Ты будешь жить

      Дверь распахнулась, осветив сумрачный коридор ярким, режущим глаза, белым светом. Гарри зажмурился. Из открывшегося ему помещения пахло чистотой, как бывает, когда зарываешься носом в свеже выстиранное махровое полотенце.       Не решаясь войти, Гарри стоит на пороге, рассматривая интерьер комнаты, который показался ему очень знакомым. Да, он сразу узнал в этих стенах спальню Малфой-мэнора. Вопреки позднему часу, сквозь стекло в помещение проникал лёгкий дневной свет. Вся мебель находилась на прежних местах. Привычную обстановку нарушал только Малфой, сидевший не по обыкновению в кресле, а на кровати в окружении учебников. На нём вместо строгого костюма были светло-серый домашний свитер и классического кроя такие же серые брюки с завышенной талией. Его одежда могла бы показаться скучной, если бы она не была на Малфое, украшавшего любые вещи. Заметив нежданного гостя, Малфой всполошился, выронив из рук листы пергамента. — Поттер? — Ты тоже здесь? — выдал несусветной глупости вопрос Гарри, что стоило ожидать от него. — Что ты делаешь? — Этот вопрос должен был задать я. Какого чёрта ты здесь? Как ты попал сюда? — посыпался на него поток слов. — Через дверь, — несмело предположил Гарри, зачем-то указав пальцем на вход в комнату. — Через дверь, значит? — повторил за ним Малфой, испустив нервозный смешок. — Тогда, может, ты через неё и уйдёшь? — Почему ты здесь? — не сдавался Гарри. — Почему ты спрашиваешь?       Этот ни к чему не ведущий обмен вопросами, имеющих право претендовать на самые бессмысленные в мире, мог продолжаться до бесконечности. — Как ты понял, здесь занято. Зачем ты пришёл сюда? Если срочно, так и быть, могу освободить комнату. — Ничего экстренного, я просто... — на придумывание оправдания не ушло много времени, потому, вероятно, оно и получилось таким неубедительным. — Я хотел подготовить всё к собранию Отряда Дамблдора. — Собрание только через два дня. Что тебе нужно подготовить? — Гарри начал придумывать новую ложь, но Малфой избавил его от этой участи. — Впрочем, не имеет значения. Я сейчас уйду. — Нет, подожди, я... — Малфой собирал учебники в стопку, чтобы их было проще поместить в школьную сумку. — Прости, я соврал, — признался Гарри. — Вот как? — вздёрнул бровь Малфой, остановив сборы. — Ладно, меня не интересует, по какой причине ты здесь, я всё равно собирался уходить. — Я знал, что ты здесь, — выпалил Гарри. — Я искал тебя. — Меня? — удивлённо моргнул он, обескураженно сидя на коленях с учебником по Древним Рунам в руках.       Они как будто поменялись местами. На этот раз Малфой занимал его место на кровати с книгами, и словно Гарри пришёл навестить своего пленника. — Зачем? — ещё один вопрос раздаётся в Выручай-комнате. — Я не знаю, правда, — говорит Гарри. — Я хотел бы ответить самому себе, но не могу. — Ты меня нашёл. Я жив, здоров. Можешь идти, — постарался собрать всё своё спокойное безразличие Малфой. — Я искренне рад, что с тобой всё хорошо, — произнёс Гарри, опустив голову, чтобы не выдать заалевших от смущения щёк. — Если ты так не хочешь видеть меня, если я тебе так противен, то я уйду, — он развернулся, направившись к двери. — Поттер, — остановил его Малфой. — Я... Я делал уроки вообще-то. Поэтому, если тоже хочешь сделать уроки, ты мог бы сделать их здесь. — У-уроки? — переспросил Гарри, удивившись такому предложению. — Да, я... Я очень хотел бы сделать уроки. Здесь. Я же их не сделал, так что это прекрасная возможность... сделать уроки. — Ты идиот, Поттер, — в его голосе не было ненависти, скорее, добрая насмешка, ловко завуалированная под маской презрения.       Гарри отвернулся к двери, дабы закрыть её. Пока его лицо не было видно Малфою, он широко улыбнулся. Проигнорировав возможность сесть в кресло, он забрался к Малфою на кровать, и тот не стал возражать.       