Ты будешь жить

      Гарри сидел на мягком красном коврике на полу в их общей с Джорджем спальне, задумчиво рассматривая свои старые вещи, которые он некогда ежегодно, не задумываясь, кидал в чемодан, усердно пытаясь защёлкнуть замочек на нём, что было трудно из-за неаккуратно сваленной комком одежды. Ведь правда, зачем её прилежно и муторно упаковывать, если та в любом случае помнётся и придётся применять разглаживающее заклинание, что не займёт дольше трёх секунд. Но сейчас Гарри никуда не спешил, никуда не торопился. Он даже и не думал, что когда-нибудь ещё наденет школьную мантию с гербом его факультета, эту родную серую жилетку, до сих пор хранившую аромат его любимого одеколона, золотисто-красный гриффиндорский галстук, переживший вместе с ним так много уроков и переменок. Он завернул в шёлковый платочек запасные очки, заботливо укладывая их в футляр. Погладил струящуюся сквозь пальцы серебристую ткань мантии-невидимки, оказавшую ему столько раз неимоверную услугу, столько раз спасшую его из самых безвыходных казалось бы ситуаций. Он бережно свернул её, устроив ей местечко рядом с новыми учебниками.       Гарри постоянно мечтал в оставшийся месяц лета. Так много он ещё никогда не фантазировал. Засыпая, он думал, как бы прекрасно было очутиться в дорогой ему школе, и чтобы всё вернулось на круги своя, чтобы всё было как раньше, только без тени зла и опасности, нависшей над всеми студентами, без постоянной тревоги, без страшных видений, криков, пугающих предсказаний и осознания, что к концу года начнёт происходить форменный кошмар. Хотелось усаживаться за гриффиндорский стол с утра, встречая семейную сову Уизли с газетой, наполненной глупыми сплетнями и никому неинтересными известия о том, что «в воскресенье пройдет международная ярмарка сладостей на Косой аллее» или «полнейший абсурд: волшебница заключила брак со своей жабой», вместо списков имён погибших, вместо очередных статей о нападении Пожирателей и разгромленных улиц, магазинов и памятников. Было бы неплохо после завтрака обсудить свежие сплетни и отправиться на какой-нибудь занудный урок Истории Магии или на травмоопасные ЗОТИ с новым учителем, кстати, вопрос очень волновал Гарри — кто же будет вести предмет в предстоящем году?       Гарри бы заполнил всё своё свободное время, оторвавшись по полной, впитав в себя последние капли обычной жизни подростка. Подал бы заявку на участие в квиддичных матчах, организовал бы собрания Отряда Дамблдора, но вместо того, чтобы разучивать заклинания против Пожирателей, собирался бы с другими ребятами за столом за чашкой горячего шоколада и печеньками с патокой, после чего они бы играли в какие-нибудь «плюй-камни» или помогал младшим курсам подтянуть предметы, которые они не понимают.       И ещё хотелось вернуть их перепалки с Малфоем. Хотя бы так они могли бы общаться, раз он по-другому не обращает никакого внимания на Гарри. Гарри кинул грустный взгляд на кольцо, по-прежнему сияющее на среднем пальце левой руки. Это давало какую-то надежду. Оно ободряюще потеплело, и Гарри слегка улыбнулся. Гарри вспомнились их драки в коридорах и смешные обзывательства, как можно более изощрённые. Во что же вылилась их семилетняя вражда? В то, что Гарри сидит и улыбается, вспоминая Малфоя в детстве. Это явно не то, что предполагалось изначально.       Он распихал по углам чемодана свёртки пергамента и закрыл крышку. Последний день лета. Уже завтра он будет мчаться на поезде, рассекая бескрайние просторы осенней Англии, одетой в золотисто-огненные одеяния, навстречу новой жизни, весёлым и в то же время тихим денькам, обещающими быть лучшими.       На первом этаже, в гостиной, Молли гладила гриффиндорские мантии заклинанием. — Погладить твою форму, Гарри? — улыбнулась при виде его Молли. — Да, спасибо большое, буду очень признателен.       Гермиона полностью собралась ещё вчера, внимательно всё перепроверив и даже успев отругать Рона и Гарри, что они делают всё в самый последний момент, на что Рон только пожал плечами. Признаться, Гарри не был уверен, что Рон хотя бы приступил к сборам. — Жаль, что я больше не староста, — расстраивалась Гермиона за вечерним чаепитием. — У меня было столько планов! Я бы так хотела изменить нашу школу к лучшему в этом году! — Ты её изменишь к лучшему, если не будешь портить всем снова настроение, доставая своими дурацкими экзаменами, — пробурчал Рон. — Это я достаю? Да я никогда в жизни никого... — Грейнджер, выше нос! — хлопнул её по плечу Джордж. — Мы с... Фредом не были старостами, и это не помешало нам сделать так, чтобы нас запомнили надолго, устроив шикарнейший фейерверк во всей истории! И даже никакая Амбридж нам не помешала.       