Ты будешь жить

      По обыкновению с утра Гарри стоял перед зеркалом в ванной и брился маггловской бритвой, которая так удачно была ему положена, когда он поселился в мэноре.       Гриффиндорцам оставалось найти ещё три крестража. Причём о двух из них они не имели ни малейшего представления. У Гарри было подозрение, что один из крестражей хранится в ячейке Беллатрисы Лестрейндж в банке «Гринготтс», иначе с чего бы Пожирателям так волноваться, что они пробрались в хранилище. Только вот сообщать это Гермионе он не стал, не хотелось подвергать друзей такой опасности. Ограбить магический банк — безумство. Это нереально, особенно, для кучки семикурсников. И гарантии, что именно там спрятана частичка души Волан-де-Морта, нет.       Гарри придирчиво осмотрел своё отражение в зеркале. Выглядел он значительно лучше. И это неудивительно, пытки прекратились уже довольно давно. Беллатрисе, во всей видимости, надоело, чему Поттер был несказанно рад. Гарри безуспешно причесал свои топорщащиеся в разные стороны кудрявые волосы, ещё больше распушив их.       Забравшись в кровать, он лёг на живот и принялся за книгу, принесённую ему Малфоем. Много же у него маггловской литературы, вот бы Гермиона поразилась. Гарри казалось, он так ненавидит магглов и всё, что с ними связано, что ни за что на свете даже не бросит свой чистокровный до глубины души взгляд на книгу, написанную не волшебником.       Книга была дорогой. Качественная бумага, красивые иллюстрации. Гарри читал взахлёб. В детстве у него не было возможности познакомиться с классиками среди магглов, поэтому сейчас он может наверстать упущенное. — Поттер?! — в комнату, будто вихрь, снова абсолютно бесцеремонно ворвался Малфой, нарушив хрупкое спокойствие Гарри. От неожиданности Поттер вскочил с кровати, выронив книжку из рук. — Малфой! Ты... Почему нельзя постучаться? — увидев неадекватное выражение его лица, Гарри сделал шаг назад. Светлые волосы были взъерошены, а стеклянных глаза метались по комнате в поиске чего-то. — М-Малфой, ты с ума сошёл?       Обесцвеченные сухие губы Малфоя слегка шевельнулись, тихо произнося что-то. Он прикрыл веки на секунду, делаясь спокойным. — Малфой, что это было только что? — с лёгким испугом в голосе спросил Гарри, сжимая в пальцах шишечку кровати. — Ты... Дочитал книгу? — приведя дыхание в порядок, ушёл от вопроса Малфой. Но он сильно выдавал себя всем своим беспокойным видом. Ногти впивались в кожу ладоней, ещё большая бледность лица и расширенные глаза Малфоя передавали беспокойство и Гарри. — Ты совсем рехнулся? — Гарри свёл брови и покачал головой. — Нет, ты серьёзно? Ты врываешься в мою спальню с воплями, бешено осматриваешься, а потом спрашиваешь, прочитал ли я книгу? Ты головой ударился? — Я... — желваки заходили по его челюсти, он моргнул. — Я пойду.       Он ринулся к двери. — Стой! — выкрикнул Гарри. Перед Малфоем словно появился невидимый щит, и его отшвырнуло назад. Выбросов магии давно не происходило у Гарри, последний был ещё до поступления в Хогвартс. Но сейчас эмоции переполняли его, как не переполняли очень и очень давно. И это спровоцировало неосознанную магию. Гарри на мгновение замер в удивлении. — Это...       Малфой медленно обернулся, встречаясь взглядом с настороженным. Он внимательно осмотрел Поттера в поисках волшебной палочки, которой, конечно же, не было. — Что это было? — дыхание снова предательски сбивается и, Гарри чувствует, Малфой не может это контролировать. — Это я должен у тебя спросить. Ты так и не ответил на вопрос! — изумрудные глаза настойчиво смотрели на него. — Пожалуйста. Малфой, пожалуйста. Я прошу тебя, скажи, что? — У тебя был выброс магии. — Я знаю, но я не про это! — Это не имеет значения, потому что... У тебя был чёртов выброс магии! Как?! Поттер, что за херня? — он