Ты будешь жить

      Ещё одна секунда, и он открывает глаза. Упасть на колени, сжаться на полу, скрыться ото всех и тихо скулить — почему такая потребность возникает у Гарри, когда он оказывается там, где его любят и ждут?       Но Гарри упорно открывает глаза, собирая силу в кулак. Друзья не должны видеть, не должны знать, что с ним произошло буквально пару часов назад. Никто и никогда не узнает о том, что за пожирающее безумие творится внутри него. Этот грязный секрет навсегда останется в его прошлом, в ненавистном поместье.       Он осматривается. Портал перенёс его в тёмную пустую комнату, использовавшуюся, как кладовка — всюду стояли сундуки и коробки, доверху набитые старыми вещами. Пыльный воздух вызывал лёгкий зуд в глазах. Гарри не может поверить в происходящее. Столько раз ему снился день, когда он вновь воссоединится с друзьями. И вот, он настал. Гарри злился, что не чувствует должной радости, не чувствует разрывающего волнения, как мечтал. Он был бы рад, очень рад, он прыгал бы от счастья, но не после событий уже, слава Мерлину, вчерашнего вечера.       Гарри был благодарен друзьям за то, что дали ему немного времени придти в себя после прибытия, переместив его в безлюдное помещение.       Ладонь ложится на древнюю ручку не менее древней деревянной двери, противно скрипящей при открывании. По коротенькому коридору, от каких Гарри успел отвыкнуть, ведь в поместье все коридоры казались бесконечными, в них было легко заблудиться, он проходит к открытой двери, откуда шёл тёплый жёлтый свет и доносились оживлённые голоса. Как давно Гарри не слышал весёлых разговоров, как давно не пребывал в обществе людей, не жаждущих его прихлопнуть при удобном случае. Он неуверенно переступает через порог уютной гостиной семейства Уизли. Гул счастливого смеха, кричащих слишком громко голосов и шагов. В этом месте жизнь бьёт ключом.       Стоит Гарри только войти в помещение, как все присутствующие вмиг замирают, но уже через секунду его стискивают в радостных объятиях. Он немного растерялся, обнимая всех, до кого мог дотянуться. Улыбка расцвела на лице, а на душе стало чуть легче. Теперь всё будет хорошо. Всё будет хорошо, можно не сомневаться. Буря внутри постепенно утихает. — Гарри! — едва сдерживая слёзы, воскликнула Гермиона, прижавшись к нему. Гарри не мог перестать стискивать её, впитывая каждую мелочь, каждую её деталь. Он слишком соскучился. — Мы так скучали! Ты справился, молодец! — Ну ты даёшь, парень! — усмехнулся Рон, хлопая его по плечу. — Столько времени с Малфоями — свихнуться можно.       При упоминании этой фамилии, Гарри поморщился, запрещая думать о нём сейчас, когда рядом с ним друзья. Чуть в стороне скромно стояли Флёр и Билл Уизли, не решаясь нарушить воссоединение друзей. Гарри с удивлением заметил на диване Оливандера, чей светлый взгляд устремился на него. Он приподнял уголки рта в вежливой улыбке. — Рассказывай! Расскажи нам всё! Позлил хорька как следует? — хитро спросил Рон.       Нет, пожалуйста. Гарри не хочет вспоминать, не хочет вновь возвращаться в тот вечер. Пронзающий взгляд, холодные руки, резкие движения, грубый тон. Нельзя винить Рона, нельзя. Он ведь думает, что ничего не могло измениться за каких-то пару месяцев. Конечно, ничего и не должно было поменяться. Ни в коем случае. — Естественно, — натянуто улыбнувшись, ответил Гарри. — Прекрасно, теперь я спокоен, — засмеялся Рон.       Гарри сдержанно поздоровался с супругами Уизли, пожав руку Биллу и обняв Флёр. Как вести себя с Олливандером — он не знал. Было странно видеть его здесь. Словно прочитав мысли, изготовитель волшебных палочек ответил на его вопрос: — Мисс Грейнджер спасла некоторых заключённых Малфой-мэнора. Увы, мне было некуда идти, и Билл любезно предложил мне временно пожить у них. — Рад видеть вас, мистер Олливандер, — поздоровался Гарри, пожав его руку. — Я п'иготовила ужин, хоть он и немного поздний, — обаятельно рассмеялась Флёр. — Не хочешь п'исоединиться? — с лёгким французским акцентом спросила девушка, изящно поправляя свои серебристые локоны, переливающиеся в тёплом свете свечей. — С радостью, — согласился Гарри.       