навредить, — усмехнулась журналистка. — Я надеюсь, мистер Поттер, — Скитер сделала длительную паузу. — Гарри, что мы с вами поладим. Я… — волшебница сделала ещё одну глубокую затяжку, после чего выдохнула облако дыма, а сигарету выкинуло. — Я всегда любила Сириуса, с третьего курса. Вы первый, кто узнает правду, после моего дневника. Даже Сириусу я сказала, что стала думать о нём на пятом, — Рита подмигнула парню. — Как ваше самочувствие? — Паршиво, — он попытался встать, но его зашатало, и он чуть было не завалился вперёд, хотя, вместо этого он просто упал обратно на кровать. — Не думал, что это будет иметь такие последствия. — В этом и проблема, Гарри. Вы с Сириусом недооценили Альбуса Дамблдора. Это вам ещё здорово повезло, что последствия лишь такие, вы могли сейчас быть уже куклой, подконтрольной директору, а могли бы попытаться даже убить Сириуса, обвинив его в смерти родителей. Альбус Дамблдор, — Скитер помогла Гарри справиться с одеялом, накрыв его, после чего уселась рядом с кроватью. — Вовсе не такой светлый волшебник, как даже вам могло казаться. И вы… — Я знаю, что я далеко не светлый, спасибо… — Я всегда была чувствительна к тьме. Возможно, поэтому меня всегда привлекал Сириус. Будучи абсолютно тёмным, он пытался идти по пути Света. Но, похоже, сейчас Сириус, наконец, принял, что быть Тёмным, не значит быть плохим и злым. И за это, я и леди Вальпурга особенно вам благодарны. — Простите, мисс Скитер. Кажется, меня сейчас стошнит, — и прежде чем поток рвоты успел испачкать пол, тазик появился на месте, куда рвота выплеснулась изо рта Гарри. Дело было и в том, что помимо вторжения в разум Гарри при помощи легиллименции, Дамблдор снова подлил несколько зелий в ужин Поттера, а тот настолько расслабился, что даже не проверял свою еду. В бреду, ему казалось, что он маленький мальчик, который сильно болен из-за простуды, он гулял в сильный дождь и промок весь, до нитки, в результате чего его накрыла лихорадка. Рита же, была его матерью. Как и в жизни, во сне у неё были светлые волосы, только лица и причёски он не видел, но слышал голос, пропитанный любовью, ощущал, как она целует его лоб, губами меряя температуру, прикладывает мокрое полотенце ко лбу, пытаясь охладить жар, а также о чём-то говорит. Ему не хотелось просыпаться, и кажется, он был счастлив этому моменту… *** После того, как его ещё раз стошнило, он уснул. Оказывается, пока он был без сознания, он уже успел заблевать бедного Сириуса, поприветствовав хозяина рода Блэк мощной струёй. И, в этот раз, он хотя бы ни на кого не попал. Тем более, было бы ужасно стыдно перед Ритой. Во второй раз, пока он был без сознания, плохие видения уже не приходили к нему, он просто очнулся вдруг, увидев рядом с собой уже Сириуса, а не мисс Скитер. — Как ты, малыш? — спросил Сириус, когда Гарри осознанно посмотрел на крёстного. — Задал ты мне задачу. Хотя, по правде говоря, Дамблдор выглядел так хреново, что был согласен со всем, лишь бы я не обращался в министерство. Я мог бы попытаться засадить его, Гарри, но он слишком популярен. Однако я всё равно обратился в Министерство, и, теперь репутация у Дамблдора явно хуже прежней, хотя и всё равно непомерно высокая. — Как ты вчера, да? — усмехнулся Гарри, посмотрев на Сириуса. — Да уж, надеюсь, что кроме тебя и Риты об этом никто больше не узнает. Как ты себя чувствуешь, ты так и не сказал? Попробуй встать. — Уже лучше, только всё равно кажется, словно я снова упал, как тогда, на игре со Слизерином. — Ты здорово напугал нас, парень. Дамблдор тебя теперь точно не тронет, но меня всё равно не покидает скверное предчувствие. Думаю, в школу тебе пока лучше не