Малфой вернул учебники обратно на кровать. Гарри хотел бы вспомнить, что ему задано на завтра, но все мысли каким-то неведомым образом улетучились. Кровать имела обширные размеры, и, тем не менее, факт оставался фактом — Гарри находится в одной постели с Малфоем, и всё остальное меркло на фоне этого. До него начинал доходить запах парфюма Малфоя, и голова пошла кругом. Гарри тупо сидел, уставившись в одну точку. Приложив усилия, он вспомнил, что завтра его ждёт практическая работа и небольшой зачёт по Заклинаниям. Об этом он узнал от Рона, оставшегося в гриффиндорской спальне готовиться к занятию. Но у Гарри не было нужных книг для подготовки. Попросить у Малфоя казалось верхом безумия. Но другого выхода не было, и Гарри робко повернулся в пол-оборота к Малфою. — Малфой, — начал он. — А у тебя случайно не найдётся учебника по Чарам? — А ты случайно не можешь призвать нужные тебе учебники с помощью «Акцио»? — осведомился тот.       Гарри мысленно отвесил себе оплеуху за допущенную ерунду.       Концентрироваться на учёбе, ожидаемо, не выходило, и Гарри даже не был этому удивлён. Всё, на что способно было сознание Гарри в те беспокойные минуты — кричать о невероятной близости Малфоя, о том, что они сидят в одной комнате, на одной кровати и делают уроки во вполне себе мирной обстановке. Правда, уроки делал только Малфой, а Гарри, в свою очередь, вот уже минут десять гипнотизировал взглядом сто вторую страницу учебника. — Поттер, — вырвал его из транса Малфой. — А? — едва не вскрикнул от неожиданности Гарри. — Ты очень продуктивно делаешь домашнее задание, — искривил губы в усмешке (для изображения настоящей улыбки он должен был очень постараться) Малфой. — Да я не понимаю ничего, — Гарри обезоруженной плюхнулся спиной на кровать, скрывая лицо под открытой книгой и вдыхая запах новой бумаги. — Дай сюда, — потребовал Малфой и, не дожидаясь разрешения, взял учебник Гарри. Он пробежался глазами по параграфу. Гарри внимательно наблюдал за его действиями. — Издеваешься? Это же элементарно. — Раз это так элементарно для тебя, то объясни.       Малфой благородно согласился, что было несколько странно. В действительности, Гарри относительно понял эту тему. И, пока Малфой распинался в объяснениях, он просто залипал на приоткрывающиеся губы, которые Малфой периодически облизывал, так как те становились сухими при разговоре, на его вздымающуюся на вдохах грудь, на его поднимающийся и опускающийся кадык под белоснежной кожей шеи, покрытой еле заметными родинками, на его изящные ладони, которыми он взмахивал для наиболее наглядного объяснения. Увлекшись, Малфой не замечал блуждающего по его телу взгляда зеленых глаз. Когда же он сделал паузу в своём упоительном повествовании и увидел безмолвно внимающего ему Гарри, то слегка смутился. — Понял? — уточнил он. — Да, я... Спасибо тебе, — улыбнулся Гарри. — я всё прекрасно понял. — В таком случае, отлично кхм, — он прочистил горло. — Это всё, что тебе непонятно?       Гарри утвердительно кивнул. — Я закончил с домашним заданием. Тебе нужно успеть до отбоя в гостиную, — он сделал тон на пару градусов холоднее, и Гарри поник. — А ты не планируешь вернуться в башню? — спросил Гарри. — Я пойду, но позже. Нас не должны видеть вместе, — уклончиво ответил Малфой. — Хорошо. Но отбой уже был, Малфой. Не хотелось бы быть пойманным Филчем, — ненавязчиво сообщил Гарри, пожав плечами. Мантия-невидимка покоилась в его кармане, оставшись неупомянутой.       Гарри рисковал, говоря подобное. Это звучало отнюдь не двусмысленно. Намёк был слишком прямым, чтобы не понять его. Находясь в обществе Малфоя, Гарри чувствовал себя целым, наполненным. Он изголодался по нему, и мозг придумывал как можно больше путей продлить их «случайную» встречу. Он никогда не думал, что может влюбиться в кого-то вот так. Гарри был готов поверить в бога, готов был поверить во что угодно, готов был молиться, чтобы этот вечер не кончался. Он не ожидал, что Малфой позволит ему остаться. — Поттер, нет, — отрезал Малфой. — Я понимаю, к чему ты клонишь. Ты знаешь, это не закончится ничем хорошим. Мы не можем.       