Сидя за столом с друзьями, Гарри чувствовал, что он наконец дома. Давно он не был в безопасности, как сейчас. Рядом с теми, кто всегда может поддержать и помочь в трудной ситуации. И таким счастливым Гарри не был очень долгое время. — Итак, наши дальнейшие планы? — спросил Гарри, когда Флёр подала десерт. Ужин был отменным, и настроение становилось всё лучше. — Осталось найти последний крестраж и уничтожить его. В хранилище Лестрейндж нам удалось найти чашу Хельги Хаффлпафф — пятый крестраж, — рассказала Гермиона. — Но, к сожалению, уничтожить его у нас не получилось. Крюкохват украл меч Гриффиндора. — У меня только вопрос, как у вас получилось ограбить самый охраняемый банк в мире, чтобы вас никто не заметил? — поразился Гарри. — Ну... Не то, чтобы нас никто не заметил... — протянула Гермиона. — Это не заметил только слепой. Но даже слепой знает об ограблении Гринготтса, потому что об этом говорили все. Мы наложили Империус на сотрудников банка, разгромили всю ячейку Лестрейндж, что от неё остались лишь щепки, после чего улетели из банка на драконе, который охранял хранилища, разбив купол на крыше. — Чего?! — Гарри аж поперхнулся. Похоже, друзья за время его отсутствия отнюдь не скучали. — Как вас до сих пор не поймали? — Не поймали пока. Но хотят. Пожалуй, это заветная мечта каждого, и не только Пожирателей. За нас установлена кругленькая сумма галлеонов, — ответил Рон, накалывая выскальзывающий консервированный персик на вилку и полностью засовывая его в рот, за что и получил укоризненный взгляд Гермионы. — Нам нужно найти ещё один крестраж, — сказала Гермиона. — Но мы не имеем представления, где его можно искать. — Мне кажется, что он должен быть связан с Хогвартсом. С Рейвенкло. Раз мы нашли чашу Хаффлпафф и медальон Слизерина. Сомневаюсь, что Тёмный Лорд стал бы создавать крестраж, связанный с Гриффиндором, — фыркнул Гарри. — Вполне возможно. Но где нам его искать? У нас нет ни одной зацепки. — Быть может в Хогвартсе? — предположил Олливандер.       И Гарри вспомнил. Страшный сон, страшное видение, где Волан-де-Морт нервно метался меж трупов Пожирателей, пытаясь понять, где же он допустил изъян в плане. Озеро, лачуга, Гринготтс, Нагайна, Хогвартс... Хогвартс. Гарри и забыл. — В Хогвартсе, — кивнул Гарри. — Это в Хогвартсе. — Но, Гарри... С чего ты взял? — несмело уточнила Гермиона. — Я видел. Я видел его. Он был зол, и... — шрам обожгло. Гарри зашипел, зажмуривая глаза. — Гарри? — испуганный голос Гермионы. — Он собирался проверить крестражи. Каждый крестраж. Но это было довольно давно. Боже, нет... — В чём дело? Что ты узнал? Что ты видел? — Нам нужно спешить. У нас нет времени. — Сколько времени у нас в запасе? — взволнованно спросила Гермиона. — У нас его нет, — на выдохе произнёс Гарри. — Нам нужно отправляться прямо сейчас. Нам нужно... — паника накрывала Гарри. Он не знал, сколько времени понадобится Тёмному Лорду на то, чтобы проверить сохранность каждого крестража и осознать, что нетронутых осталось лишь два. — Выдвигаемся завтра утром, — твёрдо сказала девушка, вставая из-за стола. — Сейчас, Гарри, ты ляжешь спать. Тебе нужен отдых.       Гарри и поспорил бы с ней, ведь никакой усталости он и в помине не чувствовал. Он высыпался, ел достаточно. Разве что моральная истощённость пожирала изнутри, поглощая всё хорошее. Словно антибиотик, убивала все эмоции, не только плохие, но и хорошие. Поэтому лучшим выходом было, действительно, наконец просто лечь спать, дав мозгу возможность немного передохнуть перед предстоящим очередным кругом ада. Вот ещё совсем не так давно он рвался в бой, спеша помочь всем и вся, но чем ближе проблемы, тем становилось страшнее.       