соваться, потому что… — Сириус, — перебил крёстного брюнет. — Если я буду его бояться, это значит, что он победил. Я не могу… Он всё равно достанет меня. Через Гермиону, если он это сделает, у меня не останется выбора, кроме как… — Увы, пока ты не достигнешь совершеннолетия, ты ничего не сможешь сделать. Конечно, я могу найти её родителей, пообщаться с ними, поговорить о возможном браке, как твой опекун, с ними, но решение будет зависеть строго от них, да и сама твоя подружка вряд ли станет подчиняться, если мы её не предупредим. Ты должен хотя бы начать с ней встречаться, и как минимум рассказать ей большую часть того, что сказал мне, а может, даже больше. От твоей второй половины у тебя не должно быть никаких секретов. Ты же не скрываешь ничего от себя, поверь, когда Джеймс стал встречаться с Лили, когда они поженились, она даже знала, что у меня на заднице есть родимое пятно, а у Питера самый мелкий, кхм… — Сириус замолчал. — Прошу, Сириус, — Гарри попытался подняться, и у него получилось, он опирался на кровать, стоя на своих двух. — Я сегодня же должен вернуться в школу и начать сближаться с Гермионой, иначе Дамблдор доберётся до неё, я уверен. Может, он не станет делать этого сейчас, но если не решить наши проблемы в ближайшее время… — взгляд Гарри затуманился, сделавшись тёмным. — Я уверен, пока живы Дамблдор и Волан-Де-Морт, мне не будет спокойной жизни. Мне нужно вернуться в школу… — Ты такой же упёртый баран, какими были мы с Джеймсом. Возможно, это у вас, Поттеров, в крови. Не волнуйся, сохатик. Напомни лучше, её фамилия… — Грейнджер, Сириус. Не придуривайся, — хмыкнул брюнет. — Да уж, не такая уж и частая фамилия, но всё равно придётся постараться. Я сделаю всё, что смогу, Гарри, даже больше. Уверен, Рита поможет. — Сириус? — Да, малыш? — Передай Рите спасибо… *** Появившись наутро в Большом Зале за завтраком, Гарри, проходя к столу гриффиндорцев, послал такой взгляд в сторону директорского стула, что Снейп, хмуро смотревший на шагавшего Поттера, даже поперхнулся. Такого презрения не излучал даже он, когда поносил всё того же Поттера. Мальчишка был в бешенстве, но внешне, тем не менее, был спокоен. Снейп хотел было прочитать, о чём тот думает, но услышал голос Дамблдора, посланный при помощи легиллименции. — Северус, если его защитный амулет сотворил такое со мной, то вам тоже не поздоровиться, мой друг. К тому же, его опекун, Сириус, был очень рассержен, а вас, я уверен, он в порошок сотрёт. Он будет рвать и метать, выпрыгнет из штанов, но если вы после моего прокола попробуете причинить вред мальчику, не поздоровится ни вам ни мне. Сжав зубы, Снейп продолжил ковыряться в завтраке, пока Гарри медленным шагом подошёл к столу Гриффиндора, молча сев напротив помятого, но уже подлеченного Рона, рядом с Гермионой. — Давайте поедим молча, — сказал Гарри, садясь за стол, не обращая внимания на странные взгляды других гриффиндорцев. Всем была известна ситуация с ним и Роном, а также то, что он после этого пропал. А сейчас, он появился в Большом Зале с таким видом, будто не спал больше недели, и вяло ковырялся в тарелке, такое ощущение, что у него не было сил даже на еду… *** — Прости, Гарри, я не знаю, что на меня нашло, — сказал Рон, в конце концов, нарушив тишину. Они по-прежнему были в большом зале, Рон, возможно, задержался потому, что любил плотно поесть, но всё же, рыжеволосый действительно стыдился своего поступка, понимая, что поступил некрасиво. И, что Гарри был прав. — Я сам не знаю, что это было, я… Думаю, я не должен был этого делать… — Да, Рон, — сказал Гарри. — Но это в прошлом. Просто знай, что моё доверие к тебе сильно