Было видно, что ему было тяжело говорить о брате, но он старался делать вид, что всё в полном порядке. Джордж всегда говорил, что Фреду сейчас лучше любого живущего на земле человека. И правда верил в это, что спасало его от уныния. — Если хочешь, пошлю тебе набор для фейерверков, но, думаю, ты умная ведьма, сообразишь что пооригинальнее, — сказал Джордж. — Спасибо, Джордж, — засмеялась Гермиона, отвлекшись от спора с Роном. — Я бы хотела ввести собрания Отряда Дамблдора на постоянной основе. Чтобы они продолжили существовать и после нашего ухода. Это помогает сплотиться, даже если идут тяжёлые времена. Это было для многих студентов настоящей отрадой во время «правления» Кэрроу. — Ты молодец, Гермиона. У тебя всё получится, — подбодрил Джордж. — И всё же, если помощь понадобится, может, подсыпать кому-нибудь в завтрак щепоточку прибавляющего мозгов, — он саркастически ухмыльнулся, посмотрев на Рона, — пиши. — Гермиона права, нас должны запомнить! — поддержал Гарри. — Да нас и так запомнил каждый, кто только может. В Историю... Всего попадём теперь, — сказал Рон. — Нет такой книги, Рональд, — отрезала Гермиона. — И я бы хотела, чтобы наши имена были связаны не только с войной, со страхом и всем этим ужасом. Но и с чем-то просто приятным. Да, Гарри? — она перевела взгляд на него в поиске поддержки. — Конечно, — кивнул Гарри. — Нам нужно ободрить всех после войны. — А кто это сможет лучше тебя, Джордж? Мы тебе обязательно напишем, что-нибудь поднимающее настроение нам точно понадобится. — Та-ак, всё, понял, не продолжай, записываю: «десять коробок огневиски на имя... Гермионы Джейн Грейнджер»... — Джо-о-ордж! — возмутилась сквозь улыбку до ушей Гермиона. — Вы пойдёте помогать восстанавливать школу? — спросила Джинни. — Да, определенно, да, — энергично ответила Гермиона. — Думаю, это хорошая идея, — согласился Гарри. — Если за это дадут дополнительные очки... — задумчиво произнёс Рон.

***

      Лето сменилось осенью. «Нору» заливало солнце, как всегда бывает в первое сентября. Всегда, когда Гарри отправлялся в Хогвартс, утро встречало его тёплым воздухом, нежным солнцем и ясным небом.       Завтрак прошёл в спешке и суматохе. Выяснилось, что Рон так до сих пор и не собрался, и сейчас он впопыхах засовывал первые попавшиеся вещи в чемодан. Гермиона и Джинни, полностью готовые, самодовольно попивали кофе, высокомерно насмехаясь над ворчащим Роном. Джордж, закинув ноги на тумбочку, пока не видит Молли, наставлял семикурсников «на путь истинный», давая советы, как не заскучать в свой последний год в Хогвартсе. Гарри знал, что он точно не заскучает. Столько всего его ждёт в новом учебном году. Он даже и не ожидал, что ему предоставится такая замечательная возможность вернуться в детство, почувствовать себя обычным подростком.       Добрались до вокзала Кингс-Кросс они на маггловском метро. Для семьи Уизли это уже не было чем-то диковинным, и всё равно Артур, Рон и Джордж зачастую оглядывались по сторонам, заворожённо открывая рот, когда мимо проносился поезд, когда громкоговоритель издавал механическим голосом информацию о прибытии поезда, поражались необычным повадкам магглов, которые держали в руках мобильные телефоны, словно говоря сами с собой. — Среди магглов тоже есть метаморфозы? — спросил Рон, заметив чуть ли не десятого маггла с цветными волосами. — Нет, Рон, конечно, нет, — заверила Гермиона. — Они красят волосы специальной краской. Это считается чем-то модным, знаешь? — Не знаю. Это выглядит абсурдно! Зачем им это нужно? — Это может быть иногда красиво. — Не вижу в этом ничего красивого. — Рон, давай мы тебя покрасим в синий, уверен, тебе пойдёт. Вот тогда и решим, красиво это или нет, — любезно предложил Джордж. Они встали возле двери вагона, держась за поручни. — А это неплохо смотрится, честно говоря. Что если нам ввести в продажу такую краску? Гермиона, посоветуешь фирмы маггловские? — Я никогда не красилась, но я почитаю про это, — улыбнулась девушка. — Гермиона, как думаешь, какой бы мне цвет пошёл? — спросила Джинни. — Рыжий, — твёрдо ответила Молли. — Не надо тебе краситься. И не думай об этом! Тебе очень идёт твой цвет. — Но мама...       Их заглушил грохот поезда, и что хотела сказать Джинни в свою оборону так и осталось загадкой для всех.       Они прибыли на нужную станцию. На вокзале было полно народу. Кто тащил за собой огромную нагруженную тележку, кто был и вовсе с несколькими чемоданами, а кто-то ехал налегке, прихватив с собой лишь маленькую сумочку или миниатюрный рюкзачок. Уизли, Гарри и Гермиона прошли сквозь барьер, оказавшись на ещё более заполненной платформе. Они как всегда припозднились — вокзальные часы показывали без десяти минут одиннадцать.       