всплеснул ладонями. — Мне наложить на тебя ограничивающие? Или что? — терпение Малфоя закипало вновь. Он еле сдерживался. — Да не знаю я, как это вышло! Не было такого до этого. Я просто, чёрт возьми, хотел, чтобы ты сказал мне, что с тобой происходит? В наши последние разговоры ты был... Странный. — Поттер, я на тебя наложу не только ограничивающие, но и «Силенцио», если ты сейчас же не замолкнешь. — Ну так давай, Малфой! Давай! Наложи ограничивающие, наложи «Силенцио», кинь наконец в подвал, скажи Беллатрисе продолжить пытки! Давай, чего ты ждёшь? — не вынес Гарри. Он заставит. Он заставит сказать его правду. — Ты же можешь! Ты же можешь причинить мне боль, так ты говорил? Так почему бы тебе этого не сделать? Почему, Малфой? Тебе же можно. Тебе ведь всё можно.       На этот раз Малфой попятился назад, касаясь спиной двери. Гарри надвигался на него, стремительно сокращая расстояние, убивая его к херам, убивая личное пространство, отчего дыхание перехватывало, а мозги плавились, мозги, блядь, плавились, не оставляя возможности мыслить хоть капельку трезво. — Почему, Малфой?.. Ответь хоть на один вопрос, — осознав критическую близость, Гарри пропустил свежий воздух между ними, отдаляясь.       Малфой, как того и следовало ожидать, быстро открыл дверь и скрылся за ней, плотно закрыв за собой. А Гарри остался стоять на месте, медленно покрываясь краской. Медленно приходя в себя. Так всегда, Малфой врывается и ставит всё с ног на голову. А потом Гарри усугубляет ситуацию, а Малфой уходит, оставляя его в смятении с полным кавардаком в голове и целым ворохом мыслей.       Зачем было так накидываться на Малфоя? Да, он вёл себя совершенно неадекватно. С самого первого дня пребывания Гарри здесь Малфой ведёт себя неадекватно. Помимо его привычного, нормального поведения — подшучиваний, обзывательств, которых, надо признать, вообще практически не было, он вёл себя нервно. Нервно оглядывался, нервно говорил. Поначалу проявлялось это слабо, но со вчерашнего дня всё изменилось. Малфоевская изящность и размеренность действий куда-то испарилась, на смену ей пришла дёрганность.       Гарри растерянно опустился на мягкую постель. Малфой. Малфой. Малфой. Он плотно засел внутри и не хочет уходить.       Ближе к вечеру Гарри дочитал книгу до половины. Ему нравилось. Ему нравилась маггловская литература своей простотой, ненавязчивостью. В отличие от волшебной, в ней действительно старались удивить чем-то незамысловатым, чем-то простым и естественным. В маггловских книгах искали то чудо, которое можно найти на каждом шагу в магических, и в этом не будет ничего особенного. Именно поэтому книги не волшебников казались такими волшебными.       Раздался тихий стук, заставивший Гарри вынырнуть из поглотившей его истории. Гарри слегка раздражённо крикнул: «войдите».       На пороге появился Малфой, выглядевший немного несобранно, даже растерянно, что было ему несвойственно. Его образ Малфоя собирал лишь идеально выглаженный чёрный приталенный костюм и так же идеально уложенные платиновые волосы, по которым он плавно провёл рукой. — Даже постучался. Я удостоился такой чести! Ты, да ещё и постучался! — хмыкнул Гарри как можно более бесстрастно, но еле слышная напряжённость всё равно просачивалась. — Так ты наконец расскажешь мне, что за таинственная цель визита у тебя? — С утра... Я... — Даже так? — фыркнул Поттер. — У тебя проблемы с выбросом магии? — неожиданно задал вопрос Малфой вместо того, чтобы объяснить своё странное поведение. Опомнившись, он закрыл дверь. Боится, что Гарри сбежит. Конечно, Гарри бы сейчас, разумеется, оттолкнул бы его, обезоружил беспалочковой магией и сбежал через приоткрытую дверь. Гарри усмехнулся этому предположению. — Нет у меня никаких проблем с выбросом магии. Раньше их вообще