подорвано. Пожалуйста, — Гарри устало взглянул Уизли в глаза, взгляд его был больным и сильно уставшим. — Я не хочу сейчас это обсуждать, если честно, да и в дальнейшем тоже. Обо всём другом поговорим в гостиной, — Гарри отвернулся, посмотрев в сторону Дамблдора. Тот никаких поползновений, похоже, совершать не планировал, по крайней мере, пока, как-то кисло улыбнулся и кивнул ему, после чего перевёл взгляд куда-то в сторону стены, как будто там вдруг оказалась написана тайна мира сего… После Дамблдора, взгляд Гарри остановился на Макгонагалл. Вид у той был уставший, синяки под глазами, вся бледная, и когда их взгляды встретились, в её взгляде он увидел столько извинений, сколько она не произносила за всю жизнь. *** В конце дня, Гарри чувствовал, что готов уснуть стоит только его голове коснуться подушки. Некоторое время, он поговорил с Роном, сказав тому, что они должны оставить этот неприятный конфликт в прошлом. Он чувствовал, что сил у него предельно мало, но должен был сделать кое-что. Наевшийся за ужином Рон, клевавший носом ещё во время их разговора, уже видел не первый сон, остальные ребята тоже спали. В общей гостиной гриффиндорцев никого не было. Никого, кроме… — Гарри! — как только он спустился, у лестницы его уже ждала Гермиона, которой он успел подкинуть записку на уроке Трансфигурации. Не раздумывая ни секунды, девушка обняла друга, сдавив его в объятиях так сильно, что Гарри подумал про то, что хватка Гермионы, всё-таки, ничуть не слабее, чем у дьявольских силков, и если силки сначала лениво обхватывают тебя, давая понять, что скоро станет тяжело, то объятия Грейнджер можно было делать тестом на живучесть. Ответив на действие подруги, он взял её за руку, после чего она сразу же вздрогнула, удивлённо посмотрев на брюнета. — Гарри, что ты задумал? — брюнет, тем временем, достал мантию невидимости, накрыл себя и подругу, после чего приблизился к ней ещё сильнее, думая о том, что у неё очень маленькая ладонь, маленькая, но очень тёплая… — Я хочу кое-что показать тебе, Гермиона. Ты же мне веришь? — слабым голосом спросил он. — Гарри, — прошептала шатенка. — Что произошло? — Гермиона уже не на шутку перепугалась, ведь её лучший друг, который попадал не в одну передрягу, выглядел действительно неважно. — Я всё объясню, только пожалуйста, идём со мной. *** — Гарри, что мы здесь делаем? — спросила Гермиона, когда они оказались у старого заброшенного женского туалета. Мантию они так и не снимали, а до туалета шли молча, отчего девушка успела столько навыдумывать, что даже боялась заговорить с другом. — Появись, лестница, — сказал Гарри. — Идём, Гермиона. Мы сможем поговорить без лишних глаз и ушей только там, — сказал Поттер. Если веришь мне, то иди за мной, — он уже снял мантию, и просто спускался вниз. Гермиона не сомневалась и секунды, как и раньше. Уже очень скоро они оказались внизу, она всё так же шла за молчаливым Гарри, пока тот не оказался перед большой запечатанной дверью. — Откройся, — снова заговорил её друг на парселтанге, после чего массивная дверь отъехала в сторону. — Всё это очень сложно будет объяснить, но я постараюсь, Гермиона. — обратился Гарри к ней, заходя в просторную, первую часть Тайной Комнаты. — В прошлом году, когда ты оказалась заколдована василиском, я и Рон, как ты знаешь, решили погеройствовать. Не знаю, на что мы рассчитывали, но сюда, к василиску, я пошёл один. Рон с Локонсом оказались по другую сторону завала. — Выходи, Шасс, — приказал Гарри, и Василиск показался, приведя Гермиону в такой ужас, что она, казалось, забыла даже, как дышать. — Слава богу, Дамблдор, этот старый ублюдок не успел повесить на тебя следилок и