Ты будешь жить

      Дни слиплись между собой, что стало не разобрать, когда воскресенье, а когда среда. Гарри напрочь утратил ориентацию во времени, а порой путался и в пространстве, ненароком врезаясь в проходивших мимо студентов и неловко задевая и снося предметы. Он выдавливал из себя невразумительные фразы отрывками, и окружающим приходилось по много раз переспрашивать, а иногда и вовсе оставалось лишь гадать, что же он имел в виду. Больше всего проблем такое поведение приносило близким друзьям, а именно Гермионе и Рону. Гарри действительно не хотелось доставлять им хлопот, ему не хотелось портить им настроение своей отрешённостью и печалью, которые заполоняли всё пространство вокруг него, смывая любые краски, и потому сторонился их.       На уроках Гарри витал в облаках, не вникая в слова преподавателей. Ему прощали многое, даже слишком многое, полагая, что его подавленность и рассеянность могут быть последствиями войны. Впрочем, в прострации он пребывал не только на уроках. Это случалось буквально везде: во время трапезы в Большом зале, во время выполнения домашнего задания, на тренировках. Смена настроения отражалась на его оценках, на отношении с однокурсниками, — и то, и то стремительно ухудшалось. Гарри бы постарался сделать с этим что-то, если бы не апатия, накрывающая его с ужасающей силой. Самое страшное — ему было всё равно, у него не было никакого желания менять что-либо.       Гарри не знал, беспокоится ли о нём Малфой. Он строго-настрого запретил себе искать его взглядом, запретил себе невзначай оказываться неподалёку от него, запретил досконально изучать его внешний вид, чтобы сделать какие-то выводы о его самочувствии, о его настроении, раз просто подойти и завести такую вот обыденную светскую беседу не предоставлялось возможности. Но, кажется, Малфою и правда не было дела до Гарри — он не предпринимал ровным счётом никаких попыток поговорить. И, пожалуй, у Гарри получилось убедить себя, что вышеупомянутое его никаким образом не колышет. По вечерам он даже не лежал в кровати, наблюдая за Малфоем. Причина, возможно, заключалась в том, что он отдал карту мародёров на временное хранение Гермионе, объяснив ей это коротким и ясным: «так надо». В конце концов, уныние не может длиться вечно. Когда-нибудь он проснётся в хорошем расположении духа, когда-нибудь, в один день, он проснётся вместе с прекрасной девушкой, которую будет любить всем сердцем, и будет улыбаться легко и ясно, и это будет правильно. В один замечательный день он будет по-настоящему счастлив. А пока нужно просто перетерпеть.       На самом деле, всё шло не так плохо. Гарри засыпал быстро, оставшись без любых мыслей. Во снах зияла праздная пустота, глубокая, обволакивающая, не делающая ничего лишнего, кроме как снятия напряжения после тяжелого учебного дня, что и входило в обязанности ночи. Утром в горле стоял мерзкий привкус, как будто что-то застряло и не давало возможности полноценному дыханию, обычно так бывает перед началом простуды. Стоило бы сходить к мадам Помфри, но Гарри было откровенно лень. Ему не хотелось делать совсем ничего. И, сделав уроки, он заваливался в кровать, отгораживаясь ото всех и вся задёрнутой занавеской. Так и проходила его зазанавесочная неделя. Гарри понимал, что начинает отставать от программы, перестаёт понимать элементарные вещи, которые объясняют преподаватели. Он чувствовал, что не приносит большой пользы на тренировках, а ведь матч со Слизерином совсем скоро, уже на следующей неделе. Команда была относительно подготовлена, тактика была составлена, но на последней недели перед матчем, когда нужно было удвоить, утроить силы, Гарри скис. Тренировки были каждый день и пользы почти не приносили. Как капитан команды, он не должен расслабляться, он не может подвести свой факультет в ответственный момент. Но собраться, взять волю в кулак у него не получалось. Отсутствовала мотивация. Команда ссорилась, обижалась на него, но Гарри не мог ничего с собой поделать.       