не было. — Когда они начались? Ты не думал? — заметил Малфой, без предложения садясь в кресло напротив камина, развёрнутое так, что Гарри не мог видеть его лица. — Не думал. И не думаю. Это нормальная реакция магии на эмоции волшебника, — попытался убедить Гарри Малфоя, не совсем понимая, к чему тот клонит. — И что ты хочешь этим сказать, — прежняя манера разговора возвращалась к Малфою. Насмешливые и самовлюблённые нотки в его голосе немного успокаивали Гарри, потому что видеть взбудораженного, неспокойного Малфоя было непривычно и даже слегка страшно. — Хочешь сказать, это я у тебя вызываю такую бурю эмоций? Ты мне льстишь, Поттер. — Я... Малфой, я не совсем это имел в виду... — хотел оправдаться Гарри, потому что... Малфой тогда его взбесил, вывел из себя. Но это происходило на протяжении шести лет в Хогвартсе, и ничего подобного никогда не случалось. — Именно поэтому я и спрашиваю. Тебе принести соответствующие книги, как совладать с выбросами магии? — Зачем? Это было всего один раз. — Затем, что я не хочу, чтобы ты разгромил мне поместье. — Ты же сам сказал, что оно защищено древней магией, и я не смогу её разрушить, — напомнил Гарри, скептически приподняв бровь. Гарри начинал раздражать Малфой, вальяжно развалившийся в кресле и даже не смотрящий на него, потому что сам Поттер стоял и выслушивал его претензии. Гарри сел на кровать, чтобы их положение было более или менее равным. — Поттер, не будь идиотом. Естественно, ты не сможешь сбежать даже с помощью твоих выбросов, но разгромить спальню — запросто. А домовикам потом за тебя убирать, вместо того, чтобы выполнять свои обязанности по мэнору. — Признай, ты волнуешься за меня. Просто признай это. Не знаю, почему это происходит, но это так. Не строй из меня тупицу. — Я не строю, в этом нет необходимости. Ты таковым и являешься. Плевать мне на тебя хотелось, дубина! У меня, если ты не только тупой, но и глухой, задание от Тёмного Лорда. И вся моя миссия заключается, как бы это мерзко ни звучало, в охране тебя от самого себя! Потому что, зная тебя, ты можешь убить себя первым просто назло! И я должен сделать всё, чтобы этого не случилось. Поэтому твоё самомнение просто смешно! — И после этого ты думаешь, что я соглашусь читать твои книжки по контролю магии? Ты нелогичен, Малфой. — Поттер, ты просто невыносим! — застонал Малфой, потирая глаза тыльной стороной ладони.       Гарри окончательно запутался в намерениях Малфоя. Он окончательно запутался, что ему нужно, зачем он приходит вот уже второй раз за день, разговаривая на абсолютно странные темы. Были бы они сейчас в школе, Гарри бы просто счёл его ненормальным и игнорировал бы, пока Малфой не придёт в себя и не начнёт снова по-привычному задирать его и угрожать, что расскажет всё своему отцу. Тот Малфой устраивал Гарри куда больше, чем этот изменившийся, чужой и совершенно непонятный. Но с другой стороны, что изменилось? Изменилось только их общение, его стало значительно больше. А сам Малфой всегда был известен Гарри, не более, чем «слизеринский хорёк». — Как тебе Конан Дойль? — внезапно спросил Малфой.       Гарри начал смиряться с резкими перепадами настроения Малфоя и резкими сменами разговора. Неужели, со своими друзьями Малфой тоже метался от темы к теме, неожиданно вскакивал с места, врывался в комнату? В таком случае, Гарри не удивлён, что друзей у него было не слишком много. А те, что были, в последнее время мрачной тенью ходили за ним, охраняя его аристократичный покой и тишину. — Я никогда не являлся ярым фанатом книг. Они всегда казались мне ужасно скучными, — попытался поддержать разговор Гарри. — Но это наверное всё потому, что я читал исключительно литературу по заданию в Хогвартсе. А в детстве, до поступления на первый курс, возможности читать маггловские книжки у меня просто-напросто не было. Так что, это прозвучит дико, но благодаря тебе я познакомился с маггловской литературой.       