прослушек. Он просто не успел… — пробормотал Гарри, пока Шасс, тем временем, подполз к своему хозяину, коснувшись носом выставленной ладони Мальчика-Который-Выжил. — Видишь ли, Гермиона, я действительно не ожидал, что всё обернётся именно так. Он, — Гарри развернулся к подруге, начал медленно приближаться к ней, пока та, наоборот, от него отходить. — Он укусил меня, — ухмыльнулся Поттер, показав рукой на место, куда проник клык Шасса. — Я должен был умереть, по всем магическим и не магическим законам, либо от потери крови, после такой глубокой раны, либо от яда василиска, что более вероятно. Но, видимо, я действительно Избранный, — он всё приближался к подруге, а когда та обернулась, чтобы посмотреть на вход в комнату, дверь вдруг закрылась, и Гермиона снова в ужасе взглянула на Поттера. В руках у Гарри была палочка. — Обещаю, я не причиню тебе вреда, Гермиона. Могу поклясться, если хочешь, просто… Просто выслушай до конца. После этих слов брюнета, девушка стала спокойнее, сам же Гарри вновь повернулся к ней спиной, проходя мимо василиска. — Шасс, он не причинит вреда, — словно читая её мысли, сказал парень, хотя, трудно было не догадаться, о чём будет думать юная волшебница, оказавшись перед огромным василиском, даже по меркам василисков. — Оказывается, Василиски могут быть очень разумными, а Шасс так и вовсе — особенный. Он может уничтожать магию, например, следящие заклинания профессора Дамблдора. А ещё, можешь не бояться смотреть ему в глаза. Его взгляд убивает только, если я прикажу ему это. — Ты… Прикажешь? — И это вторая из немногих вещей, о которых я хочу тебе рассказать. Возможно, ночь будет долгой, Гермиона. Я долго думал, — парень снова остановился, развернувшись к ней. — Что для меня дорого, чего я боюсь потерять. Вещи, деньги, это всё ерунда. А вот ты… Теперь ещё и Сириус. Вы — единственное, что у меня есть. Гермиона, Дамблдор пытался меня уничтожить, сломать, сделать из меня куклу, оружие, которое должно выстрелить, бомбу, которая в нужный момент должна взорваться. Я не знаю, почему директор так поступает. Сложно поверить, что такой Великий Волшебник имеет планы на меня, но тем не менее, это так. — Этого не может быть, — сказала Гермиона. — Гарри, о чём ты… — Дамблдор пытался испортить мне жизнь и на каникулах, сделать так, чтобы я не имел шанса жить с Сириусом, а снова отправился к Дурслям. И когда ему не удалось, после каникул, он решил залезть ко мне в голову, и узнать… — И ты не дал ему… — Ха-ха, — брюнет рассмеялся, поправляя очки. — Кто я такой, чтобы сравниться сейчас с ним, Гермиона? Я — обычный школьник, которому до этого часто сильно везло. Но я был готов, Сириус купил мне специальный амулет, а ещё… *** Долгое время, они проговорили обо всём, Гарри рассказывал девушке всё без утайки. В конце концов, он устал стоять, и сел на пол, облокотившись спиной на Шасса. После некоторых минут сомнений, Гермиона села рядом с Гарри, пока василиск просто лежал, словно ожидая появления врага, чтобы если что, защитить хозяина. Но никто так и не пришёл. — Знаешь, я хочу извиниться перед тобой за то, каким идиотом я был, — издал нервный смешок Гарри, он устало посмотрел на неё, и в его глазах не было ничего, кроме любви, но девушка буквально видела, как он умоляет её о помощи. — Я пойму, если ты не скажешь мне того же, что я тебе. Мне кажется, что ты — это всё, что у меня есть, ты и есть мой смысл жизни. Я хотел, чтобы ты уехала отсюда, ведь пока ты будешь рядом со мной, ты всегда будешь в опасности, но без тебя я не вижу смысла. Я ещё слишком мал, чтобы полностью рассказать о том, как ты важна для меня, но я хочу подарить тебе тот же амулет, что