Собрание Отряда Дамблдора Гарри пропустил. Гермиона предложила прогуляться вместе по двору, развеяться, но он не мог лишить её весёлого времяпрепровождения, которого она ждала целую неделю, и поэтому отказался. Гарри снова лежал в постели, делал в одиночестве уроки, пытался понять хоть что-нибудь из нового материала. Он чувствовал себя невероятно тупым.       Гарри ходил тоскливой вялой амёбой, навевая усталость и на других учеников. Его бы стоило отстранить от занятий, чтобы студенты вокруг него не зевали во время уроков, заражаясь от него. Он был бы не против полежать в кровати на шесть часов подольше.       Гермионе было больно смотреть на его мучения. Она совсем смирилась с тем, что выяснять отношения с Джинни он не намерен, и ей оставалось только подбадривать друга всеми известными способами, Гарри даже заметил в её обиходе пару книг на тему «принятия себя и своих проблем». Сам же он ничего ей так и не сказал. Он никому не говорил, он не хотел, чтобы кто-то знал. Эта боль принадлежит только им двоим, больше ни единой душе.       Студенты были в предвкушении похода в Хогсмид. Многие собирались прикупить костюмов к Хэллоуину, что был на следующей неделе. Третьекурсники составляли списки мест, которые они планируют посетить, составляли распорядок дня и план покупок. Младшие курсы завистливо наблюдали за их сборами. Ребята постарше просто были веселее обычного и хихикали, обсуждая детей. Гарри раньше очень ждал этой субботы, но теперь ему было обидно, что он вряд ли получит удовольствие от прогулки. Гермиона всячески уговаривала его сходить, надеясь, что смена обстановки сможет взбодрить. И Гарри согласился, дабы не расстраивать подругу. Джинни осторожно поинтересовалась, нет ли у него никаких идей, куда бы они могли вместе с ней сходить, неуверенно пробормотав: «типа свидания...» Гарри пожал плечами и согласился. Она так засияла от радости, что он чуть улыбнулся, видя подругу счастливой. Если не Джинни, то кто-то другой. Кто-то сможет сделать его счастливым. Кто-то обязательно сможет. Просто это будет не Драко Малфой. Это ведь ничего, да?       Малфой был вредной привычкой, как неосознанное покусывание щеки и облизывание зудящих губ. Так не могло продолжаться дальше, Гарри по итогу снова и снова возвращался к нему верным псом, и ничто не спасало его от этого нескончаемого водоворота, затягивающего его в самую бездну безнадёжных чувств. Понимая, что попал в тупик, Гарри быстро размешивал оловянной ложкой сахар в чашке с горячим шоколадом. — Ты соображаешь, что делаешь? — прорезался сквозь образовавшееся плотное полотно мыслей крикливый высокий голос. Кружку изъяли из его рук грубым рывком. — Знаешь, сколько в этом, — Гарри повернул голову, встретив негодующую Демельзу Роббинс, трясущую горячий шоколад перед ним, — калорий? Ты капитан команды, так какого чёрта я должна следить за тем, чтобы ты не обжирался перед матчем?!       Она была одной из немногих, кому было плевать на недобрый настрой Гарри. Если ей что-то требовалось, то она делала всё, что ей было необходимо, невзирая на такие незначительные обстоятельства, как плохое настроение. — За собой следи! — влез в их не успевший начаться спор Рон, выхватывая чашку и возвращая её Гарри. — Сама уплетаешь за обе щеки! Жрёшь как не в себя, а потом ещё и на других гонишь. И вообще, отстань от Гарри, не видишь, он неважно себя чувствует?       