Ему выделили кровать, трансфигурировав её из стула, в небольшой комнате с одним единственным маленьким окошечком, завешанным голубым тюлем, где временно проживал Оливандер. Гарри не успел рассмотреть её во всех деталях, потому что как только голова коснулась подушки, лёгкая мигрень снялась как рукой, и он уснул крепким сном, о каком только мог мечтать.       Пробуждение сопровождалось топотом на первом этаже, раздражёнными голосами и громкими спорами. Гарри застонал и зарылся рукой в волосы, открывая слипшиеся ото сна веки. Солнце ослепило ещё сонные глаза, заставляя зажмуриться. Просыпаться лицом к окну было непривычно и не очень приятно — в Малфой-мэноре кровать была расположена как нельзя удобно, боком к окну, так, что просыпаться было одним удовольствием, если не учитывать того факта, что он находился в плену. А ещё свою роль играли многочисленные заглушающие, не дающие возможность слышать посторонний шум. Но эти мысли Гарри поскорее прогнал из головы, не желая даже вспоминать то место.       Сев на постели, он встретился взглядом с блёкло-голубым взором из под полукруглых очков, чем-то напоминающим Дамблдора. Оливандер читал книжку, автор которой заставил Гарри поморщиться. Оскар Уайльд. Олливандер добродушно улыбался ему, ещё больше выводя из себя. Гарри закрыл глаза обратно, чтобы не возвращаться, не видеть, не чувствовать. — Доброе утро, Гарри, — сказал Оливандер, возвращаясь к чтению книги и перелистывая страницу. — Доброе утро, — буркнул Гарри, натягивая одеяло до ушей. Болезненные ощущения в районе поясницы давали о себе знать. — Я заметил, у тебя новая палочка, — не отвлекаясь от книги, подметил Олливандер. — Да, но она не совсем новая. И не совсем... — И не совсем твоя. Я знаю, Гарри, — мягко перебил он. — Это палочка Драко Малфоя. Боярышник, волос единорога... Я помню, как она выбрала мистера Малфоя, — волшебник мечтательно поднял глаза, словно вспоминая какой-то очень тёплый момент. Гарри напрягся, предположив, что этот тёплый момент был связан с Малфоем, и от этого стало так колко, ведь и ему с ним когда-то было тепло. Очень тепло. Но тепло оказалось обманчивым. — Да, но если палочка выбирает волшебника, то... — собрался с мыслями Гарри. — Я смог воспользоваться ей, и она послушалась меня. Это возможно? — Такое случается. Палочка может менять своего хозяина. Если она отобрана в честном бою, то она всецело принадлежит тебе. — Но разве для этого не необходимо убить человека?       Олливандер чуть закашлялся, испуганно посмотрев на Гарри. — Это совсем не обязательно. Достаточно обычного обезоруживающего заклинания.       Гарри удивился. Раньше о таком он не слышал. Да только вот никакой дуэли у Малфоя и Гарри не было, никто из них не послал ни одного заклинания. — Есть легенда, — проговорил Гарри, и сердце у него забилось сильнее, — что существует палочка, покоряющаяся только посредством убийства другого волшебника. — Да, но это лишь легенда, Гарри, — тихо ответил он, замерев. — Тёмный Лорд ищет её. Он спрашивал вас о ней? — Да, он ищет её. Он пытал меня Круциатусом, но я не мог рассказать ему о моих догадках, — испуганно произнёс он. — Раньше его вполне устраивала старая палочка — тис и перо феникса. Связь двух сердцевин — крайне редкое явление. После того, как он узнал о родстве ваших с ним палочек, возжелал найти такую палочку, чтобы она была в разы могущественнее прежней, ведь это единственный путь победить тебя. Такую палочку называют Жезлом Судьбы или же Бузинной палочкой. — И вы верите, что это не просто вымысел, что это не миф? — О да. Полагаю, что она существует и вскоре может натворить непоправимых ошибок, — загадочно произнёс он. — Впрочем, я не думаю, что убийство предыдущего хозяина является обязательным правилом. — А для перехода обычной палочки бой волшебников обязателен? Если боя не было? Ей возможно колдовать? — В некоторых случаях, да. Если волшебники имеют много общего, то элементарные заклинания могут получиться и без дополнительной практики. Например, Люмос или Вингардиум Левиоса для лёгких предметов.       