купил мне Сириус, он защитит тебя от Дамблдора. И, конечно же, отправит к Сириусу домой. И это ещё одна часть, очень важная, Гермиона. Я ещё не имею прав, чтобы вступить в наследие рода, но Сириус, как мой законный опекун, может поставить вопрос нашей помолвки, чтобы защитить тебя. — П-помолвки? — пискнула Гермиона. Это предложение её сильно шокировало… — Дело в том, что, я уверен, Дамблдор, а может, и слуги Волан-Де-Морта попробуют добраться до меня через тебя. Ты кажешься мне очень красивой, и я не вру, — сказал он, смотря ей в глаза. — Тебе я готов доверить всё, что угодно, поэтому, только скажи, и я попрошу Сириуса. Твои родители должны быть в курсе всего этого, чтобы Сириус и их смог защитить. Мы наймём гоблинов из Гринготтса, и они поставят на ваш дом такую защиту, что даже если к тебе захочет наведаться сам Волан-Де-Морт, он просто не найдёт дом… — Г-Гарри, но… — Я не изменю своего решения… Относительно тебя. Ты скажешь, что я слишком рано, что я тороплюсь, и потом изменю своё мнение, мне понравится другая девушка, но это не так. Я вообще не уверен, что доживу даже до окончания Хогвартса, но раз уж ты ввязалась в это всё, тебе так просто не выйти, и, лучше я умру твоим мужем, но рано, чем одиноким, но твоим другом… — Эт-то… — Гермиона покраснела, закрыв лицо руками, начав бормотать что-тол невнятное, в конце концов, заплакав. — И в качестве подтверждения своих намерений, — Гарри приблизился на опасное расстояние к девушке, убрав волосы с её лица, взяв её ладони в свои руки. Смотря ей прямо в глаза, он медленно, аккуратно прикоснулся своими губами к её, и в конце концов, девушка осчастливила парня, ответив на поцелуй… — Я не могла не полюбить тебя, — девушка разрыдалась, после их поцелуя, который, как считал Гарри, прошёл очень даже удачно. Сократив расстояние между ними, девушка обхватила его спину руками, прижавшись к нему. Она вся тряслась, её била сильная истерика, но она должна была сказать то, что уже начала говорить. — В моих грёзах, ты всегда был рыцарем на белом коне, высоким и сильным, но когда я увидела тебя на самом деле, то была поражена ещё сильнее. Ты действительно мой рыцарь, рыцарь на коне, может, ты не такой высокий, но в конце концов, мы же ещё дети, ты ведь вырастешь, — сказала Гермиона. — Но когда я оцепенела, я слышала твой голос, какая-то сила звала меня, придавая сил. Ты словно спас меня, вытащив из тьмы, прискакав на белом коне… Ты не такой, каким я тебя представляла, ты… Ты смеёшься? — Гермиона отстранилась от парня, неверяще смотря на него. — Только ты, признаваясь в любви, могла сделать это расплакавшись… — не дав ей возмутиться, он снова соединил их губы, и на этот раз поцелуй был дольше, был лучше, был…. *** Дамблдор, как ни странно, не доставлял проблем. Словно старый маг понял, что сейчас будить спящего зверя опасно. В конце концов, девиз Хогвартса ведь «Не буди спящего дракона», а уж мальчик-Который-Выжил — точно не простая хлопушка, а очень даже большая бомба, которая может рвануть. Да и, Дамблдор опасался амулета, который его ударил, когда он попытался сломить Поттера. Слова Блэка его не пугали, но Альбус не мог не признать, что если он станет врагом и для Блэка, то он точно упустит Поттера. Тем временем, на уроках учителя продолжались удивляться тому, как изменился Гарри Поттер. Он буквально восстал, если раньше он часто бывал в середине успеваемости, то сейчас с невиданной лёгкостью догонял самых лучших, включая свою магглорождённую подругу. Даже Снейп удивлялся поведению Поттера, который вообще не был похож на самого себя, на зельеварении демонстрируя то, чем должен обладать любой уважающий себя