Гарри подавил улыбку, не ожидая от друга такой заботы. — Рон, всё норма... — Нет, подожди, это я жру как не в себя? Ты о ком вообще говоришь? — взвинтилась Демельза. — Да я, чтоб ты знал, строго контролирую своё питание за две недели до матча! И личные проблемы Поттера не должны никак задеть квиддич. Первая игра будет со Слизерином, а они сильные соперники, между прочим. — Слизни-то сильные соперники? Да Гарри их в два счёта обставит! У них капитан Малфой, чего ты от них хочешь? — И что? У них всегда второе место. А до Поттера они всегда выигрывали. Малфой не такой плохой игрок. Получше тебя будет, Уизли. — Ребята, хватит, — успокоил Гарри. — Мы хорошо подготовились, переживать не о чем. Одна чашка горячего шоколада никакой роли не сыграет. — Ты ещё в субботу в Хогсмид идёшь, после которого все прямиком направляются в больничное крыло с сахарным диабетом. — Как будто ты ничего не будешь есть в Хогсмиде, — недоверчиво фыркнул Рон, сложа руки на груди. — А вот и не буду! Я не такая безответственная в отличие от вас.       Гарри с интересом наблюдал за этими двумя, игнорирующими его присутствие. — Отлично! Я посмотрю, как ты ничего не будешь есть! — Прекрасно, полюбуйся.       Из этой ссоры Гарри сделал вывод, что они договорились сходить в Хогсмид вместе. Впоследствии он выяснил, что понял всё правильно. Гриффиндорцы перешёптывались, будучи уверенными, что их спор — завуалированный договор о свидании. Рон и Роббинс яро отрицали все сплетни, смеряя друг друга ненавидящими взглядами. И никаких сомнений не возникало, что из них вышла бы идеальная пара. Их недоотношения веселили Гарри. Друзей у Демельзы не наблюдалось, она в основном была одна, ничуть не комплексуя по этому поводу. Её характер был многим не по нраву, а меняться ради какой-то там дружбы она не была намерена.       Странно, но Демельза и Рон были единственной радостью в его постоянном унынии. В особенности сложно приходилось во время совместных пар со Слизерином. Больше Гарри не смотрел украдкой на Малфоя, он игнорировал его существование в стенах кабинета. Но сознание неустанно нашёптывало, что он сидит так близко, и, возможно, Малфой думает о нём прямо сейчас, возможно, он сам смотрит на Гарри и не понимает, почему же тот прячет свой взгляд в конспектах и внимает учителю. Гарри мечтал, что его мысли не простая фантазия. А потом ругал себя за наивность. И так по кругу.       На пятничной реставрации, проходившей в одном из классов, не потерпевшем разрухи на войне, а просто бывшим заброшенным помещением, вновь работала одна группа и Астория не маячила перед Гарри, мозоля глаза и расшатывая нервишки.       Гарри занимался своим делом, залатыванием паркета, и не интересовался ничем более. Но в какую-то минуту он разогнул спину, хрустнув позвонками, смахнул щекочущие лоб кудри и ненамеренно мазнул взглядом по Малфою. Дыхание перехватило. Усталые от скуки зелёные глаза удивленно расширились, уловив грустные серые, тоскливо глядевшие на Гарри. Он обратно сгорбился, с флегматичным видом приступив к работе, в надежде, что его секундный ступор не был замечен. Но пальцы уже не слушались его, занозы постоянно кололи тонкую кожу, гвозди кривились под заклинаниями, всё снова крутилось вокруг Малфоя.       Оставшийся час Гарри работал интенсивно, не останавливая своё внимание ни на чём другом, кроме старого пыльного паркета. Вначале давалось это ему тяжело, но потом все мысли просто испарились из его головы вместе с мельтешащим сзади Малфоем. Не думать было гораздо удобнее, такой тактики он и решил придерживаться, хотя, признаться, решение это было не самым разумным.       