Ты будешь жить

      Внешний вид Хогвартса почти ничем не отличался от того, как он выглядел, когда Гарри учился в предыдущие года. Он был почти восстановлен снаружи. Однако внутри многие коридоры были закрыты, картины висели поцарапанными, что казалось жутким и пугающим. С некоторых картин печально глядели на мимо проходивших студентов покалеченные лица, получившие урон во время войны, будто безмолвно прося о помощи. Не все гобелены были заштопаны, их искусные вышивки были порваны, в стенах и полу проступали глубокие трещины. Южное крыло первого и второго этажей были полностью закрыты. Подземелья оказались завалены камнями, из-за чего кабинет Зелий и гостиная Слизерина были временно перенесены в одну из башен Хогвартса.       Ужин прошёл именно так, как Гарри и мечтал. Без каких-либо происшествий, без трагичных речей директора МакГонагалл, вызывающих слёзы и тревожные воспоминания в не остывшем с войны мозгу. Её обращение к ученикам было сдержанным и коротким. Она поприветствовала студентов в стенах школы, поблагодарив всех, кто посодействовал тому, что все они здесь находятся в прежних условиях. В завершение директор напомнила, что в Хогвартсе ведутся реставрационные работы, в которых могут принять участие все желающие, обратившись к их леснику Хагриду.       За столом Гриффиндора сидело больше всего учеников, почти весь факультет, как и в позапрошлом году. Не на много меньше студентов занимали места за столом Хаффлпаффа, ещё меньше было рейвенкловцев. Слизеринцев и вовсе можно было пересчитать по пальцам. Первокурсников на каждом из факультетов было примерно одинаковое число, а вот многие старшекурсники перевелись в другие школы, не желая продолжать обучение среди предателей Волан-де-Морта и сторонников Дамблдора. Тем более, слизеринцы сейчас были явно не в почёте после того, как они предпочли эвакуироваться, скрываясь за спинами своих однокурсников, в связи с чем над ними нависла угроза презрения и издевательств. Однако Гарри заметил среди знакомых на Слизерине сестёр Гринграсс, Блетчли и Дэвис. Драко Малфоя, ожидаемо, в школе не оказалось. Либо он поехал доучиваться в Дурмстранге, как и многие другие слизеринцы, либо же довольствовался шестью курсами образования и вполне себе приличным состоянием семьи. Несмотря на изъятие части имущества, Малфои оставались неимоверно богатыми. Но о нём Гарри старался не вспоминать, чтобы не портить себе прекрасный вечер, полный улыбок, приветливых объятий и весёлых разговоров болезненными метаниями глупого сердца, рвущегося наружу.       Засыпал Гарри в спальне со своими старыми соседями. Все они вернулись в Хогвартс.       Начались занятия. В первый день студенты познакомились с двумя учителями. Новым преподавателем Трансфигурации стал молодой улыбчивый парень профессор Никола Фрей, едва окончивший школу. Он говорил с лёгким приятным французским акцентом. Говорили, он выпустился из Шармбатона пару лет назад. Он носил вельветовые бежевые брюки, двубортную жилетку и светлую рубашку. Каждый день он менял галстук. Казалось, у него их было бесчисленное количество, и если бы он начал продавать их, то у него бы получился неплохой такой прибыльный бизнес. Когда же у него наконец спросили, сколько у него всего галстуков, он, хитро улыбнувшись, ответил, что может трансфигурировать из своего единственного галстука столько, сколько захочет, совершенного разного цвета и фасона. Фрей добавил, что все его студенты смогут так же, если будут достаточно много времени уделять предмету. Он значительно отличался от МакГонагалл, будучи всегда в хорошем расположении духа и дружелюбно улыбающимся. Спустя буквально неделю на него запала добрая половина школы. Надо отметить, контролировать класс у него выходило весьма скверно. По своей чересчур весёлой натуре и юному возрасту, ему было трудно справиться сразу с двумя факультетами на его уроке.       Преподавание ЗОТИ досталось дочери профессора Стебль. В отличие от Фрея она была до жути строгой, в некоторые моменты напоминая Снейпа. Её образ до невозможности строгой женщины портили кудряшки, с которыми она усиленно боролась, коротко подстригшись, но и это ей не помогло. Напротив, кудряшек стало ещё больше, и теперь они стояли дыбом. Было заметно, что этот факт её злил, но ничего поделать со своими рыжими кудрявыми волосами она не могла. Внешне она напоминала точную копию ведьмы из маггловских сказок. Зато преподавала она прекрасно, что нужды в занятиях Отряда Дамблдора не было.       