Много общего, смешно. У Малфоя и Гарри не было ничего общего. Здесь, верно, было что-то совсем другое. — А возможно использовать заклинание из Запрещённых чужой палочкой? — несмело поинтересовался Гарри. Он наслал Империус на Малфоя, это было гораздо серьёзнее любого Люмоса. Помимо этого, чары действовали как минимум несколько часов. — Не думаю. Разве что, если волшебники являются кровными родственниками, но это случается также крайне редко. Аваду Кедавру использовать определенно было бы невозможно, а вот Империус или Круциатус — вероятно. Правда, на пару минут. Но у меня сомнения насчёт вашего родства с мистером Малфоем... Может, вы силой отобрали у него палочку? Это тоже могло поспособствовать для перехода волшебной палочки другому хозяину. Вы подрались из-за палочки?       Гарри отрицательно покачал головой. Они не дрались. Гарри пытался, но вышло это у него безуспешно, победу над Малфоем он точно не одержал. Здесь бы скорее Малфою перешла его палочка, которую Пожиратели отобрали. — Или, возможно, вы сильно задели его? Он был сильно подавлен? Вы вогнали его в депрессию, другое психическое расстройство? Иные способы мне неизвестны.       Гарри фыркнул. Единственный, кто был подвержен психологическому давлению — сам Гарри. — Да, скорее всего, он был подавлен. Точно, как я не додумался, — попытался как можно убедительнее заверить Оливандера Гарри. — Вам известно что-то ещё о Бузинной палочке? Или, может, Дарах Смерти? — спросил он напоследок. — Всё, что мне известно о палочке, я рассказал. А вот о Дарах Смерти я, к сожалению, ничего не слышал.       Он опускает ступни на доисторический паркет. Гарри подобрал волшебную палочку с пола. Наспех одевшись, он спустился на первый этаж, где Гермиона бегала по комнатам, что-то ища, Рон со скучающим видом сидел на диване, а Флёр с Биллом вовсе не было видно, видимо, решили переждать их сборы в своей комнате, чтобы не мешаться. — Доброе утро, Рон, — улыбнулся Гарри. — Поругались? — Да она опять заладила, что нужно тщательно продумать, что взять, составить списки... Всю ночь не давала мне спать, — пожаловался он. — Не давала спать?.. Вы живёте в одной комнате? — Гарри явно что-то упустил, пока был в поместье. — Да, Гарри... — слегка засмущался он. — Знаешь, мы можем умереть в любую секунду, и всё закончится. И пока не поздно, самое время рассказать о своих чувствах любимому человеку, — недовольство Рона сменилось благостным умиротворением. Смотря на него, Гарри понимал, что он и в правду любит Гермиону. — И провести, возможно, последние минуты жизни вместе.       Гарри улыбнулся, глядя на счастливого друга. — Рональд Уизли, я тебе ясно дала понять, чтобы ты, чёрт возьми, сложил свои носки по парам, а не кучей! — раздражённо крикнула Гермиона, спускающаяся с лестницы. Рон тут же нахмурился, и радости на его лице след простыл. — О, Гарри, ты проснулся! Рон, я надеюсь, ты выделил Гарри что-нибудь из своей одежды? — Э-э, Гарри, выбери из моей одежды, что тебе нравится, — сдавленно шепнул Рон, чтобы Гермиона не услышала. — Я так и знала, ты ничего не сделал! Гарри, Рон, соберите необходимые лично вам вещи, всё остальное я уже сложила, — она указала взглядом на кожаную потрёпанную дорожную сумку, лежащую на полу. Гермиона