В предстоящую субботу собрание Отряда Даблдора было отменено в связи с походом в Хогсмид, что вызвало недовольство со стороны первых и вторых курсов, а также тех студентов, чьи опекуны не дали согласие на посещение деревушки, сочтя своих чад недостаточно ответственными для настолько серьезного дела.       Гарри всё же поддался на уговоры Гермионы составить ей и Рону компанию в Хогсмиде. Останься он в Хогвартсе, ходил бы одиноко по мрачным пустым коридорам замка, терзаемый сожалениями, что не дал себе шанса повеселиться с однокурсниками, хотя он и сомневался, что получит от сей вылазки малейшую долю радости. Да и, к тому же, ему очень хотелось взглянуть на назревающую перепалку Демельзы и Рона, которая со сто процентной вероятностью станет главной темой для обсуждения этой недели. Гриффиндорцы были уверены, что эти двое отправятся непременно в кафе мадам Паддифут, но те сошлись на пабе «Три метлы». Роббинс утверждала, что не выпьет ничего крепче брусничного морса и не съест ничего жирнее салата. В это поверить было несложно, ведь ничего необычного в небольшой диете перед матчем нет. Но Рона почему-то это не останавливало, что лишь в очередной раз доказывало, что в глубине души он очень даже не прочь сходить с Демельзой в Хогсмид на прогулку.       Компания у Гарри на этот раз собралась большая. Обычно в Хогсмид он ходил с Гермионой и Роном, но сегодня помимо них троих пошла Ханна Аббот, по прежнему являющаяся девушкой Рона, но, как что-то подсказывало Гарри, не надолго, Невилл с Луной, Джинни и Демельза. Идя рядом с Роном и Ханной, державшимися под ручку, и Невиллом с Луной, привычно для них сплетающимися пальцами, Гарри чувствовал, как тяготят его грёзы о том, как он мог бы также прогуливаться с любимым человеком, болтая о всяких несущественных мелочах, смеясь над глупыми шутками и пребывая в ставшем в порядке вещей спокойствии и умиротворении, делясь своим хорошим настроением пополам.       Ребята погрузились в карету, запряженную двумя фестралами, мирно склонившими головы. Теперь гораздо большим взорам студентов было предоставлено это зрелище, со скорбью думал Гарри, занимая место напротив Ханны.       Карета тронулась, взмывая в небо. За дребезжащим маленьким окошком проносились верхушки высоких сосен, через несколько секунд скрываясь за молочными пышными облаками, похожими на пенку свежесваренного капучино. Экипаж, покачнувшись, потонул в тумане, и вид из окна заволокло белизной. Но вскоре они вынырнули из облака, вновь увидев лесной пейзаж и крошечные домики Хогсмида. Карета спикировала, подбросив сидевших внутри студентов над сидениями.       Приземлившись на полянке рядом с Хогсмидом, ребята по очереди выгрузились из экипажа, погрузив ноги в шуршащие опавшие листья. Из других карет тоже начали выходить студенты и учителя, осматриваясь по сторонам. Деканы факультетов и Хагрид помахали ученикам, подзывая собраться вокруг них. Зачитав речь о вреде алкоголя, о грамотных тратах денег и осторожности с незнакомцами, преподаватели отпустили студентов в свободное плавание по деревушке.       Друзья вышли на главную улицу Хогсмида, расплываясь в улыбках. Деревня совсем не изменилась. Если ей и был нанесён урон в битве, то жители быстро отремонтировали все домики, вернув им прежнее обличие. — Как же так они справились без помощи детей, — язвительно произнес Рон, насупившись. — На ремонт Хогвартса выделено было не так много средств, Рональд, — прохладным тоном ответила Гермиона. — А ты уже не ребёнок, своё согласие на помощь любимой школе ты дал добровольно.       