зельевар. Интуицию, развитую до предела. Это помогало и на Защите От Тёмных Искусств, и на трансфигурации, даже на Астрономии. Брюнет записался на дополнительные предметы и посещал почти все дисциплины, даже прорицанию он оставлял шансы, словно не хотел обижать профессора Трелони. — Молодец, Гарри, — он дополнительно занимался с Люпином, в вечернее время. Ремус гонял подростка, будто собака кролика, но с каждым занятием рефлексы брюнета повышались всё сильнее. Патрон Гарри так же обрёл телесный вид, когда учитель ЗОТИ увидел патронус своего подопечного, он осел. Это был крылатый, только почему-то, он имел ярко выраженный цвет глаз, как у своего хозяина. Два светящихся изумруда. В первый раз, когда Гарри призвал Патронуса, он и сам удивлённо уставился на защитника. Лев же, увидев, кто его призвал, фыркнул, и, пригнувшись, подкрался к мальчику, смотря тому прямо в глаза. В них читалась какая-то печаль, которую брюнет не мог и не сможет раскрыть, но как только патронус поднырнул под ладонь своего призывателя, Поттер перестал думать об этом. — Тёплый… — удивился Избранный. — Как будто живой… — Это… — наконец, заговорил Люпин. — Немыслимо, Гарри. В тринадцать лет иметь такого телесного патронуса, — сказал оборотень. — Патронусы, они, Гарри, могут не только защитить от дементоров. Ты можешь вместе с ним доставить сообщение куда угодно, просто подумай об этом человеке, и магия за тебя всё сделает. Эта высшая магия, которую до сих пор ещё не изучили даже наполовину, мне кажется, ты обязательно внесёшь большой вклад в её развитие. — Не думаю, Ремус, мне кажется, это не слишком-то уж и сложно, разве нет? — Гарри помнил, что Люпин не раз говорил о том, что Патронус — высшая магия, но всё же, он действительно не считал это сложной магией. В ответ на его слова, профессор рассмеялся, хлопнув парня по плечу. — Слышала бы твои слова экзаменационная комиссия, Гарри, они бы начали выдирать у себя на голове волосы. Не многие ученики на старших курсах могут призвать патронуса, держать его долгое время, да что уж там, далеко не все волшебники могут вообще его призвать. Нужно… По-настоящему знать, что такое счастье, даже если в твоей жизни его мало, — сказал мужчина. — Но в отношении тебя, я думаю, всё возможно. Ты делаешь сложные вещи простыми, что уж говорить о наших занятиях. Позднее, ты, конечно, найдёшь более классного учителя, но даже так, я постараюсь научить тебя всему, что знаю сам. — Поверьте, профессор, на моей памяти вы пока точно лучший учитель по ЗОТИ, — улыбнулся Гарри. Находиться с Люпином было очень интересно, вовсе не потому, что он знал его родителей. Гарри, кажется, понимал, почему его отец с Сириусом, даже Питер, выбрали Люпина, как члена своей стаи. Во-первых, дело в факультете, во-вторых, дело в самом оборотне. Даже зная о его недуге, друзья не отвернулись от Люпина, а наоборот, выучили анимагию, что, в свою очередь, тоже является высшим уровнем. Анимагов очень мало, наверное, даже меньше, чем тех, кто умеет призывать патронус. А они сделали это уже на пятом курсе… — Гарри, мне неловко, когда ты называешь меня профессором. Можешь называть меня Ремусом, я вижу, как тебе самому неловко, но не стесняйся. Честно тебе скажу, что воспринимаю тебя как равного себе, — сказал Люпин. — А по поводу Патронуса, честно тебе скажу, твоя анимагическая форма не обязательно будет такой же, как и твой Патронус. Но даже если и будет такой же, разве у тебя есть повод расстраиваться? Это будет ещё одно величайшее событие, снова с твоей стороны — обрести анимагическую форму фантастического создания. Обычно это простые животные, редко хищники, но бывает и такое. — Знаю, просто, Ремус, ты