Гарри лёг подле него, заглядывая снизу вверх в его лицо. Яркое солнце обливало его своими ласковыми лучами, и Драко казался лет на пять моложе. Таким невинным, нетронутым грязью ребенком, не видевшем горя и страданий. Гарри восхищался этим созданием в тот момент, как поклоняется поэт красоте чувств, как восхищается художник изгибами тела, как влюбляется музыкант в какофонию переливистого пения лесных птиц, как затаивает дыхание ребёнок при виде девственной природы. — Почему? — спустя с полминуты тишины спрашивает Гарри, не отводя глаз от него. — Потому что это абсурд, Поттер. Это такой абсурд... — он зарывается пальцами в платиновые волосы. — Я не такой, Поттер. Я просто не могу быть таким, — качает головой. — Ты такой, какой ты есть, Драко. Тебе не нужно меняться ради какой-то пресловутой правильности.       Гарри находит своей рукой руку Малфоя, ободряюще сжимая. Он ждал ответной реакции со страхом. Если Малфой сейчас уйдет, Гарри не выдержит, он... Он сорвётся, он позорно расплачется. Он ненавидит плакать, ненавидит чувствовать себя слабым. А из-за Драко это происходило чересчур часто.       Малфой падает на постель рядом с Гарри, не выпуская его ладони из своей. Они лежат на кровати в спальне мэнора, с которой всё и началось, и смотрят друг на друга. Гарри предчувствовал, что этот вечер запомнится им надолго, он знал, что этот вечер что-то изменит. — Я не знаю, что мне делать. Мне кажется, будто я лежу в могиле глубоко под землёй, и с каждым днём меня закапывают всё глубже и глубже, — сорвалось тихое откровение с его персиковых губ. — Чего бы ты хотел? Что бы могло сделать тебя счастливым? — серьёзно спросил Гарри, внимательно глядя в светящиеся жидкими бледными огоньками глаза. — Я не знаю. Я ничего не понимаю. Это так сложно. — По нему промелькнула тень печали. Гарри крепче сжал его ладонь. — Ты прав. — Свободной рукой Гарри заправил спадающую на лоб белоснежную прядь за ухо. — Жить так сложно. Намного проще умереть. Только вот умереть ты всегда успеешь, а жизнь твоя так и останется непрожитой. Продолжив жить, ты ничего не потеряешь, а умерев ты не дашь себе даже шанса стать счастливым.       Малфой изучал его лицо каким-то детским пытливым взглядом, после чего прошептал: — Я хочу, чтобы мои родители были счастливы. — Твои родители любят тебя так же, как любишь их ты? — осторожно задал вопрос Гарри, тихонько поглаживая Драко по волосам. — Да, — не задумываясь, ответил он. — Они меня любят очень сильно. — Тогда для них так же важно твоё счастье, как и для тебя их. Сделай счастливым для начала себя. — Звучит как-то эгоистично, — чуть улыбнулся Малфой, млея под нежными касаниями. — Странно слышать такое от тебя, — засмеялся Гарри. — Гарри, — ещё тише произнёс Малфой. Этот шёпот был таким интимным, каким обычно делятся самыми сокровенными вещами. — Я тоже скучал.       Гарри подумалось, что он умер во второй раз. И все его возможности ограничились шокировано приоткрытыми губами, которым Малфой подарил короткое касание. И тогда закат окрасил комнату в бордовые, бронзовые оттенки, алыми полосами растекаясь по всем поверхностям. Гарри улыбнулся сквозь поцелуй и обхватил голову Малфоя ладонями, прильнув ближе и углубив поцелуй.       Они самозабвенно целовались под закатным солнцем, и весь мир вокруг перестал существовать. В том поцелуе не было грусти, не было страха, ненависти или боли. Со всей старательностью они дарили друг другу трепетную нежность. Драко мягко обнимал его за талию, подбираясь к коже под свитером. Ногой он случайно спихнул с кровати учебник, и тот со звонким хлопком грохнулся на пол, отчего оба вздрогнули и обернулись, побоявшись, что к ним пожаловал некто третий.       Малфой легко рассмеялся, возвращаясь губами к Гарри. Они таяли в объятиях, сминая покрывало. Гарри не думал, что будет после, он не думал, о чём они будут говорить, когда этот волшебный момент закончится. Он только наслаждался этим нереальным сном, отдаваясь ощущениям целиком и полностью.       Драко лежал, сплетаясь ногами с Гарри и оглаживая его пальцы, останавливаясь на безымянном пальце, украшенным фамильным кольцом, скользя по коже вокруг перстня. Они не говорили ничего больше, вкушая любимую тишину, восстановившуюся между ними, не приносившую громких слов, ссор и обид.       Гарри бы отдал всё: все свои богатства, всю свою славу, всю свою жизнь — он бы отдал себя и своё имя, лишь бы время остановилось здесь навсегда.