Он пробурчал недовольно что-то неразборчивое и, ухватив Ханну за руку, быстрым шагом пошёл вперёд по дорожке. — Идиот, — хмыкнула Роббинс. — Как ты его терпела столько лет, Грейнджер? — Так и терпела. Мы друзья, вообще-то, — подчеркнула последнее предложение она.       Гарри переглянулся с Невиллом, негласно решив, что влезать в их разборки они не будут. — Гарри, — дёрнула за рукав его Джинни, заглядывая сияющими голубыми глазами в его лицо. — Ты обещал, что мы сходим вместе куда-нибудь. — Э-э, а куда вы собираетесь идти? — спросил Гарри Луну и Невилла с надеждой на спасение. — Я хотела показать Невиллу одно очень красивое место, — радостно ответила Луна, на что Невилл смягчился в лице, переведя любовный взгляд на свою девушку. — Мы зайдем в «Сладкое Королевство», купим там эльфийских вафлей и устроим пикник. Вы, как наши друзья, можете составить нам компанию, мы будем рады, — она воодушевленно улыбнулась.       Невилл незаметно от Луны отрицательно помотал головой, намекая, что он рад не будет. Гарри усмехнулся. — Спасибо за предложение, но у нас с Джинни уже были планы, — отказался он, осчастливив этой фразой сразу двоих — Невилла и Джинни. Невилл благодарно кивнул ему. — Куда хочешь сходить? — обратился он теперь к Джинни. — Я хотела бы сходить к мадам Паддифут, — предложила она. — А ты? — Мне нужно заскочить в «Кабанью голову», повидаться с Аберфортом, — вспомнил Гарри. Услышав название трактира, Джинни брезгливо сморщила нос. — Всё равно, — вздохнула девушка, приподняв уголки губ. — Можно и туда, если хочешь. — Мы можем сначала зайти в кафе, а потом я ненадолго заскочу к Аберфорту, что думаешь? — Джинни интенсивно закивала на такое предложение. — Что же, тогда по... — слова застряли в горле, так и не прозвучав вслух.       Из редкой стайки слизеринцев вышагнули Драко Малфой и Астория Гринграсс, облачённые в дорогие тёмно-зелёные мантии, расшитые изящными узорами, с соболиным мехом и серебряными аграфоми Гарри быстро догадался, что шли они вместе. Они молча шли рука об руку прямо по улице. Астория остановилась, чтобы тихо сообщить о чём-то Малфою, положив свою аккуратную ладошку, спрятанную под черной перчаткой, ему на плечо. Гарри стиснул зубы.       Никогда.       Никогда раньше они не говорили.       Гарри несносно захотелось выругаться.       Все его мечты, все придуманные миры рушились на глазах. Малфой делает то, о чём и говорил. Малфой держит своё слово. Гарри не значил ничего, он ничего не поменял. В нём не было решительно никакого смысла. Малфой продолжит жить без него, и ему будет нормально. Ему будет хорошо и с другим человеком, ему будет хорошо и без Гарри, в нём не было необходимости.       Малфой коротко кивнул, не смотря на Гринграсс, и после её вежливой улыбки они продолжили путь. — Гарри? Ты с нами? — позвала Джинни. — Не думаю, что стоило его прерывать. Возможно, Гарри вёл какой-то серьёзный мыслительный процесс, — остановила её Луна. — Хотя больше похоже, что он ни о чём вовсе не думал, просто его внимание привлекли Драко Малфой и Астория Гринграсс, что неудивительно, ведь смотрятся вместе они просто замечательно. Да, больше похоже на правду, — размышляла она. Гарри собирался было начать оправдываться, но Луна не дала ему возможности, продолжив: — нам с Невиллом пора. Столько ещё всего нужно успеть.       И они, попрощавшись со всеми, свернули за угол, где находилось «Сладкое Королевство». — Вы тоже собираетесь уходить, да? — поинтересовалась Гермиона, обняв себя руками, пытаясь согреться. — Да, мы пойдём в кафе, — отрешённо подтвердил Гарри, следя за спинами Малфоя и Гринграсс. — Получается, я остаюсь одна? — вскинула бровь подруга. — Почему же одна, — фыркнула Демельза. — Со мной. Тебя кинули, Грейнджер, мои поздравления.       