Красно-чёрный поезд поблёскивал на солнце, грозно попыхивая. Из окон высовывались довольные физиономии младшекурсников, кричащих что-то своим семьям на прощание. Старосты стояли возле первого вагона, важно переговариваясь и периодически бросая строгие взгляды на снующих мимо них радостных детей, то и дело возмущаясь: «что за молодежь пошла, вот честно! Когда я был в их возрасте...»       Распрощавшись с прослезившейся Молли, напоследок впивхнувшей Рону носовой платочек и зубную щётку, которые он забыл, под гогот Джорджа, и счастливым за детей Артуром Уизли, обнявшись с Джорджем, ребята отправились к предпоследнему вагону, где ещё оставались свободные купе. Рассевшись по местам, они уподобились младшим студентам, высунувшись из окна, маша семье Уизли. И поезд, в последний раз взволнованно ухнув, двинулся.       Хогвартс-экспресс мчится по железной дороге навстречу беззаботной жизни и беспечным денькам, наполненными уроками, походами в Хогсмид, квиддичными матчами и ночными вылазками в гости к Хагриду, оставляя за собой все переживания и проблемы. Поезд уносит их в уютный, маленький мирок, где нет места страху и грусти. — Как думаете, много наших вернутся в Хогвартс? — спросил Рон. — Уверена, почти весь Гриффиндор вернётся. Они слишком любят Хогвартс, — предположила Гермиона. — Малфой, наверное, вряд ли поедет. И я его не видел, — не задумываясь ни на секунду, озвучил свои мысли Гарри, рассматривая мелькающие пейзажи за окном. — Вопрос звучал, кто из наших. Он не из наших, — отрезал Рон. — Или после того, о чём писали в Пророке, хорёк внезапно стал нашим? Может, он теперь наш друг?       Джинни и Гермиона переглянулись, предчувствуя, что сейчас начнётся. — Рон... — Да, прости, я не это имел в виду, — слабо улыбнулся Гарри. — Без сомнений, он не наш друг. Я просто хотел сказать, что никто со Слизерина не захочет возвращаться в школу.       Гермиона так и осталась с удивлённо приоткрытым ртом. — А, — Рон тоже был слегка ошеломлён таким ответом. — Ну да. Ты не совсем ясно выразился, вот я и... — Всё хорошо, Рон.       Гарри был согласен с Роном, хоть и надеялся, что Малфой вернётся в Хогвартс. Так они могли бы поговорить. Или хотя бы подраться. Или пусть даже помолчать, поигнорировать. Но Гарри так не терпелось увидеть его. Пусть только издалека. Он сходил с ума, он чувствовал это. Он сходил с ума, раз в последнее время вспоминал их последнюю ночь с трепетанием в груди и возбуждением. Иногда, на грани сознания, он сожалел, что не может вернуться в ту ночь, что не может обнять, пожалеть, утереть слёзы, забрать с собой. Но если смотреть на ситуацию трезвым взглядом, чего Гарри так не хватало, то Малфой просто изнасиловал его. Просто воспользовался его телом, чтобы элементарно показать своё превосходство. И Гарри отомстил, сбежав, забрав его волшебную палочку. И вроде бы они квиты. Тем не менее, Гарри казалось, что он сделал неправильно, бросив его там одного, понимая, что Волан-де-Морт покарает Малфоя за это, что впоследствии и случилось.       А теперь пора отпустить его из себя, из мыслей. Пора забыть его, оставив в том потайном коридорчике воспоминаний, который всплывает лишь в бессознательных больных снах, когда температура тела так высока, что подобные образы допустимы.       Из раздумий Гарри вывернули новые голоса, заполнившие их купе. К Гермионе и Джинни уселась Луна, а к нему и Рону — Невилл. — Привет, ребята! — Как же мы рады, что вы тоже вернулись в Хогвартс! — воскликнул Невилл. — А кто ещё поехал? — поинтересовалась Джинни. — Мы много кого видели, на самом деле. Дин и Симус неподалёку тут тоже. Ханна, Джастин, Захария, сестёр Патил тоже видел... — Столько членов Отряда Дамблдора! — обрадовалась Джинни. — Думаю, это неплохой знак. — Это точно. Надо будет попробовать провести пару собраний, — сказал Невилл. — Тоже об этом думали, — подтвердил Гарри, потихоньку приходя в себя.       Друзья болтали ещё некоторое время, после чего Невилл и Луна пошли в своё купе. Солнце садилось за верхушки деревьев лесов, возвышающихся вдоль железной дороги. Голос машиниста сообщил, что через двадцать минут они прибудут на станцию Хогсмид, и студентам стоит начинать переодеваться в школьную форму.       Сердце затрепыхало. Совсем скоро они сядут за гриффиндорский стол ужинать, отправившись после плотного приёма пищи в общую гостиную. Совсем скоро Гарри увидится со всеми своими друзьями.