Во второй же день после уроков Гарри, Рон, Гермиона, Джинни, Невилл и Луна пошли к Хагриду записываться в ряды помощников по восстановлению Хогвартса. Тот обрадовался, увидев своих давних друзей, щедро налив им всем чая и поставив вазочку с печеньем и конфетами. — Вечером ещё Дин и Симус подойдут, — сообщил Рон, хрумкая в кои-то веки вкусными, не засушенными вафлями, предложенными лесником. — И Чжоу хотела. — А ещё Патил! Точно, ещё же Корнер... — Такими темпами мы быстро всё починим, — усмехнулся Хагрид. — Молодцы, ребята! Аж смотреть больно на то, что творилось со школой... Как её эти мерзкие нелюди по кусочкам раскромсали... Ух, но они получат по заслугам в Азкабане. Там же теперь усилили охрану, чтобы никакой Пожиратель не выбрался! — Хагрид порылся в кармане своей куртки. Не найдя там того, чего искал, пошарил во втором, третьем. Но вдруг его взгляд наткнулся на что-то. Он достал с навесной полки свёрток пергамента и карандаш. — Во, нашёл. Распишитесь тут.       Гарри взял бумагу в руки.       Список студентов, помогающих в реставрации Хогвартса. Обязательное требование: ученик должен достигнуть совершеннолетия. Терри Бут Сьюзен Боунс Энтони Голдстейн Астория Гринграсс       Гарри обнаружил там слизеринку, что поразило его. Он никак не ожидал, что Астория не только вернётся на седьмой курс, но и станет помогать школе. Гарри знал её плохо, но ничего хорошего о её персоне не слышал. Он вписал туда своё имя, поставив рядом подпись. За ним последовали и остальные. Список пополнился. — Приходите тогда в пятницу после занятий к моей хижине, ближе к четырём часам дня, раз так много народу собралось, — сообщил Хагрид, убирая список в свой карман, каких у него было превеликое множество, и Гарри начинал сомневаться, что лесник когда-нибудь сможет найти этот список вновь. — Как нам лучше будет одеться? — уточнила Гермиона. — Хм, — задумчиво протянул Хагрид. — Что-нибудь, что не жалко. Рубаху какую-нибудь старую, не знаю...       Проболтав с лесником ещё с час, однокурсники распрощались с ним и покинули хижину. Они шли к замку в приподнятом настроении, шутливо толкая друг друга в бок и обсуждая начало первой недели — Завтра первое Зельеварение, — напомнила Джинни. — Кто же будет теперь вести? Хорошо, что мы свободны от постоянных мучений со Снейпом... — Рон! — одновременно оборвали его Гарри и Гермиона. Он закатил глаза, промолчав. — Я видела профессора Слизнорта, так что, думаю, он продолжит преподавать у нас, — предположила Луна. — Он нормальный, — пожал плечами Рон. — Ага, теперь он будет наверняка и тебя восхвалять, — хмыкнул Невилл. — Можешь радоваться, будешь получать приглашения на его вечера еженедельно. — Он слишком... Озабочен своими любимчиками, — сказала Гермиона. — Кстати, мы со Слизерином будем. — Да, Гарри, только там будет человек пять с их факультета. — Да, — хмуро согласился тот.       Его вроде как и не должно это заботить, да и не заботит впрочем, но... Привыкнуть к постоянному присутствию Малфоя рядом оказалось на странность несложно. И теперь он будет видеть пустующую парту, где он обычно сидел с Забини, хихикая над ним и подсыпая в котёл Гарри что-то, чего не было в рецепте, желательно, взрывоопасное. А Гарри будет скучать по этому и одновременно с этим злиться на себя за допущенные мысли.       Темнело быстро, на улице стало совсем черно. Воздух всё ещё хранил в себе летние нотки смолы, сухой травы и пряностей. Кузнечики в траве трещали, и это стало последним звуком, окружавшим их. Было около восьми вечера, и все студенты давно вернулись в свои гостиные. Уроков пока не задавали, поэтому можно было просто наслаждаться общением с друзьями, чтением старинных фолиантов в библиотеке, прогулками во дворе школы. Но к вечеру температура понижалась, становилось зябко, заставляя поспешить к замку, к теплу гостиной.       Невилл пошёл провожать Луну в башню Рейвенкло, остальные же ребята залезли в проём за портретом Полной Дамы, очутившись в родной гриффиндорской гостиной.       