Гермиона поперхнулась от возмущения. — Ты можешь идти с нами, — кисло предложила Джинни. — Ну уж нет, спасибо, не буду вас отвлекать. — Гермиона пошла прочь, на секунду задержавшись около уха Гарри, обжигая дыханием кожу. — Хватит врать всем.       И оставила их стоять посреди улицы. — Знаете, я ведь хотела купить самый жуткий костюм на Хэллоуин. Грейнджер обязана мне в этом помочь, у неё как раз жутейший вкус на мужиков. Крутые же вы друзья, раз так кидаете, — гаденько растянула губы в усмешке Роббинс. — Но мы не... — договорить Гарри не успел, потому что Демельза тут же ретировалась вслед за Гермионой. — Не обращай на неё внимания. Она двинутая, — закатила глаза Джинни. Её нелюбовь к Роббинс трактовалась неприязнью её брата к ней, а также тем фактом, что та была ещё одной девочкой в квиддичной команде Гриффиндора, безоговорочно делая Демельзу соперницей. — Идём же.       Гарри послушался, следуя за девушкой. Его мучили угрызения совести, с Гермионой он правда поступил нехорошо, бросив её одну скитаться по Хогсмиду или, того хуже, с Демельзой Роббинс. Но поздно было бежать за ней и просить прощения.       Пройдя небольшое расстояние, они оказались на пороге кафе мадам Паддифут. Белые занавески с розовыми сердечками и входившие в заведение парочками студенты говорили сами за себя. Попав внутрь, однокурсники замерли, увидев битком заполненное учениками Хогвартса кафе. Точно таким оно предстало Гарри и на пятом курсе. И оно до сих пор напоминало один из костюмов Амбридж со всей этой розовой палитрой цветов и безумным количеством бантиков всех оттенков того же цвета. Однако пахло здесь изысканной выпечкой. Витрины украшали разнообразные пирожные с волшебными украшениями, меняющими цвет, форму или размер.       Свободного столика не нашлось, но Гарри с облегчением приметил Рона и Ханну, сидевших возле окошка.       Итак, Гарри, Рон, Джинни и Ханна безмолвно сидят за столиком между двумя другими, где пожирают друг друга в поцелуе студенты с курсов помладше, и ожидают заказ. Гарри счёл, что лучше так, чем наедине с Джинни, потому что в последний раз они ходили куда-либо вместе примерно никогда. Рон, по всей видимости, был с ним солидарен, Ханна Аббот ему наскучила, как бы прискорбно для неё это не звучало. — Ну так... — начал первым Гарри, подбирая менее глупый вопрос. — Вы будете покупать костюмы к Хэллоуину? — А смысл? — покачал головой Рон. — Придти на праздничный ужин, чтобы заляпать его, потратив деньги на ветер? — Как так, — не поняла его Ханна. — Мне кажется, это чудесная идея! Я вот шью свой хэллоуинский костюм с начала лета. Это особая традиция, её нельзя нарушать! Кстати, он почти готов. — И кем же ты будешь? — скучающе спросила Джинни, подперев кулаком щёку. Аббот хитро прищурилась. — А это секрет! Рассказывать нельзя — плохая примета. — Действительно, — сказала Джинни.       Гарри хотелось поскорее свалить отсюда. Ему было до ужаса скучно и неловко. Выражение лица Рона соответствовало чувствам Гарри, которые он испытывал. Быстро разделавшись с угощениями, параллельно с этим обсуждая Хэллоуин, однокурсники спешно покинули заведение. Единственная, кого всё устраивало — Ханна. Она сочла эти посиделки в кафе мадам Паддифут за «двойное свидание» и не преминула сообщить об этом остальным.       