На самом деле, Гарри и вправду был очень шокирован, что именно при таких обстоятельствах ему довелось прочитать что-то поистине хорошее. — Да уж, вот и не думал, что стану просветителем самого Гарри Поттера, — хмыкнул Малфой, по-прежнему сидя к нему спиной и наблюдая за потрескивающими поленьями в камине.       Гарри промолчал, прислушиваясь к Малфою. Во фразе не было яда, не было даже малейшего намёка на насмешку. Ровная спина двигалась в такт размеренному дыханию. Ледяная кожа шеи, нескрываемая светлыми короткими волосами, подтаивала, становясь тёплой даже внешне от жаркого света огня в камине. — Что думаешь насчёт Оскара Уайльда? Тебе принести завтра? — спросил Малфой. — А тебе он нравится? — Я бы не стал предлагать то, что мне не нравится, — коротко ответил он тоном, не терпящим вопросов «почему». — Тогда приноси, — согласился Гарри и едва приподнял уголки губ. Он улыбнулся, не сразу поймав себя на этом. От тихого голоса Малфоя исходило что-то притягивавшее Гарри, заставляющее хотеть слушать дальше. Далеко не многие обладают подобной способностью. И это было открытием для Гарри, когда он понял, что у Малфоя именно такой голос. Но обычно говорить с ним совершенно не хочется, потому что то, что он говорит своим до мурашек приятным голосом — лучше и вовсе никогда не слышать. — Так тебе нравится маггловская литература? — поинтересовался Гарри. — Да, моя... мама очень любила книги не волшебников, она и познакомила меня с известными английскими классиками. Отец её не понимал, но ничего против не имел. Каждую неделю мама отправляла мне книги, в библиотеке Хогвартса очень мало маггловских книг, а зря, это, пожалуй, единственное, чем магглы могут быть полезны. В остальном моё мнение о них тебе известно, — ответил Малфой. — Я уж подумал, я сейчас узнаю шокирующие новости о том, что Драко Малфой не ненавидит магглов, — усмехнулся Гарри. — Не строй ложных надежд, Поттер, — его голос снова стал холоднее на градусов десять, что захотелось укутаться в плед. — А кто-то ещё со Слизерина читал такое? — попытался вернуть разговор в спокойное русло Гарри. — Не уверен. Многие вообще не умели читать вплоть до середины первого курса. Не все родители уделяли должное внимание воспитанию детей. Но мне, как видишь, повезло. — Знаешь, я ходил в маггловскую школу с семи лет. — И как? — спросил Малфой. — Это было ужасно, — признался Гарри. — Сильно от Хогвартса отличается? — Конечно! Хогвартс построен много веков назад, а тот дом, где учился я — серое трехэтажное здание, от силы с десяток лет назад. И предметы там совсем другие. Да там всё другое. С Хогвартсом даже не сравнить. Небо и земля.       Оказывается, с Малфоем можно говорить не на повышенных тонах, не переходя на драку и не строя из себя невесть что, после чего отправляясь на отработку за устроенный беспорядок в коридоре. Они разговаривали ни о чём — о первой школе Гарри, о домашнем обучении Малфоя до одиннадцати лет, о любимых и самых ненавистных предметах. И Гарри происходящее казалось дикостью. Такой дикостью, какая не могла присниться ему в самом больном сне. Кругом война, кругом смерти, крики и страх, а они сидят у камина в нагретой дыханием и каминным огнём комнате с приглушённым освещением, болтая о таких незначительных вещах. Как будто им на самом деле можно это делать. Как будто нет страха, нет голода, нет холода за окном. Как будто есть только тепло этой небольшой комнатки.       А Гарри винил себя, ненавидел, что нарушил негласный обет, что не будет таким дураком. Что не будет таким типичным гриффиндорцем до мозга костей, не станет вестись на первую же иллюзию доброты, невольно ища тепло, там, где его быть не может.