***

      Поставленный с вечера будильник разрывался противной трелью. Открыв глаза, Гарри подумал, что всё ещё спит, поскольку находился он в спальне Малфой-мэнора, чего произойти никак не могло ни в коем случае, но, окончательно придя в себя после полноценного здорового девятичасового сна, резко сел на кровати, оглядевшись. Что же, Малфой решил вопрос, о чём им говорить, сбежав до пробуждения Гарри.       Он завалился обратно на постель, сохранившую запах Малфоя. В его голове звучало, точно на репите: «ты спал с ним в одной кровати». Гарри повернулся набок, обнимая подушку, на которой спал Малфой. В комнате было светло, хоть тот свет и был фальшивым, как и вся спальня. Гарри снова перевернулся, разметавшись по постели. Какой-то кошмар.       В памяти рисовались события вчерашнего вечера. Гарри закусил нижнюю губу, вспоминая. Они долго целовались, растворяясь в дыхании друг друга, а потом лежали, обнявшись, бесчисленное количество времени, пока не погрузились в сон. Да, Гарри помнил ясно, как тепло ему было, когда он засыпал. Он считал вдохи и выдохи Малфоя, слушая мелодию его сердца. А сейчас, мысля на свежую голову, всё это казалось чем-то за пределом мечтаний. Но в ушах до сих пор билось сердце, билось как-то по-особому для него. Такие простые физические процессы лишний раз убеждали Гарри, что Малфой — человек, потому что иногда он был таким сложным и непонятным, словно прилетел на Землю с другой планеты, словно он говорит не просто на иностранном языке, а на каких-то чужеземных импульсах. Для Гарри он был не от мира сего, его природная красота не могла принадлежать никому из человеческого вида. Гарри полагал, что вряд ли многие считают Драко Малфоя совершенством, он уверен, что для каждого человека есть своё собственное совершенство, своё собственное божество, но оспаривать привлекательность Малфоя никто бы не стал. Он притягивал Гарри к себе невидимыми нитями, с каждым днём влюбляя в себя всё больше и больше.       Гарри следовало бы поторопиться в гостиную. Его не было целую ночь, и однокурсники явно что-то заподозрили, слепыми они не являлись. Гарри и предположить не мог, что останется здесь на всю ночь. По правде говоря, он надеялся в лучшем случае увидеть Малфоя, потому что не видеть его было невыносимой пыткой, и услышать от него новую порцию ругательств.       Он ещё раз ткнулся носом в перьевую подушку, ловя едва ощутимые нотки аромата шампуня Малфоя. Ладонь наткнулась на нечто острое под подушкой. Гарри извлёк из-под неё дорогое павлинье перо Малфоя, которым он выполнял уроки. Гарри поднял предмет канцелярии над собой, рассматривая переливание света по нему. Не долго думая, он сунул его себе в карман брюк, незанятый мантией-невидимкой. Этим утром он не решил, что будет делать со своей находкой.       Одним резким движением Гарри встал с кровати, захватив упавший учебник по Заклинаниям. Достав мантию-невидимку, он накинул её на себя и вышел из спальни, напоследок окинув комнату грустным взглядом. Дверь закрылась и исчезла. Ничего, кроме голой каменной стены, не осталось на её месте.       До гостиной Гарри шел в быстром темпе — до подъема оставалось меньше часа. По пути он пытался сообразить правдивую отговорку, но ничего на ум не шло, а самым адекватным вариантом было весьма сомнительное объяснение, что он упал в обморок и пролежал так до утра, но даже идея использования мантии-невидимки в качестве одеяла во время сна казалась реальнее. Естественно, говорить истинную причину его ночного отсутствия было бы безрассудным.       Гарри на цыпочках прокрался в спальню. Все четверо соседей крепко спали и поводов для беспокойства пока не подавали. Он юркнул в кровать, накрывшись одеялом, теша себя надеждой, что его однокурсники не стали задаваться вопросом, почему он так и не вернулся, и легли спать без него. Тогда бы Гарри мог сказать, что отправился прогуляться по замку, но не рассчитал времени и опоздал к отбою, а потом никак не мог пробраться мимо Филча... Ладно, если раньше он и смог бы найти себе оправдание, раньше он был не таким, как все, он был мальчиком, которому априори дозволялось гораздо больше, чем любому другому среднестатистическому студенту. Но сейчас Гарри обычный ученик, ничем не отличающийся от остальных шести сот учеников, и правила были для него едины с ними. Поэтому если друзья начнут отчитывать его, то будут полностью оправданы. Он не мог позволить им волноваться из-за него, однако именно это он и сделал. Его мучила совесть, ведь, к тому же, придется врать, в чём он просто ужасен.       