В общем-то, Гарри был премного благодарен нынешней девушке Рона, так как она утащила сопротивляющуюся Джинни в маскарадный магазин смотреть хэллоуинские костюмы. Джинни аргументировала своё несогласие на поход в магазин одежды тем, что они уже не дети, и она не собиралась ничего покупать «к этому дурацкому празднику».       Избавившись от подруг, Рон и Гарри поспешили в «Кабанью голову». Рон надеялся, что Аберфорт по старой дружбе угостит их чем-нибудь вкусненьким, невзирая на недавний перекус.       В трактире были видны значительные изменения — помещение стало светлее, чище и чуть опрятнее. Всегда пыльная, грязная кабанья голова над дверью была вычищена и выглядела весьма презентабельно. Посетителей стало больше, а аромат, шедший из кухни, аппетитнее. Помимо всего прочего, с потолка свисали кашпо с различными цветами.       Друзья подошли к стойке, где восседала незнакомая пухленькая женщина, читающая журнал, на обложке которого значилось: «Ведьмополитен». Это удивило Гарри и Рона, ведь обычно никого из персонала, кроме самого владельца заведения, они не наблюдали. — Добрый день, — поздоровался Гарри, привстав на носочки, чтобы его было видно из-за стойки. Он почувствовал себя несколько нелепо. — А вы не знаете, Аберфорт Дамблдор сейчас здесь?       Волшебница оторвалась от чтения, отложив свежий выпуск и нацепила очки, висевшие до этого у неё на груди. — А вы знакомы с ним? — она поморгала, приглядываясь к посетителям. — Погодите-ка... А вы случаем не Гарри Поттер и Рон Уизли? — шёпотом спросила женщина. В её голосе слышался необычный акцент, она говорила очень чётко, делая акцент на каждой согласной. — Да, это мы, — гордо влез в разговор Рон, невольно выпятив грудь. Гарри напряг челюсть. — О-о, мой муж Аберфорт многое о вас рассказывал! — она выделила слово «муж». Гарри и Рон переглянулись. — Вы молодцы, ребята. Настоящие молодцы! Если бы не вы... Ох, страшно представить, что бы с нами со всеми стало, — она в чувствах схватилась за сердце. Не услышав в ответ успокоений, волшебница продолжила: — Аберфорт. Да, он на месте, пошёл сейчас покормить коз. Вы знаете, в этом нет никакой необходимости, потому что «Кабаньей голове» Министерство выделило очень много средств за участие в войне. Мы с Аберфортом порядок навели здесь на вырученные деньги. Мы даже наняли зоотехника, но Аберфорт всё равно не доверяет ему козочек. Он их так любит, так любит... — Это очень здорово, — согласился Гарри, поторапливая её повествование. — Вы могли бы его позвать?       Поняв, что особого впечатления её рассказ не произвёл на них, волшебница пролепетала: «конечно-конечно», и скрылась за дверью, спрятанной заклинанием невидимости в стене. — У него есть жена? — наконец выпалил Рон. — Похоже на то, — кивнул Гарри не менее ошарашенно. — Я поражён, как с таким характером у него может быть жена. — Гарри был того же мнения, но не озвучил этого.       Спустя пару минут из стены вышел Аберфорт вместе со своей женой. Его взгляд стал чуть живее и добрее, а борода ухоженнее. — Ну здравствуйте, — провозгласил он. — Чего пожаловали? Соскучились, что ли? — Да можно и так сказать, — дружелюбно ответил Гарри. — Вы поженились? — не церемонясь, поинтересовался Рон. Аберфорт ухмыльнулся, закручивая на пальце кончик бороды. — Пойдём сядем, я вас накормлю хоть. Там и расскажу. — А то тощие, — упрекнула их его жена, уперев руки в бока. — Слов нет. Как же вас в этом Хогвартсе кормят! Или вы со своими диетами мучаетесь? Ох уж эти дети! — Она подтолкнула гриффиндорцев в спины, подводя к столику. — Линда! — крикнула волшебница. На её зов из кухни выбежала высокая худенькая девушка с тёмными волосами, убранными в некрепкий пучок. Рядом с ней парило зелёные перо. — Принеси супчик какой-нибудь, первое, второе. И компотик с пирожком, всё как полагается.       