убежала на кухню. — Иногда мне кажется, что моя любовь к ней не взаимна, — пробормотал Рон себе под нос, угрюмо опустив голову. — Ну, Рон, ты не... — договорить он не смог. Резкая боль пронзила голову Гарри. Разум затуманивался, мир перед глазами размывало. Перед тем, как испариться из реальности, он услышал взволнованные голоса друзей. — Их нет! Они украдены! — вспышки зелёного света озаряли комнату с каждой фразой. — Осталось проверить крестраж в Хогвартсе, на озере в пещере и удостовериться в сохранности Нагайны, — прошипел Гарри не своим голосом. Страшная змея извивалась у него в ногах. — Я тебя уберегу, Нагайна. Никто не посмеет тронуть тебя...       Гарри задыхался, воздуха критически не хватало. Он вынырнул из чужого сознания, резко распахивая глаза. — Гарри! Гарри! Что произошло? Ты видел? Видел его?.. — трясла за плечо Гермиона, чей образ слегка расплывался. — Я... Мы... — он постарался отдышаться. Боль в шраме утихала. Незнакомое тепло растеклось по его черепу, успокаивая разгорячённую голову. Странное ощущение, раньше он довольно долго приходил в себя после невольных проникновения в разум Волан-де-Морта. Он рассеянно осмотрел комнату, но не найдя никакого объяснения неизвестному приятному спокойствию, обратил свой взгляд к друзьям, испуганно окружившим его. — Выдвигаемся. Он направляется в Хогвартс. Нам нужно опередить его. — Хогвартс защищён. Как только мы окажемся поблизости, нас поймают, — сказала Гермиона. — Нам нужно попасть туда через «Сладкое Королевство». Там есть тайный проход в Хогвартс. На третьем курсе я пользовался им, чтобы выбираться в Хогсмид. — Но как мы это сделаем? Оборотное зелье? — Было бы замечательно, но я не имею ни малейшего понятия, в кого нужно превращаться. Я не знаю, кто там работает, — расстроился Гарри. — Давайте попробуем проникнуть туда под мантией-невидимкой, — предложил Рон. — Мантией-невидимкой? Она у вас сохранилась? — Да, я успела уменьшить все наши вещи перед тем, как нас доставили в поместье.       Гарри был очень обрадован этой новостью, ведь все самые дорогие ему вещи он брал с собой. Если бы их отобрали, то у него не осталось бы совсем ничего. Тогда получается, что уцелела и карта мародеров, и мантия-невидимка, и зеркальце, в котором он мог видеть светлый голубой взгляд, напоминающий Дамблдора. И даже... Даже его волшебная палочка. Ему бы хотелось пользоваться ей, а не палочкой Малфоя, вороша неприятные воспоминания. — А моя палочка, она сохранилась? — с надеждой спросил Гарри, посмотрев на сожалеющую Гермиону. — Гарри, мне жаль, — ответила она. — Она сломалась. — Гарри приоткрыл рот, будто собираясь что-то сказать, но после закрыл. — Мы спрашивали у Олливандера, может ли он что-то сделать, но он сказал, что повреждения слишком сильны. Она всё ещё у меня. Если хочешь, я могу принести её тебе.       Он только молча кивнул, вставая с дивана. — Я могу помочь как-то в сборах? — Лучше не стоит, полежи, вдруг опять видение. Рон всё соберёт за тебя, да, Рон? — Гермиона пристально посмотрела на него взглядом, не терпящим возражений, скрестив руки на груди. Он мрачно мотнул головой в знак согласия.       Часом позже друзья были готовы к трансгрессии. Билл, Флёр и Олливандер вышли на порог коттеджа «Ракушки» попрощаться. Они горячо обняли подростков, пожелав им удачи, которая им очень пригодится. Гарри вновь почувствовал, как шрам пощипывает, а в голове мелькнула картинка пещеры, где он с Дамблдором в прошлом году нашли крестраж. Волан-де-Морт узнал, что ещё один крестраж украден. Остаётся два тайника — Хогвартс и Нагайна. Нужно спешить.       Билл накинул на них мантию-невидимку, едва достающую им до щиколоток, и гриффиндорцы провалились в безвоздушное темное пространство, перекрывающее возможность дышать на пару мгновений.