В этот момент Драко показался Гарри особенно беззащитным и открытым перед ним. Бледная кожа манила к себе неведомой силой, возбуждая холодный ранее разум. Влажные от слёз ресницы трогательно дрожали, и Гарри хотелось поцеловать прикрытые веки, слизнув с них печаль. Но ему было непозволительно даже дотронуться до него. Он не имел на то ни малейшего права. Драко Малфой явился перед ним искусной статуей греческого скульптора, которой можно лишь восхищаться и любоваться, но никак не касаться.
По его прозрачной коже вольно плавали яркие блики пламени разожженного камина, бесстыдно охватывая всё его лицо, жадно оглаживая лоб, нос и скулы. Гарри искренне завидовал огню, которому было позволено так много.
Гарри мечтал о нём. Будь он ребёнком, то на каждое Рождество бы писал письмо Санта Клаусу, чтобы его подарком стал Драко, а не сломанный солдатик, принадлежавший до этого Дадли.
Он не получил ответа на свой вопрос, и становилось понятно, что его не последует и далее. В какой-то момент Малфой неожиданно поднял свой взгляд на Гарри, и дыхание последнего остановилось. В его серых глазах вперемешку со слёзами сияло тепло. Такого нежного взгляда Гарри не видел никогда, он словно окутывал всё его тело мягкой шалью. Уголки губ Драко приподнялись в вымученной улыбке.
— Гарри, — шепнул он перед тем, как коснуться губ напротив лёгким нежным поцелуем.
Поддаться ему оказалось проще простого. Гарри не замечает, как тянется вперёд, чтобы получить больше, как можно больше Драко. Он обещал себе, что не будет сдаваться настолько быстро, что он добьётся ответа от Малфоя. Но вместо этого он с упоением целует Драко, ластясь под его ладони, зарываясь пальцами в волосы. Ему нужен был ответ на вопрос, потому что иначе всё шло по сотому кругу. Так и произошло. Гарри не может устоять, когда Малфой целует.
Руки Драко спускались с шеи по спине, пуская дрожь возбуждения по всей коже, останавливаясь на талии. Гарри перебрался к нему на колени, впиваясь в сладкие губы, выгибаясь, как кот, под жадными поглаживаниями боков. Поцелуй они разрывали только для того, чтобы набрать в лёгкие побольше воздуха. Малфой снял очки с него, бережно положив их на тумбочку.
Внизу живота сладостно потягивало, Гарри чувствовал, что совсем скоро Драко заметит его возбуждение. Но здравый смысл давно был утерян, попытки заставить себя остановить это были тщетны. Контроль над собой терял не только он, но и Малфой. Гарри рвано ахнул на грани стона, когда ладони опустились ещё ниже, на его ягодицы. Губы Драко перемещаются на щёку, оставляя там мимолётные поцелуи, и, минуя подбородок, следуют к шее. Гарри приподнимается, вставая на колени и прижимаясь к груди Малфоя, открывая доступ к шее. Он чувствует резкое покалывание, и с запозданием понимает, что на коже остался след. Но это осознание быстро меркнет на фоне бесстыдно блуждающих по его телу ладоней.
Драко валит Гарри на постель, и тот обхватывает его торс ногами, желая быть как можно ближе. Опасения, к чему же всё это ведёт, испаряются так же быстро, как и появились.
Пальцы неуклюже расстёгивают белую форменную рубашку Малфоя, скорее подбираясь к коже. Когда предмет гардероба спадает на пол, Гарри видит еле заметные шрамы на белоснежной коже. Он нежно проводит рукой по его груди, приближаясь лицом, дабы оставить поцелуи на соблазнительном подтянутом животе. Гарри целует везде, куда может дотянуться, слыша тяжёлое дыхание сверху.
Малфой освобождает его от дурацкой футболки с не менее дурацким принтом, без промедлений покрывая голую жаждущую касаний кожу поцелуями-укусами.
— Боже, ты уверен? — хриплым голосом бормочет Драко куда-то в ключицы, кладя ладонь на живот. Гарри ощущает, как дрожит его рука.
— Да, пожалуйста, Драко, — просит он. — Сделай это.
И ладонь Малфоя ползёт ещё ниже. Гарри не сдерживается и хнычет, когда прохладные тонкие пальцы обхватывают его член. В голове запоздало мелькает мысль, что свой второй раз он тоже проведёт с Драко, и этот факт его совсем не расстраивает, не пугает, а наоборот возбуждает с новой силой. В эти минуты он беспамятно хочет полностью принадлежать только ему.
Драко отстраняется, чтобы стянуть брюки Гарри вместе с трусами. Гарри остаётся совершенно обнажённым перед ошалевшим, лихорадочно мечущимся взглядом Малфоя. Обнажено его тело так же, как и голо его сердце перед ним. Больше нет никаких тайн, Малфой знает всё. Он нетерпеливо дёргается, прося большего. Драко ухмыляется, окидывая свои владения взглядом, быстро снимая с себя остатки одежды, и порывисто целует в губы, вжимая его тельце в матрас. Гарри издаёт полустон-полуписк, ощущая его превосходство над собой и с удивлением понимая, что это невероятно заводит.