Линда достала блокнотик из кармана белоснежного фартука, и перо записало туда заказ. Она удалилась обратно на кухню.       Гарри и счастливого от слов волшебницы Рона усадили за стол. Аберфорт со своей женой сели напротив них. — Да, это моя жена Сияна, она прибыла в Хогсмид зимой позапрошлого года из Болгарии. Она училась в Дурмстранге. Её двоюродная сестра работает в Хогвартсе преподавателем по квиддичу. — Мадам Трюк? — уточнил Рон. — Именно, — подтвердила Сияна. — И мы поженились этим летом. Сияна очаровала меня сразу, как только вошла в «Кабанью голову», но я всё не осмеливался с ней заговорить. Но теперь, боюсь, скоро придёт конец мой. Мне не хотелось бы умирать в одиночестве. Это придало мне смелости сделать первый шаг. — Не неси чуши, Аберфорт! — шикнула на него Сияна. — Ты здоров как бык. — И под старость лет я наконец обрёл счастье. Лучше уж поздно, чем никогда, — не обращая внимания на слова жены закончил он.       Гарри смотрел на Аберфорта Дамблдора и больше не видел того усталого от жизни бесцветного старика, обиженного на весь мир. Больше в его взгляде не было той старческой тяжести, того давящего груза, какой довелось видеть Гарри в нём ещё полгода назад. Морщины на его лице разгладились, придав теплоты его образу. — Любовь помогла отпустить былые обиды, — словно прочитав мысли Гарри сказал Аберфорт. — Любите, ребята, любите — один мой только совет.       Эти слова задели что-то в груди, и Гарри отчётливо ощутил, как что-то колыхнулось внутри него. Без сомнений в его голове возник Драко Малфой, улыбающийся ему их последним вечером так, как никому и никогда. Такое тепло было в нём, какое Гарри видит сейчас в прежде холодных отчуждённых глазах Аберфорта.       Они говорили о чём-то, делились новыми событиями из жизни, но Гарри никак не мог вникнуть в разговор. Разум неустанно вторил: «мне не хотелось бы умирать в одиночестве».

***

      Вышли они от Аберфорта около пяти часов вечера, и постепенно на улице начинало смеркаться. До темноты Гарри и Рону следовало отыскать Гермиону. Они корили себя, что не сделали этого раньше, увлекшись общением с семьёй Дамблдоров, и могли лишь предполагать, какой скандал устроит им Гермиона. Оставлять её с Демельзой было определённо не лучшей идеей, она не была хорошей компанией.       Первым делом они зашли в костюмерный магазин, проверив его на наличие Гермионы, но там её не оказалось. Им едва удалось сбежать от напористой продавщицы, убеждавшей их купить наряды на Хэллоуин. Вторым местом, куда они отправились, стал паб «Три метлы». И, как выяснилось, она проводила вечер как раз там за кружкой сливочного пива и яблочным тартом. Настроение было у неё отличное — Гермиона смеялась, болтая о чём-то явно весёлом. Это должно было обрадовать Гарри и Рона, если бы не один существенный момент, напрягавший их — она была не одна. Её собеседник сидел спиной к окну, и понять, кто он у друзей не получилось.       Ребята зашли в паб, обнаружив там помимо Гермионы многих других студентов Хогвартса. В самом дальнем углу сидел Малфой и Астория, беседовавшие о чём-то. Гарри отвернулся от них, не желая видеть этого. Его сердце не выдерживает, он не выдерживает. — Гарри! — возмущённым тоном воскликнул Рон, тыкая пальцем в направлении столика Гермионы. — Какого чёрта он с ней сидит?!       Гарри проделал над собой усилие, чтобы посмотреть на подругу. Его глаза непроизвольно выпучились.       Гермиона сидела с профессором Трансфигурации, Никола Фреем. Он с энтузиазмом повествовал ей нечто, что требовало активной жестикуляции, а она задорно хохотала, прикрывая губы ладонью.