На следующий день за завтраком МакГонагалл сообщила ученикам, что тренировки по Квиддичу начнутся с понедельника. Окончив с едой, к Гарри тут же сбежались Рон, Джинни, Джимми Пикс, Дин Томас, Ричи Кут и Демельза Робинс. Он в свою очередь растерялся, не понимая, что им всем вдруг понадобилось от него. — Итак, Поттер, какой день берем? — спросила Робинс, скрестив руки на груди. — Какой день? — переспросил Гарри, обведя взглядом однокурсников в поисках ответа. — Не тупи, Поттер, по каким дням тренировки? Нужно определиться уже сейчас, иначе слизеринцы опять возьмут самое удобное время. В этом году Гриффиндор должен одержать победу. — Почему вы спрашиваете у меня? — Потому что ты капитан команды Гриффидора, если ты вдруг забыл, — фыркнула Джинни. — Вы правда думаете, что... Что я могу быть и дальше капитаном? В прошлом году же у вас был кто-то другой, вместо меня. — В прошлом году не было квиддича, — мрачно напомнила Робинс. — Вместо него были отработки, где нас пытали Круциатусом. Мило, не находишь? — Ты же будешь нашим капитаном, да? — с надеждой спросил Кут. — Ну, конечно! Если вы и вправду хотите, то я с радостью соглашусь. — Да ты скромнягой стал, Поттер, — скривила губы в усмешке Робинс. — Самое время, знаешь. Рональду Уизли тоже не помешает, — она вздёрнула бровь. — Мне удобно в пятницу. — Мало ли что тебе удобно, — ощетинился Рон. — У нас по пятницам реставрация. — Ваши варианты тогда? — Что насчёт четверга? — Отлично, четверг мне подходит, — отозвалась Роббинс, резко развернувшись и быстро удалившись из зала. — Кто-нибудь заметил, какой она стервой стала? — нахмурился Рон. — Слышал, её родители погибли на войне, — подал голос Пикс. — Ричи, нам нужно идти, — обратился он к своему лучшему другу, неловко дёргая за рукав мантии. — Хорошего дня, ребята! До четверга, — крикнул Кут напоследок. — Нет, серьёзно, это не позволяет ей вести себя ТАК! — взвинтился Рон. — Не позволяет, конечно, Рон. Почему тебя это так волнует? — поинтересовалась Джинни.       Он залился краской, смутно пробормотав ругательства в адрес Демельзы. — Раньше она была очень замкнутой, — сказал Гарри. — Она такой и осталась. Закомплексованная, с завышенным эго.       Слова Рона нарисовали в голове рыдающего, потерянного Малфоя, совершившего своё наверняка не первое преступление в комнате поместья, на кровати Гарри. Малфоя, отчаянно хватающегося руками за него, лихорадочно прижимающего к себе, шепчущего слова извинения. Всегда замкнутый, скрытный, гордый и с ворохом проблем, камнем повисших на плечах, которыми он не собирается делиться ни с одной душой на земле. — Молодые люди, — прервал их строгий тон Макгонагалл. — Могу я узнать, почему урок начался вот уже как десять минут назад, а вы по-прежнему находитесь в Большом зале?       Друзья встревоженно переглянулись и ринулись бегом к главной лестнице, спеша к башне Слизерина. Запыхавшимися они врываются в аудиторию, где царила, как назло, идеальная тишина и дисциплина. Профессор Слизнорт вещал что-то студентам, внимательно слушавшим его. Похоже, что малиновым оттенком щёки налились у всех троих опоздавших одновременно. Гермиона обернулась к ним, бросив неодобрительный взгляд. Гриффиндорцы сорванным от бега голосом извинялись перед учителем. Он сурово кивнул им, приглашая занять места. — Опоздать на первую же пару вашего любимого предмета, мистер Поттер! — Признаться, Зелья были его нелюбимым предметом, поскольку с первого же курса он понимал так плохо, словно даже стены кабинета знают материал лучше него. В этом году, к большому сожалению Гарри, он не обладал прекраснейшим учебником Принца Полукровки, поэтому полагаться следовало только на собственную голову, ведь голова Рона не внушала особой надежды на хорошую отметку. — Мне очень жаль, — произнёс Гарри, опускаясь на своё место рядом с Роном.       Их рассадка слегка изменилась, ведь теперь они занимались с прошлогодним шестым курсом вместе. Гарри достал всё необходимое для урока из школьной сумки, разложив на парте. Он со всем вниманием уставился на профессора, пытаясь загладить вину. Но достаточно погрузиться в то, что говорил Слизнорт, у Гарри не получилось, так как его пихнул в локоть Рон. Вероятно, это была одна из тех причин, по которым Гарри ничего не понимал в Зельях.       Гарри повернулся к Рону, вопросительно глядя на друга. Тот приподнял брови, кивнув куда-то в направлении за Гарри. — Что? — непонимающе помотал головой он. — Обернись, — шепнул Рон.       Гарри, поморщившись, послушался Рона, медленно повернув голову влево. Дыхание, сердце, мозг — всё упало вниз, скрутившись в желудке от волнения. Гарри поражённо открыл рот. — Малфой, — почти беззвучно сорвалась фамилия с его губ.       