всё-таки старше меня, это как-то… — Ну и что? Впрочем, если тебе неудобно, можешь называть меня профессором, да хоть Луни, меня, кстати, так звала Лили. Ах, твоя мама была великолепной волшебницей. Твоя подруга, мисс Грейнджер очень мне её напоминает. *** Задержавшись у Люпина до самого отбоя, Гарри вернулся в башню усталый, но счастливый. Он прекрасно поговорил с преподавателем, которого, он без сомнения, может назвать и своим другом. Многие взрослые, говоря о том, что считают подростков равными себе, часто лукавят, но Поттер был способен определить ложь, а Ремус даже не думал лгать ни о чём. Это было очень приятно. В гостиной его снова ждала Гермиона, и увидев его, девушка улыбнулась. Он ответил ей такой же тёплой улыбкой, подмигнув, отправившись к себе в спальню. Вчера они договорились, что зайдут в Тайную Комнату к основателям сегодня, Гарри хотел познакомить девушку со Слизерином и Гриффиндором. Как только последние из не спящих покинули гостиную, оставив Гермиону Грейнджер в гордом одиночестве рядом с кучей учебников, Гарри спустился вниз. — Ну, что, ты готова, — спросил он у девушки, высунувшись из-под мантии. — Ещё бы. Я бы не смогла больше спокойно спать, зная о том, что имею возможность поговорить с двумя волшебниками, основавшими эту школу, — шёпотом ответила Грейнджер, прижавшись к брюнету, после чего оба исчезли из вида. *** — Это снова ты, Гарри, — сказал Годрик, стоило им только войти в комнату. Гермиона застыла, раскрыв от удивления рот. Голос, один лишь голос Годрика Гриффиндора, для неё имел такую силу, что заставлял её трепетать. Возможно, это связано с восхищением, но ей по одному лишь голосу показалось, что Гриффиндор был действительно сильным. — Но ты не один. — Не будь невеждой, Поттер, представь нам свою подругу… — Господа, это моя лучшая подруга, и… девушка, Гермиона. Гермиона Грейнджер, — Гарри немного отодвинулся от девушки, показывая её основателям, будто она какой-то ценный товар. — А у тебя хороший вкус, — рассмеялся Гриффиндор. — Значит, это ты самая умная волшебница, которую он только знал? — Это большая честь, — затараторила девушка. — Подумать только, мне интересно, как это работает? Должна же быть какая-то подпитка, чтобы вы могли появляться, мыслить и даже говорить, это… — Магия, — хмыкнул Слизерин. — Это не просто кидаться заклинаниями, юная мисс. — Салазар Слизерин, — пискнула Гермиона, обратив на того внимание и спрятавшись за Гарри. — Вы… — Я не кусаюсь, ведь я бестелесен, а ещё, надеюсь мальчик вам рассказал, что я не был таким уж и злым, как меня выставляют… — В общих чертах, — распрямившись, Гермиона всё же вышла из-за спины друга. Гарри успел ей рассказать вчера, и о Мерлине тоже. — Сколько, должно быть, вы знаете тайн, — протянула Грейнджер. — Я даже боюсь представить, что в ваших книгах может быть написано… — Вам ещё пока рано знать об этом. Может, через год, но не сейчас. Вижу в тебе явные качества моего факультета, ты одна из тех волшебниц, кто непременно достигнет успеха. Чистая кровь, юная красавица, обретённая магией. Мальчик будет круглым дураком, если не женится на тебе в ближайшее время… — Я… — Он часами нам тут жаловался, когда только открыл комнату, о том, как ему без тебя тяжело, — с недовольным видом высказывал Слизерин. — Вместо того, чтобы узнать тайны, он думал только о тебе, но он был, да и сейчас, непригоден, слишком слаб ещё. — Слаб? — Да, — ответил Гарри. — Лорд Слизерин говорит, что меня может разорвать от той магии, от высшей, если я буду учить её. А от чтения тех редких книг и фолиантов, что здесь хранятся, я и вовсе могу с ума сойти. — И это не шутка, юная мисс, поэтому, как