Гарри рассматривает Малфоя, заворожённо поглощая каждый миллиметр его кожи глазами.
— Ты... — Драко заводит руки Гарри за голову. — Совершенен.
Он облизал свои пальцы и провёл ладонью от груди к бёдрам, находя пальцами дырочку. Малфой постепенно разрабатывал постанывающего от удовольствия Гарри, подготавливая к себе. В этот раз неприятных ощущений было в разы меньше, все действия Драко были наполнены нежностью. Входя в него, он вновь накрыл его губы своими, ловя резкий выдох от лёгкой боли.
— Всё хорошо? — шепчет на ухо Малфой, когда полностью вошёл в жаркое отверстие.
— Д-да, — кивнул Гарри. — Пожалуйста-ах... — он сам не понимал, о чём просит — то ли продолжать, то ли немного дать ему привыкнуть. — Двигайся, — шепнул он.
Драко начал медленно толкаться в него. Его глаза закатились. Он дышал через приоткрытые влажные от поцелуев вишнёвого цвета губы, и это было самым красивым явлением, которое только доводилось видеть Гарри. По его виску скатилась маленькая капелька пота, и Гарри проследил за её недолгим путём. Ладонь Малфоя обхватила его член, водя вверх-вниз.
Они целовались, и Драко ускорял темп. Гарри старался подмахивать, чтобы тоже принимать хотя бы малейшее участие в процессе, но ему было так хорошо, что он просто не был способен на что-либо. Он неосознанно царапал короткими ноготками спину Малфоя, оставляя длинные красные полосы.
Гарри был на грани, когда Драко начал с силой вбиваться в него. Мозг отключился, и перед глазами стояло слегка порозовевшее лицо Малфоя. Его волосы находились в непривычном для них беспорядке и Гарри, оттягивая их, создавал ещё больший кавардак. Драко толкнулся особенно глубоко, и Гарри прижал его голову к своей груди. Он кончил внутрь него, сжав член Гарри в ладони.
— Гарри, — простонал он. Тот следом за ним излился в его руку.
Быстро наложив очищающее, разгоряченные и усталые, они, обнявшись, завалились на мятую простынь, сплетаясь ногами и не закрываясь одеялом.
Становится не до переживаний о волнующихся друзьях, не до Полной дамы, которая имеет все основания доложить на Гарри директору, не до Филча и отработок, судя по всему предстоящих ему в течение ближайшего месяца. И, конечно, не имеет никакого значения сейчас Астория Гринграсс, полноправная будущая жена Драко Малфоя, с которым Гарри проведёт эту долгую ночь. Голая кожа прижата к голой коже, и это всё, что волнует его ослабший разум. Гарри сам себе режет вены, по собственной же инициативе убивает себя мучительно и больно.
Он должен был знать, на что идёт, открывая сердце нараспашку, разрешая всадить нож слишком глубоко.
***
Утро встречало Гарри уютными объятиями и запахом любимого парфюма, наполненного мятной свежестью. Распахнув глаза, он увидел, что лежит на груди спящего Малфоя, прижимающего его к себе. Их остывшие нагие тела были скрыты лёгким покрывалом. Гарри почувствовал, как краснеет, понимая, в каком положении спал всю ночь. Правая нога, перекинутая через Малфоя, устроилась между его ступней, а пах касался бедра.
Комната, подстраиваясь под настроение находившихся в ней, изобразила утреннюю зарю, окрасившую мебель и стены в пастельные тона. Гарри сомневался, что проснулся на рассвете, поскольку ощущал себя выспавшимся, поэтому предполагал, что настоящий восход солнца уже свершился.
Гарри постарался немного отстраниться от Драко, чтобы не оказаться в столь неловкой позе, когда тот проснётся. А ещё лучше было бы сейчас незаметно покинуть Выручай-комнату, ведь он совсем не представлял, как отреагирует Драко на присутствие Гарри в его постели. Но Малфой заметил копошения на нём и, издав тихое сопение, разлепил веки. Ему потребовалось несколько секунд, чтобы восстановить в памяти вечер и найти объяснения такому пробуждению.
— Доброе утро, — тихо произнёс Гарри, не сдвигаясь с места, будто надеясь, что его не услышат.
— Привет, — также тихо поприветствовал Драко, высвобождая его из объятий. — Ты как?
— Нормально, — коротко ответил он. Поняв намёк слезть с Малфоя, он поспешил выполнить негласную просьбу. Гарри, прикрывшись отброшенным в сторону одеялом, сел на кровати, вглядываясь в лицо напротив, ища малейшие подсказки, как же вести себя дальше. — И что теперь?