Он сидел по левую руку от Гарри, совсем близко, за соседней партой. Спина Малфоя была идеально прямой, волосы безупречно уложены, чёрный, как с иголочки, костюм облегал его значительно похудевшее за лето тело. Его спокойный взгляд был направлен исключительно в конспект. Ничто кроме конспекта вокруг него не существовало. Он должен был заметить на себе ошеломлённый взор, и, возможно, Малфой почувствовал что-то, покалывающее кожу, потому что в следующее мгновение он оторвался от записей, делая глубокий вздох, отчего его грудь расширилась, приподнимаясь. Малфой перевёл взгляд на Слизнорта, смеющегося над собственной шуткой. — Малфой, — повторил Гарри, не в состоянии оторваться от созерцания, как будто он блуждал в пустыни без единого глотка воды несколько дней и наконец присосался к прохладному стеклянному горлышку бутылки с желанной жидкостью. В эту минуту все мысли по щелчку пальцев исчезли, оставив в разуме только Малфоя. — Гарри, — прошипел Рон. — Хватит пялиться на него. — Да, да, я...       Он честно пытался быть сдержанным и собранным, подражая чёртову Малфою. Но слова сипло оборвались, отказываясь прилежно врать, что всё в полном порядке. — Ты ведь не собираешься... — Нет, — предупредил вопрос Гарри. — Нет, Рон. Не собираюсь.       Если быть честным, то собирается. Как конкретно — пока не имел понятия, но определенно собирался сделать с этим нечто, что вынудит Малфоя объясниться.       Глаза непроизвольно вернулись к Малфою, продолжив наблюдать за ним украдкой, что, конечно, не входило в планы Гарри.       Как он высидел этот урок, целых полтора часа, Гарри не представлял. Контролировать тело не получалось от слова совсем. Дыхание сбивалось от одной только мысли, как близко они находятся. Меньше метра расстояние между их партами, этого достаточно, чтобы Гарри коснулся его, вытянув в сторону руку. Достаточно, чтобы вдохнуть его запах, достаточно, чтобы взять его за аристократично бледную ладонь, переплетая пальцы. Малфой же ни разу не взглянул на Гарри. Ситуация суда повторялась.       Гарри хотел поговорить с Малфоем после урока, но не знал, что конкретно сказать. В школе они никогда не общались как друзья, как просто однокурсники. Задирали друг друга — да. Только если сейчас кто-нибудь из них попробует вернуться к их изначальному общению, это будет выглядеть более, чем странно. Подойти и поздороваться, спросить, как дела?       Беспокойства Гарри оказались напрасными, вопрос решился сам собой — Малфой первым вышел из аудиотории. Гарри даже не заметил, как тот выскользнул из класса. Он наклонился к сумке, чтобы сложить учебники, а когда попытался вновь найти Малфоя, то не обнаружил его. — Гарри, Малфой... — Гермиона подошла к Гарри, опасаясь его последующих действий. — Знаю, Гермиона. Знаю, — сказал он, небрежно забрасывая сумку с книгами на плечо и, как ни в чём не бывало, улыбаясь друзьям. — Трансфигурация? — Да, — синхронно ответили Рон и Гермиона. — Какие впечатления от профессора Фрея? — спросил Гарри, избегая любых расспросов о Малфое. — Тот ещё чудак. Но он мне точно нравится больше, чем МакГонагалл. Он почти не задаёт, не ругает. — Ну, Рон, у каждого свои методы обучения. Согласись, если бы не МакГонагалл, ты бы так и пытался бы окрасить крыс в жёлтый заклинанием, которое тебе посоветовал Джордж. — А ты что думаешь о Фрее, Гермиона? — Он милый, — Гарри показалось, что фраза была произнесена смущённо. — Так хорошо, как МакГонагалл, ему пока не даётся управлять классом, но с опытом, вероятно, это придёт к нему. — А впрочем как? — нагнала их Джинни. — Красавчик, согласись! — прыснула она. — Понятия о красоте весьма субъективны, я не считаю, что внешние показатели — это главное, равно как и... — О, да ты запала на него, — констатировала Джинни. — Здесь всё серьёзно. Ты многое теряешь, Рон. — Заткнись, Джинни, меня не заботит ни Фрей, ни предпочтения Гермионы. Между нами всё кончено, — рыкнул Рон, намеренно задевая сестру плечом и ускоряя шаг. Та ахает, накрывая приоткрытый рот ладонями. — Гермиона, я... — Все в п-порядке, Джинни, — голос Гермионы звучал расстроенно.       Вот опять. Между друзьями искрит разрядами неприязни, которой не могло быть раньше. Шутить становится сложнее, ведь любые шутки воспринимаются в штыки. Война нанесла удар по их дружбе, оставив после себя глубокую рану, исцелить которую не так просто.