бы вы ни были любопытны, вам стоит убавить свой пыл, пока вы не подрастёте. Если у вас, конечно, есть терпение и мозги. — Парень, раз уж ты всё-таки рассказал о нас этой юной мисс, ты должен дать ей медальон. У тебя-то, ты сам сказал, есть амулет, подаренный крёстным… — Слизерин замолчал. — Я, как его создатель, против не буду. — Простите, я всё же хочу спросить. Почему вы назвали меня чистокровной? — спросила Гермиона. — Гарри мне рассказывал, но почему другие этого не знают? Есть многие Слизеринцы, которые считают меня гря… — Грязнокровным отродьем? — выплюнул желчью Слизерин. — О, малчик уже рассказал нам как сильно упала наша школа. Как слабы стали факультеты, как неправильно они стали жить… Видимо, такие ублюдки, как ваш директор, виноваты в этом. Ты — это дар божий, дар магический. Ты дитя человека, рождённого без способностей, или же утративших связь с магией, но стала волшебницей. Магия выбрала тебя, ты должна будешь отплатить ей за это. В Самайн совершай приношения магии, дары, в Бэлтайн, чти её, живи не нарушая заповедей жизни и Смерти… Смерть… Твоему парню, как Певереллу, придётся очень много стараться, чтобы заслужить уважение костлявой. Она придёт, чтобы забрать душу каждого. Каждому существу отведён срок, ничто не вечно, но мы, волшебники, имеем льготы. Ты юная волшебница, обретшая дар магии, которая вольёт чистую кровь в этот мир, так почему я должен тебя оскорблять? Да все эти якобы чистокровные фанатики имеют кровь куда более грязную, чем ты. За столько лет наверняка почти все рода уже являются друг другу родственниками, а тут появляешься ты, девушка, чьи родители обычные люди, да за тобой очередь должна быть до самого Лондона. Я удивлён, что никто ещё не предложил твоим родителям брачный контракт, отыскав их… — Контракт? — Да. Правда, многие плохие люди могут использовать это в своих целях. Сделать тебя той, кто даст им потомка, очистит их род, как например, семьи предателей крови. Если нарекают предателем, это клеймо. А предатель крови, это… — Но наш друг Рон… — Я уже им рассказывал. — И всё, что мы ему сказали, это то, что ему следует держаться от таких людей дальше. Их мотивы дружбы или любви могут быть совсем иными…. *** Проговорив с основателями очень, очень долго, они покинули лишь когда заряд комнаты начинал кончаться. Гермиону удивляло и это, на что Слизерин лишь снова, несколько мстительно сказал, что это самая высшая магия, что она поймёт позже. В конце концов, Гарри показал ей медальон Салазара и отдал его ей, рассказав как им пользоваться. Это был абсолютный щит против ментальной магии, если бы Гарри в прошлый раз не положил его внутрь мантии, а использовал, Дамблдор мог бы погибнуть. — Гарри, он такой… Такой… — Неужели, красивый? — Ценный! — наконец сказала взволнованная девушка, сидя рядом с ним, вновь оперевшись на тушку Шасса. — Я не могу его принять, он… — Можешь считать это обозначением моих намерений, — улыбнулся Поттер, прижавшись подбородком к её лбу. Я хочу, чтобы потом, мы передали его нашим детям. Если, конечно, ты когда-нибудь их захочешь, — закончила за него Гермиона, которая от таких слов, как и почти любая девушка, растаяла, и была в высшей степени счастлива. Их ждали мирные дни, которыми они наслаждались, погружённые в учёбу, прогулки, изнурительные физические тренировки, во время которых Гарри не щадил Гермиону, даже не смотря на то, что она девушка, причём, его. Добавлялись к этому дополнительные занятия со многими преподавателями и беседы с основателями. Всё было так хорошо, что словно было хорошо впервые в жизни, Гарри не мог в это поверить, ожидая подвоха, что вот-вот что-либо случиться, но…