Гарри пролежал, не шевелясь, в одной позе, вперевшись взглядом в гобелен с гербом Гриффиндора, до звонка будильников его соседей. Тогда он плотно закрыл глаза, изображая безмятежный сон, — первое, что пришло ему в голову. Пока ребята постепенно просыпались, Гарри пытался похрапывать, что со стороны наверняка казалось невероятно глупым. — Гарри? — легонько потряс его за плечо Рон, и Гарри сымитировал зевок. — Ты вставать собираешься?       Потянувшись, он соизволил подняться с постели и осмотреть выражения лиц присутствующих. — Ну и где тебя носило?       Гарри в краткости пересказал вышеупомянутую историю с Филчем, с надеждой ожидая вердикта Рона. Тот недоверчиво приподнял светлые брови, скрестив руки на груди. Он выглядел забавно в балахонистой полосатой пижаме, со взъерошенными рыжими волосами, с мятой от подушки покрасневшей щекой и с таким серьезным неодобрительным видом, должным внушать некий страх, но Гарри счёл осмотрительным не сообщать ему об этом.       Гарри был неимоверно благодарен Рону, так как на осторожный вопрос, знает ли Гермиона, он отрицательно покачал головой, ответив, что она рано легла спать, и он не стал её тревожить.       Весь день Гарри проходил по-идиотски улыбаясь и меля всякую чушь. Не заметить перемену в его настроении было нельзя. — И что это мы такие весёлые, Гарри? — спрашивает его Гермиона за завтраком. — Неужто, с Джинни всё наладилось? — поинтересовался Рон, на что его сидевшая напротив сестра недоуменно фыркнула. — Нет, просто хорошее настроение, — отмахнулся Гарри, но, поймав взгляд девушки, добавил: — А с Джинни у нас и так всё прекрасно.       Гермиона нахмурилась. Судя по всему, такой ответ её не устроил.       Общих пар со Слизерином сегодня в расписанию не стояло, и Гарри имел возможность созерцать Малфоя только издалека в Большом зале за приёмами пищи. Пялился он на него с исправной постоянностью неприлично часто, и, когда наконец они пресекались взглядами, Гарри быстро отворачивался и в срочном порядке спрашивал что-то у Гермионы и Рона. Вопросы не отличались гениальностью, и Гермиона понимающе улыбалась и терпеливо отвечала, хотя, в сущности, эти ответы вроде «да, мне тоже нравится эта овсянка» не особо интересовали его.       После занятий было ещё немного времени до начала ремонтных работ, и любопытство взяло верх над Гермионой. Нагнав Гарри, идущего в гостиную с последней пары, она позвала его по имени. — Что у тебя произошло? Это Малфой, да? — она удостоверилась, что никого из учеников поблизости нет, но всё равно понизила голос. — Малфой? Нет, конечно, нет, как ты вообще могла... — под скептическим взором подруги он закатил глаза. — Возможно. Но это... Здесь нет ничего, что стоило бы внимания, поверь. — Я не буду пытать тебя расспросами, Гарри, — успокоила Гермиона. — Но если это то, о чём я думаю, то, согласись, ты несправедлив по отношению к Джинни. — Нет, Гермиона, ты не понимаешь, — начал убеждать он. — Она... Я не знаю, как быть, честно... Но я не могу расстаться с ней. У нас с Малфоем ничего нет и быть не может. Он женится на младшей Гринграсс по окончании года, а я... Я просто идиот, — заключил Гарри. — Джинни — твой запасной вариант, да? — девушка остановилась, когда они спускались по лестнице и облокотилась о перила, укоризненно смотря на друга. Гарри был вынужден тоже остановиться. — Да, то есть, нет. Гермиона, я... Я не знаю, что сказать, правда, — вздохнул он. — Говорить ты должен не мне, а Джинни. Ты делаешь ей больно, ты используешь её. Это низко, и я никак не ожидала такого от тебя. — Всё не так, как ты думаешь. Всё намного сложнее, и то, что между нами с Малфоем — это ничего не значит... Поэтому расставаться с Джинни я не вижу смысла, — он осёкся. — Ты чего машешь?       Гермиона выпучила глаза, но Гарри не сразу понял, что с ней происходит. Обернувшись, он увидел Малфоя, проходящего мимо них. — Вот же ж чёрт.