Он затаил дыхание. Драко прятал взгляд от него, погрустнев в своём облике, и это показалось Гарри недобрым знаком.
— Только не говори, что это ничего не значило.
— Это значило. Это очень много значило, — вымолвил он.
— Но? — уточнил Гарри, подозрительно прищурившись. Было видно, что Малфою неудобно под этим зорким взглядом.
Гарри старался не думать о том, что они абсолютно обнажены друг перед другом и находятся в одной постели. Старался не думать, что произошло вчера, старался не думать, сколько признаний услышал от него Драко. Старался не думать, насколько теперь уязвим перед ним, чтобы сохранить хоть немного самообладания.
— Я не могу, — прошептал Малфой, опустив веки. — Прости меня.
Причина была известна Гарри. Брак с Гринграсс, продолжение рода и родители. Драко не мог, а Гарри знал об этом, когда охотно шёл на предложенное безумие. И сейчас не был уверен, рад ли их свершившейся близости. В него словно выстрелили из обычного маггловского пистолета. Его словно убили по-простому, без прелюдий, без какого-либо великого смысла. Позорная смерть знаменитого героя, так иронично. Как будто он мылся в ванной и, случайно поскользнувшись, разбил голову о чугунный бортик. Глупо, не по-героически, больно.
Гарри окидывает Малфоя разочарованным взглядом с долей презрения. По крайней мере, теперь ему понятно, каков будет исход. А его просто-напросто не будет. Бесполезно делать что-либо ещё, бесполезно давать себе ложные надежды. Он и так сделал слишком много. Здесь можно уверенно ставить крест.
Не думая ни о чём, с холодным разумом, Гарри дёргает кольцо с пальца, которое не снимал почти год. На коже остаётся бледный след в напоминание обо всём, что с ними было. Перстень падает на простынь с глухим звуком.
Наспех одевшись, Гарри покидает комнату, громко хлопнув дверью, оставляя Малфоя покинуто сидеть среди пустой разворошенной постели, фальшивой мебели и не стоящих существования чувств.
Он был полным идиотом.
***
Оказавшись в гостиной Гриффиндора, Гарри выяснил из упрёков друзей, что вернулся он в десятом часу утра. Всё происходящее вокруг него смешалось в одну цветную массу из красок и шума голосов. Голова слегка кружилась, тело ломило. Найдя у себя в чемодане склянку с обезболивающим, он осушил залпом стакан, собираясь уничтожить любое напоминание о прошлой ночи. Зелье незамедлительно подействовало, доставив желаемый эффект.
Не умываясь, чтобы не видеть в своём отражении меток, оставленных в порыве страсти и не приносящих ныне ничего, кроме дикого сожаления, он завернулся в кокон из одеяла. Он был опустошён. Все чувства будто притупились, и Гарри чувствовал только разъедающую все органы на своём пути пустоту внутри.
Непривычно было не ощущать наличие кольца на безымянном пальце и тепла, исходящего от него. Непривычно было не ощущать малейшую надежду, что всё может наладиться, греющую его сердце. Он должен был остановиться раньше, значительно раньше. Когда это ранило бы его не так сильно. Гарри был так опрометчив.
И сейчас Гарри понимал Малфоя. Стереть память было бы лучше всего. Чтобы не чувствовать этой всепоглощающей боли, уничтожающей изнутри. Какой-то бред творится. Такого просто не могло случится с ним. Просто не могло. Как так вышло, что смыслом жизни для него стал Драко Малфой? Как так вышло, что смысл жизни начал исчезать? Это было ненормально. Такая одержимость
ненормальна. Любовь не должна убивать, она должна лечить. Почему же происходит в точности наоборот?
Гарри не имел понятия, сколько пролежал бездейственно, вперившись в голую стену. Кажется, он почти не моргал, а вспоминал об этом физиологическом процессе от сухости в глазах, только тогда увлажняя слизистую. Гарри уж и не припомнит, чем была забита его голова в те бесцветные часы. Подозревал, что в буквально смысле ничем. Если было действительно так, то это стало бы правдоподобным объяснением, почему он не начал крушить мебель и сотрясаться в рыданиях, привлекая тем самым излишнее количество нежелательного внимания.
Видимо, он погрузился в дрёму без сновидений, потому что не заметил, как кто-то вошёл в комнату. Гарри вздрогнул, когда кровать прогнулась под весом ещё одного человека. Ласковая рука легла ему на плечо, погладив. Он приподнялся, увидев подругу.
Гермиона крепко обняла его, забравшись на кровать. Она не говорила ничего, не задавала никаких вопросов, обошлось и без ругани. Она только обнимала, водя миниатюрными ладошками по спине. Гарри бесшумно вдыхал её цветочные духи. Щекотные кудряшки касались его щёк, и что-то заставило его заплакать. Не от грусти, не от нервов. Ему просто было необходимо освободиться от скопившихся, грузивших его эмоций. Гермиона по-прежнему молчала, обнимая ещё крепче.
